Тёмный 3/4⁠⁠

1 часть
2 часть

Вспышка злого недоумения словно придала немного сил. Тёмный поискал взглядом пистолет, но Кай очень быстро подобрал оружие, поставил на предохранитель и засунул за пояс. Молча отрицательно покачал головой. Злость стала еще сильнее. Тёмный пристально посмотрел на Соника.

— Кто ты на самом деле? — сквозь зубы процедил он.

— Не дергайся, — ответил Кай. — Я расскажу, но давай без глупостей.

Артём саркастически улыбнулся и с усилием встал на ноги. Без глупостей, значит? Об этом надо было раньше думать — до того, как ему устроили подставу.

— Верни мне “ствол”. Может, сейчас еще третий вылезет.

— Не вылезет, тихо все.

— А, ну раз тихо… — с издевкой протянул Артём.

Он пошатнулся, но удержался на ногах. Пару лет назад его тоже зацепил болотник — он помнил, какой потом долгий и хреновый отходняк после яда и антидота. Сейчас он чувствовал себя ничем не лучше, чем в прошлый раз, но слабость не смогла помешать ему, пошатываясь, подойти к раздражающе обеспокоенному Сонику. С застывшей на лице злой улыбкой Тёмный резко выбросил вперед руку и попытался ударить недавнего напарника, но Кай оказался быстрее, чем оглушенный последствиями встречи с вировником Артём. Соник легко ушел от атаки, но вместо ответного удара просто с силой его оттолкнул. Охотник не удержался на ногах и снова упал на землю.

— Остынь, — сухо произнес Кай. — Я серьезно. Отойдем, где посуше. Поговорим, потом решишь, что делать.

— Если велели меня пристрелить, то хорош яйца мять, — Артём зло сплюнул на землю и демонстративно устроился поудобнее на выступающую из земли и более-менее сухую кочку.

Соник покачал головой.

— Ты еще не настолько сорвался с цепи, чтобы тебя убивать. Речь, скорее, идет о необходимости отправить тебя на принудительную терапию с психотерапевтом. Но и здесь решение принимать не мне. Я всего лишь оцениваю твое состояние.

— А кто ты, блядь, такой, чтобы оценивать мое состояние? — едко рассмеялся Артём. — У нас что, ещё одну партию психологов по объявлению набрали?

— Кай Горский, — спокойно отозвался Соник. — Наверняка слышал обо мне.

Тёмного словно окатило ледяной водой. Он недоверчиво и по-новому посмотрел на синеволосого парня, который из неопытного новичка вдруг превратился в местного судью. Про человека с этой фамилией в штабе знали почти все. Другое дело, что его никто не видел, не знал его имени, а доступ к досье был закрыт. Артём слышал, что он вроде бы начинал в питерском отделении, что неудивительно. В местном научно-исследовательском институте собирали всех неведомых зверушек как среди людей, так из нечисти. Шаман как про них узнал, так потом месяц за Васильичем хвостом ходил, чтобы его только не отправили в Питер. Как будто это могло ему помочь. Если бы там решили более пристально изучить Шамана, то все, что смог бы сделать шеф — это пожелать ему хорошей дороги, но, на счастье Вальки, питерским он оказался неинтересен. Артём слышал еще, как минимум, про двух охотников, кто тоже обладал незавидной способностью видеть и чувствовать мертвяков. А вот такие, как Горский, с редким даром эмпатии были нарасхват. Эдакий безошибочный рентген для психоэмоционального состояния человека. Хотя для Тёмного перспектива копаться в чужой душе виделась больше проклятьем. Душонки иногда тоже бывают те еще — смердят, как выпущенная наружу требуха. За примером даже ходить далеко не надо.

После продолжительной паузы Артём хмыкнул и качнул головой.

— Вот как… — медленно произнес он. — Оперативно тебя выписали.

Все небольшие странности встали на свои места. И почему новичок вдруг решил мальчишек проверить, и почему он побледнел как полотно, когда Тёмного возле трупов накрыло. Эмпатический счетчик Гейгера не выдержал того, с чем Артём жил каждый день. Но надо, признать, Горский хорошо сыграл свою роль. Да и легенду они с Васильичем складную придумали. Шеф тоже хорош. Ссал в глаза как Милька. Как будто нельзя было сказать по-человечески. Тёмный даже не подумал, что все настолько пошло по пизде.

— Нападение на напарника — весомый повод для проверки.

— Надо было сказать, как мне жаль, что я этого жалостливого мудака вырубил, — с сарказмом произнес Тёмный. — Но хорошо пиздеть только ты умеешь.

В душе бушевала злая досада. Выходит, Горского вытащили сразу после того, как Валька в штаб отзвонился. Шустро Мишаня сработал, нечего сказать. Но даже сквозь злость Артём понимал, что совсем на тормозах ему бы эту выходку не спустили. Иррационально больше бесило другое — он повелся на складную придумку, ещё даже советовал валить подальше от охотников, а эта падла тем временем его прощупывала, совсем тронулся Тёмный или еще протянет.

— Я тебя особо и не обманывал, — ответил Кай, словно прочитав его мысли.

Он немного помедлил, как будто сомневался, стоит ли говорить, и продолжил.

— Я на самом деле был врачом, военным хирургом, пока на учениях не произошел несчастный случай. Наша машина по мосту ехала. Такой, знаешь, хлипкий деревянный мост, как во времена второй мировой. Две проехали, под нашей он обвалился. Меня тогда еле откачали, а после того случая я начал чувствовать тех, кто рядом. Решили, что я крышей поехал. Признали непригодным к дальнейшей службе и врачебной деятельности. Ну а потом меня точно так же нашли, как тебя или Шамана, а я со временем научился контролировать эмпатию.

— Очень трогательная история. Мелким пиздюком из фальшивого досье ты все равно мне больше нравился. Я не люблю, когда  меня пытаются наебать. С Милькой вон не очень хорошо закончилось.

— Зато ты сама честность. Я был в штабе, когда вы с Шаманом вернулись. Ты совсем не лгал, когда говорил, что в одиночку мог бы и не спасать ту девушку.

— Я сказал, что не знаю, что бы сделал, — сквозь зубы произнес Артём.

— Все ты знаешь, — с неприятным пониманием в голосе ответил Кай. — Тебя самого это испугало. Михаил не заметил, а я почувствовал.

Тёмный не ответил. Он мог сколько угодно огрызаться, что у Соника забарахлил радар-детектор, но это стало бы всем понятной и никчемной попыткой себя оправдать. Ему вспомнилась история трех или четырехлетней давности. Про одного из охотников пошел слушок, что он развлекается с нечистью, а доказательств не было. Тогда Артём в первый раз услышал про эмпата. Как он позже узнал, Горский с тем охотником даже не общался, просто посидел где-то рядом в баре. А охотника потом отвезли прямиком в дурку, где он сознался, что ему и правда очень нравилось потрошить нечисть — да так, чтобы долго и мучительно.

— Тебе нужен перерыв, — снова заговорил Соник. — Выслушай меня сейчас, окей? А дальше сам решай, что с этим делать.

— Ну давай, ставь диагноз, человек-рентген.

— Если хочешь жить, а не существовать, как сейчас, тебе нужна помощь. Один ты не справишься. Иди к психотерапевту. Еще максимум год в таком состоянии, и ты окончательно слетишь с катушек, а тогда ты знаешь, что произойдет — трагически погибнешь на задании. Свои же помогут. Когда ты убил волчат, я очень хорошо ощутил, что творится у тебя внутри. Ты думаешь, что эти эмоции дают тебе силу и смысл жизни, но они же тебя и убивают. Ты сам это знаешь, как и Михаил. К нему у меня тоже много вопросов. Его решение кидать тебя в любое пекло, пока ты не закончишься или не поедешь крышей, выглядит довольно спорно.

— Раз ты здесь, значит, я уже закончился или поехал крышей, — с ухмылкой протянул Артём.

Соник долго молчал. Сжал губы и покачал головой. На его лице Тёмный увидел сомнения, как будто эмпат снова что-то не договаривал и даже не трудился это скрыть.

— Еще нет, но близко. Как я уже сказал, тебе нужен продолжительный отпуск и хороший психотерапевт, — Кай помедлил и продолжил. — Для тебя я был просто зелёным новичком и свидетелем твоих ошибок. Ты знал, что болотник меня убьёт. У тебя был отличный шанс избавиться от ненужного свидетеля и рассказать свою историю про оборотниху, но ты все равно решил меня спасти.

— Поэтому и спас, — хмуро ответил Тёмный, — знал бы кто ты, пристрелил обоих.

Соник криво улыбнулся и покачал головой.

— Не пристрелил бы. И не грызи себя, что не догадался. Это моя работа — быть незаметным, — он подошел поближе и бросил рюкзак на землю. — Рану надо обработать.

— Ерунда, там царапина.

— Тём, блядь, ты не на кухне ножом порезался. Это болотник. Заражение очень хочется получить? Давай без “назло мамке уши отморожу”.

Артём не ответил. Он уже чувствовал, как подбирается неприятная слабость от смеси яда и антидота. Сейчас бы вздремнуть пару часов, а лучше до завтрашнего дня. Охотник тряхнул головой, молча расстегнул разгрузку и стащил анорак с термухой. Пока Кай обрабатывал и перевязывал ему плечо, Тёмный еще раз прокрутил в голове его слова. Он действительно мог бы не помогать ему выбраться, рискуя собой, и не кричать потом, чтобы тот сваливал. Мог бы, но в тот момент он даже не подумал так сделать. Может, потому что, отвечая на вопрос Васильича про допустимые жертвы, понял, что действительно зашел слишком далеко.

Когда Соник закончил с перевязкой, Артём оделся. Потянулся за разгрузкой, но Горский его опередил и подобрал снарягу.

— Ты через полчаса будешь еле переставлять ноги, а отсюда до машины часа полтора идти.

Тёмный снова не стал возражать. Ему же легче. А Соник как боженька смолвил — спустя час обратного пути Артём чувствовал себя так, словно пробежал пятидесяти километровый трейл по тридцати градусной жаре. По дороге Кай передал координаты их побоища группе зачистки. Как знать, кто был настоящим санитаром леса — кто убивал нечисть, или кто потом прятал трупы от глаз случайных грибников и охотников.

Когда ещё через час впереди наконец замаячил внедорожник, он добрел до молодого деревца и обессиленно сел на землю, прислонившись к нему спиной и затылком.

— Дай мне десять минут и поедем, — попросил Тёмный и прикрыл глаза.

Сквозь звон в ушах он услышал голос Соника.

— Открой машину, вещи положу.

Охотник нащупал в кармане ключи и открыл внедорожник. То ли он заметно постарел со времён прошлой встречи с болотником, то ли вировник оказался более ядовитым. Голова кружилась как после лютого похмелья. Из легкого забытья его выдернул треск веток веток и нарастающий топот, словно к ним бежала большая собака. Артём открыл глаза. Кай вытащил пистолет и сделал предупредительный знак ладонью, чтобы Тёмный не дергался. Через несколько секунд к ним выбежал белый волк. Не привычный оборотень — безобразная человекоподобная страхолюдина — а самый обычный волк, бывший разве что немного крупнее своих собратьев. Соник мгновенно вскинул пистолет, но не выстрелил. Зверь опустил морду, тихо заскулил. Переступил с лапы на лапу, но агрессии не показывал, зубы не скалил. Со стороны выглядело, как будто он их боялся.

— Ну привет, — держа его на прицеле, тихо произнес Кай.

В том, что это не просто волк, никто не сомневался. Зверь затряс башкой, и через несколько секунд трансформации перед ними стоял высокий, как Тёмный, и очень худой светловолосый парень с по-детски растерянным взглядом. Артём его узнал — пропавший Кирилл Горелов с ориентировки на поиск. Каким-то чудом он до сих пор был жив. Он не пытался напасть или заговорить, только смущенно кое-как прикрылся руками и смотрел то на Соника, то на Тёмного.

— Как тебя зовут? — осторожно спросил Кай и медленно опустил пистолет.

— Кирюша, — тихо ответил парень.

— А как ты нас нашел, Кирюша? — подал голос Артём.

Оборотень бросил на него опасливый взгляд, отрицательно покачал головой и посмотрел на Соника — несмотря на оружие в руке тот, похоже, внушал ему больше доверия.

— Ты можешь рассказать, — мягко произнёс Кай. — Его не бойся, он тебе не навредит.

— А чего меня бояться? — усмехнулся Тёмный. — Оружие-то не у меня.

Соник пригвоздил его тяжелым взглядом, а Артёму стало ещё веселее — нехорошим и злым весельем. Кай всё топил, чтобы все было правильно. А в жизни так не получается. Взять хотя бы этого мальчишку. Жил себе спокойно, пока в его нехитрый быт не вмешалась полоумная волчиха. Куда его теперь такого? Родителям не вернешь. Или в Питер на опыты, или пристрелить на месте. Последнее Артёму виделось лучшим исходом. Нечисть он не любил, но слабоумного парня пока ещё видел больше жертвой, чем таким же оборотнем, как Милька.

— Я был недалеко от дома женщины-собаки. Она меня туда привела, но у нее злые дети. Сама она тоже злая. И пахнет от нее плохо. Я пришел, когда там уже огонь был. Побежал по следу. Нашел вас. Ждал на улице, но проспал, — Кирюша тяжело вздохнул. — Пришлось снова искать.

Он переступил с ноги на ногу, опасливо глянул на Тёмного и жалобно посмотрел на Соника.

— Та женщина говорила, что люди сделают мне очень больно, если увидят. Она сказала, что теперь я могу превращаться. А мне не нравится быть собакой. Я домой хочу.

— В Питере ещё больнее будет, — с кривой усмешкой произнёс Артём, обращаясь к напарнику. — Сделай ему одолжение — пристрели. Все лучше, чем мучиться в лабораториях.

Кирюша испуганно вскинул руки в защитном жесте и попятился на пару шагов. Даже со своего места Артём увидел, как в его глазах навернулись слезы.

— Не надо… — еле слышно прошептал парень.

— Не слушай его, — быстро произнёс Соник. — Его болотник покусал, он плохо соображает. Иди сюда, не бойся. Давай найдем тебе что-нибудь из одежды, а потом расскажешь, как ты сумел снова нас найти, и как ты вообще потерялся.

— Отстирывать кровь сам будешь, — едко заметил Артём.

Кай резко обернулся к нему с таким выражения лица, что Тёмный совсем не удивился, если бы тот пристрелил его вместо оборотня.

— Еще одна фраза в таком в духе, и кайфанешь под промедолом. Знаешь, как он действует в сочетании с антидотом? Сознание ты не потеряешь, будешь пускать слюни и радоваться жизни, а в штаб я тебя привезу заблеванного и обосравшегося. Достойное возвращение легендарного Тёмного.

Артём ответил хмурым взглядом, но промолчал. Знал, что перегнул. Хуже того — он понимал, откуда лезет весь его цинизм. Будь этот мальчишка обычным оборотнем, убить было бы проще. Один выстрел — и все, нет больше нечисти. Этому тоже хватит одной-единственной пули. Вопрос только в том, кого он увидит, если будет стрелять.

— Дело твоё, — оборонил Тёмный и с усмешкой покачал головой. — Я-то, похоже, решения уже не принимаю.

А Соник свое уже принял. Артём был уверен, что напарник до последнего будет надеяться, что удастся избежать отправки оборотня к питерским на изучение. Только кто его спросит? Тёмный проследил взглядом, как охотник подошел к внедорожнику и открыл багажник.

— За ящиком с инструментами должна быть сумка с камуфляжем.

Ему снова никто не ответил. Артём вытащил из нагрудного кармана сигареты и зажигалку. Курить в таком состоянии было не самой лучшей в мире идеей, но за последние два дня он наглядно доказал, что разумных действий от него ждать не стоит. Одним косяком больше, одним меньше — какая уж теперь разница? В конце концов, не сдохнет же он от сигареты.

— Вот бля, — выдохнул он вместе с дымом, когда Соник вытащил откуда-то из недр багажника берцы и бросил их на землю.  — А я их обыскался.

В тактическом камуфляжном костюме не по размеру и берцах Кирюша выглядел ещё нелепее, чем охранник из отеля. Тёмный хотел было прокомментировать увиденное, но помешал внезапный приступ спазматического кашля. Охотник выронил сигарету и согнулся, тщетно втягивая воздух. В сознании промелькнула мысль, что всё-таки не стоило ему курить. Он пытался откашляться, но с каждым новым вдохом легкие жгло все сильнее, а спазм не прекращался. Артём сипел и задыхался. Вспыхнула и погасла ещё одна неуместная мысль — с сигаретами он тоже облажался. Перед лицом расплывчато показался Соник, и Артём ощутил слабый укол в шею.

— Сейчас полегче будет.

Тёмный кое-как сфокусировал взгляд на Кае и со свистом втянул воздух. Он ещё пару раз кашлянул, но уже реже. Не тянуло выблевать легкие. Даже дышать получалось почти по-нормальному.

— Ты долбанутый, — зло добавил Соник, поднялся с земли и отошел обратно к машине. — Если так хочешь отъехать на тот свет, давай как-нибудь в другой раз, ладно? Мне без тебя проблем хватает.

— Да, мам… — хрипло отозвался Артём и вытер рукавом с лица выступившие слезы.

Краем взгляда поймал маячившего рядом Кирюшу. Тот молча протянул ему бутылку с водой. Где только успел раздобыть?

— Какой у меня сервис, а…  — усмехнулся охотник и забрал воду.

После пары глотков стало ещё лучше. Не настолько, чтобы прямо сейчас подниматься с земли и ехать обратно в штаб, но достаточно, чтобы послушать им же прерванный разговор. Оборотень так и сидел рядом с ним на земле. Хотя какой из него оборотень? Псина пугливая. Тёмный ещё раз глянул на мальчишку и машинально покачал головой. Кирюша на его жест обхватил себя руками.

— Да ладно, не ссы, — произнёс Артём. — Если я дернусь, он же меня…

Он оборвал фразу, напоровшись на выразительный взгляд Соника. Криво улыбнулся и повернул голову к оборотню.

— Давай, расскажи лучше, как ты познакомился с той паскудой, которая тебя обратила.

Кирюша опустил взгляд. Подобрал ещё тлеющую сигарету и затушил ее о землю.

— Пожар может быть, — объяснил он, немного помолчал, а потом продолжил. — Меня мама на выходные домой забрала. Мы поехали в лес. Играли с ней в прятки, и я заблудился. Я ее звал, но она не услышала. Потом темно стало, я испугался. В лесу ночью очень страшно. А ещё потом меня та женщина нашла. Она…

Оборотень почесал нос и нахохлился ещё больше. Вспоминать про Мильку ему явно не нравилось.

— Она меня укусила, — он нахмурился, задрал рукав ветровки, но следа, конечно же, не осталось. — А потом повела к себе. Мы долго шли, я очень устал. Я просил отвести меня к маме, но она не слушала. Она говорила, что теперь она моя мама, а ее дети — мои братья. Мне совсем не понравилось в ее доме. Я пробовал убежать, но ее дети превращались в страшных чудищ и всегда догоняли. Я сумел убежать, только когда сам превратился в собаку…

— В волка, — поправил его Артём, а на вопросительно-испуганный взгляд Кирюши доверительно добавил. —  Волк круче, чем собака. Скажи-ка, я правильно понял, что ты нашел нас по следу сначала до отеля, а потом оттуда до этого места?

Оборотень согласно кивнул, и Тёмный выразительно посмотрел на Соника. От дома Мильки до отеля они проехали около двухсот километров, и ещё столько же до болотника. Ни один оборотень не смог бы их выследить. Как получилось у этого мальчишки, оставалось лишь гадать. Как и про то, почему вместо чудища он превращался в обыкновенного волка.

— Как ты потерялся? — спросил Тёмный.

— Я перестарался, — грустно вздохнул Кирюша.

— Это как? — удивился Артём.

— Мы в прятки играли. Мама сказала, чтобы я убежал очень далеко и хорошо спрятался. А она меня найдет. Я убежал… — голос у парнишки задрожал, он шмыгнул носом, — но она меня не нашла.

— Хреново, значит, искала, — заключил Тёмный и глянул на мрачного Соника. — Кай, а тебе мама в детстве сказки рассказывала? Помнишь, может, добрую сказочку про Гензеля и Гретель?

— Помню, — отозвался напарник. — Поехали обратно.

Артём с трудом встал на ноги. Пошатнулся. Еле удержался, чтобы не отпрянуть, когда Кирюша доверчиво решил поддержать его под руку. Быстро мальчишка перестал его опасаться. Он и питерских не будет бояться, пока те не начнут его потрошить. Тёмный вздохнул — херовая ситуация, как ни крути. Он вытащил из кармана ключи от машины и бросил их Сонику.

— Надеюсь, водительское у тебя на самом деле есть.

— Скоро узнаешь, — усмехнулся в ответ Кай и кивнул оборотню. — Залезай в машину.

Артём вопросительно посмотрел на напарника.

— Вот так просто?

— А ты снова хочешь все усложнить? — устало спросил Соник.

— Ну, может, нужен целебный укольчик, чтобы ему спалось в дороге лучше, а тебе — ехалось спокойнее.

— Мне и так будет спокойно. Я же чувствую вас обоих, и, выбирая между им и тобой, целебный укольчик я бы поставил тебе.

Тёмный дернул уголком рта и сел на пассажирское сиденье.

— Если на самом деле чувствуешь, тогда знаешь, что я сейчас и мухи не обижу.

Соник молча покачал головой. Дождался, пока оборотень заберется во внедорожник, и завел двигатель. Пока они выбирались на трассу, Кирюша успел задремать, свернувшись в позе эмбриона на заднем сиденье, а Артём запросил в штабе информацию по семье Гореловых.

Через пару часов пришел ответ. Артём пролистал сообщения и оглянулся назад — Кирюша все ещё крепко спал. Вот что значит почувствовал себя в безопасности.

— Смотри, как интересно… — вполголоса заговорил Тёмный. — Когда ему было девять, его мать попала в аварию. Она отделалась переломом руки, а вот мальчишка пострадал больше. Сильная черепно-мозговая травма. После аварии у него начались проблемы с головой. Мать сдала его в специнтернат. Год назад потеряла работу. Подрабатывала выпечкой тортиков и прочей хренотени, но этого, видимо, не хватало на жизнь и оплату интерната.

— А где его отец? — спросил Соник.

— Хрен его знает, про него ни слова.

— Хочешь сказать, она на самом деле завела его в лес и оставила?

— Не хочу сказать, а так и было. У нее нет постоянной работы, куча долгов по кредитам и за содержание сына. Забрать домой нельзя — за таким нужен присмотр. А ещё, помнишь, пацан сказал, что они очень долго шли до дома Мильки? Когда она все-таки заявила в полицию о пропаже сына, указала место недалеко от деревни, возле которой волчиха ошивалась. Вроде бы и где-то рядом, но при этом хрен найдут. А самая интересная штука в том, что в обе стороны от названного ею места пропажи — очень болотистая местность. Ну, мы сегодня в этом сами убедились.

— Не знаю… — с сомнением произнёс Кай. — Может, это все-таки случайно.

— Чего случайно? Завезла его в лес поиграть в прятки? Лучшего места же просто нету. Вот если бы у тебя был слабоумный ребенок, ты бы потащил его на болота со словами “спрячься так, чтобы я тебя не нашел”?

— Она… — позади раздался тихий голос Кирюши, и Артём невольно вздрогнул.

В голове тут же заметались мысли, что если парень всё слышал, то это явно его не обрадовало. А даже обычный волк в машине может наделать много проблем. Охотник быстро посмотрел на Соника, но тот отрицательно покачал головой, и Тёмному оставалось лишь довериться чужому чутью.

— Она сказала…. — с усилием продолжил Кирюша, — чтобы я откликнулся, только если она меня позовет.

— Удобно, — саркастически заметил Артём.

Когда он снова заглянул назад, увидел, что мальчишка повернулся к ним спиной, а его плечи тряслись от беззвучного плача. Охотник машинально потянулся за сигаретами, покрутил в руках пачку и сунул обратно в карман анорака. Откинулся на сиденье и прикрыл глаза — паршиво все обернулось. Херовей было только то, что дальше всё будет ещё хуже.

К штабу они подъехали затемно. Несмотря на поздний час, их ждали. Там уже знали и про Горелова, и про смерть Мильки с волчатами. Плохие новости всегда разлетались быстро. Пока шли по коридорам, Тёмный поравнялся с Соником.

— Ты ведь сам из питерского НИИ, да? А не из службы внутренней безопасности.

Кай бросил на него косой взгляд и усмехнулся.

— Я, Тём, как в Простоквашино — вашу маму и там, и тут передают.

— Ну раз так, у мальчишки и правда есть шанс, — криво улыбнулся Тёмный.

— С таким чутьем он полезнее живым и здоровым. К тому же… — Соник помедлил, — я уже работал с оборотнями, в том числе, когда они в звериной форме. Кирилл ощущается совсем иначе — как обычный человек.

— Тогда удачи, волчья нянька.

Артём раз глянул на Соника, который оказался совсем не бестолковым стажером, на идущего следом за ним Кирюшу, который тоже оказался не совсем обычным оборотнем. Они оба смогли его удивить. Только он сам оправдал все чужие ожидания. С этой мыслью Тёмный толкнул дверь в кабинет Васильича. У него было много чего сказать, но разговор не задался — шеф встретил его мрачным, не предвещающим ничего хорошего взглядом и отправил ждать.

— Пойдем, Кирюша, нам тут не рады, — ухмыльнулся Артём, а на душе потяжелело.

Решение Васильича его не особо удивило. Сейчас Васильич поговорит с Соником, а потом тиснет штамп “не пригоден” и отправит его в принудительный отпуск мозги лечить. Ори не ори — делу не поможет. Приказы не обсуждаются. Тёмный чувствовал, как вокруг с пугающей быстротой разрасталась неприятная пустота. Пока немного отвлекал Кирюша. Артём сидел вместе с ним на кухне, пил кофе, а мальчишка уминал казенные бутерброды и с детской непосредственностью рассказывал ему про свою жизнь в интернате. Охотник даже поймал себя на мысли, что он словно в прошлое перенесся — сидит на братовой кухне, а Тимка ему что-то все говорит и говорит.

Привычная реальность вернулась, когда где-то через час на кухню зашел Соник. Выглядел он мрачным и очень уставшим.

— Зайди к Михаилу, — негромко бросил он, не глядя на него.

Тёмный молча встал из-за стола. Глянул на Горского, который упорно на него не смотрел. На оборотня, который, как в лесу, встревоженно переводил взгляд то на одного, то на другого, словно ему передалось настроение вернувшегося Соника. Охотник бросил пустой бумажный стакан в мусорную корзину и пошел к выходу.

— Артём! — окликнул его Кирюша. — Ты вернешься?

Тёмный обернулся и с невесёлой улыбкой пожал плечами.

На столе Васильича не предвещающим ничего хорошего знаком лежало его досье. С фотографии на внутреннем развороте папки смотрел ещё тридцатилетний, коротко стриженный после больницы Артём Амиров с таким же полным ненависти взглядом, как и у оборотней, что разорвали его семью. Вся разница с нынешним заключалась в том, что тот Артём потерял абсолютно все, но несмотря ни на что был ещё живым. А тот, который сейчас стоял в ожидании приговора, сделал неплохую карьеру в своей гражданской профессии, стал местной легендой среди охотников, отрастил чувство собственного превосходства и превратился в циничного мертвеца.

— Ну что, Миш, как погода? — с ухмылкой поинтересовался Тёмный.

Шеф поднял на него все такой же тяжелый взгляд.

— Да ты и сам наверняка знаешь.

— Знаю, — согласился Артём. — Но уж очень хочется от тебя услышать.

— Сдай оружие, экипировку и документы.

— Даже так, — протянул Тёмный. — Не в академ, а сразу на отчисление.

Он улыбнулся уголком рта, развернулся и неспешно сделал несколько шагов к двери. Потом остановился. Медленно обернулся к шефу. На лице не осталось и тени напускной беспечности.

— Ты всерьез думал, что я проглочу и уйду?

— Не думал. Но выбора-то у тебя нет, — Васильич поднялся из-за стола и пристально посмотрел на охотника — словно собирался своими руками вышвырнуть его из штаба, если тот начнет упираться.

— Зато он был у тебя, — Артём в несколько шагов оказался рядом со столом шефа. — Брать информатором эту пьяную паскуду, про которую я тебе много раз говорил, что она всех поимеет, или подумать башкой. Ну как, понравилось? Ты думаешь, я этих пацанов пристрелил? Нихрена подобного! Это ты объебался, когда взял ее, и когда положил хер после того, как узнал, что она притащила щенков. Ты и ее куратор.

— А если бы они были не обращенными, то что? Допустимые потери? — невозмутимо спросил Васильич.

— Просто нечисть.

— Ты одного не понимаешь, проблема-то не в том, кем они были, а в тебе. Ты их поубивал, не разобравшись. Да и этого слабоумного парнишку наверняка бы пристрелил, если бы мог. Даже удивительно, что ты ему шею не свернул, пока я с Горским разговаривал. Неужто под шкурой мудака снова сентиментальность проснулась…

— Даже не смей, — разделяя слова увесистыми паузами, сквозь зубы процедил Артём.

— Что не смей? Хочешь сказать, ты не сраный эгоист с двойными стандартами, а он не похож как две капли воды на твоего племянника?

Шеф почти по-доброму улыбнулся — да так, что Тёмный с трудом сдержался, чтобы не врезать ему по морде.

— Пошел вон, — коротко сказал Васильич. — Пока вперед ногами не вынесли.

Артём рассмеялся неприятным, колючим смехом и с силой навалился на столешницу, в упор посмотрев на шефа.

— Ну ты и мразь. Столько лет тебе было насрать на эти самые допустимые потери, а теперь ты вдруг заделался святошей? Думаешь, я совсем дебил и не понимаю, что происходит? Тебя прессанули и сказали меня убрать. Даже этого Соника подогнали, чтобы все выглядело как по протоколу. А ты все, ноги раздвинул. Ну, волчиха тебя уже поимела, теперь и свои потрахивают. Так держать.

Последние слова он почти выплюнул в лицо Васильичу. Растянул губы в злой улыбке и, оттолкнувшись от стола, зашагал к двери. Ощущение было, как будто безнадежно тонул — ещё держался, но вот-вот пойдет ко дну.

Продолжение здесь