Тебя улыбнет
Максютка, всегда хмурый и печальный, пил кофе, наблюдая через давно немытое кухонное окно за хаотичным полетом первых весенних чаек. Весна не радовала, все виделось в мрачном свете. Никчемная и неинтересная жизнь маленького человека. Птицы метались зигзагами на фоне пасмурного неба, то и дело издавая пронзительные крики. Парень все пытался вспомнить, что за сон видел ночью - там было что-то тягучее, липкое, страшное. Но что конкретно - он не помнил, хоть убей.
От голосов птиц щемило в висках. Странное чувство - казалось, чайки кричат не только на улице, но и прямо за спиной Максютки, ударяя ему в голову высоким писком. Сзади послышался непривычный шорох. Парень в недоумении оглянулся. Губы его, непривычные к улыбке, сжались в траурную гримасу. За вентиляционной решеткой происходила паническая возня чего-то живого. Максютка взял длинную деревянную лопатку и осторожно постучал по пластиковой заслонке. В ответ раздался крик чайки, совсем близко. Не хватало еще терпеть этот шум в собственном жилище.
Надо было найти отвертку. Парень вывалил все три ящика комода на пол и поковырялся в куче хлама. Наконец ему удалось выудить искомый инструмент. Взгромоздившись на столешницу, Максютка дотянулся до вентиляционной решетки и спешно ее открутил. Навстречу ему выбралась крупная белая птица, вслед за ней - другая, и еще одна. Птицы принялись беспорядочно метаться по квартире, тщетно ища путь на свободу. Белые перья летели в разные стороны. Нельзя было допустить, чтобы пернатые твари изгадили все вокруг.
Парень догадался распахнуть настежь балконную дверь и, схватив полотенце, стал размахивать им, побуждая птиц вернуться на волю. Спустя несколько минут дело было сделано, и остаток дня прошел спокойно, даже мигрень отступила. Лишь бы снова не забрался кто в вентиляцию. Уже засыпая, Максютке вспомнилось, как накануне ему снились птицы, много-много птиц, и еще что-то, очень неприятное и размытое. Сквозь обнимающую цепкими лапами дремоту слышались крики чаек и возня птичьих тел.
- Максютка, ты чего такой грустный?
- Да чего веселиться? Повода нет.
- Кажется, я знаю, что тебя улыбнет.
Парень смотрел на свое отражение в зеркале. Длинная линия улыбки под серьезными, неподвижными глазами казалась вымученно-искусственной. Белая голова его была идеально-круглой. Интересно, если открыть рот, улыбка станет еще заметнее? Максютка распахнул твердый желтый клюв и пронзительно крикнул.
- Петров, что там?
- Да Гуинплен настоящий, Владимир Семеныч. Сами посмотрите.
Внимательно разглядев бордовую улыбку от уха до уха, исцарапанные, изрезанные лицо, шею, тело Максютки, уставившегося пустыми глазницами в потолок, Владимир Семеныч, ко всему давно привычный за долгие годы службы, с трудом сдержал подступившую волну тошноты.