Сосед. Главы VI, VII, Эпилог⁠⁠

Глава I https://pikabu.ru/story/sosed_glava_i_5230836

Глава II https://pikabu.ru/story/sosed_glava_ii_5230887

Главы III, IV https://pikabu.ru/story/sosed_glavyi_iii_iv_5232340

Главы V, VI https://pikabu.ru/story/sosed_glavyi_v_vi_5232553

VII

Расплата последовала незамедлительно. И в большей степени она коснулась, конечно же, Котова. Стали пропадать вещи, ключи, например, или документы. Они как будто случайно заваливались под стол, или попадали под стопку бумаг. Иногда вдруг отключался холодильник, и пропадали почти все скоропортящиеся продукты. Перегорали лампочки, заклинивало замок. Все это казалось забавным – обычные проказы нашего домового. Но через некоторое время ситуация осложнилась.

Как-то раз я, как всегда проснувшись пораньше, пошел умываться. Кот поднялся через несколько минут и стал копошиться на кухне. Закончив с умыванием, я присоединился к соседу. Не спеша помешивая кофе, я задумался о чем-то своем. И тут мой взгляд упал на его лицо. Кот осунулся, мешки под глазами от недосыпания стали темно-синими, на лбу появилось несколько мелких прыщиков. Я присел на табурет и, прищурив взгляд, спросил:

– Серега, тебе не кажется, что ты слегка изменился за последнее время?

– Слегка? Я очень сильно изменился! Точнее эта гребаная квартира меня изменила! – голос его был переполнен гневом и отчаянием. – Я прекрасно помню, что совершил на свою днюху, но это же не значит, что меня нужно отсюда выживать.

– Да ладно тебе, ну пропадают вещи, они же потом находятся. Такое и раньше было, зачем из-за этого убиваться? – я усмехнулся.

– Убиваться, говоришь? Из-за мелочей? Да по херу мне на эти замки, ключи и лампочки! Меня пугает совсем другое.

Я вопросительно посмотрел на него, и Кот незамедлительно продолжил:

– Последнюю неделю каждую ночь мне снится один и тот же сон: мне снится, что я ложусь спать, долго ворочаюсь с бока на бок, выбирая, как бы поудобнее лечь, в итоге ложусь на спину. И вроде бы вот оно счастье – сон, блаженство, как вдруг ко мне подходит огромный такой черный котяра, трется возле дивана, затем запрыгивает мне на грудь, сворачивается в клубок и засыпает. И я ничего не могу с ним поделать! Ну ладно бы он просто спал, бог с ним. Но когда он ложится, мне становится тяжело дышать. Я буквально задыхаюсь. И так всю ночь. Стоит мне проснуться, сходить в туалет или покурить, да просто отдышаться, в конце концов, все приходит в порядок. Но как только я опять засыпаю – котяра тут как тут. Как будто ждет меня на моем диване.

– Вот так новости, – честно говоря, у меня самого побежали мурашки по коже.

– Да это просто невыносимо! – Котов кипел от возмущения. – Я понимаю, что мы здесь «как бы не одни». Но это же не означает, что меня нужно каждую ночь душить…

– Серега, может он тебя и не пытается задушить. Может он просто хочет, чтобы ты отсюда съехал?

– Съехал?! – у Котова в глазах загорелся безумный огонек. Он поднялся со стула, и показав стенам при помощи двух рук неприличный жест, обратился к пустоте. – Вот тебе, а не «съехал»! Русский десант без боя не сдается. Погоди, мы еще с тобой повоюем!

Я не на шутку перепугался, стоит ли вообще вот так обращаться к нечисти. Я взял его за руку и вежливо попросил угомониться:

– Серега, может не стоит?

– Стоит, зема, стоит!

Котов явно что-то задумал, но что именно для меня пока оставалось загадкой.

В тот день занятия по боевой подготовке проходили в парке. Батальон вяло ковырялся в БМках*. Столь же вяло по боксам бродило тело комбата. Когда командир оказывался поблизости, солдаты умело показывали занятость, советовались, спорили. Но когда комбат удалялся, вся работа плавно перерастала в битье баклуш.

Я примостился на одной из покрышек УРАЛа, застеленной плащ-палаткой. Разумеется, при появлении начальства, тут же вскакивал и помогал подчиненным. Сейчас наступил небольшой перерыв, так как все старшие офицеры отправились в штаб на очередное совещание. Я занял свой королевский трон и мирно курил в полудреме. Неподалеку, где-то на пороге нашего бокса, я услышал знакомый кряхтящий голос. Голос интересовался, где можно найти меня. Я поднялся и вышел навстречу Котову.

Кот был слегка возбужден, глаза его горели. Он пританцовывал на месте, пока я шел к нему.

– Что случилось, Сережа?

– Я выгнал его.

– Кого?

– Домового нашего, кого ж еще! Все, теперь будем спать спокойно, – победоносно заключил он.

Я оглянулся по сторонам, и, увидев несколько вопросительных взглядов, взял Котова под руку и отвел в сторонку.

– Теперь давай поподробнее.

– Короче, зема, ты ведь знаешь, что в последнее время он меня доставал, ну, вещи мои прятал, поддушивал по ночам…

– Ну, знаю.

– Так вот, я сходил в местную церковь. Тамошний настоятель, отец Михаил, выслушал меня и согласился помочь. За определенную плату, разумеется. Ну, значит, сегодня утром пошли мы в хату. Он взял с собой какие-то там молитвенники, псалмы, свечи и эту штуковину, ну, которая дымит.

– Кадило.

– Да, точно, – Котов утвердительно покивал головой. – Итак, мы вошли, отец Михаил расставил свои свечи, штуку эту зажег и давай бродить по квартире, читать что-то там по своей книжке. В зале почитал, на кухне, потом в спальню зашел. Ну, там он вдруг начал икать, громко так, надрывно. Я говорю: «Вот-вот, здесь он в основном и обитает. Никто даже заночевать не может». А он: «Да-да, и-ик, чувствую, что нечисть здесь поселилась, и-ик», и дальше читает. Я ему водички принес, он залпом выпил, подавился, откашлялся, и снова за книгу. Вроде дочитал, а к выходу пошел – чихать начал. Да так заливисто, что мне аж не по себе стало. «Это, – говорит, – нормально, а-ап-чхи. Это я уже выгнал его, так он, а-ап-чхи, из последних сил пакостит». Ну, вышли мы, значит на улицу, и сразу же все его напасти прекратились. «Ну, все, – говорит, – можете спокойно спать, в любой комнате, больше вас домовой не побеспокоит». Я с ним рассчитался, поблагодарил, и мы двинулись по своим дорогам. Я прямиком направился к тебе, чтобы все рассказать.

Победоносно закончив, Котов ждал моей реакции. Я смотрел на него сверху вниз, скрестив руки на груди. Признаюсь честно, мне очень хотелось рассмеяться. Губы мои уже расплылись в ухмылке, но я сдержался. Кот выжидающе смотрел на меня. Пауза явно затянулась, и он спросил.

– Что думаешь, зема?

– Поживем – увидим, Сережа.

– Ну, это понятно. Но не забудь, что с тебя четыреста рубликов.

– Чего? Каких, на хер, рубликов?

– Ну как, дело-то сделано, а живем мы вместе. Так что пополам, – заключил он.

– Пусть будет по-твоему, но я отдам тебе деньги только тогда, когда окончательно выясню, что батюшка сделал свое дело, и домовой изгнан.

Котов, скрипя зубами, вынужден был согласиться.

Конечно же, я не мог поверить соседу на основании его юмористического рассказа. Судя по тому, что происходило с отцом Михаилом, никаким изгнанием здесь даже не пахло. Но наивный Котов был уверен на все сто! И чтобы убедиться в обратном, или же подтвердить факт изгнания, оставалось одно: продолжать жить по-прежнему. Но теперь меня пугала перспектива возможной расплаты со стороны домового. Потому что если он никуда не ушел, то последует она незамедлительно.

*БМка – сокращено от «боевая машина» (например, БМД – боевая машина десанта)

VIII

Наступила осень. Дни стали короче, а ночи холоднее. Все чаще за окном моросил дождь. Уже несколько недель ничего сверхъестественного в нашей квартире не происходило. Мести не последовало, Котова перестали душить, и ночные шорохи окончательно прекратились. Я признал правоту соседа и вручил ему деньги.

По гарнизону пошли слухи о скором переводе некоторой части контрактников в Псков. В том числе в Россию сватали и нас. Я давно уже акклиматизировался в Абхазии, и переезжать в очередной раз на новое место совсем не хотелось. Но с начальством не поспоришь, и если поступит приказ, придется собирать вещи.

И приказ-таки пришел. На следующей неделе мы уже должны были перебраться в Россию. В дождливую субботу мы накрыли небольшой стол, чтобы отметить перевод. Решили никого не звать, так как настроение было не самым праздничным. Котов не успел налить и по рюмке, как в дверь позвонили.

На пороге стоял посыльный. Он обратился к Котову:

– Товарищ сержант, у нас солдат в «СОЧа»* ушел, – боец говорил так, как будто чувствовал за собой вину.

– Кто? Когда? – Котов аж побагровел от злости.

– Рядовой Савченко, часа три найти не можем. Вас комбат вызывает.

– А меня? – я задал вопрос из-за спины соседа.

– Нет, только сержанта Котова.

Кот посмотрел на меня со злостью. Мол, как же так, в дождь тащиться в часть из-за какого-то мудака.

– Ну что, пойдешь? – спросил он у меня.

– Нет, брат. Это по твою душу. У нас теперь спокойно, так что я дома в тепле телек посмотрю.

Котов с налитыми от злости кровью глазами пошел собираться. Через минуту он был готов.

– Леха, я не знаю, надолго ли это, но без меня не начинай.

– Хорошо, я пока приберу все в холодильник.

И Котов вместе с посыльным скрылся за дверью.

Ветер на улице усилился, и небольшой дождь постепенно превращался в шторм. Деревья качало из стороны в сторону, а крупный град порой стучался мне в окно. Прошло несколько часов, но Котов так и не вернулся. У меня совсем пропали остатки хоть какого-то настроения. В отсутствие соседа, я улегся на его диван, чтобы удобнее было смотреть телевизор.

За окном блеснула молния, затем еще одна. Надо было выключить все электроприборы, пока природная стихия грешным делом их не подпалила. Наша старенькая антенна, стоявшая на крыше, ловила лишь два канала: ОРТ и РТР. ОРТ показывал крайне плохо, с помехами. А вот РТР – напротив, выдавал очень приличную картинку. В тот субботний вечер по телевизору показывали очень популярное по тем временам развлекательное шоу «Сам себе режиссер» (да-да, в 1998 году эту программу крутили по вечерам). Я никогда не забуду эта телепередачу.

В тот момент, когда Алексей Лысенков представлял вниманию телезрителей очередной видеоряд, за окном в третий раз блеснула молния. В ту же секунду свет везде потух. Даже тот единственный фонарь, который стоял напротив нашей квартиры, и освещал ночью комнату, теперь и сам притаился в непроглядной тьме. Наш старенький «Рубин» еще сохранял свет в телескопе, но вскоре и он слился с окутавшей комнату темнотой. Я понимал, что если оставить кнопку на положении «Вкл.», то когда подачу электричества восстановят, телевизор включится и будет гудеть всю ночь. Наконец, собравшись с мыслями, я поднялся, чтобы его выключить.

Нащупав кнопку, я надавил на нее. Точно в эту секунду за моей спиной протяжно заскрипели пружины кровати. Старческий голос с оттенками хрипа коротко откашлялся: «Кхе-кхе». Затем домовой (а я не сомневался, что это бы именно он!) сполз с кровати и, скрипя половицам паркета, отправился в сторону кухни. Загремели шкафчики, открылся и закрылся холодильник. Пошуршав напоследок в мусорном ведре, барабашка вышел из кухни и направился в спальню, дверь за ним закрылась, а затем, судя по скрипу пружин, домовой улегся на кровать.

Я все также стоял в полусогнутом положении, в одних трусах, надавив указательным пальцем на кнопку выключения. Казалось, под моим натиском клавиша сейчас вывалится с обратной стороны панели. Но я не мог пошевелиться и, затаив дыхание, прислушивался к тому, что происходило в спальне. Невозможно в полном объеме словами передать мое состояние. Я чувствовал непреодолимый страх, необъятный ужас, я чувствовал ненависть к своему соседу за то, что позволил убедить себя в изгнании домового, ненависть к рядовому Савченко, который так не вовремя решил погулять по Гудауте. Но больше всего я ненавидел себя, за то, что поверил Котову и так опрометчиво расслабился в такую страшную штормовую ночь. Все это время домовой был здесь! Он никуда не делся, не ушел, не исчез. Он просто затаился.

Мой палец затек, и я, наконец, отпустил кнопку и выпрямился. Шторм не прекратился, молния все чаще озаряла комнату, а раскаты грома сбивали меня с мыслей. Хоть я и отпустил эту злополучную кнопку, остальные части тела все еще сковывал страх. Я боялся сделать шаг из-за скрипа паркета. В голове крутились несколько вариантов моих дальнейших действий. Во-первых, я мог одеться и каким-нибудь образом попытаться добраться до гарнизона. Но в такую погоду это было бы очень тяжело и опасно. Во-вторых, я мог бы попроситься переночевать к кому-нибудь из соседей. Но, к сожалению, за полгода мы ни с кем не сдружились настолько хорошо.

Решение пришло само. Я медленно развернулся лицом к дивану, стараясь не скрипеть паркетом. Если сейчас при вспышке молнии я увидел бы перед собой очертания нашего домового, мой страх мог с легкостью перерасти в сердечный приступ. Подумав об этом, я снова вспомнил гоголевского Вия, и новая волна ужаса захлестнула меня с ног до головы. Признаюсь честно, у меня слегка затряслись коленки, а по коже не бегали мурашки, кожа просто превратилась в одну большую мурашку. Волосы по всему телу встали дыбом. Молния не заставила себя долго ждать. Но озарив комнату, к счастью, она не обнажила для моих глаз ничего сверхъестественного.

Я решил больше не испытывать судьбу, и, взяв себя в руки, быстро зашагал к дверям. Плотно закрыв створки, я подставил под ручку стул, а затем лег на диван и, поджав ноги, укрылся с головой, в точности, как в первую ночь здесь, в этой нехорошей квартире. Глупость, конечно, но это лучшее, что я смог придумать в такой ситуации. Я все еще пытался прислушаться к тому, что происходило в спальне. Но плотно закрытые двери и барабанящий по стеклам дождь не позволяли толком ничего расслышать.

Я никак не мог успокоиться. А что, если домовой решит отомстить, хотя я вроде и не делал ничего плохого? Что если среди ночи он станет душить меня, как раньше душил Котова? Самые ужасные мысли роем кружили в моей голове. Не знаю, сколько прошло времени, час или десять минут, но я все еще боялся высунуться из-под одеяла. Очень хотелось курить, но для этого необходимо было поискать сигареты возле дивана, на что я так и не мог решиться.

В итоге я задремал. Сначала прерывисто и беспокойно, а затем меня целиком и полностью поглотила нега сновидений. Снилось что-то нехорошее, тревожное, но, к счастью, я не помню, что именно. Помню лишь, что проснулся я только под утро.

*СОЧ – самовольное оставление части. Солдат ушел в «СОЧа» - ушел в самоволку.

Погода все еще была пасмурной, а мелкий дождь не прекращал моросить. Я посмотрел на часы: без четверти восемь. Вспомнив события ночи, мне снова стало не по себе, но при свете дня все воспринимается гораздо проще. Я, наконец, достал из пачки заветную табачную палочку. Только выкурив две сигареты подряд, я почувствовал, что насытился никотином.

В дверном замке зашуршал ключ. Я поднялся и пошел навстречу Котову, уж очень хотелось высказать ему все. Но к великому моему удивлению, Кот ввалился в квартиру «на бровях».

– Сережа, ты где так наклюкался!? – я был просто ошарашен.

– Ну как, в части, со старшиной.

Он попытался снять берцы, но, мягко говоря, попытка была неудачной.

– Эй, дружище, вообще-то у тебя солдат сбежал, если мне память не изменяет.

– Да никуда он не сбежал. Уснул в каптерке, в шкафу на вещмешках. Ну, поспал, вышел, все смотрят на него, как на привидение. Ротный зарядил ему в рог для профилактики, и все дела.

Котов уселся на пятую точку, широко расставив ноги. Он поочередно снял берцы, затем поднялся и поплелся в сторону дивана. Через минуту Кот уже храпел.

В таком состоянии рассказывать ему что-то бесполезно. И тогда я подумал, что Котову не мешало бы тоже почувствовать на себе присутствие «изгнанного» им домового, тем более, что сегодня я должен был заступать ответственным по батарее.

Котов очнулся ближе к обеду. Весь помятый, с щетиной, он кое-как доковылял до кухни.

– Ох, зема, вот это я покуролесил.

Голос его осип как никогда и стал походить на бас героя Георгия Вицина из фильма «Джентльмены Удачи».

– Да. Помнится, уходя, ты был крайне озабочен самоходом солдатика.

Котов присосался к крану и, казалось, выпил всю воду близлежащих источников. Насытившись, он присел на табурет и закурил.

– Слушай, Лех, я вчера столкнулся с Катей, ну, помнишь? Жена вертолетчика.

– Как же, конечно, помню.

– Ну, мы с ней побеседовали. Я рассказал, что в квартире теперь спокойно. И в итоге она не отказалась зайти в гости – муж опять в командировке. Так что, если ты не против, посидим сегодня?

– Мне по барабану, я сегодня ответственный.

– А, ну тогда вообще прекрасно. Не будем друг другу мешать, – Кот просто засиял.

– Да, Сережа, просто чудесно!

Я не сдержал злорадную ухмылку, но Котов, к счастью, ничего не заподозрил.

К шести вечера я выдвинулся в сторону части. Шторм затих, и единственное, что замедляло мне шаг – это бесчисленное количество луж. По дороге я размышлял о своем решении. Может быть, зря я не рассказал Котову о том, что его совместный со священником обряд ни к чему не привел. Может, стоило предупредить товарища, тем более он сегодня будет не один. А вдруг Екатерине тоже не поздоровится от рук нашего невидимого соседа.

С другой стороны, не думаю, что барабашка решит задушить Котова вместе с подругой. Отомстит – в этом я был почти уверен. А может, простит и спишет поступок Котова на его легкое слабоумие.

Погруженный в свои мысли, я незаметно подошел к КПП. Все, обратной дороги нет. Завтра я узнаю, что учудит наш домовой по отношению к Котову. Либо сегодня, если Кот снова не выдержит и примчится ночевать в казарму.

Я предупредил наряд по КПП, чтобы поставили меня в известность, если вдруг сержант Котов среди ночи примчится в часть. А сам со спокойной душой пошел в подразделение. К утру я уже не мог усидеть на месте. Кот так и не появился, а значит, либо все прошло гладко, либо случилось что-то нехорошее. Я нашел несколько причин, чтобы вырваться на час домой. Ответственный офицер, старлей Ефимов, отпустил меня на час, особо не вдаваясь в подробности.

Я добежал до дома за несколько минут. Волнение мое росло с каждым шагом. Отворив дверь, я, не разуваясь, прошел в зал: никого, на кухне тоже. Дверь в спальню была закрыта. Затаив дыхание, я толкнул ее.

На кровати лежали двое. Котов лежал на боку, у края кровати, а его подруга ближе к стене. Оба дышали, а значит, как минимум, они живы. Я присмотрелся повнимательнее, и тоя, что я увидел, заставило меня сползти по стенке. Не от ужаса, а от смеха. Белокурые волосы Катерины были разделены на несколько прядей, и каждая прядь была привязана к железным трубкам спинки кровати. Таким образом, лежа на спине, она была похожа на Снежную Королеву, спящую вместе с короной на голове.

Котов проснулся, и, увидев меня, слегка удивился:

– О, зема, а ты чего здесь?!

Не прекращая смеяться, я показал пальцем в сторону изголовья кровати. Котов взглянул на «корону»:

– Ух, еб…!

Катерина тоже очнулась. Она захотела подняться, но ничего не вышло. Котов судорожно начал отвязывать ее волосы.

– Котов, это что за херня!? – лицо ее выражало панику, а голос срывался на визг. – Зачем ты это сделал? Что за шутки такие? – дальше только мат.

– Да не я это! Клянусь, не знаю, как такое могло случиться, – Котов пытался ее перекричать.

Я продолжал смеяться до тех пор, пока не взглянул на пол. Котов, наконец, справился с узлами, вскочил и уставился на меня, ожидая объяснений. Но в ответ увидел только мой палец, указывавший на то, что я увидел на полу. Котов посмотрел под ноги. Слово из трех букв ясно давало понять позицию домового по отношению к своим соседям: «ВОН!».

Послание было выложено из пуговиц, различных цветов и размеров. Но преобладали, конечно, пуговицы зеленого цвета. Котов снова присел на край кровати. Из-за его спины, прикрываясь одеялом, взглянула на пол Катерина.

– Что это, Сережа? – она прошептала ему на ухо, уже позабыв все обиды.

Котов не ответил. Он, не сводя глаз с надписи, потянулся к стулу, где лежала грудой их одежда. Взяв наугад камуфляжные штаны, он пощупал ширинку, и отложил их в сторону. Рука потянулась за следующей вещью, ею оказалась белая блузка Кати. Он провел пальцами от воротника до полов, результат тот же: ни одной пуговицы. Проверять остальные вещи не было смысла.

Котов все понял сам. Он понял, что обряд изгнания был не более чем красочным представлением, и что домовой никуда не исчез, и все это время был здесь. Он понял, что поступил слишком опрометчиво и самоуверенно, утверждая, что квартира теперь чиста. Он понял, что сам подставил и себя и свою подругу, за что и поплатился.

Я посмотрел на него и спросил:

– Кот, ты понимаешь, что до перевода в Россию, нам лучше ночевать в казарме?

Он, все также уставившись в пол, молча закивал мне в ответ.

Эпилог

Мы стояли перед штабом, ожидая сопроводительных документов. Котов переминался с ноги на ногу, не находя себе места из-за предстоящего переезда. Наконец, мы получили расчетные и документы и двинули в сторону КПП. Я уже несколько раз рассказал Котову о том, как в шторм остался лицо к лицу с нашим уже бывшим невидимым соседом. А Кот продолжал удивляться, как я решился при этом остаться в квартире.

Возле курилки стояли два молодых лейтенанта с сумками, явно только что прибывшие в гарнизон. Один из них, недолго думая, обратился к нам:

– Здоров, мужики. Не подскажете, как бы здесь хату найти?

Мы остановились. Котов перевел взгляд на меня. По лицу его расползлась ехидная, злорадная ухмылка. Он достал из кармана ключ с невзрачным брелоком и протянул его офицеру.

– О, ведомственная, что ли? – спросил лейтеха, явно не ожидая такой удачи.

– Да, – Котов назвал адрес, а затем добавил, – только будьте осторожнее, там живет домовой, так что сильно не шумите и не мусорите, он этого не любит!

Офицеры, слегка обалдевшие от такого предупреждения, проводили нас взглядом, а затем один из них, пожав плечами, положил ключ к себе в карман.