Пятничное. "Временно закрыто"⁠⁠

Свет прожекторов потихоньку затухал. Зал, еще помнящий взрывы оваций и шум голосов постепенно приходил в норму. В свое обыкновенное состояние. Состояние покоя и тишины. Ему надо было готовиться к следующему выступлению. Занавес, слегка колышимый сквозняком, двигался тяжело и напряжно, то вперед, то назад, создавая алые волны пестрой ткани. По слегка скрипящему деревянному полу, медленно гуляла тряпка уборщицы, сметая следы, лепестки, упавшие с букетов, и горы конфетти. Половина опущенных кресел, половина поднятых. Все напоминало о недавнем происшествии. О недавнем концерте. Но время шло, и его становилось все меньше и меньше. Вот уже и сцена готова к новым представлениям, показам, выступлениям. И зал, чист и свеж. И казалось, что сам зал вздыхает полной грудью...

Огромное с виду здание, темное, без света, стояло одиноко в конце улицы. Разбитые части вывесок, некогда красовавшихся яркими огнями неона, висели голодными пастями. Пастями ждущими новых афиш. Касса, на которой уже давно красовалась надпись "билетов нет и не будет" казалась одиноким путником, случайно забредшим в эти края. Некогда красный вельветовый трос, висевший между столбиками у бордюра, ограждавший улицу от людей, жаждущих искусства, превратился в черно-желтую полосу с надписью "out of order". И огромная заколоченная дверь, перебитая крест на крест досками, исписанная красной краской.

Овации снова стихли. Заиграл оркестр. Мелодия медленно разливалась по залу, а неслышные шаги балерины отдавались небольшими всполохами пыли на полу. Зал замер в ожидании чего то прекрасного. Она была богиней этой сцены. Люди смотря на нее теряли сознание, и плакали от восторга, ее красоты, грации, нежности. И в то же время страсти. Страсти с которой она жила на сцене. Оркестр постепенно разыгрывался, наполняя зал все больше и больше красками музыки. Скрипки, виолончели, рояль, тарелки, все звучало настолько гармонично, что казалось будто играет один человек, знающий когда и как надо сыграть ту или иную ноту.

Через разбитое окно в операторской, в зал ворвался маленький лучик света, отражаясь в сотнях разбитых зеркал, в клубах пыли, мелькавшей, он казался длинным светящимся столбиком. Чувствовалась вся тяжесть миллионов прошедших через этот зал ног. И слезы тысяч глаз. Упавшие фермы с софитами проломили небольшие дыры в сцене. Опавший занавес лежал большими серыми пятнами по краям. А мириады разбитых стекляшек лежали на остатках сцены снежным покровом.

Каждую ночь в зале зажигались свечи. И всё когда-то упавшее возвращалось на свои места. Кресла принимали свой изначальный вид. Сцена выравнивалась, и заделывала трещины и прогалы. Занавес вновь стелился яркими волнами по краям сцены. А на сцену снова выходила она. И зал вновь и вновь наполнялся восторгом и радостью, громом оваций, и волнами летящих на сцену цветов. Каждую ночь он оживал, вспоминая былое время. Каждую ночь он возрождал все происходящее в зале. Каждую ночь, в свете луны он преображался...
Но с приходом солнца он вновь умирал,Э превращая все в прах.
А на дверях так и болталась, блистая в лучах солнца табличка...

"temporarily out of order
временно закрыто"