Общественный транспорт и иностранец
Проводится голосование на ачивку: https://pikabu.ru/surveys.php?id=vFx7rHGEyoaw
В Англии нет маршруток. Может, звучит смешно, но я с трудом привык к ним. Для меня они были источником стресса, страха и повышенной частоты сердцебиения.
Первые дни, когда мы приехали, нам помогала Любовь Сердечная, ездила с нами в маршрутке. Но потом нам пришлось это делать самим. Я помню тот страх перед первым разом (первой сотней раз), когда я сидел в маршрутке один. Это было похоже на то чувство когда ты маленький и стоишь в очереди в супермаркете и вдруг мама говорит “Стой тут, я щас еще возьму лимонный сок”. 2 минуты ее нет, а ты все ближе и ближе к кассиру… Но… “я знаю что делать! Мааамаааааа!” Omfg…
Я не знал нужных слов и когда надо их говорить. Я мог вспомнить цитаты из литературы как “Блажен, кто с молоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел”, но это не очень помогало. Я был уже и не особо молод, и еще не созрел, и даже не блажен. Оказавшись в маршрутке один, я понял, что облажался.
На самом деле, маршрутка - более удобная вещь чем автобус, - ты ведь можешь попросить остановиться в любом месте (кроме “здесь”, что огорчало.). Но если ты знаешь мало названий городских локаций, (в начале, в стрессовой ситуации, я мог вспомнить только “библиотека”, но их не так уж много) и очень плохо произносишь те, которые знаешь (прерркэрастрак!) и еще с трудом добавляешь к ним предлог с правильным окончанием (к?, в? около? Библиотек...а?...у?...оейем??? Сколько тысяч фунтов я уже потратил на образование…?), то пользоваться маршруткой тяжело. Особенно когда водитель в ответ что-то спрашивает, а ты слышишь только “'щхъжэфюуйка??”
Но, к счастью, сильнее чем “тяжело” есть “категорически необходимо” или “пешком 2 часа”, и поэтому я пользовался маршрутками.
В автобусе все просто: ты отдаешь деньги, ждешь своей остановки и выходишь сказав “thank you!” или “спасибо!” водителю. В России все так же, как и в Англии, только иногда надо съедать свой билет. А в маршрутке надо не только сказать водителю где ты хочешь выйти, но еще и постоянно передавать деньги от людей сидящих на сидениях позади, которые говорят “будьте добры”, и отдают горсть монеток не дожидаясь информации о том, добрый ты или нет. Передо мной всегда сидели не добрые почему-то... Надо внимательно смотреть на дорогу (тогда еще незнакомого) города, если конечно, окно чистое, и оно не прикрыто вывеской со всеми станциями метро; и на 30 секунд заранее сказать (или кричать, как велено на объявлениях “кричите громче, водитель глухой”) за/до/у какого городского объекта тебе хотелось бы выйти. Когда я понял, что пора выйти, я искал на улице какое-то здание, название которого я знал. Если не знал, то последний рывок всегда был студенческой стратегией: “бери латинское или английское слово и добавляй -ка в конце”. Supermarket-ка, все понятно будет... Нет? Нет.
Меня научили в детстве, что кричать публично - очень плохо, и я никак не мог заставить себя это делать. И еще я не хотел всем показывать, что я не только иностранец, а иностранец, который часто просыпал уроки фонетики. Поэтому я всегда старался сидеть ближе к водителю, или в кабине. О, кабина - это эльдорадо просто! Удобно, дорога видна, не надо кричать, не задеваешь лица окружающих рюкзаком, и не надо передавать деньги вперед и слышать “сами передавайте водителю”. Кабина… Редкое-редкое удовольствие.
Почему же не было ролевых игр про маршрутку на уроках в универе!? Были ролевые игры с покупкой капусты и все… Так я бы знал как выйти в нужном месте, что окошко не надо открывать, что уступать место женщине, которой меньше 60 - ужасное оскорбление и как стоять и гнуться в три погибели без травмы в спине.
Я быстро придумал несколько стратегий выживания в маршрутке:
1. Надеяться, что другой человек попросит остановиться там, где и мне надо
2. Огорчаться, что не было, и ждать следующей остановки, потом обратно идти пешком
3. Ждать объекта, название которого я знал
Долгое время я мог сказать только “у метро” и “за мостом” потому что я жил около моста и ездил только на метро Невский Проспект (какое-то время я экспериментировал с “через 20 метров”, но это срабатывало только иногда). Когда не было ни моста, ни метро, ни пассажиров желающих выйти, - я просто сидел молча, стесняясь, как испуганный беспомощный малыш, и ехал дальше, носом к стеклу, лихорадочно стараясь запомнить дорогу обратно. Иногда я оказывался очень далеко от квартиры на Садовой 123 и тогда не было гугл-мапс, было только бумажный-мапс, огромный такой, который сразу выдавал меня как нездешнего, и как нелепого человека, когда я фрустрировано старался правильно складывать карту обратно. Иногда, я по-прежнему радуюсь когда я еду куда-то и вижу мост. Мост is life. Мост is love.
Все это, конечно, если дожидаясь маршрутку, я успевал за 5 секунд прочитать вывеску с маршрутом. Сколько раз я грустно смотрел на быстро отъезжающую маршрутку, которая оказалась моей... Но поздно оказалась.
Были, конечно, и другие варианты кроме маршрутки. Можно остановить машину и договориться о цене пока за машиной строится очередь других такси, а то вдруг тебе первый не понравится. И за ними еще строится целая пробка недовольных водителей, кричащих на тебя незнакомые, но понятные по контексту слова. Ну и дальше деловые переговоры с таксистом:
“Skol’ko stoit ezdit’ do bara’ Tsinik?”
“А это ‘де?”
*fck... Liam, where is it? Isakiyevski ploshad?”
“Isakee-yevskee ploshad”
“Э?”
“И-са-к-и-евский…”
“А, понял. Поехали”
“A skol’ko stoit’, pozhaluista?”
“А сколько дашь?”
Эх, твоя взяла, таксист…
“Ummm… 200 rublei?”
Тут могло произойти несколько вариантов:
1. Ты мало предлагал, таксист обижается и уезжает, оставляя только новые матерные слова
2. Ты попал в цену, но таксист говорит “давайте четыреста”
3. Он сразу говорит “поехали” и ты понимаешь, что ты слишком много предлагал.
И если таксист не спросил дальше “дорогу покажешь?”, а сказал “поехали”, то значит договор заключен и можно сесть в машину. Таксисты часто открывали переднюю дверь, что всегда расстраивало меня. В маршрутке передное сиденье - прекрасное место а в такси - нет. Надо общаться, водители всегда курили, словно они ждали пассажира, чтобы прикурить, и там невозможно тайно пристегнуться. В такси нельзя было пристегиваться, не обидев водителя. Не было уведомления яндекс-такси “в согласии с законом Российской Федерации, мы просим Вас пристегнуться”. Был только закон такси и таксист - есть закон.
И иногда надо было много разговаривать... Я не люблю разговоры с незнакомыми людьми (но выбрал изучение и преподавание языка как карьеру Мммолодец, Крэйг!) обычно первый вопрос был “А Вы откуда?” потом “Что тут делаете?” потом им становилось скучно и они начинали мне рассказывать о себе. Это мне нравилось: я мог сидеть, слушать и узнавать новые слова. На самом деле, такие семинары от таксистов очень помогали мне совершенствовать мой русский.
Ну вот...
Мое любимое средство передвижения - метро. Едешь быстро, без пробок, цена проезда в 100 раз меньше, читаешь там книгу или урок русского от Людмилы Вербицкой, или просто стоишь и думаешь о вопросах жизни, как например “а бывают ли вообще свободные места?” Единственный страшный момент в метро, это когда жетон не проходит и ты застреваешь между турникетом и толпой других пассажиров. In those moments, I knew what it was to fear.
У вас очень красивое метро, особенно Маяковского, Спортивная и почему-то Автово, около которого я жил в 2003 (fun fact! В 2014 году издание The Guardian включило «Автово» в список 12 самых красивых станций метро в мире!). Станции метро - живые музеи, в которых отражается красота великого прошлого, как свет от их элегантных люстр отражается от изящного, блестящего мрамора, и как голоса пассажиров от высочайших потолков (или как крики сотрудника метро, который ругает меня за то, что я сижу на эскалаторе).
Правда, мрамор в метро не радует когда он покрывает пол и идет дождь или снег или снежный дождь. Тогда он становится скользким как лёд. Если ты живым доскользишь до входа, тебя ждет следующее испытание в виде огромных-до-невозможности сногсшибательных (во всех смыслах) дверей. Давно можно было установить автоматические раздвижные двери, но видимо в совете общественного транспорта произошел такой разговор:
“Так, директор, как мы оформим внешний вид нового метро?”
“Мраморный пол!”
“Но у нас очень мокрая погода. Может лучше нескользящий пол?”
“Это город герой Санкт-Петербург! И героям - мрамор! Это будет великолепно!”
“Хорошо, конечно, конечно. А размер двери?”
“Гммм… 9 метров высоты! Они будут тоже героическими!”
“Господин директор, пожилым людям и детям будет тяжело их открыть. Может раздвижные двери? Чтобы люди не падали?”
“Если упадут, то наши граждане подойдут помочь. Будет усиление общественного духа!”
В Лондоне метро имеет подходящее название - The Tube. Хотя я наших инженеров тоже уважаю (мы же первые придумали!), они правда построили тоннель для грызунов. Но там ходить неприятно и я чувствую себя как крыса в трубе. Все очень функционально, и в нем мало выражений художественного нрава моего народа. А петербургское метро - не просто функциональный способ передвигаться, а подземный дворец доступный всем. (Если вы москвич/ка, я испытываю похожие чувства и насчет вашего метро! Оно тоже великолепно. Не нажимайте “unfollow”, пожалуйста!)
И в метро можно стать ближе к русским: ходишь с ними бок о бок, тоже торопишься на работу или встречу. Правда, иногда бывает слишком близко, особенно в час пик, или “час шпрот” когда временно отменяются концепции “очередь” и “личное пространство”. Хотя там мало возможностей для разговора, кроме тех моментов когда кто-то теплым дыханием шепчет в ухо “извините, вы на следующей выходите?” Все-таки в этом всем есть важный социальный опыт.
Кстати, может кто-то знает: плакаты на эскалаторе, на которых всегда есть фотки котов - они там пока кто-то не купил место для рекламы или сотрудники отдела маркетинга и плакатов очень любят котиков?
И еще мне нравится интеллигентный голос Быкова, который больше похож на аудиоэкскурсию в хорошем музее, чем на инструкции для пассажиров метро. Мне кажется, что его любовь и уважение к городу слышно и пассажирам. “Осторожно, двери закрываются” - он произносит как будто это нежное и искреннее высказывание героя русской классики “Свобода? Зачем свобода? Счастие только в том, чтобы любить и желать, думать ее желаниями, ее мыслями, то есть никакой свободы, — вот это счастье! Так что, друг прелестный, осторожно… Двери закрываются”
