Нерождённые. 2 часть⁠⁠

Предыдущая часть

4

Поднявшись на вершину очередного холма, Николай ахнул: перед ним, внизу открылась панорама огромного города, сияющего огнями.

- Что это?

- Это город. Там тоже живут дети. Такие, как мы. Таких городов здесь много.

- А вы где живете?

- Мы живем в деревне, не доходя до города. Нам там больше нравиться.

Сколько они шли, Николай не знал, но усталости не было вовсе. Они спустились с холма и вошли в небольшую деревеньку с аккуратными разноцветными домиками. По улицам бегали веселыми шумными стайками дети. Некоторые из них были совсем прозрачные, как будто сотканы из тумана.

- А почему эти дети такие прозрачные? - спросил Николай.

- О них не помнят их родители. Или не хотят помнить - ответил сын, - Но они есть, и они ждут своих родителей.

Дети окружили Николая. Они были разные: и совсем маленькие, и подростки. Дети с неподдельным восторгом рассматривали Николая, трогали его комбинезон и шлем, который летчик держал в руке.

- Дядя! Ты пришел за своими ? - слышалось со всех сторон. - А когда наши папы и мамы придут за нами? Скажи, ты же знаешь.

- Придут, детки, придут ваши мамы и папы за вами. За всеми, но не сразу.

- А ты заберешь своих?

- Да, обязательно.

Дочка прижалась к Николаю и с гордостью сказала:

- Это мой папа! Он заберет нас. Он летчик. Военный.

Дети с восхищением замолчали, разглядывая Николая.

- Папа! Пойдем! - позвал сын.

Вскоре они пришли к маленькому домику на окраине деревни. У домика была желтая крыша и светло - зеленые стены. Вокруг дома было много красивых цветов и небольшие цветущие деревца. Во дворике, огражденном невысоким заборчиком была песочница, несколько разноцветных лавочек и качели.

- Ну, вот, мы и пришли - затараторила дочка, взбираясь на качели. - Папа! Поиграй с нами!

- Нам некогда, сестренка. Папе нужно помочь. Да и место нужно приготовить для нашей младшей сестры - она уже скоро придет к нам.

Девочка захлопала в ладошки:

- Ура! К нам идет сестричка! Нам теперь будет веселее!

Николай взял сына за плечо:

- Постой, сынок! Какая сестричка к вам придет?

- Наша, папа. Твоя дочка. Младшая. Вот, посмотри! - сын достал из кармана рубашки небольшое зеркало в железной оправе. - Посмотри сюда!

Николай всмотрелся в зеркало, изображение в котором стало расти и расти. Он увидел маленькую девочку на руках у его жены, Светланы. Ребенок улыбался и играл мамиными волосами.

- Она еще там - сказал мальчик, - но скоро будет здесь, с нами.

Николай похолодел:

- Я ничего не знаю о ней.

- Ты и не узнал бы ничего, если бы сюда не попал. А теперь знаешь. Мама не хочет отпускать ее к нам. И врачи не виноваты - они ведь не знают, что и посоветовать маме. Никто не знает, как все будет после аварии, как все это закончится.

- Что закончится?

- Авария на станции, папа. Ты же оттуда. Если на станции что - то пойдет не так, то будет новый взрыв. Потом еще, и еще. Тогда в наши края за многими детьми придут их родители. И придет много новых детей, очень много. Жалко их. Жалко всех. Пойдем, посмотришь, и сам все увидишь.

Раздался легкий треск, и рядом с ними появился большой, в рост взрослого человека, полупрозрачный шар, слегка переливающийся в отблесках Солнца.

- Заходи, не бойся - мальчик легко прошел через стенку шара и исчез внутри.

Николай протянул руку к шару. С легким треском рука прошла сквозь стенку. Летчик шагнул вперед, и оказался внутри шара, рядом с сыном. Мальчик посмотрел на отца:

- Ты готов?

Летчик кивнул головой.

Ничего не произошло, только он ощутил еле заметное головокружение. Стенки шара стали почти прозрачными, и Николай с сыном растворились в темноте.

Они мчались в темноте над спящим городом: Николай вздрогнул - он узнал ночную Припять, ему приходилось не раз летать ночью над этим городом. Впереди показались знакомые очертания ЧАЭС, залитые огнями. Они подлетели ближе. Здание 4-го энергоблока было целое!

- Сынок! Что это? Неужели успели отстроить блок после аварии? Он же был разрушен наполовину.

- Нет, папа, это прошлое. Здесь сейчас 26 апреля 1986 года. Время: 1 час 21 минута. Сейчас начнется, смотри! - тихо сказал мальчик.

Вдруг раздался громкий хлопок. Часть крыши 4 энергоблока разлетелась в стороны. Легко и непринужденно, словно играючи. За крышей посыпались стены блока. Изнутри разрушенного циклопического строения вырвался ослепительный столб бело-синего свечения и полетели горящие обломки разной величины. Все это произошло за считанные секунды. Вспыхнула во многих местах разрушенная взрывом крыша. Клубы дыма с проблесками пламени, повалили из вырванных взрывом окон и разрушенных проемов стен.

Николай невольно отшатнулся.

- Смотри, папа - это взорвался реактор. Если люди не смогут сделать все правильно, то скоро взорвется еще три.

- Но ведь они же не взорвались!

- Не знаю. Все вращается по кругу в этом мире, а здесь, видишь сам - все только началось, и может развиваться совсем по-другому, не так, как в твоем прожитом времени.

- Тогда где же мы?

- По - вашему, мы сейчас в прошлом. Мы смотрим глазами ТЕХ людей, мы - в ИХ настоящем.

- А ты не боишься радиации? Ведь здесь сейчас тысячи рентген!

- Не боюсь, папа! Мне ничего не может повредить - ведь меня нет в вашем мире, я ведь нерожденный. А ты вернулся сюда ненадолго. Это время тобой уже прожито. Смотри туда! - и мальчик показал на две пожарные машины, с включенными сиренами и синими мигалками подлетевшими к разрушенному 4 блоку. Боевые расчеты выскочили из машин, разматывая пожарные рукава в направлении гидранта, а один пожарник по стационарной пожарной лестнице за считанные минуты поднялся на крышу горящего блока, на 70 метровую высоту.

Поднялся, оценил ситуацию в течение нескольких десятков секунд, и так же стремительно стал спускаться вниз.

Николай с сыном приблизились поближе к краю крыши - так близко, что можно было шагнуть на нее. Крыша полыхала огнем многоочагового пожара, многометровые языки пламени жадно сливались друг с другом в один огненный вал, который беспощадно пожирая все на своем пути, неумолимо продвигался к главному машинному залу атомной станции и смежным энергоблокам. На крыше кипел и вспыхивал битум, валялись раскаленные куски графита, выброшенные взрывом из нутра разрушенного реактора. Эти куски графита ярко светились, даже на фоне пламени, от них в разных местах вспыхивали новые очаги пожара. Из зияющего провала в крыше блока, над взорвавшимся реактором, бил ослепительно яркий белый, с синеватым оттенком свет. Целый столб света.

- Страшно как, папа! - сказал сын, поежившись, словно от холода.

- Это ад, сынок. Это настоящий ад на земле.

Пожарный тем временем спустился вниз, к машинам и по его команде боевой расчет одной машины стал быстро разматывать пожарные рукава к трубам - стоякам, расположенным на стенам блока. Расчет второй машины с подключенными пожарными рукавами рванулся в машинный зал, через выбитые взрывом двери, прямо в чадные клубы дыма и гари, валившие из здания блока. Командир пожарных с двумя другими бойцами полезли вверх, на горящую крышу. Взревели двигатели автоцистерны, и вода стремительно стала подниматься по сухотрубам вверх, догоняя бойцов. Все это заняло несколько минут.

И вот пожарные уже на крыше. Двое бойцов стали сбрасывать с крыши раскаленные куски графита, расчищая плацдарм для развертывания боевого расчета. Командир быстро открывал вентили сухотрубов. Через несколько минут бойцы подключили пожарные рукава, и три мощные струи воды ударили по лютующему вокруг пламени. А в нескольких десятках метров от них ослепительно мерцал белый столб света Ангела смерти, вырвавшийся из недр реактора. Сапоги бойцов вязли в горящем битуме, дым и копоть выедали глаза, но пожарники упорно продвигались вперед, отвоевывая у пламени метр за метром.

Внизу прибыла еще одна пожарная машина и бойцы, мгновенно развернув оборудование, побежали с подключенными пожарными рукавами внутрь здания блока, в машинный зал, на помощь своим товарищам, уже ведущим там жестокую борьбу с пожаром. Необходимо было быстро остановить распространение огня, рвущегося в сторону соседнего реактора, и неумолимо подбирающегося к главной системе управления защиты ЧАЭС, уничтожение которой могло привести к взрыву остальных трех работающих реакторов.

5

На крыше трое пожарных вели беспощадный бой с огненным валом, рвущимся по крыше к другим реакторам. Сколько времени прошло в этом бою - минута, час, вечность? Вот один боец согнулся, покачнулся, чуть не упал в огненную жижу под ногами, его стошнило, но через мгновение он выпрямился и вновь направил мощную струю воды из ствола пожарного рукава в огонь. Немного погодя, второй боец упал на колени. Но он продолжал борьбу с бушующим вокруг пламенем. Товарищи помогли ему подняться, но человеческих сил уже не было. Огонь взревел с новой силой и рванулся к горстке людей, остановившим его продвижение к соседнему реактору.

- Не устоят, огонь все-таки прорвется - сказал сын.

Николай вдруг стал застегивать наглухо свой комбинезон и надел на голову свой шлем.

- Я могу спрыгнуть на крышу? - спросил он сына.

- Можешь, если не боишься.

Их шар завис над крышей, прямо за спиной у пожарников, ведущих борьбу с огнем.

Николай шагнул из шара на крышу блока. Дохнуло нестерпимым жаром, вокруг затрещал ионизированный радиацией воздух. Дым и гарь раскаленным железом ворвались в легкие.

Николай подхватил слабеющего бойца и помог ему отойти к бортику крыши, где огня уже не было, посадил его, взял из рук бойца пожарный ствол и подтянулся к остальным пожарникам. Ноги вязли в тлеющем битуме.

Командир - совсем молодой паренек, оглянувшись на неожиданную подмогу, удивленно спросил:

- Ты кто такой?

- Капитан Рогожин, ВВС. Куда бить водой?

- Туда! Ставь заграждение водой. Мы должны отсечь огонь от остальных блоков!

- Понял! Приступаю! - крикнул в ответ Николай.

Пожарный ствол, как живой бился в руках, удерживать его было очень тяжело. Николай собрав все силы, направлял мощную струю воды в ревущее пламя.

Сколько они держали оборону втроем, Николай не знал. Дымился комбинезон, дышать было нечем, но они держались и сдерживали огонь. Когда на крышу стали один за другим подниматься другие пожарные, прибывшие на подмогу, он с облегчением вздохнул:

- Удержали!

Кто-то из бойцов забрал ствол из рук Николая:

- Уходи вниз!

Командир пожарников подошел к нему:

- Спасибо, капитан! Помог ты нам.

Голос его был сиплый, а лицо - неестественно белое, даже на фоне огня.

- Уходи и ты! - крикнул в ответ Николай.

- Нет, мне уже все равно. Я останусь, буду работать. Помочь нужно ребятам. Давай вниз! - и командир опять рванулся в бой.

Николай отошел в сторону, пропуская бойцов со стволами в руках, которые прибывали на помощь товарищам.

Рядом раздался голос сына:

- Папа! Заходи в шар!

Николай оглянулся - рядом, за его спиной был виден размытый контур Шара. Николай еще раз посмотрел на картину боя со огненной стихией - несколько десятков пожарников начали контрнаступление на пожар, оттесняя его к развороченному взрывом провалу в крыше блока.

Летчик шагнул вперед и оказался внутри Шара. Удивительно, но его комбинезон, только что тлевший от невыносимого жара, опять был как новый, словно ничего и не происходило.

- Молодец, папа! Какой ты смелый! - сказал сын.

- Я?! Нет, мне, мертвому, уже ничего не страшно. А вот эти ребята, заживо сгорающие от радиации, но делающие свою работу - это настоящие мужчины! Глыбы!

- Ты не мертвый, папа! - тихо сказал сын, - Ты был там, ты работал там, ты помогал живым. Значит и ты живой.

- Не знаю, сынок. Это неважно. Скажи лучше, где я еще могу помочь.

Потом Николай помогал дежурному персоналу 4 - го блока, слабеющему на глазах от смертельных доз радиации, освобождать проходы к заваленным аварийным щитам электрических сетей, откручивать задвижки для сливания масла в аварийные цистерны, потом он оттаскивал потерявших сознание людей, облученных и обожженных радиоактивной водой к месту эвакуации.

После этого Николай появился в третьей критической точке - при откачке радиоактивной воды из затопленных помещений под 4 и 3 блоками. Эта вода по лоткам коммуникаций и трубопроводов уже начала поступать в реакторные цеха 1 и 2 энергоблоков, что могло привести к повреждению и взрыву этих двух реакторов. Ситуация становилась настолько критической, что счет до взрыва шел на несколько десятков минут. Николай с несколькими военными - добровольцами, вытащили со склада ОТМС, где была смертельно опасная радиация, несколько водяных насосов и доставили их месту монтажа системы откачки воды. Насосы были запущены, вода стала активно эвакуироваться из системы коммуникационных лотков, и аварийная ситуация на 1 и 2 блоке была предотвращена.

Многие, в те страшные первые часы после аварии, видели в самых критических точках людей в летных комбинезонах и в белых летных шлемах. Кто они такие - никто не знал: работают летчики здесь - значит так нужно.

Перед рассветом сын сказал Николаю:

- Нам нужно возвращаться, наше время здесь истекло. Ты сделал все, что мог.

И их Шар растворился в сереющем рассветном небе.

6

Николай с сыном вернулись к детскому домику. Все осталось позади. Или еще предстояло быть, кто знает?

Здесь, в Мире нерожденных детей, ничего не изменилось. Девочка по-прежнему ковырялась в песочнице.

- А куда вы ходили? Мне грустно одной.

- Да так, детка, ходили по делам - ответил Николай, погладив дочурку по голове с аккуратно заплетенными косичками.

- А, а! - задумчиво ответила девочка и вдруг оживилась, - Смотрите, а я город построила!

Николай посмотрел в песочницу и похолодел: из песка была построена точная копия ЧАЭС!

- А вы были здесь! - девочка ткнула пальчиком в копию 4 энергоблока.

- Да, дочка, мы были там - ответил Николай, присев возле ребенка

- Ну, вот, видишь! -дочка обрадовалась и захлопала в ладошки, и, вдруг, обняла отца за шею:

- Папочка, миленький, оставайся с нами! Нам грустно ждать так долго вас с мамой!

Николай заплакал и обнял дочку. Что он мог ей ответить?

- Папа должен идти - строго сказал мальчик. - У него есть еще важные дела. Там! - и он махнул рукой в сторону вечно заходящего солнца.

- Ты придешь за нами, папа? - всхлипнула девочка, вытирая ручонкой слезы.

- Приду, детка, приду обязательно, родная!

- Пойдем, папа - потянул Николая за руку сын. - Тебе пора! Только помни о нас. И молись о нас.

Николай обнял своих детей, поцеловал в макушки, одел свой шлем и твердо сказал:

- Я готов!

7

..... Николай открыл глаза. В уши ворвался рев вертолетного двигателя. Натужный рев, как у раненного зверя. Пахло гарью, а ручка управления лихорадочно тряслась в руках. Летчик взглянул на командира - тот бессильно уткнулся лицом в зеленую приборную доску.

- Держать горизонталь! Держать горизонталь! - яростно шипел сквозь стиснутые зубы Николай, нечеловеческим усилием выравнивая заваливающийся на левый борт вертолет.

- Ребята! Да отзовитесь же вы, мы падаем, помогайте!

- Держу горизонталь, Коля - послышался голос пришедшего в себя командира.

Вертолет, каким-то невероятным усилием вырвался из смертельного крена, ушел от 4 блока на малой высоте и сумел совершить аварийную посадку. Все остались живы, и даже не были ранены, не считая ушибов и синяков.

Вернувшись на аэродром, Николай дозвонился жене в Гомель.

- Света! Ты беременна?

- Да, Коля. Откуда ты знаешь? Не волнуйся, я все знаю и сделаю все здесь, на месте. Врачи в растерянности, никто ничего не знает о последствиях аварии, и рекомендуют сделать аборт.

- Я запрещаю тебе делать это. Слышишь меня?! - с металлом в голосе, громко и четко сказал Николай. Многие офицеры на переговорном телефонном пункте, оглянулись на Николая и замолчали, прислушиваясь.

- Коля! Ведь это так опасно для развития ребенка, могут быть болезни разные. А вдруг...

- Ты поняла меня, Света?! Я запрещаю тебе делать это. Все будет хорошо, родная, я знаю! Доверься мне!

- Хорошо, Коленька! А ты как?

- Я в норме. В командировке, недалеко от тебя. Скоро увидимся. Обнимаю!

Николай положил трубку и вышел на улицу.

Он был спокоен и уверен.

Он знал.

Он помнил.

Он верил.

Иллюстрация: художник Дональд Золан

...........................................................................

При подготовке рассказа были использованы открытые материалы Сети: документы, хроники, воспоминания очевидцев аварии и участников ликвидации ее последствий. Автор не претендует на точность воспроизведения хронологии событий при аварии на ЧАЭС, а также на полное соответствие действительности технических и организационных деталей.