Когда-то я был яростным ненавистником церкви. Пётр Мамонов
Я двадцать лет по сцене скакал — хуже или лучше, безумнее или как-то ещё. Но работал по-честному. И в то же время не разжился особо. Каким был худым, таким и остался.
Я бы и потом мог продолжать играть. И даже на стадионах. Договорился бы, сделали бы пару клипов, фишку бы дал... Пошли бы бабки. Ну, и что?
Свобода может быть только духовная. Свобода духа. Поймите, всё, что я говорю, мне дал понять Господь. Через Писания, через святых отцов... А в первой половине жизни я путался сильно. Доходило даже до безумия. До феназепама...
Начинать надо с очень неприятных вещей — с распинания себя на кресте страстей. Что это значит? Хочется покурить траву — покури семь раз, а один раз воздержись. В следующий раз два раза откажись. А потом раз — и всё снялось. Но снялось через борьбу. А не так: помолился — и нет больше тяги. Так не бывает.
Чтобы познать радость креста, надо сначала познать его горечь. Сначала — распятие плоти. Для этого есть три способа: пост, бдение, молитва...
Если тебе дан какой-то талант, то надо пользоваться. Надо развивать его и отдавать. А не лицемерить и петь тоненьким голоском. Вы думаете, если петь тихо, это хорошо? Ничего подобного. Надо во славу Божью, то есть в утверждение добра, в утверждение десяти заповедей...
Ведь что делают люди искусства? Соединяют зрителей. И весь зал в этот момент пребывает в любви. Все любят друг друга, даже не осознавая это. Вот это Богу и угодно. Или же все вместе могут объединиться на зло. Это угодно врагу.
Не столь важно как артист выглядит (к примеру, морда уродливая), сколько, то, какие чувства он вызывает. В этом всегда легко разобраться. Всё же очевидно.
Я тоже раньше думал: ну, и зачем эти церкви, и эти попы? Всё у них там в золоте. Лучше бы людям раздали. Я был яростным ненавистником. Но в сорок пять лет я упёрся в стену. И мне стало так плохо, что хоть в петлю. И я задумался: что они там, в церкви, в темноте, делают? Свечки какие-то зажигают. И я решил разобраться и открыл Молитвослов.
Это я даже не о себе сейчас говорю. Речь идёт о законе. У нас есть только один выбор: или мы с Богом, или с бесом. Если с бесом, то начинает подключаться голова, и ты начинаешь решать: так или вот так. И ошибаешься. Всегда ошибаешься.
Если же занят тем, что стяжаешь в себе Господа, то ты не ошибаешься. Бог всё решит: и мысли твои устроит, и нервы твои уладит. Он всё решит. Он всемогущ. Он может всё.
Я как тот блудный сын, который всё растратил, продал, пропил, проколол… И решил вернуться к Отцу. Других вариантов нет. Я не знаю ни одного богатого человека, который был бы счастлив.
А с Богом ничего не страшно. Ничего, кроме греха и возможности какими-то своими действиями оскорбить Отца.
Все смыслы — в Боге. Только там, ребята...
Пётр Мамонов
