Главные люди в больнице⁠⁠1

Во второй половине 1990-х я работал в приёмном отделении районной больницы. Медицина тогда дышала на ладан, крыша урологии отчаянно текла, тараканы бродили по пищеблоку стаями, а пациенты выздоравливали то ли вопреки происходящему, то ли по привычке. Главный врач и начмеды крутились, как белки в колесе, пытаясь достать для учреждения самое необходимое: лекарства, шовный материал, оборудование. В коридорах тоскливо пахло хлоркой, стариками и неизменной вареной капустой.

В те годы у нашего райцентра имелся город-побратим в Германии с длинным труднопроизносимым названием Фридрихсхафен. По старой традиции обменивались «приветами», принимали на праздники какие-то делегации, на окраине один из продовольственных магазинов носил гордое имя «Фридрихсхафен». Дружба эта, кроме чисто показушных функций, приносила городу, а в частности его медицине, немалую пользу. С барского плеча немцы периодически подкидывали в нашу больницу что-нибудь из лекарств, списанного оборудования, а то и немного денег в качестве гуманитарной помощи. Мы стеснялись, но брали, ибо лечить пациентов наложением рук и воскурением ладана в палатах ещё не научились.

Так в подвале, переоборудованном под рентген-кабинет, появился старенький, но весьма живой аппарат с инструкциями сплошь на немецком. А в каморке сестры-хозяйки стопками лежали зелёные одноразовые куртки с надписью на спине «Госпиталь Святой Екатерины». Одноразовые куртки мы носили годами, подшивая их по мере ветхости и появления дырок. Исключительно удобная была одежка, лучше безразмерных белых халатов, которые на наших стройных медсестричках висели, как мешки. По крайней мере добираться до медсестричек через эти куртки было намного удобнее.

Но рассказ, собственно, не про это.

Где-то в 1998-м году по больнице пополз слух, что из земли Баден-Вюртемберг с целью посмотреть как мы распоряжаемся присланной медицинской гуманитарной помощью, прибывает некий большой начальник по имени герр Шульц.

Ну прибывает и прибывает, нам-то что. Пусть походит, посмотрит, понюхает. Рентген-аппарат, вон, на месте, гудит вовсю. Можем сфоткать на память. Куртки для показухи сестра-хозяйка всем выдаст, банкет главный организует. Не наша головная боль. Что мы, комиссий не видели? К нам в феврале из области приезжали, вот это был геморрой.

Кто-то из начальства выдал было идею о том, что перед визитом гостя стоит раздать персоналу словари и заставить выучить хотя бы банальное «Гутен таг-Ауфвидерзейн», но его почему-то не поддержали, и убедили в том, что в обойме с герром Шульцем явно приедет переводчик. А если не приедет – пусть немец сам выкручивается.

И в среду немец прибыл. Был он тщедушный, улыбчивый, в неприметном сером пиджачке. Со стороны поглядишь, и не начальство вовсе, а так, какой-то дядя Гриша, кладовщик. На немца совсем не похож. Рядом, в таком же пиджачке – переводчик. Тоже улыбчивый и мелкий. Даже какой-то плюгавый.

Женская половина персонала была разочарована. Мечты об настоящем арийце с глазами и габаритами Дольфа Лунгрена оказались пшиком.

Главный гостей встретил, руки пожал и повёл больницу показывать.

А пока комиссия ходила по хирургии, в коридор перед приёмным отделением выползла санитарка баба Валя. О, баба Валя была легендой нашей больницы. В молодости она явно где-то сидела, но распространяться на эту тему не любила. Зато в совершенстве владела разговорным блатным, в просторечии именуемым «феней», и могла без переводчика пообщаться с любым ночным буяном, которого привезли из ресторана с ножевым ранением. После общения буян обычно становился тихим и ласковым, как ягнёнок.

Баба Валя периодически уходила в запои, но это совершенно не мешало ей исполнять свою работу. Угадать, что санитарка ныне навеселе можно было только по песне, которую она в процессе уборки начинала напевать себе под нос. Песни были протяжные, душевные, и совершенно непонятные. Что-то про горемычную судьбу девушки, попавшей в малину. Я был юн и невинен, и ягодных ассоциаций не понимал. Впрочем, фразу «что ж ты фраер сдал назад, не по масти я тебе» я впервые услышал именно от бабы Вали.

Зачем баба Валя работала в больнице за те жалкие копейки, которые там тогда платили? Я не знаю. Возможно, решила на старости лет завязать с прошлым и отработать свои грехи. Может у неё были какие-то свои причины. Я не спрашивал. Не принято было у нас лезть в душу коллегам даже во время длинных ночных дежурств. А сама баба Валя о себе почти ничего не рассказывала.

И вот эта владычица швабры и тряпки выбралась из «санитарской» и решила прибраться, ибо после утреннего приёма в коридоре перед приёмным натоптано. Непорядок. Баба Валя набрала воды и мигом натёрла серый каменный пол до влажного блеска. Запахло хлоркой, у дежурных в отделении защипало глаза.

Как потом оказалось, про комиссию и немца баба Валя ни сном ни духом. Её интересы находились в совершенно иной жизненной плоскости, да и кто будет докладывать о визите важного иностранного гостя простой санитарке.

Поэтому и случился следующий казус.

Завершив работу, баба Валя заботливо отжала тряпку в умывальник, полюбовалась на результаты своего труда и решила покурить. Судя по лёгкому запаху, не имевшему никакого отношения к духам «Шанель №5», мучило её похмелье, но дежурила сегодня в паре с ней вредная «доска» медсестра Танька, а у этой «…» не то что стаканчика спирта, снега зимой не допросишься. Поэтому баба Валя была не в очень хорошем настроении. Стрельнула сигарету у санитара Вадика и потянулась на заднюю лестницу, возле РАО, где стояла запрятанная баночка из-под импортного растворимого кофе, используемое всем отделением в качестве пепельницы.

Топает баба Валя к лестнице, и вдруг видит, что по коридору, только что любовно отдраенному её мозолистыми руками, шкандыбают какие-то фраера в галстуках. Главврача без белого халата баба Валя отродясь не видела, поэтому в костюме не узнала. И немца с переводчиком, так и вовсе приняла то ли за поступающих пациентов, то ли за родственников этих самых пациентов, тайком прокравшихся в отделение гинекологии.

И топают эти гады прямо по чистому полу!

Безобразие тронуло бабу Валю до такой степени, что она не удержалась и рявкнула на весь первый этаж классическое:

- Куда, б…, по помытому?!

Члены комиссии от этого вопля подпрыгнули на месте и выказали неисполнимое желание зависнуть в воздухе. Но гравитация, бессердечная и подлая сила природы, потянула их обратно, к полу. Причём выше всех подпрыгнул как раз не понимающий ни слова на русском герр Шульц. Наверное, где-то на подкорковом первобытном уровне до него донёсся скрытый смысл фразы.

- А ну пошли отседова! – продолжила атаку баба Валя.

Очевидная нелогичность её фраз ввела комиссию в ступор. Как можно уйти «отседова», при этом не наступая на «помытое». Галстуки замерли в ужасе. На потолке, словно в фильмах ужаса, начала вспыхивать и гаснуть люминесцентная лампа. На них из сумрака коридора с сигаретой наперевес выдвигалась страшная старуха. И на её груди по странному стечению обстоятельств на немецком языке было написано «Госпиталь Святой Екатерины». Да, баба Валя не стала разбираться в тонкостях немецких медицинских фасонов и надела куртку так, как ей показалось правильным. То есть надписью вперёд. Логично же.

Несколько секунд комиссия дрожала в ужасе. Немец даже прислонился к стене и начал медленно по ней оседать, хватая воздух широко раскрытым ртом. Но тут главный врач пришёл в себя и вспомнил, что вообще-то он в этом здании главный. А в силуэте страшной старухи угадывается санитарка приёмного отделения баба Валя.

- Ну, твою ж мать! Что ты творишь?! – высказал главный своё отношение к происходящему.

- Петрович? – удивилась старуха. – Не узнала. Богатым будешь. Не натопчите тут.

И невозмутимо утопала на лестницу. Курить.

Перед немцем потом долго и многословно извинялись, отпаивали его дефицитным коньяком в кабинете главврача, но впечатление от райбольницы было безнадёжно испорчено. И через полчаса герр Шульц отбыл в район за реку, смотреть расположенную там больницу №2.

Злые языки утверждали, что пересекая коридор перед приёмным отделением, немец затаил дыхание, встал на цыпочки и постарался делать шаги пошире. При этом испуганно озирался.

Но это уже байки.

Бабе Вале за её вопли ничего не было. Попробуйте в 1998-м году найти на рабочее место санитарки адекватного и почти не пьющего кандидата. Тут же простите, кровищща, фекалии и крохотная зарплата.

Найдёте? То-то.

Завотделением, прямой «бабвалин» начальник для очистки совести выбрал время, когда санитарка в очередной раз раскуривала на крыльце помятую «примину», подобрался сзади, кашлянул:

- Тётя Валя, ты ну это…. Ну ты дала…

Санитарка презрительно сплюнула, одним махом всосала всю сигарету, прицельно метнула бычок в урну и только тогда ответила:

- Ну так фигли они….

На этом вопрос был решён. Действительно, фигли.

Рассказ из книги "Седьмой пациент". Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Группа в Телеграмме https://t.me/PavelGushinec_DoktorLobanov

ПС. Уважаемые читатели. Проект книги "Шесть часов утра", написанный в соавторстве с @MamaLada, практически завершён. Сегодня я получил на почте свою часть тиража и в субботу отправлю книги читателям в Польшу и Германию. С читателями из Беларуси я уже созвонился, надеюсь никого не забыл.

Спасибо всем участникам.

15 марта 2023 года книга выйдет в Республике Беларусь. Встретимся на презентациях.