Двадцать семь⁠⁠

23.

В машине было необычайно тихо. Из открытого окна доносился легкий шелест шин об асфальт. Напарники ехали уже около часа, направляясь в сторону Болдерта с двумя целями: поговорить с миссис Эриксон и поискать съезды с трасс. Майк курил, наблюдая за быстро исчезающими деревьями, кустарниками, редкими заправками и кафе. Ничего похожего на то, что им было нужно, пока не попадалось.

- Знаешь, лучший молочный коктейль, который я пил - из КФС – нарушил гнетущую тишину их общего шока Майк. – Серьезно, в их напитке действительно есть мороженное.

- Ты правда думаешь, что сейчас походящий момент, чтобы говорить о чертовом молочном коктейле? – Роб сжимал руль слишком сильно и костяшки пальцев его побелели.

- Да, мой друг. И знаешь почему?

Напарник в ответ хмыкнул что-то неразборчивое, переключаясь с легким скрежетом на третью передачу. Но Майку этого было достаточно, чтобы продолжать.

- Потому, мистер Смитт, что невозможно не сойти с ума с тем, через что нам приходиться проходить, если не отключать эмпатию и не вспоминать о простой жизни, ее радостях.

- Не думаю, что Ламберт, или Сэнди, или Самара разделили бы твой взгляд на ситуацию.

- Они мертвы, Роб, а мы должны сделать все, чтобы тот, кто виновен в этом, заплатил. Сделать все, чтобы никто больше не оказался в том подвале.

Снова повисла тягучая пауза.

- И каким образом в выполнении этой миссии может помочь дурацкий разговор о молочном коктейле? – вдруг выпалил Роб.

Младший детектив глубоко вздохнул:

- Видишь ли, жизнь состоит из мелочей. Это если грубо. И простые события типа чашки кофе или вечера вне дома, похода в кино дают определенный вкус событиям, которые нас окружают. Чтобы прийти к определенным выводам в ходе анализа полученного опыта необходимы вот такие мелочи. Это как пицца с ананасами. Колбаса и сыр на лепешке с томатной пастой это событие, а кусочки сладкого фрукта — вот такие мелочи. В итоге мы получаем совсем другой вкус, который и открывает возможность нового опыта.

- Ненавижу пиццу с ананасами. Это кощунство. Как вообще можно так смешивать ингредиенты? Это как вишневое или персиковое пиво, противоестественно – лицо Роба начало разглаживаться, с пальцев сходила белизна, в теплых карих глазах скользнул намек на улыбку. «Чертов Майк, как он это делает?».

- И все равно - новый опыт. Положительный или отрицательный - это уже персональное, оценочное, наносное, так сказать. Не пробуя новое блюдо или мысль не поймешь, стоит оно того или нет.

- И какая на вкус мысль об этой ужасной пицце? Думаю, такая же противная, как и она сама – Роб усмехнулся собственной шутке и удивился вполне серьезному ответу напарника.

- Нет, мой друг. Я могу назвать тебе вкус цвета или музыки. Например, жёлтый такой же на вкус как ананас.

- Ассоциативное мышление твое – это, конечно, уникально. Кто бы мог подумать – продолжал подшучивать Роб.

- Благодарю за комплимент – Майк широко улыбнулся и откинул рукой со лба непослушный локон волос. – Но музыка и цвет для меня и вправду имеют вкус или запах.

- Я понял, ты синестет. Я не такой тупой, каким кажусь – перебил его Роб.

- Я никогда и не считал тебя тупым – немного обиженно отреагировал детектив.

- Так что на счет молочного коктейля? – примирительно спросил Роб.

- КФС прямо по курсу, через минут десять будем в Болдерте и ты сам убедишься в моей правоте.

Старший детектив почувствовал облегчение внутри и был благодарен напарнику. Да, Майк прав, и своей непосредственностью и отсылками к приятным мелочам жизни посреди черной пелены их расследования смог расшевелить Роба. Теперь они оба были готовы продолжать дело и обсудить, наконец, ту жуткую запись.

24.

В этом маленьком городе октябрьский вечер был особенно хорош. Так считали старожилы Мэнта, провожавшие неодобрительными взглядами небольшие компании молодых людей в парке, прерывая свои скупые разговоры. Почему их родной городок так мил? Население небольшое, всего 15 тысяч. Конечно, в летнее время ряды жителей пополняли приезжие, которые покупали дома на окраине, ближе к большому красивому озеру, особенной гордости Мэнта. К тому же, город располагался недалеко от Национального Заповедника Уайт Ривер, куда за тридцать минут мог добраться любой желающий провести тихий, полный природы уик-энд. Сам населенный пункт представлял собой полумесяц, если посмотреть на него с достаточной высоты. И в самом центре изогнутой фигуры города располагался вытянутый парк с деревянными лавочками, скромными каруселями для малышей и выделенным под спортивные занятия небольшим участком ровного квадратного поля. Напротив входа в парк через самую широкую, а потому главную дорогу Мэнта поблескивал окнами муниципалитет, старое здание с каменными колонами в паутине тонких трещин. Вверх и вниз от центра не стройными рядами тянулось несколько магазинов и кафе, парикмахерская, единственная здесь старая гостиница, которая, словно скрывающая пудрой морщины женщина, прихорошилась для летнего сезона новой краской на фасаде.

Дом Ника Льюиса расположился на небольшом склоне в северной части города полумесяца, как и еще двенадцать похожих жилищ по обе стороны изогнутой асфальтированной, выпадающей, будто ручей, из главного русла основной дороги.

Подросток сидел в этот еще теплый вечер 7 октября у себя в комнате, прислонившись спиной к деревянному боку кровати. У противоположной стены слева от Ника находился деревянный стол с выдвижной полкой для клавиатуры. Вокруг стоявшего на нем монитора грудой валялись учебники, тетради, обгрызенные карандаши и скомканные, исписанные листы бумаги. Он напряженно думал. Письмо получалось чудовищным, нескладным. Парень не мог подобрать подходящих слов, чтобы полно и просто выразить свои чувства. Он не любил шаблонные обороты и громоздкие выражения. Ник считал, что такие тексты пишут лжецы, пытаясь завуалировать свои, на самом деле, простые и пустые мысли или обещания. Нет, все должно быть четким и ясным в его записке. Что он влюблен, что, наблюдая на уроках биологии за переливами солнечных лучей в копне ее рыжеватых волос, ему сводит дыхание, что он боится признаться прямо, в лицо, потому оставит в ее школьном шкафчике эту простую и честную записку. Да, Ник ужасно боялся. Нет, она не рассмеется ему в лицо, не расскажет всему городу, какой он дурак. Она никогда бы этого не сделала. Он боялся потерять ее дружбу, возможность быть с ней рядом. Ну зачем эта девчонка вообще появилась год назад в его школе! Подросток продолжал сидеть, смотря в одну точку на противоположной стене чуть ниже постера Red Hot Chili Peppers, потрепанного, как и сама группа. Мобильный телефон в его руке завибрировал. Парень вскочил, увидев от кого пришло сообщение. Патти звала его в парк. Сердце бешено заколотилось и по всему телу до самых кончиков пальцев медленно разлилось тепло. Ник подошел к столу, взял первую попавшуюся тетрадь и быстро, едва успевая за собственной мыслью, записал:

«Смотри на меня так долго, как сможешь.

Я готов вырвать сердце свое из груди,

Если об этом меня ты попросишь.

Позволь мне быть рядом с тобой на пути.

Твой тайный поклонник»

Да, это, ну, не плохо. Лучшее из того, что получалось. Ник откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Снова взял телефон, и коротко написал девушке своей мечты: «Ок. Уже выхожу. Встретимся на нашем месте».

Окрыленный предстоящей встречей, парень стянул с себя майку, осторожно понюхал ткань и, бросив ее на пол, вывернул половину полок своего встроенного шкафа, чтобы выудить необходимую вещь. Одевшись и побрызгавшись одеколоном, который купил только вчера, подросток выскочил из комнаты и, перепрыгивая ступеньки, спустился по лестнице, крикнув у входной двери: «Пока! Буду поздно!».

Родители, мистер и миссис Льюисы, переглянулись, сидя на мягком угловом диване.

- По всей видимости, твой сын убежал на очередное свидание со своей «просто подругой» – с ласковой улыбкой заметила женщина.

- Нет, дорогая. Когда дело касается вот таких сердечных вещей, это - твой сын – с серьезным видом ответил ей муж и перелистнул страницу детектива Агаты Кристи.

25.

Детективы вышли от матери Самары около шести часов вечера. Оба были подавлены, утомлены.

- Ненавижу это – щурясь в лучах послеобеденного солнца заметил Роб.

- Говорить с родителями жертвы, стараясь не углубляться в детали, чтобы не причинить им еще большую боль?

- Ты весьма проницателен, Майк – сухо ответил напарник и оба направились к припаркованной на подъездной дорожке машине.

- А ты не слишком – мягко парировал тот. – Обрати внимание, каждый из убитых жил в благополучной семье, уютном доме, в небольшом городе или пригороде.

Роб правым локтем облокотился на приоткрытую дверь машины, достал из нагрудного кармана рубашки пачку и, прикрывая ладонью огонек зажигалки, закурил.

- А ты дело говоришь, черт возьми – ткнув сигаретой в сторону Майка, ответил он. – Один из критериев выбора жертв. Любопытно.

- Давай сделаем вот что. Поехали поужинаем где-нибудь. Линда сегодня на дежурстве, Денни у бабушки, значит, можем засесть в кабинете и составить полный каталог на нашего парня.

- Одно возражение: давай возьмем еду с собой. Вьетнамская или китайская кухня?

- Выбираю Китай.

- Как и большинство американцев.

Детективы сели в машину и, с неприятным скрежетом переключаемой передачи, тронулись в сторону Лумара.

- Что случилось между тобой и Мод? – внезапно спросил Майк.

Старший детектив подавился слюной и закашлялся.

- Какого черта, Майк?

- В смысле?

- Зачем ты спрашиваешь меня об этом? Какое тебе дело? – раздраженно ответил Роб.

- Что ж, извини. Не думал, что и пять лет спустя это будет для тебя больной темой. Правда, не знал – виновато развел Майк руками. - Но вы же еще общаетесь?

- Да, мы иногда видимся. Я не собираюсь отчитываться перед тобой о своих прошлых отношениях и причинах, по которым эти самые отношения развалились.

- Решили остаться друзьями? – зажав зубами сигарету, не обращая внимания на возражения Роба, продолжил детектив.

- Можно назвать и так.

- И зачем ей это?

Роб широко открыв глаза повернул голову к Майку.

- Не понял.

- Она привлекательная, умная, сильная. А главное - гордая. Зачем ей это, если ты вытворил нечто такое, за что даже сам себя простить не способен, хотя, я уверен, тогда ты думал, что поступаешь правильно.

Роб молчал, внимательно глядя перед собой в лобовое стекло. Он не мог раскусить магию этого парня. Он даже не злился. На него вдруг навалилась тоска.

- Думаю, ей меня жалко. Не хочет оставлять одного – наконец тихо ответил мужчина. – И, пока я не попытался выбросить тебя из машины, лучше заткнись.

- Не вопрос, мой друг. Я подожду.

Роб хотел спросить, чего этот засранец собрался ждать, но передумал.

- Так что скажешь? – Майк задумчиво почесывал щетину.

- По поводу? – напрягся Роб.

- Молочный коктейль, парень! Уже забыл?

- А, ну, в чем ты прав, в том прав. Он действительно из мороженного. Густой.

- То-то – улыбнулся в ответ Майк и стал крутить переключатель радио, пока не наткнулся на рок-н-ролл.

Напарники ехали с открытыми окнами и ветер трепал их рубашки и волосы. Мимо проносились другие машины, скользила кривая лесополоса с правой стороны. Такая езда наполняет легкостью, молодостью. Будто, нет ничего кроме этой плывущей впереди дороги и не важно, куда именно она ведет. Главное просто ехать.

26.

Привлекательный мужчина тридцати семи лет приглаживал правой рукой подстриженные полубоксом густые угольно-черные волосы, глядя в зеркало заднего вида на водительском сидении своей Тойоты цивик. Только что вымытая, она радостно поблескивала на солнце. Мужчина еще минуту оценивающим взглядом окинул свое лицо в зеркале. Ровный нос, выразительные надбровные дуги, покатый лоб, ровный ряд идеально белых зубов за пухлыми губами, чисто выбритые щеки. Он был весьма привлекателен и вызывал доверие и у своих соседей в городе, где прожил около пяти лет, и у незнакомцев. Любой охарактеризовал бы его как спокойного, уравновешенного и приветливого человека. Мужчина ухмыльнулся. Он заметил свою жертву, и его сильные руки, обхватившие руль, непроизвольно сжались. Неделя наблюдения за ней, только три дня без возможности поиграть в подвале, а его уже придавливало к земле, словно это стройное, загорелое тело покидает сила. Еще и сука под номером 72 лишила его главного витка удовольствия. Ничего. Он восстановится. Сегодня вечером у него уже будет новый предмет развлечений.

Мужчина пристально следил за девочкой двенадцати лет в слишком коротком и чрезмерно ярком («Они сами напрашиваются, ну в самом деле») джинсовом комбинезоне с нашивками. Ни вверх, ни вниз по улице не было видно посторонних, но Джек решил не рисковать. Он будет следовать плану, не смотря на горящую жажду в груди. Девочка, проскакав по нарисованным разноцветными мелками классикам на подъездной дорожке, поднялась по ступенькам на крыльцо своего дома и исчезла за дверью, махнув, напоследок, копной каштановых с рыжеватым отливом волос.

- Я получил твой сигнал, куколка – тихо сам себе сказал Черный человек.

Джек вернулся к дому на Стен-роуд около полуночи. Окна затемненными глазницами выжидающе смотрели на него, и мужчина взволновано улыбнулся. Стараясь не издавать ни звука, он припарковался у подъездной дорожки, выбрался наружу, предусмотрительно не заглушив машину, и крепко сжал в руке шприц. Ботинки он снял заранее и теперь, бесшумно ступая по ровно подстриженному газону, получал удовольствие от прохлады земли, что окутывала пятки и пальцы, предавая ощущения ясности и правильности настоящему. Окно ее комнаты находилось примерно в десяти футах над землей, поэтому Джек направился к задней двери дома. Руки в прочных кожаных перчатках терялись в темноте ночи, и его пробрало до дрожи от иллюзии, что кисти рук отвалились. Встряхнув головой, мужчина нащупал в заднем кармане свободных штанов набор отмычек. Осторожно вскрыв дверь, он осмотрел пространство кухни перед собой. В целом, этот дом был знаком ему на столько, что Джек свободно ориентировался здесь и без света. Импровизация - не его конек. Поэтому на второй день после выбора жертвы, он проник сюда днем и, не оставляя следов, изучил все помещения. Мужчина знал, что отец девочки сейчас спит на диване под пледом, а больше тут никого нет. Он пересек первую комнату, затем гостиную и стал подниматься на второй этаж. Джек помнил, что третья и шестая ступени немного скрипят, поэтому преодолел весь путь бесшумно, просто перешагнув их. А вот и нужная дверь. С табличкой, украшенной цветками, «не входить» по центру. Пол в самой комнате под его ногой издал легкий скрип, мужчина замер. «Черт, дверь смазал, а про эту доску забыл» и автоматически в голове всплыло обрюзгшее лицо его отца с искаженными в крике губами. Джек снова раздраженно мотнул головой. Девочка мирно посапывала у себя в кровати с расставленными у стены плюшевыми медведями Тедди. Черный человек подошел, и, любуясь и предвкушая, нежно убрал вьющуюся прядь с ее лба. Одновременно с этим, он вонзил в плечо девочки иглу шприца. Она слегка дернулась, открывая глаза, но практически сразу снова уснула.

«Лучше весёлое чудовище, чем сентиментальный зануда» внезапно всплыло в голове Джека. Он снова ухмыльнулся и, стараясь не шуршать тканью рюкзака девочки, стал закидывать в него чистые трусики, носки, запихал джинсы, майку и кофту с единорогом. Закинув сумку на левое плечо, мужчина поднял накаченное транквилизаторами тело и медленно направился к выходу. Еще два часа и он, наконец, будет в своем убежище. У Джека сладко засосало под ложечкой от предвкушения.