Добрые внутри (2)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Рутгера Брегмана "Добрые внутри. Новая история человечества."

Ссылка на предыдущую часть.

Коротко о уже рассказанном:

Кто был прав в споре о природе человека: Гоббс (говорившим о "злой" сути, скрытой под цивилизующей коркой культуры) или Руссо (тот, наоборот, утверждал о портящей "хороших" людей частной собственности и т.п.)? Мы думаем в большинстве своём, что дурны по природе своей, и оттого на самом деле становимся плохи, исполняя таким образом это "пророчество". На самом-то деле мы добрые! Люди склонны помогать друг другу. Есть данные, говорящие о том, что мы эволюционировали в людей именно из-за доброты. А войны и все прочие пороки - это всё современные "изобретения". Дикари - они хоть на лицо ужасные, но все добрые внутри. Мало ли что про рапануйцев рассказывают, что они мол, истребляли и ели друг друга. Всё враньё, мы - добрые!

Пусть, ладно. Но почему мы склонны при этом на строительство концлагерей и прочие мерзости? Автор идёт по следу, пытаясь анализировать то или иное проявление мерзости человеческой.

Список открыл тюремный эксперимент Филиппа Зимбардо. В ходе которого студенты-добровольцы, разделенные на надзирателей и узников, настолько хорошо вжились в роль, что дело дошло да садизма и издевательств. Рутгер полез в источники, и нашёл указания, что тех, кто исполняли роль охранников, сами организаторы подбивали на жестокости и прочее, и они работали по сценарию. Словом, театр, а не эксперимент. Не считается.

Стенли Милгрэм в свою очередь одевал испытуемых в шкуру экспериментаторов, бьющих испытуемых электрическим током. Ток был ненастоящий, но они об этом не знали, и всё равно исправно доводили напряжение до 450 Вольт. Подчинение авторитетам? Как бы не так. Рутгер утверждает, что на самом деле "экспериментаторы" старались ради науки. Принося, так сказать, свои моральные соображения в жертву. То есть работали из лучших побуждений. Из лучших побуждений действовали и эсэсовские палачи типа Адольфа Эйхмана, который до самой казни не раскаялся в своих действиях. Тот был никакой не садист. Он просто хотел хорошо делать свою работу, которую считал необходимой.

А вот ещё один случай. На глазах у множества свидетелей убивают Китти Дженовезе, и никто не вмешался. Дело получило широкую огласку в прессе и испортило настроение и веру в человека у многих читателей. Рутгер говорит: всё неправда, и звонили, и бежали на помощь. Это полиция слажала и журналюги переврали. В крайнем случае, люди думали, что раз все видят, то уж точно кто-то позвонил, и не звонили сами. Эффект свидетеля. Вот здесь я соглашусь с автором. Как правило мы помогаем попавшим в беду, особенно если знаем, что, кроме нас, помочь некому.

Или вот ещё что. Почему немецкие солдаты так ожесточённо сопротивлялись, когда уже всем было ясно, что война проиграна? Автор говорит, что воевали дальше, чтобы не подвести боевых товарищей. Они не были кровожадные садисты, вопреки пропаганде. Это их не оправдывает, но вполне даёт объяснение их действиям. Из лучших побуждений. Даже полугодовалые младенцы любят помогать, как показали результаты исследований. Казалось бы. На самом деле, не всё так просто. Бэбики любят помогать своим и боятся чужих. Более того, ксенофобию детям можно привить, тем более, что разницу в цвете кожи они прекрасно видят и осознают, независимо от того, что им говорят им о том, что "это не важно".

А как же эмпатия, сопереживание? Почему этот мощный инстинкт не сдерживает нас от злых поступков? Оказывается, дело это такое, не совсем унивесальное. Сродни фонарику. Мы можем сочувствовать кому-то одному, но неспособны любить при этом всё человечество. Неспособны. Можно развить мысль автора. Для человека всегда будут "свои" и "чужие". Ему они нужны для самоидентификации. И своих он всегда будет любить больше, чем чужаков. Потому не стоит рассчитывать на то, что мы когда-то сможем любить первого встречного. Своя шкура ближе к телу. Так было и будет.

Миллионы жертв в прошедших войнах автор объясняет не садизмом или испорченностью человеческой природы, а увеличением психологической дистанции к противнику (сбрасывая бомбу, не видишь жертв), а также психологической и наркотической накачкой солдат. У многих после войны на этой почве ехала крыша. А вот у генералов - не ехала. Они и воевали на безопасном расстоянии, и были в моральном отношении похуже солдат. Исследователи тоже хором подтверждают, что процент мерзавцев в руководящих креслах всегда выше "среднего по больнице". Чем это объясняется?

Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно.

Похоже, лорд Актон был прав. Во всяком случае эксперименты профессора Дачера Кельтнера наводят на мысль об этом. Группу студентов с выбранным из них по жребию руководителем засаживали за какое-нибудь скучное занятие. По ходу дела им приносили печеньки. И кому доставалась лишняя печенька? Правильно, шефу. И съедал он при этом её небрежно, чавкая и кроша. Нечто похожее происходит с перенесшими травму лобных долей: они становятся социопатами: действуют сугубо в своих интересах, не обращая внимание на других, лгут, не краснея. Так и начальничек просто в силу своего положения становится увереннее и наглее. Подчинённый же наоборот разуверяется в своих силах, чем облегчает работу шефа. Эта теория, по словам Рутгера, способна объяснить более низкую способность мужчин к состраданию, которое, как оказалось, не обосновано генетически. Женщины лучше понимают другого потому, что в обществе находятся в подчинённом положении. Интересно, подумал я, давай-ка схожу по ссылке. И там стоит: "Генетический анализ эмпатии: корреляция с аутизмом, шизофренией и анорексией". Ни слова про мужчин и женщин. Как видно, наш автор, изо всех сил придираясь к "неудобным" для него исследованиям, довольно неразборчиво относится к тем, что могут послужить основанием для "удобных" выводов.

Автор уверен в том, что власть - это своего рода наркотик с определёнными побочными эффектами. Он сравнивает людей с обезьянами, и говорит, что, хоть гориллы и шимпанзе имеют черты, которых бы одобрил сам Макиавелли, есть ещё и готовые помогать и делиться бонобо. И мы, говорит Рутгер, похоже больше на бонобо, хотя бы потому, что в нашей природе заложено отвращение к неравенству. Здесь я вынужден вмешаться: не к неравенству, а к несправедливости! По справедливости - не всегда значит поровну.

Вот и добрались мы до основного, программного высказывания Рутгера. В доисторических обществах (то, что марксисты называют "первобытным коммунизмом") люди жили сообразно своей природе: делясь и помогая друг другу, не допуская большого неравенства. С появлением оседлости и ростом неравенства вождям приходится объяснять, на каком основании они пользуются своими привилегиями. Приходится заниматься пропагандой. Говорить, что на то воля богов и т.д. А на самом деле заслуг у банкира вождя не больше, чем у мусорщика рядового подданного. О чём мы уже узнали из предыдущей книжки Рутгера.

Помимо пропаганды, вождям пришлось заняться конструированием мифов, чтобы с их помощью сплотить широкие массы под своим руководством. Самый успешный и известный миф - это, конечно, идея Бога, всевидящее око которого держит под присмотром каждого простого смертного. Очень удобно: поди уследи за ними всеми, а так - будут сами собой мучаться совестью. В принципе, человечество издавна пользовались мифами, вот только в современности опровергать старые негодные мифы стало весьма рискованным занятием в свете того, что на защите существующего порядка стоит государственная машина насилия. Станете утверждать, что деньги - это фикция и потому платить налоги не надо, и вам быстро покажут, на чьей стороне правда (и сила).

Смена власти, которую несложно было осуществить в первобытной общине, стала возможна лишь при революции (большинство из которых терпит неудачу). И потом: сбросят одного царя, так после него придёт новый, не факт, что лучше. Демократия? Казалось бы, ничего себе решение, но уже Руссо заметил, что это никакое не народовластие, а "выборная аристократия". То есть народу даётся право выбрать из нескольких элитных групп. В США так было и есть с самого начала. И главное: в сложных иерархических обществах лучшие шансы на карьеру имеют те, кто руководствуются принципами из "Государя" Макиавелли, а именно бессовестные социопаты. У бесстыжего политика в арсенале гораздо больше средств, нежели у совестливого.

При всём своём желании выяснить, что Руссо был прав, Рутгер вынужден признать, что помимо доброты и дружелюбия, в людях сидят семена ксенофобии. То есть, мы, конечно, добрые, но с изъяном. С изобретением частной собственности в комбинацией с иерархией эти семена пустили рост, удобряемые развращающим влиянием власти. Механизм насилия всегда прост: во имя товарищества и под влиянием пропаганды власти люди оказываются способны на самые ужасные поступки. Просветители пытались исправить ситуацию. Они хотели поставить запрячь низкие человеческие качества для достижения высоких целей. Как в повозку рынка запрягается человеческая жадность, в результате чего достигается взаимодействие миллионов человек и рост всеобщего благосостояния. Как в условиях демократии амбиции элит уравновешивают друг друга. Неудивительно, что именно в наиболее просвещённых странах Бог становится, по словам автора, "безработным".

К сожалению, просвещение обнаружило и свои тёмные стороны. Капитализм. Социопаты у власти. Расизм. При том что философы Просвещения не считали людей негодяями, они за основу политики взяли такую систему, предполагающую именно то, что все люди - негодяи. А раз так - то люди в таких условиях сами собой мутируют в негодяев. Ноцебо. Самосбывающееся пророчество. Можно ли сделать по-другому? Автор рассказывает об этом в конце книги.

Мне с самого начала бросился в глаза дилетантский подход автора, который взялся искать ответ на вопрос о природе человека, не прояснив вначале, что он имеет в виду под добром и злом. На мой взгляд, мы, если не находимся во власти эмоций, всегда действуем с позиции добра, но трактуем это добро каждый по-своему. Что русскому хорошо, то для немца смерть. Вопрос о добре и зле решается на основании ценностей, а они - продукт культуры. В каждом обществе кроха-сын приходит к отцу, который и рассказывает ему, что есть и что не есть гут. И в каждом обществе есть такие, которые эти ценности не усваивают или усваивают превратно. Они могут принести (и приносят) много вреда. Это факт, это было, есть и будет. Вопрос в том, как уменьшить их количество, а также что делать с теми, кого уже не перевоспитаешь. Если не станешь относиться по умолчанию ко всем, как к мерзавцам - рано или поздно настоящие мерзавцы "хакнут" систему, уж сколько раз так было. Посмотрим, что предложит Рутгер. Не питаю особого оптимизма в этом отношении - похоже, наш "книжный червь" ещё молод, как мыслитель, и недостаточно хорошо знает людей. Но всё равно интересно, до чего он додумается.