Серия «неровности»

На улице холод собачий.
В подъезде кошачье тепло.
И снова ни капли отдачи.
И снова привычный облом.

На стенах деревья, зайчата.
И вырезаны имена.
Она алкашами зачата.
И любит, увы, не меня.

От мамы загадка во взгляде.
От папы горбатенький нос.
Совсем не даётся погладить.
А я похмелиться принёс.

Влюблён до обмана сетчаток.
И в ней ничего б не менял.
Она алкашами зачата.
Но любит, увы, не меня.

У границ ползучего заката
Вырвался наружу кровоток.
Время мифотворчества, загадок,
Окропления углов водой.

Кошка затаилась. Что-то видит.
Что-то чует в этой темноте.
Там потусторонний представитель.
Представительный костюм надел.

Я не вижу. Лишь воображаю.
Был рождён кривым на третий глаз.
Даже в книге о святых скрижалях
Непонятны больше трети фраз.

Если там и правда чей-то дух,
То не знаю, как его приветить.
Шорохи. Последний свет потух.
Я пролепечу ему "приветик..."

Винительный падёж осадков.
Дождь вымочил кого? Да всех.
В наш дворик заплыла русалка.
Блестит чешуйчатый корсет.
Чешуйки – ключики от банок.
Из-под девятой балтики.
Желание домой отпало.
Греми, девятый вал, теки.

Я говорю, а мне не верят,
Что всё и впрямь увидено.
В веночке из утиных перьев
Залез на лавку водяной.
Русалка косы заплетала.
А он хотел её продать.
И вёл беседу о приданом,
О вечности на дне пруда.

Нарычали дворовые псовые:
Я когда-нибудь буду покушен.
В брюки пальцы крестами рассованы.
Прячу взгляд от соседок-старушек.

В нашем лифте повесили камеру.
Появился внимательный зритель.
Стойка вольно. Лицо белокаменно.
Помни заповедь: в лифте не срите.

Дома я притворяюсь хозяином.
И почти ничего не тревожит.
Все под богом и богоспасаемы.
Не забыть помолиться попозже.

Ночью снились собаки кудлатые.
Их заглавный похож на Исаию.
И рычали собачьими матами:
Всё равно мы тебя покусаем.

Клюквенная пастила.
Остывающий чайный настой.
Муха, слезай со стола.
Неприлично ногами на стол.
Хочешь, на стену залезь.
Я бы тоже полез, от тоски.
И не зови меня в лес.
Никуда не зови, просто сгинь.
Хочешь, сама полетай.
Улетай, я тебя не держу.
Хочешь, поешь, вон еда.
Только молча, не надо жу-жу.
Голос твой бесит, прости.
И не дуйся, расскажешь потом.
Люди порой непросты.
Сам себя понимаю с трудом.

Всё нормально. Я выспан и не бухал.
Всё неплохо. За маленьким вычетом.
Электричка идёт на Онибахан.
Это я в отражении вычитал.
Я не знаю, какой там живёт народ.
Там, наверное, Азия дикая.
Кошки бегают самых больших пород.
А чужим беззастенчиво тыкают.
И не просто на ты говорят с тобой.
Но и тычут ножи между рёбрами.
Утешаюсь надеждами, как тупой.
Пусть те люди окажутся добрыми.
Приобщусь, поглядев любознательно.
Как возносят молитвы они богам.
А на родине впишут в ненайденных.
Электричка идёт на Онибахан.