Серия «Гиенов показываю (красивое, да)»

В Ленинградском зоопарке долгие годы жило несколько гиен. По сию пору уникальным для России остаётся случай выкармливания и приручения в нашем зоопарке пары полосатых гиенят.

Доподлинно неизвестно, как попали в 1972 году эти крошечные щеночки в Зоообъединение — организацию, базировавшуюся в Москве и ведавшую в СССР всеми операциями с дикими животными, но решать их судьбу надо было безотлагательно, ведь им ещё месяца от роду не было. Их полагалось несколько раз в день кормить из соски, массировать животики и тому подобное. Взялись за это многотрудное дело именно у нас, в Ленинградском зоопарке, который в ту пору славился опытными сотрудниками, успешно выхаживавшими самый безнадёжный молодняк.

Гиенятам, а они были очаровательны, как все малыши, очень повезло. Они попали в умелые руки заведующей сектором хищных Веры Сергеевны Андреевской и её помощницы Тамары Требулец, которым на несколько недель пришлось, не в первый и не в последний раз в жизни, забыть о доме, детях, обо всём, кроме гиенят, названных Мери и Браун. Такая самоотверженность принесла свои плоды — детёныши выросли здоровыми ласковыми ручными зверями. Конечно, между собой они выясняли отношения — очень шумно и агрессивно, но воспитательницы были для них непререкаемыми и неприкасаемыми авторитетами.

Через несколько лет с Мери приключилось несчастье. Она каким-то образом умудрилась через решётку поцапаться с соседом-ягуаром, да так, что ветврачам потом пришлось ампутировать ей израненную лапу. И без того непростой, характер у неё совсем испортился. Её стало опасно выводить на прогулку, с ней было непросто общаться даже её кормилицам.

А вот Браун оставался ручным. Он с удовольствием гулял на тоненьком поводке, для него и ещё для выгуливания молодняка был построен загон, где он мог бы погреться на солнышке. Да и посетителям было интересно посмотреть вблизи и сфотографировать через тонкую сетку зверя-красавца.

Выводить себя на прогулку Браун разрешал многим знакомым ему людям, но лишь своим кормилицам позволял фамильярности. Они могли делать с ним, взрослым самцом, что угодно — валить на спину, чесать бока, класть руку в пасть. Правда, смотреть со стороны на такие игры было жутковато — гиена зверь серьёзный, не по росту мощный. А каковы зубы!

Браун прожил максимально долгую по гиеньим меркам жизнь — больше 25 лет. И остался не только на фотографиях и в памяти общавшихся с ним людей. Его и сейчас можно увидеть — в сериале «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», где в фильме «Пёстрая лента» он «играет» эпизодическую роль привезённой из Индии ручной гиены. Собственно, в первоисточнике речь шла о ручном гепарде, но такого зверя для съёмок найти не смогли. Гиена оказалась не только полноценной заменой. От присутствия именно её, а не симпатичного гепарда, мрачная атмосфера поместья, где творятся злодейства, стала ещё более зловещей. Да и фонограмма обогатилась гиеньими вокализами, что также добавило картине новых красок.

На съёмках Браун вёл себя безупречно. Казалось, что он всю свою жизнь только тем и занимался, что снимался в кино. И отснято было с ним много отличного материала, но, как это часто бывает, в окончательный вариант попало лишь два крошечных кусочка. Однако как приятно вновь и вновь видеть, хотя бы в фильме, единственную ручную гиену СССР и знать, что воспитана она в нашем городе.

Источник: https://adresaspb.ru/category/citizens/animals/giena/

Рассказ Веры Чаплиной "Тюлька"

Летом 1932 года привезли в Зоопарк из южной Туркмении двух гиен. Гиенами я интересовалась давно. Читала, что это глупый, злой зверь, что его трудно приручить, и решила проверить.

Тюлька и Ревекка были две сестры. Две пятимесячные полосатые гиены, с толстыми, словно опухшими, мордами, неуклюжие и смешные. Обычно молодые животные привыкают к новой обстановке скорее взрослых. Они не так запуганы, не так боятся людей, и приручить их гораздо легче.

Привыкли ко мне скоро и гиены. Как только я входила в клетку, бежали навстречу, кружились около ног и кричали. А как они кричали! Громко, с каким-то скрипом и протяжным хрипом. Трудно было узнать, злились они или ласкались, потому что то и другое было очень похоже. Занималась я больше с Тюлькой: больше её ласкала, приносила сладостей. Когда же она ко мне привыкла, стала выводить на прогулку.

Первый раз она очень испугалась. Испугалась незнакомых людей, зверей, а больше всего цепи.

Цепь гремела около самого уха, душила, держала, не давала уйти. От страха Тюлька стала вырываться, всё кусать. Кусала цепь, скамейку, кусала свои лапы. Можно было подумать, что она взбесилась. С большим трудом удалось её схватить за шиворот и водворить на место.

В следующий раз вместо цепи я взяла уже ремень и вывела её вместе с Ревеккой. Вдвоём у них дело пошло лучше. Сестрицы жались друг к другу, им было не так страшно.

Поиграть я выпускала их в загон. Заигрывала чаще Тюлька: тащила Ревекку за шиворот, тихонько кусала сзади. Ревекка всегда боялась и вечно пряталась. Тюлька была куда смелей. Вскоре она совсем освоилась, свободно гуляла меж клеток и не боялась людей.

Ходила она на привязи хорошо, но была упряма. Когда ей не хотелось идти, она останавливалась или ложилась. Можно было сколько угодно её звать, манить, тащить за ремень — Тюлька давилась, хрипела и всё-таки не шла. Она упиралась всеми четырьмя лапами, и сдвинуть её с места было трудно.

Приходилось брать на руки и несколько шагов проносить. Повторялось это очень часто, и скоро Тюлька настолько привыкла к такому способу передвижения, что даже не сопротивлялась. Вообще она позволяла мне делать с собой многое.

С Ревеккой из-за мяса дралась, а мне отдавала свою порцию и даже не огрызалась. Сколько раз я брала кусочек мяса, зажимала в кулак и давала Тюльке. Она облизывала всю руку, забирала в пасть, а зубы, которые дробили кости, как сахар, не оставляли даже царапины.

К концу лета нам пришлось расстаться. Ревекку продали в другой зоопарк, а Тюльку перевели в помещение Острова зверей.

Остров зверей находился на Новой территории Зоопарка, и ходить туда у меня не было времени.

Прошло больше года. За это время я ни разу не была у Тюльки. Сначала не хотелось её тревожить, потом казалось, что она должна меня забыть. Но память у зверя оказалась лучше, чем я думала.

Работала я тогда экскурсоводом. Захожу однажды в львятник и слышу вдруг хрип, знакомый скрипучий хрип, и вижу, как мечется по клетке гиена. Смотрела она на меня. Даже публика обратила внимание. Долго не могла я понять, в чём дело.

Гиена была взрослая, как будто незнакомая, и вдруг ласкается, хрипит. Уже после узнала я от служителя, что это Тюлька и что на время её перевели в львятник.

Я несколько раз к ней заходила, ласкала, потом уехала в отпуск. Вернулась через два месяца. Узнала, что в этот день Тюльку выпускают на Остров зверей к другим гиенам, и пошла посмотреть.

Гиены Девочка и Мальчик были много больше Тюльки. Они вместе выросли и встретили новенькую недружелюбно. Шерсть их встала дыбом, они кружились вокруг Тюльки и злобно хрипели.

Бедная Тюлька вся сжалась, забилась в самый дальний угол и кричала. Первой её куснула Девочка. Тюлька обернулась, и тут-то схватил её Мальчик. Отбили Тюльку с большим трудом. Хотели отсадить, но, обезумев от боли и страха, Тюлька никого не подпускала. Бросалась на людей, вырывала из рук палки, дробила их зубами, как щепки. Попробовали накрыть сачком. Не удалось и это.

Тогда я решила войти и попытаться её взять сама. Меня отговаривали. Говорили, что ничего не выйдет, что слишком большой срок разлуки, что всё равно она меня не узнает.

Однако я всё же вошла.

Увидев меня, Тюлька прижалась к стене. Она рычала и смотрела глазами, полными злобы. Стоявшая дыбом шерсть делала её большой, а окровавленная морда и рваная рана на шее придавали непривычно дикий вид.

Сказать по совести, я себя чувствовала не совсем спокойно. Несколько раз пыталась к ней подойти, и несколько раз она бросалась и старалась укусить. Тогда я попросила всех выйти, отошла в сторону и стала её звать.

— Тюлька, Тюлюсенька, — уговаривала я её, — ну поди же ко мне, мордастая!

Не знаю, знакомые ли слова, голос или просто она узнала меня, но только Тюлька, страшная, окровавленная Тюлька, взрослая гиена, захрипела, подбежала, стала ласкаться. Оставляя следы крови, тёрлась она о платье, ползала, ложилась на живот.

Осторожно, чтобы не задеть больного места, я надела ей на шею ремень, укрепила около самых ушей, потому что ниже была рана, и повела. Вести нужно было вокруг Острова зверей и ещё немного по помещению. Не гуляли мы с ней ведь давно: она могла испугаться, убежать. Или, ещё хуже, потянуть ремень, сделать себе больно, разозлиться. Но опасения оказались напрасны.

Давно сполз на шею ремень, тёр рану, а Тюлька словно не чувствовала боли.

Спокойно, как будто гуляла так каждый день, шла она за мною. Спокойно дала себя взять на руки, посадить в клетку, снять ремень.

Жила она в Зоопарке долго, и хотя я заходила к ней редко, стоило Тюльке услышать мой голос, как она начинала кричать, бегать по клетке, просить ласки, а когда я уходила, долго ещё тёрлась о те прутья, сквозь которые я просовывала к ней руки.

Это всё о ней:

Один из самых поразительных обычаев почитания животных сохранился в городе Харэр (Эфиопия). История о харэрских гиенах является уникальным случаем социальной взаимосвязи человека и животного, и, хотя эта взаимосвязь ещё не до конца изучена, она постоянно привлекает внимание как учёных, так и туристов, приезжающих в этот город в Восточной Африке специально для того, чтобы увидеть гиен, которые считаются священными покровителями города уже много сотен лет. Согласно местной легенде, в X в. их приручил создатель города святой Абадир. Вскоре в пустыне разразилась засуха, голодные гиены стали нападать на людей, и тогда одна женщина догадалась накормить их. Гиены успокоились, а традиция их кормления сохранилась с тех пор в десятках мусульманских мечетей по всему городу. По ночам гиены беспрепятственно ходят по городским улицам, а днём отдыхают в его окрестностях в тени баобабов. Ритуальная процедура кормления гиен начинается у городских ворот после захода солнца, её проводят люди, принадлежащие к особой касте, из поколения в поколение ответственной за взаимоотношения с этими животными. Сегодня в Харэре таких специалистов почти не осталось, но по вечерам всё ещё можно видеть, как последние из них встречают своих питомцев, сходящихся из пустыни к воротам города. Старики знают почти всех зверей по именам. Их кормят, передавая сырое мясо изо рта в рот, и это почётное право может получить – конечно, за вознаграждение – любой турист. Охотников, впрочем, находится немного.

Отрывок из книги Кирилла Бабаева "Что такое Африка"

Трудно поверить, глядя на них, но да - загрызть сестёр и братишек они пытаются с рождения. Потом, по мере взросления, смиряются с присутствием оных (если, конечно, таки не загрызли) и начинают просто играть и общаться, как котята или щенки.

Место действия - семейный зоопарк в США.