Байки Митрича 5. Последняя ночь
История первая: Медведь-зомби
История вторая: Мертвые воды
История третья: ДревниеИстория четвертая: Макар-мертвяк
И наконец история пятая. Окончание...
Больше контента в телерам-канале УЖАСАРИУМ
Ранее:
Митрич подошел к двери. Постоял прислушиваясь, затем открыл засов, толкнул дверь, и мы вышли на улицу в объятия холодного тумана.
И вот теперь...
Почти осязаемый густой туман застилал деревню. От него веяло холодом и болотной плесенью, было неуютно, холод проникал внутрь и растекался по жилам. Ориентироваться в и без того темной ночи было совсем не возможно, не было видно ни силуэтов домов, ни звезд на небе.
Митрич протянул мне видавший виды, помятый фонарь в жестяном корпусе. Я взял за ручку, потянул, но он не отпускал.
- Шечаш не включай, - сказал он шепотом и только после отпустил фонарь. - Сюда.
Митрич уверенно шагнул в туман. Мы шли пока из тумана не вынырнул силуэт старого забора. Старик осторожно толкнул калитку, но она все же предательски заскрипела.
- Шшшука, - еле слышно прошипел Митрич и замер перед открытой калиткой, прислушиваясь.
Мертвая тишина. Ни шороха, ни звука. Митрич, не поднимая руки, сделал знак следовать за ним и шагнул на улицу. Мы шли вдоль забора, стараясь не шуметь. Дом старика стоял на самой окраине, забор вскоре закончился, и дорогу перегородил плетень из толстых кривых веток. Тут я заметил, что стал различать размытые очертания построек и деревьев шагов на пять вдали, или туман стал менее плотным, или мои глаза привыкли к сумеркам. Очертания были размытые и словно колыхались, двоились. От того я не сразу осознал, что отделившийся от стоящего рядом искривленного ствола иссохшего дерева силуэт был чьей-то фигурой - скрученной под стать стволу того же дерева.
Не заметил движения и Митрич пока эта тварь внезапно не возникла прямо перед нами. Несомненно, это был человек, но мозг отказывался воспринимать его человеком. Нижняя челюсть на искривленном лице была невероятно вытянута, открывая черную зияющую дыру огромной пасти. Мертвенно белые глаза в глубоких впалых глазницах. В нос ударил густой смрад, могильный, затхлый.
Тварь тоже не ожидала внезапной встречи. Непонятно было, смотрят ли белые глаза без зрачков на нас, но оно нас видело. Тварь на мгновение замерла. Время как-будто вытянулось. Я смотрел в белые глаза, на движущуюся из стороны в сторону длинную челюсть, голове одна за одной пролетали мысли: “Что это?”, “Как быть?”, “У меня ружье. Стрелять?”. В эти доли секунды уместилось невероятное количество действий, я видел каждое движение лица, если это можно назвать лицом.
Но тварь все же оказалась быстрее. Из глубины черной дыры огромного рта раздался хрипящий, харкающий то ли вой, то ли лай. Настолько пронзительный, что перепонки в ушах противно завибрировали, и в глазах все затряслось. Хотелось бросить ружье и зажать уши руками, но тут Митрич опомнился и с размаху ударил прикладом ружья в кричащую. морду. Тварь отшатнулась и свалилась на землю, крик тут же прервался, но было уже поздно.
Из темноты послышались звуки, вскрики, хриплые взвывания мало походили на человеческие голоса, но было очевидно, что в темноте есть еще и они общались. Звуки доносились со стороны леса, оттуда, куда мы шли. Окончательно сомнения развеяли огни, которые зажглись в тумане, в темноте зашарили лучи фонарей, и даже языки факелов.
- Назад! В деревню! - хрипло прошипел Митрич.
Он прижался к забору и как мог быстро зашагал обратно в направлении своего дома. Сзади уже можно было различить топот множества ног. Нас преследовали.
- Домой нельзя. Туда! - Митрич указал куда-то в туман на другой стороне улицы.
Что там в тумане разглядеть было не возможно. Мы замедлились и прокрались на другую сторону, и я увидел узкий проход между заборами и переулком, хотя какой переулок, тропа настолько узкая, что вызывала клаустрофобию - того гляди застрянешь - вывела нас на пустырь. В густом тумане виднелся черный силуэт какого-то массивного и высокого, по деревенским меркам, сооружения. Мы двигались вдоль забора, обходя сооружения, явно заброшенные: покосившиеся дощатые стены построек, черные дыры, бывшие когда-то окнами.
- Что это? - спросил я шепотом. указывая на мрачные остовы.
- Жавод шилошный. Бывший, - ответил Митрич, даже не смотря куда я указывал.
Звуки погони снова настигли нас внезапно: то ли успели протиснуться сквозь узкий лаз вслед за нами, то ли это была другая группа. Один за другим из тумана позади нас выныривали колышущиеся огни.
- Шуда! - Митрич потянул меня к завалившемуся забору.
С удивительной ловкостью он перебрался через нагромождение жердей и досок, и его сгорбленный силуэт уже тонул в тумане, когда я все еще пытался не застрять и не упасть… но не справился. Нога провалилась и застряла между досками. Что-то сильно сдавило лодыжку чуть выше ступни, и резкая боль пронзила кость до самого бедра. Инстинктивно я попытался выдернуть ногу, но сделал только хуже - еще один укол резкой боли, как удар током пробежал по ноге. С трудом удержал крик, но не удержал равновесия и завалился на доски. Это точно услышали. Все также спеша, но уже осторожнее, я вытащил ногу и поднял голову. Огни были уже с двух сторон и рядом, я уже слышал звуки, смутно похожие на человеческую речь. А в какую сторону мне? Вокруг туман, Митрича не видно. Позвать? Выдам себя.
Согнувшись, я побежал в противоположную от огней сторону, стараясь не шуметь. Нога сильно болела. Я наткнулся на заросли каких-то кустов вдоль забора. Перелезть, не создав шума, не получится. Забор меня точно задержит, а погоня, а это несомненно она, была уже близко. Я заполз в траву и прижался к забору, стараясь даже не дышать.
Вскоре я увидел наших преследователей. Теперь, наверное, только моих. Куда подевался Митрич?
Две группы ног смешались в общую кучу почти у меня перед глазами. Свет факелов и фонарей разгонял туман, но я боялся пошевелиться, не мог поднять голову. Видел только ноги - грязные сапоги, тяжелые башмаки. Тут были и мужчины, и женщины, судя по подолам юбок, вымокших и заляпанных грязью. От них смердило плесенью, дегтем, гнилой рыбой. Толпа сбилась в кучу вокруг одного из преследователей. Огромного, судя по размеру его сопожишь с подвернутыми голенищами, о которые бились полы его плаща из толстой тяжелой ткани. Что они говорили, разобрать я не мог, скорее они мычали и рыкали друг на друга. Судя по тону, верзила в плаще был очень недоволен, он рычал громче всех, и остальные тут же замолкали. Вскоре уже говорил, если это можно так назвать, только он. Злобно рыкнув в последний раз, он поднял ногу в огромном сапоге и с силой топнул, так что из-под подошвы разлетелись комки грязи. Толпа разделилась на группы и, что-то бормоча, они двинулись в туман, почти сразу же исчезая в нём.
Когда вблизи уже не было видно ни одной пары ног, я осторожно поднял голову и посмотрел по сторонам. Никого. В тумане маячили огни, постепенно удаляясь.
Я поднялся и осмотрелся. Идти нужно явно в сторону от удаляющихся огней. Но куда? Надо где-то укрыться до рассвета, бродить в этой тьме и тумане - самоубийство.
Вдали, в свете луны, едва пробивающимся сквозь туман, чернела крыша силосного завода. Заброшен, - вспомнил я. - Вряд ли они подумают, что мы решили, я решил вернуться. Пересижу до утра, там видно будет.
Я двинулся вдоль забора, стараясь держаться как можно ближе к нему, фонарик не зажигал, темное пятно завода в тумане - хоть какой-то ориентир. В этот раз я перелезал обратно через поваленный забор очень осторожно. Ружье мешало, но бросить его я не решился, а вместо этого наклонился и переполз завал почти на четвереньках.
Перебравшись, я поднялся и от неожиданности чуть не выронил ружье. Путаясь в ремне, я неуклюже перехватывая приклад, все-таки справился с трясущимися руками и, выставив ствол вперед. Передо мной стоял ребенок. Мальчик лет пятнадцати. Грязный, из одежды только майка и какие-то мешковатые штаны. Глаза. Глаза у него были абсолютно белые. Белые, без зрачков, словно в них клубился этот проклятый туман, который тут повсюду.
Не знаю, наблюдал ли он, как я перелезаю через ограду или появился только сейчас, не знаю, сколько времени мы стояли напротив - я тыча в него стволами двустволки, и он, почти голый уставившись на меня своими жуткими глазами. Минуты, секунды, доли секунды... Время исчезло, замедлилось и ускорилось одновременно. Я провалился в него, как в пустоту, в которой эхом разносились мои мысли и стук крови в виски.
Он шевельнулся.
“Он шевельнулся!" - шепнуло мне мое сознание.
“Вижу, - ответило оно же само себе. - Смотри! Что это?”
Его челюсть. Медленно его челюсть начала отвисать, вытягиваться вниз, разевая невозможных размеров пасть. Невозможных… для человека.
“Он закричит!” - сознание уже орало у меня в голове.
“Стреляй!”
“Нет! Не стреляй! Услышат!”
“Но он, оно закричит!”
Доли секунды, секунды, минуты… Мысли… Гул… Кровь в виски… Наверное все было быстро. Не знаю. Я не выстрелил… А он, оно… не закричало.
Как мне пришла эта мысль, почему я решил сделать именно так, я не знаю, я уже не слышал своё сознание. Я не выстрелил… Я поднял плечи и изо всех сил выкинул руки с ружьем вперед будто в штыковой атаке. Но штыка у ружья не было. Два ствола угодили в переносицу жуткой твари. Я почувствовал хруст ломающихся костей черепа. На руки брызнула кровь, мозги….. Что-то очень горячее или, напротив, очень холодное, кисти будто обожгло, но ружье я не бросил.
Тело твари повисло на стволах, утягивая их вниз, С противным чавканьем тело сползало и, свалилось у меня возле ног.
Мой желудок скрутило, и я не удержал содержимое внутри. Руки тряслись, голова кружилась, воздух казался густым, я не мог отдышаться, жадно хватая ртом холодный туман.
Медленно гудение в голове стихало, мечущиеся и роящиеся мысли приходили в порядок. Надо идти. Непонятно, один ли он тут, отстал от группы моих преследователей или в округе бродят еще эти твари.
Я добрался до заброшенного завода, отгоняя время от времени возникающие перед глазами картины страшного лица с белыми глазами, с жутким хрустом входящих в череп стволов, тела хоть и жуткого, с огромной пастью и пустыми глазами, но ребенка у моих ног.
Искать вход не пришлось, на углу постройки зияли черные проемы окон. Ни стекол, ни рам давно уже не было и забрался в одно из них.
Внутри воняло нечистотами, плесенью и сыростью. Это была какая-то небольшая комната, видимо, контора. На полу валялись остатки сломанной мебели, столов, стульев.
Я решил идти дальше внутрь, чтобы меня не заметили через окна. Дверей в комнате не было, только проем с выломанным косяком за ним было большое просторное помещение, наверное цех.
Цех был большим, уходил вверх, на два или три этажа, до самой крыши. Я достал из кармана фонарь и включил. Снаружи не должны были увидеть, подумал я. Пошарил лучом по стенам и массивным конструкциям в центре цеха, огромные ржавые баки, свисающие цепи, ветхие веревочные тросы, какие-то большие шестерни и сгнившие деревянные помосты.
Надо найти место, где можно пересидеть до утра. Может, мешки какие-то или что еще… Холодный туман казалось проник до костей, смешался со страхом таящимся внизу живота, тревога не отпускала меня, хотелось согреться.
Я брел между транспортировочных линий, перевернутых палетов и искореженных остовов оборудования, ища подходящее место, и вдруг услышал звук... Что-то металлическое упало на бетонный пол.
Увидели свет? Может это вообще ветер, ночная птица или просто какая-то деталь отвалилась, тут же все прогнило.
Я замер. Слушал, пытаясь отделить шум ветра и скрип конструкций от всего остального, услышать шорохи, шаги, голоса…
Есть! Точно кто-то есть! Я услышал шорох или шаги. Осторожные, видимо все-таки увидел свет фонаря, пытается понять где я.
Прижавшись к стене, я начал отходить обратно в комнату с окнами,. Даже если он один, может поднять шум. Фонарь не включал. Отошел недалеко, смогу найти в темноте. Шаг за шагом ощупывая стену, я дошел до проема.
На улице было все же светлее, чем внутри и я увидел! Он тут! В комнате! На фоне едва выделяющегося прямоугольника окна метнулась тень. Я вскинул ружье, которое держал наготове, но я уже потерял его в темноте и он оказался быстрее. Сильный удар вышиб ружье из моих рук. Держал я крепко, но удар был таким, что чуть не вывихнул мне плечи. Тут же сильный толчок впечатал меня в стену. Руки практически не слушались, но я все же сумел поднять и схватить нападавшего. Вцепившись в одежду, я подтянул его к себе и попытался отшвырнуть его в сторону, и тут услышал.
- Тиха!
Хриплый, сдавленный, но знакомый голос. Митрич! Мои пальцы сами собой разжались.
- Митрич? - спросил я шепотом.
- Да. Да. Я, - он пытался отдышаться. Наша короткая схватка все же немного вымотала его.
- Ты как тут?.. Ты исчез вдруг…
- Ишчез… Ты кошоногий жаштрял там. Тут эти. Шхоронилшя я пока они балакали. Апошля они прямо на меня поперли. Чуть не жаметили. Еле ушел дворами. Вернулша тебя ужа и шлед проштыл. В деревню думал не пойдешь, коли они там, решил тута проверить.
Голос доносился из темноты, я едва различал силуэт сгорбленной фигуры Митрича, я пытался уловить малейшие изменения в голосе. Хотелось ему поверить, все же вдвоем с ним больше шансов, но а вдруг это уже не он.
- Гадаешь я это или нет? - спросил Митрич.
- Я… Да… - я решил не вилять, но все же нащупал ружье и пододвинул к себе.
- Ну, моё-то ружо у меня в руках, а я тебя еще не жаштрелил.
И правда. Я немного успокоился.
- Извини.
- Да ладна, я тожа пришматривлша, пока ты шхеритша не штал. Эти бы не штали.
Митрич замолчал, но вскоре продолжил.
- Лады, лады… Тут другая проблема. Тут они.
- Они?! Где? Не слышу.
- Нет… Не упыри эти, шошеди мои. Твари чертовы тут. Чую я. Ты ражве не чуешь?
- Нет. А что?
- Да вонь эта и в животе будто черви копошатша. Чуешь?
- Ддаа… Но у меня уже всю ночь так.
- Нее, тут другое… Я помню. Как в том доме шабашников-штудентов. Отродья бешовшкие.
- И что делать? Выбираться будем?
- Шпалим их к хренам! Тогда ешо надо было шпалить.
Я пытался осознать происходящее. Это сон? Я попал в какой-то фильм ужасов. Туман, жуткая деревня, обезумевшая толпа с факелами. Да, и с фонарями, но и факелами! А теперь еще и крестовый поход на каких-то тварей со стариком. Ван Хельсинг, твою мать.
Размышляя, я не заметил, как накрутил себя. Руки сами по себе сжимали ружье сильнее и сильнее, и уже хотел размозжить черепа этим тварям, кем бы они не были. За всё! За страх, который меня пронизывал и за который я сам себя ненавидел.
- И где их искать? - я услышал свой голос еще до того, как осознал, что говорю это.
- Шут его знает. Где-то ждешь.
Митрич включил фонарь. Волна тревоги пробежала у меня по спине от неожиданности.
- В окна не швети, - сказал Митрич кивая головой в сторону мой руки с фонарем. - Пошли.
Он двинулся к проему, направив фонарь в пол, чтобы луч не был виден. Я включил свой фонарь, перехватил ружье и пошел за ним.
Мы снова вышли в цех. Что искать непонятно. Мы просто брели, высвечивая лучами фонарей битые стекла, бутылки, каркасы каких-то ящиков и прочий хлам.
Мы ощутили это одновременно. Волна тревоги, затем следующая и еще, как пульсация, заставляющая все внутри сжиматься, а кровь застывать в жилах. Я посмотрел на Митрича, он стоял неподвижно, уставившись в черный проем между двумя большими баками.
- Там! - я и спрашивал, и утверждал, сам понимал, что эта жуткая вибрация исходит оттуда.
Митрич кивнул. Идти не хотелось, тело сопротивлялось. Хотелось развернуться и бежать, но я сделал шаг первым. Митрич тут же спохватился и тоже двинулся в темный проем.
Волны страха не хотели нас пускать, отталкивали, но мы дошли до самой стены и увидели ржавый квадратный люк в полу. Митрич посветил фонарем по периметру люка, взял ружье двумя руками и, направив ствол на люк, сказал
- Открывай. Тока под штволы не лезь.
Я прислонил свое ружье к стене, схватился за ржавую ручку люка и потянул. Заскрипели петли, но он довольно легко поддался. Из открывшейся дыры нас окатило волной стократно усилившейся вони. Разложение, гниль. Затхлый могильный смрад смешивался с ощущением переполняющего грудь ужаса. Я чуть не уронил крышку обратно, пытаясь уткнуться носом себе в плечо. Еле удержав, я убедился, что она не захлопнется, взял ружье и подошел к Митричу.
- Что там? - спросил я тыкая стволами на железную лестницу, уходящую вниз в темноту.
- Почем знаю? Шклад, кладовка, прошто подвал… Идем! - скомандовал Митрич, опуская ногу на ступеньку.
Мы спустились в узкий проход. Грязный, захламленный, идти приходилось по хлюпающей вонючей жиже. Видимо, проход ни раз заливало дождями, обшарпанные стены покрывала плесень.
Метров через десять коридор расходился в стороны, но вариантов куда идти не было: правый был завален, левый через пару метров заканчивался небольшой комнатой. Луч фонаря почти сразу упирался в стену напротив, высвечивая пятна кирпичной кладки в проплешинах обвалившейся штукатурки. У стены были навалены кучи... и... стоило мне направить луч фонаря чуть ниже, и... крик застрял у меня в горле, по затылку пробежала холодная волна. Это были кучи трупов. Птицы, животные, люди… Скелеты, сгнившие останки, иссохшие конечности. Ужасная картина. Руки затряслись, от чего луч фонаря стал описывать эпилептические фигуры на стене. От этого и от густого смрада разложений меня мутило, перед глазами все плыло, и тут луч фонаря выхватил еще более ужасающую картину.
Весь угол комнаты был как порождение кошмара. Наросты, словно извращённые грибы, расползались по стенам и полу, бесформенная масса, как жгуты, рваные лоскуты из плоти, кожи и слизи, переплетаясь в мерзкую пульсирующую паутину.
Белёсые жилы, как жаждущие крови змеи, извиваются, врастая в два чудовищных существа. Их кожа была мертвецки бледна и покрыта жуткими пятнами разложения. Там, где должны были находиться глаза, огромные наросты, покрытые белой пленкой. Огромные острые зубы торчали в безгубых, приоткрытых ртах. Существа были неподвижны, лишь слегка подергивались, как марионетки, подвешенные на этих нитях из плоти.
Я сразу понял, что именно о них рассказывал Митрич, именно их он видел в доме студентов. Конечно, он не мог их забыть, такое невозможно забыть. Это нереально, это невозможно, но это есть, это вот здесь, прямо передо мной. И теперь мне тоже никогда этого не забыть.
Я почувствовал сильную хватку на руке выше кисти. Митрич схватил меня, унимая дергание фонаря и призывая не потревожить монстров. Они не подавали признаков, что знают о нашем присутствии. Видимо никакой угрозы своему существованию в этой деревне они не ощущали - никакой охраны, никаких преград.
Я посмотрел на Митрича. Он отпустил мою руку и поднес палец к губам, затем показал на ружье, приставил два пальца к виску и перевел их на монстров. Я кивнул. Понял. Перехватив ружья так, чтобы держать и фонарь, и ружье, мы медленно подошли к пульсирующему кокону. Подняли ружья на уровне ужасающих голов, не касаясь, чтобы не потревожить их.
Мы стояли рядом, глядя друг на друга, я ждал сигнала от Митрича. Он снял палец со спускового крючка, показал мне два пальца и согнул один. Беззвучно, намеренно широко раскрывая рот, проартикулировал: “ОДИН”.
Я сделал гримасу непонимания. Один? Я намеревался стрелять из обеих стволов, чтобы наверняка. Митрич повторил свой жест: “ОДИН!”. Я кивнул. Наверное, так надо. Митрич кивнул в ответ. Показал уже три пальца и медленно загнул один. Я понял - на счет три.
Один палец загнут. Я вдохнул, успокаивая дрожь в руках. Митрич загнул второй палец…Ладони вспотели.
Третий палец. Я нажал спуск.
Выстрел! На лицо брызнули останки плоти, кровь, но… Один залп! Один! Вспышка слева. Митрич. Его выстрел. Я не ощутил отдачи! Моё ружье не выстрелило. Осечка? Отсырел патрон? Что я делаю? Некогда размышлять. Стрелять вторым. Щелк! Снова осечка. И оно открыло глаза…
Мгновение, и бледные веки поднялись и на меня уставились его глаза. На меня или сквозь меня - непонятно, глаза были мутно-белыми, без зрачков. Еще мгновение, и жгуты из плоти разорвались, и воздух рассекла длинная когтистая лапа, выбив ружье и фонарь из моих рук. Фонарь отлетел, завертевшись на полу. От удара я упал на спину и чудовище нависло надо мной. В мельтешении фонаря все выглядело как в покадровой съемке, где с каждым кадром неминуемая смерть была все ближе. Пара витков фонаря и над моим лицом нависла ужасная зубастая пасть, огромная черная дыра. еще секунда, и острые, как бритва зубы сомкнуться и отгрызут мне половину головы.
Грохот в ушах. Меня окатило волной липкой крови. Моё лицо. Моё. Значит, оно на месте. Митрич! У него оставался один заряженный патрон.
Я с трудом поднял руку и протер глаза от липкой вонючей крови. Открыл. Фонарь закончил свой последний оборот и остановился. На мне лежало тело бледного монстра, там где еще недавно была ужасная зубастая голова, висели ошметки костей и плоти с которых капала слизь и кровь. Я судорожно дергая руками, столкнул с себя тушу и увидел перед глазами руку Митрича.
Ухватившись за крепкую, шершавую ладонь, я поднялся, отыскал ружье и фонарь и виновато посмотрел на Митрича.
- Спасибо, - сказал я, вспомнив, что еще не поблагодарил его за спасение.
- Пошле будешь шпашибкать. Давай подожжем тварей, хрен жнает, вдруг оживут, пашкуды.
Он оторвал кусок ткани от своей одежды и намотал на найденную тут же ветку.
- Поди пошмотри чего-нибудь в жавалах. Можа ешть,что шухое. Быштрее тока.
Я вышел в проход. Нашел пару фанерных ящиков, куски рубероида. Сгреб сколько смог и вернулся к Митричу. Он стоял над телом одного из монстров и разрывал бумажные гильзы, высыпая порох на труп.
- Кидай, - распорядился он, кивая головой на трупы и не отрываясь от своего занятия, буркнул мне. - Ружо пережаряди. Патроны-то шухие ешть?
Я переломил ружье и вытащил невыстрелившие патроны. Достал из патронташа новые, на всякий случай взял в пластиковых гильзах, на вид сухие, и зарядил ружье. Старые также разорвал и высыпал содержимое на хлам, которым завалил тела.
Митрич посмотрел и кивнул. Затем достал из кармана зажигалку и подпалил сделанный факел. Тряпки разгорались медленно, неохотно. Наконец пламя охватило их целиком, и Митрич поднес огонь к кучам и запалил края обрывков рубероида. Огонь расползался по черным листам, вспыхивал порох, увеличивая жар. Когда огонь зацепился за края фанерных ящиков, Митрич кинул туда же факел и скомандовал:
- Уходим.
Выходя, я закинул еще пару ящиков и коробок в комнату-склеп из прохода и мы выбрались сперва в цех, а затем и на воздух.
Снаружи всё изменилось. На небе сверкали звезды, туман и вместе с ним пронизывающий холод исчез. Теплая летняя ночь…. Я поймал себя на мысли, что это же всего одна ночь, которая еще и не закончилась. Только вечером я зашел в этот сарай, а сейчас казалось, что прошла уже как минимум неделя. Откуда-то навалилась ужасная усталость, ружье и даже фонарь казались невероятно тяжелыми, хотелось бросить их на землю и завалиться рядом, уснуть, хоть прямо тут.
- Шмотри, - Митрич указал на деревню.
Без тумана отсюда уже можно было разглядеть крыши на фоне ночного неба, но он указывал не на них. Из груди вырвался тяжелый стон разочарования, отдыхать не придется. На что я рассчитывал, что эти обезумевшие жители или кто они теперь исчезнут? Не исчезли. На окраине деревни мелькали огоньки, собирающиеся в кучи. Они направлялись к нам.
- Шуда! - скомандовал Митрич. - Через овраг обойдем. В деревне машины ешть. Шечаш можно проехать. Тумана нет. Быштрее, быштрее!
Митрич направился к крутому обрыву, заросшему кустарником. Я поспешил за ним. Цепляясь за ветки, мы спустились по склону. Стараясь держать в тенях и не шуметь, пошли к деревне.
- Тут. - Митрич указал на узкую тропу вверх.
Мы вышли на краю деревни. К обрыву вплотную подступило заросшее травой поле с покосившейся оградой.
- Федькину машину возьмем, - сказал Митрич. - Водить умеешь?
Я кивнул.
- Добро.
- А ключи? - спросил я.
- А ты без них не заведешь? Не умеешь?
Я замотал головой.
- Я тожа. Зайдем в мою хату. Можа ключи у… этого, - Митрич мотнул головой. Я понял - на трупе того, кто притворялся Федором. Молча кивнул.
До дома Митрича добрались без неожиданных встреч. Дверь была распахнута, выбита. Митрич наступил на крыльцо, старые доски заскрипели, он лишь на мгновение задержался и тут же пошел дальше. Вряд ли нас бы стали караулить в доме, они явно обыскали его сразу же, как начали погоню. Мы вошли в избу.
Митрич включил фонарь и прошел на кухню. Труп Федора лежал там же, где и прежде. Я отвернулся.
- Пошвети, - Митрич сунул мне в руку фонарь.
Пришлось взглянуть, чтобы помочь Митричу обшарить карманы. Тело с развороченной выстрелом головой лежало в луже застывшей крови. Белые отростки, которые выползли из раны, уже не шевелились, распластались по полу, как дохлые черви.
Митрич перевернул труп и похлопал по одежде ладонями. На куртке притормозил - нашел то, что нужно, запустил руку в карман и вытащил связку ключей. Кряхтя, разогнувшись, Митрич протянул мне связку, забрав свой фонарь.
- Машина у него во дворе?
- Ннне знаю. Мы же ушли вместе, его не было.
- Дааа. Точно… Шуда он пёхом пришел. Хорошо бы во дворе была. Чего гадать. Пошли.
Митрич направился к двери, я за ним. Он занес ногу через порог, но тут же резко шагнул обратно, схватил дверь за ручку и громко захлопнул.
- Зашов! Быштра! - крикнул он, кивая на толстую плаху, прислоненную к стене рядом.
Я схватил её и помог Митричу накинуть её на петли на двери и стенах.
- Нашли, шуки! - сказал Митрич, скидывая с плеча ружье. - Проверь окна ш обратной штороны. Огородами пойдем.
Пока Митрич заваливал дверь мебелью, я побежал в комнату напротив. Ставни были закрыты, но я быстро нашел штырь, удерживающий их, открыл рамы и осторожно толкнул ставни.
В этот момент раздался сильный стук, и вибрация пошла по всему дому. Пытались выбить дверь. Уже не осторожничая, я толкнул из всех сил. В окно пахнул прохладный ночной воздух. За домом никого не было. С обратной стороны слышалась возня, стук и крики. Митрич закончил баррикадировать дверь и уже был в комнате.
- Давай вылазь. Я прикрою. Ружо шразу готовь.
Я кивнул. Залез на подоконник и спрыгнул. Мягкая, сырая земля почти полностью поглотила звук падения. Я сразу же скинул ружье и осмотрелся. Пока тихо. Заняты дверью с другой стороны. Митрич стоял у окна, водя из стороны в сторону стволами ружья. Я сделал знак - спокойно. Стволы исчезли в темноте комнаты, и почти сразу же раздался громкий шум, тарахтение двигателя. Я завертелся на месте, пытаясь понять, где источник, и прямо на меня из темноты вылетел колесный трактор с отвалом. Я едва успел отпрыгнуть в сторону, как трактор промчался мимо меня и врезался в угол дома, выворотив ветхие бревна. Крыша не выдержала и, покосившись со скрежетом, начала съезжать в образовавшийся пролом.
“Митрич!” - пронеслось в голове. Я все еще валялся на земле, успел лишь повернуть голову и смотрел, как черные доски и куски шифера заваливают часть дома, где еще совсем недавно было окно.
На шум с обеих сторон дома начали сбегать те, кто ломился в дверь. Не меньше двух десятков людей, если это были еще люди, с факелами, фонарями, топорами. Были в толпе и ружья.
“Митрич” - гудели мысли в голове. “Что с ним? Жив? Как помочь?”
Меня пока не видели. Я лежал на земле, за спинами у набежавшей толпы. Пробиться к дому никак не выйдет. Что у меня? Два ствола, два выстрела… Если успею. А дальше?
Скрипя зубами, я начал отползать подальше от дома, в густые заросли полыни, росшей вдоль забора. Дополз незамеченным, в траве уже смог поднять и гуськом подобрался к забору.
Забор у Митрича был высокий, метра два. И, насколько помню, нигде не повален. Придется перелазить, рискуя быть замеченным. Я прошел еще немного дальше, пока не закончились заросли, и начал морально и физически готовиться быстро перелезть и сразу бежать. Пытался сориентироваться, чтобы сразу выбрать правильное направление. Всего пару раз ходил по этой улице. Дом Федора вроде совсем недалеко. Я был процентов на девяносто уверен, что он где-то слева от меня.
Сделав несколько вдохов, я резко выдохнул, перекинул ружье через забор, подпрыгнул и, зацепившись за край быстро подтянулся стараясь не стучать ногами по забору, Прыжок.
Выход силой. Перекинул ногу. Залез. Перевалился. Уже почти. Осталось прыгнуть и… Раздался крик. Заметили! Крик подействовал как выстрел. Я свалился с забора.
Ружье. Вот! Схватил. Куда? Налево? Направо? Налево же! Девяносто процентов! А остальные десять? К черту! Бежать!
Крик за забором перерос в гул выкриков и топот. Надеюсь, забор их задержит хоть на немного.
Одним рывком пробежал забор Митрича и выбежал на улицу. Да! Не ошибся! Было еще темно, но без тумана я все же различил знакомый силуэт дома Федора, и если это не игра теней, его машина стоит возле забора. Это меня взбодрило и обрадовало. На бегу я вытащил из кармана ключи от машины и сжал их в кулаке.
До самого дома бежал, не оглядываясь. Судя по шуму за спиной, погоня забуксовала. Видимо, потеряли меня из виду и рассыпались в поисках. А я уже четко видел машину. Это был не обман зрения. Не останавливаясь, я перехватил ружье прикладом вперед и сходу выбил стекло на водительской двери. Закрыта или нет - некогда разбираться. Нащупал ручку, открыл дверь и только тогда обернулся. Факелы мелькали где-то вдали, между заборами и домами, толпа отстала, но кое-кто меня все-таки увидел. От забора напротив отделилась тень, и, размахивая руками в мою сторону, начал что-то выкрикивать, привлекая внимание толпы, затем побежал на меня.
Я вскинул ружье и нажал спуск. Один раз, затем второй. На этот раз оба выстрела громыхнули, выбросив из стволов столп огня. Не знаю попал ли обоими или только одним, но бежавший дернулся, словно запнулся о невидимый трос и грохнулся в грязь.
Дожидаться я не стал, запрыгнул в машину, трясущимися руками вставил ключ в зажигание.. Только бы завелась. Повернул. Машина закашлялась, но не подвела. Двигатель равномерно загудел. Я включил передачу и втопил педаль в пол. Под крики толпы погнал по улице прочь из проклятой деревни.
Когда последний дом на улице остался позади, я вновь вспомнил: “Митрич! Что с ним? Если он выжил после тарана, а я его бросил… Но мог бы хоть чем-то помочь оставшись в деревне? Надо быстрее вернуться с помощью. Только что сказать? Про чудовищ и культ непонятно кого явно сразу выкладывать не стоит - примут за сумасшедшего. Что-нибудь придумаю…”
Эпилог в комментариях
