«Отказ от осмотра и медицинской помощи» — единственная фраза, которую нужно написать в карте вызова, если пациент говорит, что скорая помощь ему не нужна. Потом он ставит что-то похожее на подпись в документах. Если отказывается, подписи могут поставить члены бригады. На этом наше с ним общение немедленно заканчивается. Признаюсь честно, на взрослой такие вызовы даже любил. Особенно в конце, когда энтузиазм угас.
Но есть нюанс, что если у пострадавшего имеются явные признаки серьёзного заболевания или травмы: рана на голове, из которой льётся кровь, топор, торчащий из спины, или, например, паралич половины тела, принять отказ и оставить пациента без помощи мы просто не можем. Если пациент сам убежит, конечно, гоняться за ним никто не будет.
У меня был гражданин в сильном алкогольном, который убежал прямо из кареты, хотя я вёз его с подозрением на открытую черепно-мозговую травму. Кстати, через три дня пришёл на станцию за забытым мобильным (как ни странно) живой и в примерно таком же состоянии. Надо ли говорить, что обычно сотрудники СМП к таким случаям относятся как минимум философски. Мои любимые поговорки на тему «Каждый сам себе злой Буратино» и «Не навреди, в первую очередь — себе».
Чтобы не навредить себе и не оказаться под уголовным делом о «преступной халатности» или «неоказании помощи», если пациент не хочет или не может убегать, при этом явная угроза здоровью имеется, всё-таки каким-то способом уговорить его ехать в больницу. Если это не выходит, как положено по инструкции, вызывается полиция. Ни разу не видел, чтобы они применяли силу для принуждения к госпитализации, но теоретически, наверно, могут.
Из моего опыта взаимодействия, приезжают, составляют свой протокол, расписываются в наших бумагах, что «дырка в голове есть и действительно от госпитализации отказывается». На этом прощаемся и расходимся. В конце концов, если/когда нашему пострадавшему действительно поплохеет, он потеряет сознание, после чего утратит возможность продолжать от госпитализации отказываться. Наблюдали неоднократно.
Чем мне в своё время понравилась педиатрия, так это искренней вовлечённостью коллег в судьбу пациента. Подавляющее большинство детских докторов действительно по-настоящему хотят помочь. Есть даже такой принцип, как «действие в интересах пациента». Самый простой пример — это госпитализация по социальным показаниям. Когда мы видим, что родители по каким-то причинам (чаще всего психологическим) находятся в не совсем адекватном состоянии, в котором не могут нормально ухаживать за больным ребёнком, это является показанием для его госпитализации и дальнейшего лечения в больнице. Даже если с медицинской точки зрения заболевание не столь тяжёлое.
Кстати, раскрою маленький профессиональный секрет, всегда на вызовах просил родителей своей (их) рукой под диктовку записывать, что я рассказываю. А потом прочитать, что они понаписали и как поняли. Как раз чтобы убедиться, что поняли правильно (бывало всякое) и вообще в ясном сознании. Это так, не в 100% случаев.
Поздний вечер, вызов к ребёнку 8 месяцев на «Задыхается». Не самый плохой дом в районе. Панелька, но с закрытым двором и консьержем, что по местным меркам почти «элитка». Поднимаемся на лифте, заходим в квартиру. Тот случай, когда диагноз ставится буквально с порога. Дыхание очень амплитудное с частотой 60+ в минуту. Ребёнок в сознании, но крайне вялый, на осмотр практически никак не реагирует. Примерно метров с трёх слышен очень характерный свистящий звук на выдохе. Уже на этом этапе всё предельно ясно.
Пара наводящих вопросов родителям: «Давно так дышит? Первый раз? Что-то уже давали? Аллергия?»
Приступаю к достаточно беглому осмотру. Зев, аускультация. В дыхании активно участвует вспомогательная мускулатура, на выдохе выбухание межрёберных промежутков. Сатурация 90-92. Короче, это не тот вызов, где надо долго думать. Тут следует решительно действовать! Дыхательная недостаточность 2 степени, имеющая все риски перехода в третью.
Родителям: «Какой вес ребёнка?»
Фельдшеру: «Заряжай Преднизолон и в небулайзер Беродуал».
В этот момент родители такие: «А чего это вы собираетесь делать? Не надо его ничем колоть».
Я про себя думаю: «Так, ладно, режим переговорщика».
- У вашего ребёнка сейчас на фоне обструктивного бронхита развилась тяжёлая одышка, которая требует немедленного оказания помощи. Без уколов обойтись можно, препарат подействует, но чуть медленней.
- Ингаляции тоже не надо.
- Нам обязательно нужно ребёнку помочь, посмотрите, как он часто дышит и свистит. Организму уже не хватает кислорода, и если мы не вмешаемся, всё может закончиться плачевно.
Я думаю: «Ладно, по-хорошему не получается, буду называть вещи своими именами».
- Ещё раз повторюсь, если мы сейчас не окажем ребёнку помощь, он до утра не доживёт.
- Не доживёт до утра, значит, умрёт!
Вообще пофигу. Стоят, улыбаются.
- Хорошо, нам лечить не доверяете, тогда поехали в больницу!
- В больницу тоже не поедем.
- Тогда, собственно, зачем вообще вызывать скорую помощь?
Чего-то похожего на адекватный ответ я не услышал. Здесь я уже начал злиться. Благо, как писал выше, на взрослой уже неоднократно бывал в похожих ситуациях. Как говорится, «не в мою смену!»
- Смотрите, ситуация следующая. Жизни ребёнка прямо сейчас имеется непосредственная угроза. Вы имеете право отказаться от нашего лечения, о чём необходимо будет сделать запись в карте вызова. Но в любом случае мы с ребёнком сейчас поедем в больницу, и то же самое необходимое лечение он обязательно получит там. Едем мы либо сразу добровольно, либо через пару часов, но в сопровождении полиции, которую немедленно вызовем.
После моей реплики, не убирая (дурацкую) улыбку с лица, отец заявил: «Кстати, я как раз полицейский», после чего всё-таки начались сборы.
Мы с фельдшером ещё несколько раз пытались уговорить родителей хоть какую-то минимальную помощь оказать ребёнку сейчас. Показывали пульсоксиметр с сатурацией 90-92. Объясняли, что значат эти цифры. В результате максимум, на что удалось уговорить, — ингаляция в дороге кислородом. Когда спускались в машину, отец как будто даже попытался объяснить свои действия. Я, говорит, в ОБЭП (отдел по работе с экономическими преступлениями) работаю. И не доверяю врачам, поскольку многие берут взятки.
Никакой логики в данной реплике относительно происходящего я не вижу. Ребёнку настолько очевидно было плохо, что невозможно представить, что может заставить родителей это игнорировать.
А ещё в процессе сборов я слышал реплику матери в разговоре с отцом относительно происходящего, которую, на мой взгляд, надо «выбивать в граните» и «ставить в палату мер и весов» как просто невероятную глупость:
- У меня у подруги так же ребёнка в больницу забрали. Там обкололи гормонами, и теперь у него астма.
На всякий случай, гормоны не вызывают астму. Но назначаются для купирования приступа/контроля заболевания. Путаются причина и следствие.
Этого ребёнка мы доставили в больницу. На кислороде он стал чуть пободрей, но как только маска убирается, за полминуты сатурация падает к исходным цифрам 90. При лечении данного состояния прогноз хороший. Поэтому я уверен, что в больнице ребёнка спасли. В первую очередь от его же родителей. Сейчас он наверняка уже ходит в школу. Но если вы следите за сообщениями в СМИ, там с печальной регулярностью проскакивают различные случаи, когда, несмотря на все старания коллег, им не удаётся спасти детей от их же собственных родителей с «альтернативной ментальностью».
Как будто именно для таких случаев есть разные правовые механизмы у службы опеки, но практика показывает, что работают они не так хорошо и оперативно, как это подчас необходимо. А ещё практика показывает, что можно три раза выкрасть ребёнка из реанимации, что приведёт в конце концов его к гибели. И не только не иметь никаких юридических последствий, вроде уголовного преследования. Но и умудряться выступать по телевизору, пытаясь обвинять в произошедшем врачей.
У взрослых «естественный отбор» в каком-то смысле бывает даже справедлив. «Мальчик хочет покормить тигра — мальчик покормит тигра». Но в случае с детьми человек с «альтернативным мышлением» и тот, кто от этого пострадает — это разные люди! Поэтому лично я выступаю за ограничение свобод граждан, позволяющих им легко и безнаказанно наносить непоправимый вред своим же детям. Возможно, это из-за профдеформации.
