Ванька
Давненько это было, мы тогда ещё во Владимирской губернии жили, деревню то уж называть не буду, в Вязниковском районе, близ реки Лух обитались.
Почапали в соседнее село с ребятками на именины Захарова брата, наелись, напились, песен напелись, да и пора честь знать. Собрались домой, а время уж за полночь, ночь тёмная, летняя, звезды мерцают, и тускло млеет нарождающийся месяц - лепота. А нам то что? Хоть и тьма бы глаз выколи, одно дойдём, все тропки то уж хожены перехожены, да и мы ребята весёлые, кровь с молоком, так и отправились с шутками да прибаутками, в общем навеселе, в путь.
Сначала лесом идти надо было, а дальше тропинка на поле вела, раньше на нём бывало траву скотине косили, да захирело оно, поросло полынью, да бурьяном разным. А так идём то, ух хорошо, знаете, будто и всё небо над нами раскинулось, а травами пахнет то закачаешься, позади птиц ночных гомон слышён, и молодость в груди заливается залихвастской песнью
Так дошли мы до середины пути уж почти, до Упырьего Угла, так старики развалину посередь поля прозвали, али до них ещё кто. Ну изба полусгоревшая, забором покосившимся обведена с калиткой глухой посередь, и никто ведь и не разобрал доску или еще материал какой - дурная молва про хату эту ходила, не то мужик там семейство своё порешил, да и сам вздернулся, прикопали его у подлеска, да наутро земля там вся разворочена, а в хате этой по ночам стоны слышались после, не то поговаривали душегуб там обитал какой, а кто с фантазией побогаче говаривали, что подле Угла проходя потемну, то шёпот какой слышали, то возню, в общем, ничего хорошего о доме не сказывали, а мимо пёршись крестным знамением осенялись.
А нам то что, молодо-зелено. Встали у избы, да бутылочку Захаром припрятанную и распечатали. Погуртели, погуртели, пора и дальше путь держать, да Ваньке младшому самому из ватаги нашей приспичило по нужде, а всего пять человек нас было
"Обождите", - говорит, - дело малое сделаю",- и юркнул за калитку то Угла этого. Всё правильно, считаю, нечего при всех поливать, коли возможность есть.
Ну стоим мы, значит, бабам косточки перемываем нашинским, туда-сюда, а времени, глядь, уже как за четвертушку часа прошло поди, а Ваньки то и нет всё
- А где Ванька то?, - спросил кто-то и тут мы как по команде умолкли, и тишина такая навалилась, что в ухе звенит, ни птицы ни слышно, и ветер по полю не шуршит. Врать не буду не по себе стало, жутко.
"Ванька, где ты там, речку напузырить решил чтоли!?", - Захар, старшой наш самый, крикнул, а крикнуть то будто и не вышло вовсе, потонул, затянулся голос в тиши этой
Ну что делать, пошли смотреть мы его, Захар первый калитку отворил, мы за ним гуськом следуем. Никого на дворе, всё полынью да осокой заполощено, да изба вся в лохмотьях каких-то накренилась, помню двери входной не было, а внутри мрак и запах гнилостный будто тянется оттедова. И так мне оттуда уйти, не то что уйти, убежать захотелось, что мочи нет, страх какой-то первобытный как будто взыграл, каюсь. Я и говорю, мол, если ты Ванька играть в прятки удумал с нами тут, то дела до тебя уж сейчас нет никакого, ждать тебя не будем, вертайся сам по ночи. Ну и что я, обратно за калитку и шмыгнул, а все как ждали будто и за мной тут же в раз и вышли
Отошли молча метров на 15 не более, наверное, тут морок то сняло вроде, остановились по папироске закрутили, ну и давай зазывать: "Ванька, Ванька! Пошли уже не морочь голову!" Чуть вдалеке темнеет Угол этот, глядь, калитка приоткрывается, нехотя так, мы напротив на тропинке то стоим, да и глаз к темноте привык, видать нам, в общем. Приоткрылась она так, что в проём рука пролезет, и всё на этом, тишина, а в проёме мгла клубится лишь
-Ванька, - опять кричим, смотрим, будто заколыхалось что в прорехе той, то ли тряпка какая, что на доме том висели, то ли еще лохмотье какое, да тут вдруг как захлопнется с резким стуком дверь, в ночи как выстрел прозвучало, вздрогнули все. На секунду безмолвие повисло, слышно лишь как папироска шкворчит, как вдруг слышим, оттуда из-за забора то "Ванька", Ванька!" и голос то Ванькин вроде, а вроде и не его даже, будто сам себя не умело пародирует, резко калитка дёрнулась, открылась и захлопнулась на мгновение, но, клянусь, за это мгновение разглядел я в черноте проёма того будто вспыхнул и тут же погас глаз желтого цвета размером с греческое яйцо
Ломанулись мы до деревни своей, что пятки сверкали, и ветер в ушах свистел, как добежали до первой хаты охотника деда Забая, так у него на завалинке и завалились, у Серёги то нашего аж кровь ртом пошла
Так мы на той завалинке до рассвета и досидели, всё вглядываюсь на тропинку ту, авось, Ванька возвращается, да и с первыми лучами солнца всё происшедшее казалось каким- то уже нереальным и фантастическим. Тут уже слышим Колька Бабкин трубит, коров шоб на выпас народ выводил. Переглянулись мы и обратно к Упырьему Углу отправились Ваньку нашего смотреть, да вот только и следа малого его не отыскали
Что делать, отправились в деревню к старикам его, да всё как на духу, что видели и слышали рассказали, про глаз тот я умолчал только, да никто тоже такого ничего не сказал, видать, может почудилось мне, а может и другие так тоже подумали и говорить не стали, так как глаз этот я до сих пор помню как вживую
Всей деревней искали, так и не нашли Ваньку то, помню дед из старожилов сказал тогда: "Упырь прибрал Ваньку вашего, не сыщете больше его ни на этом свете, ни на том"
Что это было, кто его знает, авось подшутить хотел Ванька над нами да заблудился в ночи то, малой был самый, а в лесу его зверь и потрепал, кто знает...
Я чего вспомнил то, да быль привёл эту..
На пенсии, а всё работать приходится, иду давеча со смены через гаражный кооператив, тишина, время к полуночи уже, тишина, ни души, ни собаки. Вдруг чудится мне зовёт меня будто кто, прислушался да аж сердце в пятки ушло, тот же голос Ванькин, что тогда из-за калитки звучал. Я на звук то и оглядываться не стал, а домой как быстрее мог вернулся, старик уже, что возьмёшь
Вот такие дела, а с тех кто в тот вечер был я один то и остался, Захар сгорел бедолага, одна пыль осталась, хоронить то нечего, Серега на вахтах где-то сгинул, Колька бабкин внук был еще с нами, так тот утонул, что тела не нашли, не отпустила река то
Даа, была молодость, и лето было, и небо синее-синее, да всё кануло как Колька в реку
Вы уж не серчайте на старика, нам за вами молодыми не угнаться, мы свою чушь уже стариковскую несём
Ну будьте здоровы
