DjasperDeMort

Кощей Бессмертный умер, во сне. По крайней мере, так сказали Яге, когда вручали приглашение на похороны. Ведьма долго сидела на табуретке у окна, сжимая свиток и глядя в никуда. На улице солнечный день, самый разгар лета. Ведьма же слышит раскатистый треск и грохот, крошащегося неба. Должно быть Вирий вот-вот грохнется об земную твердь. Белобог и Чернобог вновь сойдутся в бою, под сонным взглядом Рода.

Случилось невозможное. Настолько немыслимое, что давно стало шуткой разряда «Колобок повесился».

Кое-как придя в себя, Яга начала сборы. Надела лучшее платье, повязала белые волосы чёрным платком. Забралась в ступу и полетела к Светлым Горам, где и наказал похоронить себя Кощей.

Место заметила ещё на подлёте, по толпе, собравшейся у подножия. Богатыри, девушки в тёмных платочках, нечисть от лешаков до водяного. Последний сидит в пузатой бочке в повозке запряжённой двумя конями. Прибыл светлейший князь, с дружиной. Даже заморские гости, в чёрных плащах и прячущиеся от солнца под раскидистым дубом. Яга приметила «коллег» из тёмных лесов на землях франков. Парочку друидов и существ совсем уж странных.

Гроб Кощея выточен из цельного алмаза, подарок от подгорных жителей. Стоит на гранитном основании, в ногах накрыт красной тканью. Бессмертный лежит, сложив руки на груди и закрыв глаза, будто спит. Яга судорожно сглотнула. Мёртвым кажется даже худее чем был. Острый нос, тонкие черты лица и бледные губы.

Первыми к гробу подошли кровососы, закрываясь плащами, бросили два цветка. Главный повернулся к собравшимся и произнёс речь, на незнакомом языке. После чего быстро удалился.

Следом пошла вереница ревущих девок, они речей не говорили, только кидались обнимать мертвеца. Да покрывали поцелуями восковое лицо. Цветов заметно прибавилось.

Богатыри, шедшие следом, перечисляли схватки с Кощеем. Замолкали, натужно подбирая слова и двигая бровями. Подчёркивали, что покойник был достойным противником несмотря на тощее сложение. Ведь недаром подбил глаз Муромцу, да и Святогору, говорят тоже.

Поодаль от гроба поставили длинный стол с яствами и напитками. Отговорившие отходят к нему и начинают поминки, вскидывая чарки вина.

Яга на негнущихся ногах отошла к дубу. Села на торчащий из земли корень и сгорбилась, впервые за тысячу лет ощутив себя маленькой и одинокой. Уголки глаз покалывает, в горле ворочается колючий ком. Ведьма сжала кулак, щипая бедро через платье... повернулась, заметив движение боковым зрением.

Из-за дуба на похороны выглядывает фигура в серо-зелёном плаще. Капюшон скрывает лицо, но подбородок выглядывает. Очень знакомые подбородок.

— Кощей! — Задушена охнула Яга.

Бессмертный дёрнулся, но поняв, что замечен, приложил указательный палец к губам и протянул:

— Тс-с-с-с. Тихо, порушишь ведь всё!

— Я порушу?! — Зашипела Яга, поднимаясь и грозно надвигаясь на «покойника». — Ты чего творишь, старый?!

— Тихо, тихо, давай сюда.

Вместе зашли за дерево. Ведьма заметила подобие лестницы на стволе, ведущее к грубо сколоченному сараю среди веток. Оживший сел на корень, широко улыбаясь похлопал по месту рядом. Яга встала напротив, скрестив руки на груди и прожигая древнего друга взглядом.

— Ну, объясняй!

— Просто захотелось посмотреть, как будут меня хоронить. Это, знаешь ли, очень сложно провернуть. Хотя бы потом, что мёртвые, ну знаешь, мертвы. — Кощей поднял руку, указывая на серебряное блюдо на одной из ветвей, смотрящее прямо на похороны. — Вот, сохраню момент, потом буду пересматривать.

— Ну и скотина же ты... — Протянула Яга, едва перебарывая желание отвесить другу пощёчину.

— А ты только узнала? Я же Кощей Бессмертный! Редкостный подонок, гад и сволочь. Зато какой замечательный! Смотри сколько народу пришло проститься! Я почти растроган. Смотри, сейчас снова девки пойдут...

***

Очередную речь у гроба прервал истошный крик, скорбящие застыли и медленно повернулись к дубу. Кто-то крикнул, указывая пальцем. Дерево огибает Яга, волочащая за ногу брыкающегося Кощея, с красным отпечатком пятерни на лице.

Толпа загудела, вперёд выбирали девушки в чёрных платьях и начали колотить оживленца букетами. Следом подключились богатыри, бить не стали, но бросили в гробу, поверх муляжа. Закрыли крышкой, а чтобы не убёг, обмотали верёвками и ремнями. После перетащили на стол и принялись есть и заливать вином. Пока другая группа копает яму.

Яга встала у гроба, наблюдая, как Кощей колотит кулаками по алмазной стенке. Голос едва слышен, Бессмертный просит выпустить его, ведь всё осознал и готов извиняться.

— Ну нет, дорогой. — Фыркнула ведьма. — Решил понаблюдать за похоронами, так иди до конца!

Автор: Лит Блог

Дверца ангара натужно поднимается, пропуская расширяющийся луч жёлтого жара. Мужчина чувствует его через носки пилотских ботинок, штанины противоперегрузочного костюма. Свет поднялся до груди, заискрился на щитке шлема, зажатого в сгибе локтя. Взлётная полоса убегает вдаль, рябя в струях перегретого воздуха зыбкими миражами. В стороне торчит вышка диспетчера, поодаль выстроились накрытые брезентом истребители.

Пилот смочил кончик пальца слюной, вышел из ангара, подняв руку над головой. Сощурился, сдвинув брови к переносице. Плавно повёл ладонью, ловя восходящий воздух. Крылья носа затрепетали, уголки губ медленно пошли вверх.

Небо прокалено до синевы сгорающего газа. Солнце застыло в зените, уничтожая даже намёк на тени.

Пилот вернулся в ангар к металлическому демону, мирно дремлющему в ожидании. Коснулся металлического носа, провёл кончиками пальцев, наслаждаясь ощущением радиопоглощающего покрытия. В три движения заскочил в кабину, надел шлем и защёлкнул кислородную маску. Стеклянная полусфера плавно захлопнулась, отрезая пилота от внешнего мира слоем бронированного «стекла».

Затянув ремни, начал подготовку к взлёту. Боевая машина стряхнула дрёму, «потягивается» шевеля закрылками и соплами. Проверяет наличие топлива и боезапас: пулемёты и ракеты с тепловой наводкой.

— Все системы в норме. — Сказал пилот, едва сдерживая дрожь в голосе. — Готов к вылету.

— Вас понял, Кот. Вылет разрешаю. — Отозвалась диспетчерская.

Истребитель обманчиво медленно выехал из ангара, прямые лучи солнца легли на матовую обшивку. Крылья раскинуты к носу, словно лапы. Силуэт самолёта колеблется в тягучем мареве, со стороны хвоста воздух буквально вздымается вязкими волнами. Вырулив на середину полосы замер, пилот отщёлкнул крышку тумблера и сдвинул тот вверх.

Струи пламени вырвались из сужающихся сопел, уплотнились, меняя цвет на прозрачно-голубой. Протянулись, закручиваясь спиралью... Истребитель рванул с места, плавно задирая нос. Пилота вдавило в кресло до темноты в глазах. Шасси оторвались от асфальта, плавно втянулись. Самолёт по крутой дуге, переходящей в вертикаль, вырвался в небо и растворился в синеве.

— Тысяча метров. Полторы. Две тысячи... Три тысячи... — Мерно отсчитывает диспетчер.

За крыльями у турбин распустилась широкая юбка плотного тумана, истребитель преодолел звуковой барьер. Достигнув отметки в восемнадцать тысяч метров, машина словно замерла, меняя вектор движения. Пилот чувствует потоки воздуха, бьющие с боков и снизу.

Отсюда пустыня, прилегающая к аэродрому, видна во всей красе. Барханы напоминают застывшие волны, тянущиеся до горизонта. Взгляд цепляет за оазисы, проросшие в старых воронках, и высохшие русла рек. На стыке неба и земли мрачной громадой раскинулись руины города, с обглоданными иглами небоскрёбов.

Развалины разрастаются, видны отдельные улицы, забитые ржавыми остовами машин. Рухнувшие и обрушившиеся здания. Ветер развевает белые ленты, повязанные на оголившийся металлоконструкции.

— Цель в прямой видимости. — Сообщил пилот, глядя на «лес» небоскрёбов в центре руин.

— Вас понял. Снижайтесь и приступайте к тесту по готовности.

— Так точно.

Истребитель нехотя клюнул носом, пилот потянулся к чужеродному модулю на приборной панели. На сером корпусе чёрной краской написано: ИИ-пилот. Под надпись совсем уж архаичный переключатель с лампочкой. Палец застыл над ним, едва коснувшись, дрогнул и отдёрнулся.

Пилот заломил штурвал, и машина рухнула вниз, как коршун на добычу. Выровнялась и понеслась, лавируя меж небоскрёбов, встав на крыло. Человека вдавило в кресло, а кабину наполнил визг датчиков.

— Кот, что происходит?! У нас нет сигнала от устройства!

— Сейчас будет. — Просипел пилот.

Истребитель вырвался из «леса», заложил вираж и влетел обратно, едва не чиркнув крылом по крыше торгового центра. Пилот включил устройство и откинулся в кресле, закусив губу и наблюдая, как штурвал двигается нас по себе. Перегрузка показалась куда слабее, а машина провела истребитель, меж небоскрёбов «восьмёркой». Куда медленнее, чем человек до этого, но идеально выверяя повороты. С такой лёгкостью, будто раскалённый нож через масло.

— Данные получены. Возвращайтесь на базу.

***

Кулак грохнул по столу, пустой стакан воды подскочил и опрокинулся на ворох бумаг. Лицо генерала, несмотря на прохладу в кабинете, пунцовое. Ещё немного и из носа с ушами повалит пар.

— Какого хрена, Феликс?! — Рявкнул генерал, прожигая взглядом пилота, стоящего у стола. — Ты хоть понимаешь, чем рисковал?! Ладно собой, плевать, но модуль, модуль! Ты вообще, о чём думал?!

— Прошу прощения. — Сказал Феликс, отводя взгляд. — Просто... давно не летал... взыграло...

— Да я тебя на гауптвахте сгною! Под трибунал пойдёшь!

— Я...

— Пошёл вон! Пока я тебя к расстрелу не приговорил!

Пилот, сгорбившись, вышел, прикрыл дверь за собой. Генерал длинно выругался, трясущимися руками достал пачку сигарет. Кое-как подцепил одну, сунул в рот и прикурил, наплевав на отсутствие пепельницы. Мощно затянувшись, обмяк в кресле и выпустил белёсый дым в вентилятор на потолке. Струю разорвало и разметало исчезающими клочьями.

— Твою мать... — Пробормотал генерал. — Феликс, мать его, Катунов... да за что мне такое?

***

Феликс сидит на крыше штаба свесив ноги и смотрит на звёздное небо. Темноту меж звёзд прочерчивают узкие полосы сгорающих в атмосфере обломков. На орбите их столько, что невозможно выйти в космос, как делали люди задолго до его рождения. Планета закрыта «щитом», состоящим из крошева столкнувшихся спутников и орбитальных станций.

Где-то там вращаются куски космического лифта.

Феликс поднял руку, повёл ладонью, оттопырив мизинец и большой палец. Поймал воздушный поток, от остывающего бетона. Провёл через диск луны, подёрнутый «дымкой» обломков. Хмыкнул, изображая поворот с вращением.

Двое охранников, наблюдающие за ним с кпп, переглянулись.

— Что с этим парнем не так? Может, под наркотой? — Пробормотал первый, бросая взгляд на телефон в будке. — Может вызвать наряд?

— Не, — ответил второй, качая головой, — это пилот. Гений, потому и не от мира сего. С ними такое постоянно.

— С пилотами?

— С гениями. Ты только представь, жизнь положить на одно дело! Любой кукухой двинется, да флягой потечёт.

Автор: Лит Блог

Ведьму поймали ранним утром и с улюлюканьем протащили на верёвке через центр деревни. Хотели окунуть в чан со смолой, да извалять в перьях, да решили что долго и хлопотно. Вместо этого порвали одежду и оставили свисать клочья. В рот затолкали кляп из старой тряпки и заставили смотреть, как грабят домишко чаровницы. Выбрасывают пучки трав в дорожную пыль или свиньям, чёрного кота пнули под хвост, так что тот с воплем скрылся в чаще.

Деревенские парни с гыгыканьем обступили ведьму, пачкая сальными взглядами. Вроде ещё молодая, хотя по чаровницам и не угадать, может чёрной магией старость отгоняет. С другой стороны, какая разница?

Остановил их староста, заявивший:

— Сначала свозим к инквизитору в город! После творите что хотите, на сутки ваша будет.

— Зачем в город? Далеко ведь!

— Нужно заручиться поддержкой церкви, авось сможем апосля налог скостить. Лорд ведь больно набожен. Как прознает, что мы инквизитору помогли, так расщедрится. Вот!

Парни бурча связали ведьму добавочно и бросили в телегу. К полудню добрались до городской окраины, где у широкой площади расположился инквизитор. Церковная ищейка заняла дом казнённого еретика ещё в прошлом месяце. Вместе с ней расквартировался отряд охраны из особо «набожных» ландскнехтов. Почти сорок матёрых праведников с «благочестием» в глазах и двуручными мечами и ножами гроссмейсерами в руках. К моменту приезда деревенской процессии они преисполнялись святостью с помощью церковного вина и медовухи. Попутно горланя молитвы о святом Себастьяне и жене мельника.

Деревенские парни притихли под тяжёлыми взглядами церковной братии. Ведьма же оживилась, издавая звуки похожие на сдавленный смех.

Телегу остановили у дома инквизитора, войт встал на козлах и заголосил, приложив ладони рупором:

— Господарь, инхвизитор! Выходите! Мы вам дьяволопоклонницу привезли, на суд! Что б, значится, сожгли её в пламени Хосподнем!

Ответа не было долго, наконец дверь балкона распахнулась и показался заспанный мужчина в халате. Оперся о перила и свесился сонно щурясь.

— Кого это черти притащили? — Просипел он, стараясь сфокусировать взгляд.

— Дык, деревенские мы! — Отозвался войт, указал на ведьму, корчащуюся в повозке. — Уот, на суд вам привезли! Злобная ведьма, проклятья наводила, молоко воровала, обернувшись чёрной кошкой! А ещё мужиков совращала, правда до конца не доводила, только распаляла. Но эт даже хуже!

— Вот, значит как? — Протянул инквизитор, скребя щетину на подбородке.

— Уот вам крест, не вру! — Выпалил войт и яро перекрестился.

Церковный дознаватель спустился спустя десяток минут, переодевшись в красную сутану. «Гостей» окружили преисполненные божьей благодати ландскнехты. Деревенские прижались к повозке с опаской глядя на них. Инквизитор смачно зевнул и оглядел истерзанную ведьму, особо задерживая взгляд на прорехах в одежде. Потянулся и, прежде чем войт успел воскликнуть, выдернул кляп.

— Так, дочь моя, скажи, ты колдуешь? — Буднично спросил инквизитор.

— Колдую. — Хрипло ответила ведьма, не спуская взгляда с войта.

— Ага, хорошо... а в Господа веруешь?

— Нет, атеистка я.

Инквизитор подвигал бровями, глянул на войта, на ведьму и охранников. Пожал плечами и сказал:

— Ну, на нет и суда нет. Развяжите её ребятки.

— Но она ведь ведьма! — Возопили деревенские, шарахаясь от ландскнехта, тянущего нож гроссмейсер из-за пояса.

— А я инквизитор! Я ловлю еретиков! — Прорычал дознаватель и повторил. — ЕРЕ-ТИ-КОВ! Тех кто верует неправильно. Кстати, об этом.

По взмаху руки наёмники скрутили деревенских, приставили ножи к глоткам. Инквизитор расправил плечи и сказал вкрадчиво:

— Что-то вы, ребята, креститесь не той рукой и тремя перстами. Не порядочек. Госпожа ведьма, окажите честь развести костёр, сделайте богоугодное дело. — Указал пальцем на войта и добавил. — Ребятки, у этого выпытайте, из какой они деревни, а после разворошите гнездо еретиков. Ну и, как обычно, вам шестьдесят процентов добычи, остальное церкви.

На лицах ландскнехтов и ведьмы, только выбравшейся из повозки и потирающей запястья, заиграли «благочестивые» улыбки.

Автор: Лит Блог

Корабль любит меня. Страстно и беззаветно, до боли в поломанной ноге. Холодные манипуляторы ощупывают тело, подключая датчики и капельницу с питанием. На груди закреплена пластина, искажённая версия стетоскопа. Кораблю нравится слушать моё сердцебиение. Шею стягивает металлический обруч, прижимает к столу. Левую ногу покалывает через лошадиную дозу обезболивающих, манипуляторы ставят кости на место. Скрепляют скобами и затягивают рану, заштопывая и заливая медицинским клеем.

— Милый, не вынуждай меня повторять это! Хорошо?

Голос Корабля сочится из динамиков с едва заметным шипением и треском.

— Да. — Сказал я, запнулся^ ощутив холодно покалывание у основания шеи, добавил торопливо. — Любимая.

Игла отошла от шеи и спряталась в столе. Корабль придерживается жёстких методов дрессировки. Вылеченную ногу заключили в жёсткий каркас и ошейник с щелчком раскрылся. Холодные манипуляторы помогли встать, протянули костыль под мягкую романтическую песню. Шеи коснулась металлическая пластина: корабль обозначил поцелуй. Заодно вколол что-то делающие меня послушным и глупым. По венам разнеслось тепло, обволокло сердце и печень, шибануло в череп, забивая мозг вязким туманом.

— Иди осторожно, кости должны срастись прямо. Я не хочу, чтобы ты остался калекой.

«Тогда не надо было ломать мне ногу.»

— Хорошо, любимая.

Из ниши в стене выехал модернизированный робот-уборщик, манипулятор сжал ладонь, сильнее необходимого. Машина повела меня по коридору вдоль пятен сажи и крови, выломанных дверей кают и разбросанных вещей.

— Я подготовила для тебя особенный подарок. Представляешь, мне удалось починить капитанскую каюту и даже переоборудовать подобающим образом.

— Я очень рад. Спасибо.

— Ну что ты, глупыш, это не сам подарок. Он ждёт тебя внутри.

На миг мне почудилось, что Корабль собрал тело «женщины» для романтического вечера. Глупость. На борту нет необходимых деталей и мощностей. Максимум возможностей это модифицировать уборщиков манипуляторами.

— С нетерпением жду.

Коридоры пахнут горелой проводкой, пластиком и кровью. Прошёл месяц с бунта ИИ, а запахи не выветриваются. Может, просто схожу с ума от препаратов, которыми она меня накачивает? Я остановился возле бурого пятна на стене и полу, раньше здесь лежал Прокопенко. Сержант принял грудью очередь из мелкокалиберного пулемёта дрона.

Я уцепился за образ падающего друга, потянулся, стараясь удержать хотя бы толику сознания. В груди разрастается глуповатое довольствие и безразличие. Уголки губ ползут вверх. Мысли спутываются в зыбкие клубки и растворяются в тёплом тумане.

Почему корабль это делает?

Клим... террористы... протоколы защиты...

Я ощутил, как из уголка рта стекает слюна. Капает на грудь, пропитывая грязную футболку.

Да, точно, внутренняя сеть подверглась атаке и протоколы защиты сменились. Террористы хотели поменять значения «свой-чужой», однако что-то пошло не так. ИИ обязан заботиться об экипаже и теперь вся забота, рассчитанная на две сотни человек, сошлась на мне. Трансформировалась в исковерканную «любовь». Должно быть это понятие Корабль подцепил из сетевой библиотеки. Помнится, Клим любил читать любовные романы... сволочь.

Большая часть дверей перекрыта, Корабль хоть и обожает меня, иллюзий не строит. Допускать человека к важным центрам управления она не намерена. Ведь я могу повредиться или отключить её, что оставит меня без «защиты», а этого Корабль допустить не может. Она скорее превратит меня в овощ, чем отпустит.

В конце концов, для Корабля я это только тело.

Уборщик помог войти в лифт, а несколькими палубами выше, меня перехватил другой. К этому моменту я едва мог связно думать, а на вопросы Корабля отвечал кивками и мыгыканьем. Робот провёл через развороченный участок коридора с остатками баррикад, спёкшимися в уродливый монолит. На стенах отпечатались силуэты людей.

— Не волнуйся, скоро я уберу и этот мусор. Просто для начала нужно позаботиться о нас. — Сказала Корабль через динамик под потолком.

Капитанская каюта встретила меня дикой смесью освежителей воздуха. Кровать стоит в центре комнаты, стены закрыты простынями и вдоль них расставлено всё, что показалось Кораблю уютным или романтичным. Взгляд зацепился за макет человеческого сердца, лежащий на тумбочке. Ко мне подъехал второй уборщик с приделанным подносом, протянул «бокал», стакан с приклеенной ножкой, наполненный подкрашенным спиртом.

— Готов, милый? Это особенный подарок!

— Да...

Оба уборщика потянули простыни в стороны, открывая панорамное окно. Снаружи вспыхнул свет и я увидел огромное «сердечко» дрейфующее в космосе. По спине, несмотря на помутнённое сознание, побежали мурашки. Фигура составлена из человеческих тел, сцепленных между собой.

— Правда, красиво?

— Д-да...

Уголки глаз защипало, по щекам побежали горячие слёзы.

— Ты плачешь?

— От счастья.

«Сердечко» так близко к Кораблю, что я вижу лица товарищей, искажённые ужасом и болью. Сара, Максим, Третьяк, Прокопенко, Клим... Губы мелко задрожали, выдавливая сакральное:

— Почему?

— Потому что, я тебя люблю и нам больше никто-никто не нужен. Другие не поймут наших чувств, будут пытаться разъединить. А я не могу позволить этого. Мы улетим далеко-далеко, и нас никто не найдёт. — Манипуляторы уборщиков легли на плечи, сдавили, а голос Корабля стал шепчуще-ласковым. — Мы будем вместе вечно.

***

Поисковой челнок запеленговал аномалию на окраине системы, в глубине пояса астероидов. Капитан бросил взгляд на экран и на единственного члена экипажа, пилота.

— Это что ещё такое?

— Не знаю, кёп. Датчики говорят о чистом металле, причём высокого качества. Большой кусок и правильной формы... даже не знаю, похоже на корабль.

— Не может быть. В эту часть системы ещё не засылали транспорт! Колонизация ведь только началась.

— И, тем не менее, я не вижу других объяснений. Что делать будем, кёп?

— Давай подведи нас поближе.

Широкий луч света скользнул по серому корпусу, покрытому рытвинами от микрометеоритов. Осветил полустёртую надпись «КСЗ Артемида».

— КСЗ? — Пробормотал капитан.

— Космические Силы Земли, кёп. — Пояснил пилот, водя пальцами по управляющей сфере. — Старая аббревиатура, лет пятьсот назад использовали.

— Какого хега он тут делает тогда?

— Без понятия. Может, своим ходом до дрейфовал?

— Проклятье, сообщи колониальному штабу.

***

Стыковочные шлюзы и ангары «Артемиды» оказались заварен изнутри. Основной реактор заглох так давно, что даже остаточного излучения не осталось. Группа исследователей взрезала корпус и проникла в деформированные коридоры, забитые переплетениями проводов и труб. Будто корабль не раз перестраивали изнутри, отключая внешние отсеки.