Densonn

Растущая грязная лужа поглощала истрепанную старую куклу, он с тяжестью опустил голову и закрыл глаза, полные горечи и сожаления. Паладин уже видел эту игрушку...

Ее держала маленькая Клара, девочка вместе с семьей пришли в часовню в этот великий день, день когда его, стоящего на коленях, озарил свет, а глаза запылали мудростью многих веков. Немногие получали сан паладина, сам Тирион Фордринг удивился столь мощному сиянию вокруг молодого юноши. С тех пор утекло слишком много воды, именно так думал Том в эту минуту.

Паладин аккуратно поднял игрушку и еще раз осмотрел разрушенную, родную деревню. Цитируя главу воздаяния наизусть со своей, висящей на мощной цепи книги, паладин опустошил ножны, зазвенела сталь. Вдалеке послышалось рокотание мертвых. Да, свершится правосудие.

Через несколько мгновений, чумные трупы появились в поле зрения, голодный рокот становился агрессивней, но паладин ждал. Двое мертвецов атаковали разом, резким выпадом смертельных когтей и чумной пастью, что разрослась до немыслимых размеров. Воин света выбрал правую ногу как точку опоры, крутанулся и ударил наотмашь, мощные руки почувствовали как меч перерубает позвоночник, труп располовинило, смрад в воздухе усилился. Второй мертвец кинулся на паладина, но его встретило острое лезвие меча, проходящее снизу вверх. Поле боя окружил зеленый туман, что поднялся прямо из поверженных мертвецов. Томас скинул шлем, и едва не погиб от проржавевшего клеймора. Мертвые наступали, паладин поднимал и опускал меч, неразрывно крутясь в смертельном вихре. Выпад, священные молитвы, экзорцизм,дыхание воина сбилось. Первый клинок вошел в бедро пробив треснутую, от многочисленных ударов броню. Томас рухнул на колено но тут же поднялся, они окружали его, из под ног ушла земля, только гнилая плоть, и рубленые кости. Он продолжал рубить и кромсать, когда рубящий удар добрался до спины, от шока воин света на мгновенье замер и сломанное копье прошло под ребро. На обессиленного посыпались удары, через некоторое время он перестал их чувствовать. Лишь только мысли о той девочке, ее звали Клара, и она была его младшей сестрой.

Вихрь боли и сожаления сомкнули его душу, он медленно поднял глаза. Будто вечность прошла, но лишь мгновенье назад. Тьма что струилась по всюду, постепенно начала угасать.

-Я был прав на счет тебя юноша. Молвил сильный но спокойный голос. Томас уже слышал его.
-Тирион!
-Тише, тише, мой мальчик. Ты единственный выживший у врат гнева. Тебе удалось справится с чумой. Ты должен отдохнуть и восстановить силы. Воистину свет творит чудеса. Глаза Фордринга запылали, после чего юношу окатило теплой волной света и тот крепко уснул.

Я ненавижу войну, и всё что с ней связанно... Она изменила меня. Когда-то я был обычным парнишкой, выросшим в Приозерье.

Помню, как мы с моим другом Крисом рыбачили неподалеку на озере, а потом отбивались от настырных мурлоков, решивших утянуть наш улов. Эх, веселое было время… Спустя пару лет, на наш уютный дом с севера напали орки, и убили многих хороших людей, в том числе моего отца, решившего защитить свой дом в неравной схватке. Мне чудом удалось спастись.

Похоронив отца, я в этот же день, вместе с Крисом, пошел добровольцем в армию Штормграда. Легко туда попасть нам помог капитан стражи Паркер, которого хорошо знал мой отец. Он предупредил меня, что мною не должна двигать только месть, ведь ни к чему хорошему это не приведет. Сейчас я понимаю эти слова как никогда.

Много воды утекло с тех времен. Мы участвовали в десятках операций против этих нелюдей. Мы выполняли свой долг, но сколько хороших парней полегло на моих глазах… И смерть товарищей никогда не выглядела как что-то обыденное. К этому нельзя привыкнуть.

Нас с Крисом отметили как наиболее выдающихся бойцов и отправили на особое задание в Тернистую долину. Мы должны были помочь защищать от нападений Лагерь Повстанцев на севере этих чертовых джунглей. Задание было сложным. Мало того, что мошкара кусала не переставая, а от различных зверей приходилось отбиваться чуть ли не каждый день, так еще и эти Тролли…

Около недели назад мы с Крисом пошли ослабить позиции этих клыкастых ублюдков. Однако, враг оказался в этот раз умнее, и я помню, как чувствовал, как за нами наблюдали со всех сторон, но не видел врага. Потом спускавшись вниз по холму, я задел какое-то приспособление, служившее видимо ловушкой у этих тварей. Внезапно со всех сторон начали свистеть, пролетая рядом, дротики. Тролли, наблюдавшие за нами, решили, что самое время устроить нам засаду.

Помню, как ярость охватила меня, я не понимал, что происходит, а когда начал приходить в себя увидел, что все эти синекожие твари уже лежали бездыханными на залитой кровью земле. Крис лежал рядом живой, но раненный. Раны, которые нанесли ему тролли были несерьезными. Однако в его ноге торчал один из этих злополучных отравленных дротиков. Крис не мог двигаться, и я оттащил его в одну из находившихся рядом пещер, после чего развел там костер.

Около трех дней я отбивался от животных, которые чувствовали ослабевшую добычу. Яд был мне неизвестен, и поэтому я не мог никак помочь Крису. На третий день он попросил быстрой смерти. Это было действительно сложным решение, мысли о котором я старался отдалять как можно дальше. Еще ночь мы провели, рассказывая друг другу истории из прошлой жизни. Про тех злосчастных мурлоков, которых мы так легко одурачили, про то как будучи мальчишками бегали по мосту к стражникам, и смотрели на их доспехи, и мечтали, что станем такими же. Помню я даже сделал себе доспехи из здоровой бочки и парочки кастрюль, а моим мечом служила здоровая палка. Крис, несмотря на состояние участвовал в беседе так словно не был парализован смертельным ядом, однако было видно, что любое движение приносило ему боль.

Днем он уже не соображал, и лишь с пеной у рта пытался что-то мне сказать. Я не понимал его. Тогда глазами он показал на кинжал, висевший на моем поясе.

Со слезами на глазах я проткнул его сердце.

Похоронив своего лучшего друга, я пошел куда глаза глядят, охваченный жаждой крови. Дорога вела меня к извилистой реке. На которой я увидел издалека силуэт, явно непохожий на человека. Приглядевшись я увидел, как там сидел орк. Этот зеленокожий громила сидел и рыбачил. Ярость охватила меня и я, отключив любые соображения осторожности помчался в сторону своей цели. Орк увидел меня почти сразу. Однако за то время, которое у него было для защитного маневра он лишь бросил удочку и жестами пытался показать, что он безоружен и не хочет схватки.

Он рухнул на землю, пронзенный в сердце моим мечом. После чего я решил обыскать его, ведь у него может находится ценная информация. У него было оружие, которым разве что можно было отбиваться от зверей, он был в одной лишь накидке и совсем не походил на тех орков, с которыми мы сражались до этого. В его сумке были лишь снасти и наживки. Среди них лежала записка. После годов сражения с орками я научился различать их писанину. Примерное содержание записки было следующим:

«Галтар, каждый раз, когда ты выходишь рыбачить за пределы Гром’гола, я волнуюсь за тебя. Я понимаю, что ты хочешь прокормить нашу семью, но каждый раз, когда я представляю, что с тобой может случится в этих джунглях моё сердце обливается кровью. После смерти отца нам тяжело, но будет тяжелее если я потеряю вас обоих… Возвращайся скорее, сынок»

Осознав, что я совершил, я рухнул на землю без сил и желания жить. Я рыдал понимая, во что превратился.

Я отнес его тело туда же где была могила Криса, после чего похоронил и его со всеми почестями, которые может отдать человек орку.

Могилы... Все что я оставляю после себя это могилы. Я ненавижу войну и всё что с ней связанно. Но больше войны я ненавижу того человека, в которого я превратился.