White Scars

Этимология и семантика

Джагатай (или Чагатай) – второй сын Чингисхана. Был известен как великий знаток Ясы, первого сборника монгольских законов, который разработал его отец. Народ уважал и любил Джагатая за преданность традициям, за это же его люто ненавидели все, кто исповедовал ислам. Потому что Джагатай не допускал проведения исламских и иных ритуалов, которые противоречили Ясе и законам предков.

Например, согласно шариату при жертвенном убийстве животному нужно перерезать горло. Джагатай считал это варварством, поэтому всех, кто был уличен в исполнении этого обычая, он приказывал казнить с особой жестокостью.

На основании того факта, что Джагатай был ярым противникам ислама, ему часто приписывают множество черт, реально не подтвержденных. Например, Марко Поло писал, что сын Чингисхана принял христианство, что не указано ни в одном историческом источнике и признается современными специалистами как выдумка путешественника.

Еще при жизни отца Джагатай участвовал в военных походах и прослыл как великий воин. Он оказался единственным из восьмерых сыновей Чингисхана, кому удалось основать собственную династию. После его смерти союз племен, обитавший на территории Чагатайского улуса, стали называть чагатаями и называли так на протяжении трех столетий (до XVвека). Дальше слово «чагатаи» стали применять к большинству тюркоязычных племен, а сейчас так называется восточнотюркский литературный язык, сложившийся при Тимуридах (потомках Тамерлана).

Что касается второго имени примарха – Хан – изначально у тюрко-монголов это был титул. Ханами называли вождей отдельных племен, само слово с тюркского и монгольского переводится одинаково – «повелитель». В Монгольской империи титул хана носил правящий монарх, в дальнейшем, со времени Османской империи (то есть с конца XIIIвека), ханами называли верховных лидеров во всех исламских государствах. Сегодня слово встречается в топонимах и именах собственных.

Слово «каган» со средневекового монгольского переводится как «хан ханов». Титул возник, когда Тимуджин подчинил себе все монгольские племена, став первым каганом и получив новое имя – Чингис-хан (в переводе с монгольского – «великий хан»).

Таким образом, имя Джагатай Хана и его титул в легионе (Каган) напрямую отсылают нас к истории и культуре Монгольской империи, а также к ее величайшим лидерам – Тимуджину и его сыну Джагатаю. Собственно, даже чогорийское самоназвание легиона – орду – является прямой отсылкой к монгольской культуре.

Обратите внимание – в оригинале на конце «у», слово «орда» является производной и появилось значительно позже.

Орду у монголов – это ставка правителя. Так как монгольская армия представляла собой постоянно кочующее формирование, у нее не могло быть постоянной штаб-квартиры. В связи с этим орду было несколько, например, самые известные орду Джагатая – это Мераузик-Ила, Куяш, Улуг-Иф. Технически в любой момент времени орду находилась там, где находился каган. С тактической точки зрения это делало монголов крайне неудобным противникам.

Также к кочевой культуре азиатских степняков отсылает стремление Белых Шрамов во всем достигать предельных скоростей. Их военная доктрина основана на молниеносных атаках с быстрыми отступлениями. Аналогичным образом действовали все степняки – от монголов до печенегов. Сюда же идеально вписываются любимые Шрамами гравибайки (джетбайки) и космобайки (вторые – пустотный вариант первых). В книгах про Vлегион Криса Райта об этом говорится прямо – байки Шрамы используют потому, что на Чогорисе привыкли постоянно ездить на лошадях (чорогийские лошади вроде как особо крупные и выносливые, так что могли тягать даже примарха).

Но, как я уже сказал, семантика легиона выходит за пределы степняцко-монгольской темы. Например, Белые Шрамы используют тальвары – это статусное оружие индийских воинов (варна кшатриев). С другой стороны, скажем прямо – сабля она и есть сабля, монголы тоже использовали сабли (как и славяне, и кто угодно), тем не менее, в книгах сабли чогорийцев называются индийским словом «тальвар».

Также чогорийцы используют в бою мечи дао – это средневековые китайские однолезвийные фальшионы. Собственно, в книгах они и описываются как типичные фальшионы, которые тоже были одно- и двуручными. Хотя тут стоит заметить, что само китайское слово «дао» обозначало широкую группу клинкового оружия. Например, отличают дао эпохи Хань, который почти неотличим от средневекового европейского палаша.

Есть и другие отсылки, например – воины Белых Шрамов используют гуань дао (в переводе с китайского «большой меч»). По сути, гуань дао – это разновидность алебарды. То есть, опять же, сам тип оружия не является регионально специфическим, но название, используемое в тексте, непосредственно отсылает к конкретному народу и конкретной эпохе. Да и в целом, у Шрамов много китайских названий, к примеру, в 40к название крепости-монастыря Ордена Белые Шрамы – Цюань-Чжоу, это название реального региона в современном Китае (один из древнейших населенных регионов страны, известен с VI века).

То есть хотя большая часть стилистики явно взята с Монгольской империи, общая тема легиона шире. В целом, жизненная философия Джагатая и Белых Шрамов представляет собой смесь оригинального даосизма (принцип имманентности и трансцендентности) и конфуцианства (идея Великого предела и общие морально-этические установки).

Становление на Чогорисе

Гестационная капсула с будущим примархом упала на планету в Сегментуме Ультима, которую имперские эксплораторы назвали Mundus Planus, что с Высокого Готика переводится как «Плоский Мир». Самоназвание на доминирующем диалекте – Чогорис.

Чогорис представлял собой прекрасную и полную жизни планету, большую часть которой покрывали богатые природными ресурсами зеленые равнины, казавшиеся бесконечными. Равнины были разделены небольшими, но высокими горными хребтами с белоснежными пиками, а единственный континент планеты окаймлял великий океан с чистыми лазурными водами.

К моменту прибытия Хана население планеты, сумевшее пережить Эру Раздора, находилось на уровне, соответствовавшем примерно позднему терранскому Возрождению. Доминирующим государством являлась феодальная Империя под руководством некоего Палатина (довольно странный выбор имени, на мой взгляд, будто у авторов GW внезапно иссякла фантазия…). Империя Палатина завоевала большую часть суши благодаря огромной и хорошо дисциплинированной армии. Основу этой армии составляла тяжелая конница и пехота, вооруженная аркебузами.

К западу от Империи располагалась так называемая Пустая Четверть («Empty Quarter»), представлявшая собой бесплодную степь, в которой не было никаких ценных ресурсов. Этот регион исконно населяли племена кочевников-скотоводов, которые постоянно сражались друг с другом за более-менее хорошие пастбища. Палатин не видел смысла завоевывать эту земли, он и его аристократы иногда наведывались к кочевникам со своими армиями, чтобы захватить рабов или просто поохотиться в свое удовольствие.

Капсулу с будущим примархом нашел Онг-хан, вождь племени Таласкаров (в реальности Таласкара – это горный хребет в Антарктиде). Онг-хан дал мальчику имя Джагатай и нарек своим приемным сыном. Легенды утверждают, что Онг-хан «увидел огонь в глазах младенца», это у Таласкаров считалось признаком великого воина и великой судьбы. Также известно, что Онг-хан разглядел в мальчике «дар богов» и возможность исполнить его давнюю мечту – объединить все племена Пустой Четверти под одним знаменем.

У нас нет никаких сведений о первых годах жизни Джагатая. Мы лишь знаем, что он воспринял идею приемного отца об объединении племен и что даже будучи ребенком не знал себе равных в битве. Важной вехой его молодости стало убийство Онг-хана вождем племени Курайед. Узнав о смерти приемного отца, Джагатай, обуянный черной яростью и жаждой мести, собрал вокруг себя всех воинов племени Таласкаров и пошел на Курайед войной.

Когда всадники Джагатая ворвались в становище Курайед, они не знали жалости. Таласкары убили каждого мужчину, женщину и ребенка в становище, истребили весь скот и сожгли все юрты. И никто не посмел сказать Джагатаю, что он был слишком жесток или немилосерден. Ибо это было справедливо – ответить тотальной жестокостью на подлое убийство. Говорят, что именно те событие заложили основу личности будущего примарха – человека верного и преданного, справедливого и жестокого. В тот момент он поклялся, что исполнит мечту Онг-хана и положит конец межплеменной вражде.

В течение последующих лет Джагатай провел сотни битв, последовательно покоряя племена Пустой Четверти. Он создал что-то вроде конфедерации и сделал воинскую службу обязательной. Кроме того, Джагатай вел мудрую политику по кровному объединению племен – он намеренно проводил династические межплеменные браки и поселял в одни и те же становища представителей разных племен, чтобы они смешивались между собой, теряя культурные различия.

Джагатай пользовался уважением у воинов – он был непревзойденным бойцом и справедливым правителем. Он даже сумел отразить несколько нападений аристократов Палатина. Спустя 10 лет после своего прибытия на Чогорис Джагатай объединил почти все племена Пустой Четверти. Остановившись на зиму в одном из поселений, он с небольшим отрядом отправился в горы на охоту. Внезапно сошедшая лавина убила обычных людей, но Хан выжил. Однако он не успел спуститься с гор к тому моменту, как его люди двинулись в путь.

На одинокого Хана напала группа аристократов Палатина во главе с сыном владыки Империи. Говорят, тот отряд включал несколько сотен бойцов. В Империю вернулся лишь один раненый всадник, который нес голову сына Палатина и записку, в которой было сказано, что степняки – больше не игрушки Императора.

Палатин собрал самую большую армию за всю историю Империи и повел ее на запад, вознамерившись стереть Пустую Четверть с лица Чогориса. Но его сила внезапно стала его слабость. Тяжелые конники и пехотинцы, закованные с ног до головы в стальные латы, не могли угнаться за степняками, которые сражались вообще без доспехов. Воины Джагатая скакали по кругу, осыпая имперские войска градом стрел с расстояния, на которое их аркебузы просто не добивали. Вскоре от армии Палатина почти ничего не осталось, но сам Император сбежал с группой телохранителей.

После тех событий старейшины Пустой Четверти провозгласили Джагатая Каганом, что на чогорийском значит «хан ханов» (по идее, чогорийский – это древнемонгольский). С этого момента Хан начинает постепенно завоевывать весь материк. Во время этого завоевания он встречает многих воинов, которые в дальнейшем отправятся вместе с ним в странствие по галактике. Это Таргутай Есугэй, Цинь Са, Хасик и другие легендарные имена.

Каждому имперскому городу Джагатай Хан давал выбор – сдаться или погибнуть. Большинство городов, ранее подчинявшихся Палатину, сдались. Те немногие, что бросили вызов Кагану, были выжжены до основания, а их население полностью истреблено. Когда армия Хана подошла к столице Палатина, Джагатай дал народу тот же выбор – голова их Императора или смерть для всех и каждого. Утром голову Палатина принесли Кагану, который с улыбкой повесил ее на свой шатер, как два десятилетия назад сделал с головой вождя Курайед. То есть Джагатаю потребовалось двадцать лет, чтобы завоевать весь Чогорис.

Известно, что вскоре многие воины племени Таласкаров ушли обратно в степи, потому что они не хотели для себя оседлой жизни. Некоторые племена последовали их примеру, но также многие остались с Ханом, чтобы помогать ему править. Даже под единой властью Кагана порой находились мелкие вожди, желавшие отделиться. Таких Джагатай наказывал просто – убивал и истреблял их народ до последнего человека. Сложно сказать, сумел бы Джагатай удержать власть или в итоге его Империя развалилась бы на части. Этого мы никогда не узнаем, потому что в тот самый момент на Чогорис прибыл Император Человечества.

Пришествие Императора и интеграция с легионом

Известно, что Император посетил Чогорис в 865.М30 через 6 месяцев после того, как Хан полностью подчинил себе планету. Любопытно, что хотя первопроходцами Великого крестового похода на тот момент считался Vлегион, Чогорис открыл флот Лунных Волков.

Считается, что решение перейти под власть генетического отца далось Джагатаю с большим трудом. Он привык, чтобы перед ним вставали на колени. Он привык никому не подчиняться и делать то, что захочет. Он привык свергать тиранов и убивать императоров. Однако же мы точно знаем, что после знакомства с отцом он все же дал ему клятву верности и опустился перед ним на колено, приняв идею Великого крестового похода.

Однако личные записи Кагана проливают немного света на те события. По всей видимости, Хан узнал в Империуме свою собственную племенную конфедерацию Пустой Четверти, а военная мощь Лунных Волков стала наглядной демонстрацией того, что Император делает с теми, кто отказывается принять его Истины. По сути, отец предложил Джагатаю выбор, который тот сам предлагал другим правителям на Чогорисе. Выбор оказался очень простым – жить как вассал Императора или бесславно умереть как его враг.

Хан принял вассалитет, потребовав для себя и своего народа достойной роли в Великом крестовом походе. Он получил гарантии того, что Чогорис остается культурно самобытным и независимым. При этом Джагатай втайне был рад случившемся, потому что ему наскучила роль планетарного губернатора, а покорение звезд было тем вызовом, о котором он всегда мечтал. Поэтому сложно однозначно сказать, насколько Хан переступил через свои принципы в тот момент, когда преклонил колено перед отцом. В конце концов, он получил то, чего хотел.

Изучив новейшую историю Чогориса, Император принял решение сразу отправить Джагатая на передовую. Каган не был знаком с вооружением Империума и его тактикой, но то, как он завоевал свой мир, убедило Повелителя Человечества в воинском мастерстве вновь обретенного сына. Лишь Рогал Дорн и Робаут Жиллиман возражали против столь быстрой интеграции нового примарха с его легионом. Они считали, что Хану надлежит сначала подробно изучить Имперские Истины и боевую доктрину легионов, лишь тогда он сможет грамотно и эффективно управлять армией своих генетических сыновей.

Но, несмотря на возражения Дорна и Жиллимана, Император все равно предоставил Vлегион в полное распоряжение Джагатая. И тому пришлось немало потрудиться, потому что его новая армия на тот момент представляла собой разрозненные группы звездных кочевников, которые воевали на тысячах разных фронтов во всех уголках галактики. Хан принял вызов – из своих побратимов с Чогориса он сформировал новое ядро легиона и одновременно бросил галактический клич, чтобы все его сыновья вернулись к отцу.

Кагану потребовалось 10 терранских лет, чтобы собрать большую часть легиона на Чогорисе, а некоторые роты присоединились к отцу лишь в начале 31-го тысячелетия. Собрав всех этих воинов на равнинах Пустой Четверти, Хан увидел перед собой сотни разных геральдических знаков. Это были сотни совершенно независимых военных формирований с разных миров, которых объединяла лишь тонкая нить общей генетики. И все они смотри друг на друга с подозрением, не ощущая никакого родства и братских уз.

Тогда Джагатай навязал всем этим воинам единую культуру – культуру Чогориса. Он провел каждого через священные чогорийские «ритуалы боли и крови». И в этих ритуалах, где воины не могли выжить поодиночке, а только вместе, возникло нерушимое братство. В этот день на Чогорисе легион переродился и принял новое имя – Белые Шрамы. А следующей ночью 50 тысяч воинов по чогорийской традиции прошли через главный ритуал, который назывался Кровопролитие (или Вознесение). Во время первой фазы ритуала легионеры нанесли себе на лица глубокие порезы, чтобы показать свою верность Кагану.

А это уже отсылка к гуннам, которые именно так демонстрировали верность вождю – резали себя клинками, и чем глубже был разрез – тем более преданным считался воин. И ведь они тоже степняки, основу их армии тоже составляла легкая конница. А когда величайший из гуннских вождей – Атилла – умер, его приближенные воины несколько дней скакали на лошадях вокруг его кургана, постоянно нанося себе новые раны. Многие так и умерли в седле подле могилы своего повелителя…

Что интересно – шрамы, которые воины V легиона наносят на свои лица по сей день, изначально имели определенную типологию. Форма и глубина шрама определяли принадлежность к конкретному племени и даже к определенному воинскому культу. В дальнейшем эти различия в шрамах были утеряны, а среди воинов, не родившихся на Чогорисе, они изначально не имели большого значения. Однако некоторые варианты шрамов использовались в конце 30-го тысячелетия для обозначения отдельных Братств внутри легиона.

Вторая фаза ритуала Вознесения заключалась в выборе нового имени. Каждый воин, отныне называвшийся Белым Шрамом, должен был отбросить старое имя и выбрать другое, олицетворявшее его личное перерождение в рядах Орду Джагатая. И в этом смысле Хан сделал то же, что делали многие другие легионы Адептус Астартес. Символичное завершение прошлой жизни и начало новой, под дланью генетического отца, было закономерным и целесообразным действом, призванным укрепить боевой дух воинов, сплотить их и обеспечить верность примарху.

Еще одна традиция, которую Каган ввел в обновленном легионе, называлась «Благородные Занятия». К таковым относилась каллиграфия, охота и поэзия (сам Хан очень любил музыку, как и Магнус). Каждый из воинов Белых Шрамов должен был оттачивать свое мастерство в одной или нескольких дисциплинах, входящих в «Благородные Занятия» (что отсылает нас к древнеяпонским воинским традициям, в которых каллиграфии и поэзия также считались вещами, необходимыми истинному воину).

В целом, Белые Шрамы не строго поддерживали Имперские Истины, которые отрицали любые проявления религиозности. На Чогорисе люди верили в духов природы и «небесных богов», у них была масса суеверий и Хан не препятствовал тому, чтобы эти суеверия распространялись по его легиону. Он сказал, что не будет ограничивать своих воинов, и это стало причиной череды конфликтов между Джагатаем и некоторыми из его братьев, включая Лоргара и Жиллимана.

Во время Великого крестового похода

Первая кампания, в которой Белые Шрамы участвовали вместе со своим примархом, стало покорение миров, известных как Кольцо Коларне. Эти миры были обнаружены 103-м Экспедиционным Флотом в самом начале Великого крестового похода. Каждый из нескольких десятков миров был отравлен либо ксеносской угрозой, либо мутировавшими потомками человеческой расы. И ксеносы и мутанты отказались принять Имперские Истины и Джагатай Хан принес им возмездие.

Известно, что в миры Кольца Коларне Хан привел 80 тысяч воинов и в течение 5 лет затяжной кампании погиб каждый десятый из них. Терранские роты 3 года бились в центре сектора, изолированные от подкреплений, пока чогорийские роты завоевывали периферию. Именно в этой жестокой и кровопролитной кампании родилась традиционная тактика Белых Шрамов – множественные молниеносные атаки, изматывающие противника, и потом единственный решающий удар.

Хан всегда шел в авангарде своей армии и вскоре воины начали соревноваться друг с другом за право стоять рядом с отцом во время очередного штурма. Кампания в Коларне была важна еще и потому, что она научила Шрамов действовать автономно и независимо. Их вдохновляла не далекая Терра и Император, которого они никогда не видели. Их вдохновлял Хан, его доблесть и рассчитанная жестокость. И можно с полным правом сказать, что Белые Шрамы с этого момента уже не были преданы Империуму. Их единственным повелителем был их Каган.

После этого Белые Шрамы оказались на острие Великого крестового похода. Они в кратчайшие сроки приводили к Согласию сотни миров, захватывая их со скоростью, которой не достигал ни один другой легион. Хан стал набирать рекрутов с покоренных миров Кольца Коларна, но все равно его легион сильно уступал в численности большинству других легионов. Многие тогда сравнивали Хана с Руссом и Ангроном, но на самом деле между братьями не было ничего общего. Хан был таким же великолепным стратегом, как Жиллиман или Дорн, просто он никогда не тратил лишнее время на скрупулезные расчеты и предпочитал действовать по ситуации.

Белые Шрамы всегда были дисциплинированными воинами, несмотря на внешнюю дикость и необузданный нрав. Для них война не было искусством или необходимостью. Для них она была самой жизнью, и первым это отметил Сангвиний, поведав братьям, что воины Хана искренне смеются, когда убивают врагов. Ни один другой легион не вел себя подобным образом. При этом Шрамы не просто испепеляли непокорные миры – они в не меньшей степени, чем Тысяча Сынов, были охочи до древних знаний и тайн. Но никогда не использовали их ради собственных целей. «Отведай из бокала, но не осушай его», – таким был принцип легиона, и в частности – его псайкеров, которые именовались задьин арга («Провидцы бури»).

Джагатай Хан не любил политику и дипломатию. Он и его воины прославились как великолепные убийцы, хладнокровные и даже жестокие. Но они знали, что такое честь и доблесть, и эти качества ценили превыше остальных. Когда они убивали и без того поверженного врага, то делали это не ради крови и жажды разрушения, а из уважения к достойному противнику.

Известно, что Хан сблизился с Магнусом, их роднило тонкое ощущение окружающего мира, а также осознание опасностей варпа и понимание необходимости его изучения. Однако Джагатай опасался глубоко заглядывать во тьму, как делал Алый Король, и Хан часто предупреждал своего друга, что это может плохо кончиться. Также известно, что общий язык с Ханом нашли Сангвиний, который всегда был дипломатичен, и Хорус, для которого эффективность легиона была важнее, чем его боевая доктрина и внешний облик.

В какой-то момент оказалось, что Белые Шрамы воюют уже не в авангарде Великого крестового похода, а на его задворках. План Императора был близок к завершению, человечество завоевало большую часть галактики, уничтожило своих злейших врагов. Оставалось все меньше неизведанных областей, поэтому Джагатай уводил своих воинов все дальше в глубины космоса, где было больше свободного пространства. Где они могли воевать без оглядки на остальных. Где они могли охотиться, как было принято на Чогорисе. Тем не менее, Хан отлично понимал, что это не может длиться вечно и вскоре ему предстоит встать перед тяжелым выбором…

Освобождение Друна

Неверно полагать, что Белые Шрамы всегда воевали сами по себе. Когда Хана призывал отец или кто-то из братьев, он всегда откликался. Шрамы провели немало совместных кампаний с Ультрамаринами, Кровавыми Ангелами, Детьми Императора и Саламандрами. Но выделяется среди них кампания на Друне, которая проходила в 881.М30. В этой войне участвовало три легиона – Белые Шрамы, Гвардия Смерти и Лунные Волки.

Когда легионы пробились к столице Друна, Хорус встал перед воротами города и поднял силовую булаву, чтобы разбить их. Тогда Кулек Сенн, один из Провидцев бури Хана, предостерег Луперкаля о том, что «тьма нависла над этим местом». Мортарион посоветовал не обращать внимания на псайкера и Хорус вошел в город, сломав ворота. Легионеры пробивались через толпы жителей, которые явно были не в себе – пустые глаза, открытые рты со стекающей слюной, лохмотья вместо одежды и запах тел, немытых много месяцев или даже лет.

Вскоре Кулек Сенн вновь воззвал к примархам с предупреждением. Несмотря на то, что Мортарион (который, как мы знаем, в принципе ненавидел псайкеров, и у него были на то причины) продолжал глумиться над Провидцем бури, Джагатай лично обратился к Хорусу и тот внял словам Сенна. Но на тот момент уже всем стало ясно, о чем говорил Провидец, – над городом собирался огромный водоворот энергии, миллионы людей, обращенные в кукол-марионеток, вторили гулу водоворота синхронными стонами.

Примархи вывели войска из города и на совете Провидцы бури рассказали, что Друн, судя по всему, оказался во власти неких существ, находящихся не в реальности, а в варпе. Эти существа поработили смертное население планеты через сеть врат, расположенных в самых крупных городах Друна. Только уничтожив эти врата, можно спасти людей, освободив их от темного влияния. Выслушав Провидцев бури, Хорус отдал руководство кампанией Джагатаю, что вывело Мортариона из себя. И хотя номинально Гвардия Смерти в той войне подчинялась Хану, на самом деле воины Мортариона почти все время сражались отдельно от сил Белых Шрамов и Лунных Волков.

Война длилась шесть терранских месяцев. Решающую роль в ней сыграли Провидцы бури, которым удалось ослабить связь незримых кукловодов с их марионетками, среди которых были не только люди, но также орды отвратительных мутировавших ксеносов. Кроме того, Провидцы бури смогли защитить легионеров и примархов от губительного влияния варпа. Финальное сражение произошло там же, где все началось, – в столице Друна.

Добравшись до центра города, примархи увидели, как из разлома в реальности к ним выходит неописуемое чудовище. Хан бросил вызов монстру, Хорус и Мортарион встали по бокам от брата, а Провидцы бури образовали вокруг примархов защитное кольцо. Почти все псайкеры погибли в первые же секунды, но они сумели сдержать самый жестокий псионический удар неведомого врага. Примархи бились с порождением варпа на физическом и ментальном плане. Все трое получили жестокие раны.

Монстру не удалось сломить волю Луперкаля, но от усилия у того из носа пошла кровь и он пошатнулся. Мортарион тоже сумел сохранить свое сознание, но был вынужден опуститься на колени. Только Хан остался стоять в центре ужасающей битвы. Но не потому, что был неуязвим к воздействию варпа. Выжившие Провидцы бури сделали своего повелителя невидимым для мерзкого отродья, поэтому оно сосредоточилось на братьях примарха, дав тому возможность сблизиться и отыскать слабое место врага.

Джагатай Хан сразил внемировой ужас, контролировавший Друн. Сегодня о той войне ведется много споров и некоторые всерьез утверждают, что если бы не Провидцы бури, Император бы в тот день лишился сразу троих своих сыновей. Но когда Каган пронзил существо клинком, битва еще не была окончена, потому что эфирный вихрь стал затягивать Хана в варп и примарх не мог устоять. Брата спас Хорус – он в последний момент схватил Джагатая и оттащил его прочь от вихря. После того, как разлом закрылся, все смертное население Друна рухнуло бездыханным.

Бледный Император

В 980.М30 группа Белых Шрамов, состоявшая из пяти Братств, отправилась в Мандрагорский сектор. Воинами руководил сам Джагатай Хан. В этом секторе, на самом краю галактики, Шрамы обнаружили несколько высокотехнологичных людских миров, которые не только пережили Эру Раздора, но также сохранили исходный генофонд в чистоте. При этом союз колоний был относительно небольшим, что потенциально позволяло захватить его достаточно быстро.

Мандрагорские поселенцы отказались присоединяться к Империуму. Они объявили космодесантников захватчиками и первыми открыли огонь по флоту Хана. Космические корабли колонистов были великолепны, а их экипажи закалены многолетними войнами с ксеносами и пиратами. Однако их было слишком мало и вскоре они отступили, потеряв большую часть флота. Спустившись на планету, воины Джагатая во главе с отцом вступили в жестокое противостояние с защитниками планеты, имя которой ныне утеряно в веках.

Защитников было всего несколько сотен, но каждый из них в тяжелых боевых доспехах больше походил на танк, чем на пешего воина. Эти огромные доспехи явно использовали технологии эры ТЭТ, так что большинство легкого вооружения имперцев не могло причинить им вреда. Однако Шрамы, применяя свои излюбленные джетбайки, под прикрытием тяжелой артиллерии вскоре сумели разорвать плотный строй противника, изолировать его боевые единицы и уничтожить их все до одной.

Из уважения к противнику Джагатай не стал разрушать его города. Вместо этого он выбрал несколько своих чемпионов и послал их к местному правителю. Такую войну Хан любил – когда враги сходятся в честном прямом бою, а затем один из них капитулирует, сохраняя достоинство. Но вскоре его эмиссары вернулись в лагерь, по частям. Таков был приказ Бледного Императора, повелевающего этими безымянными Мандрагоровыми мирами.

Хан пришел в ярость и вырезал все города на планете. Он приказал преследовать беженцев и убить каждого, включая женщин, детей и стариков. И эта судьба постигла все миры Бледного Императора, ибо жажда мести Джагатая была столь же сильна, как его чувство чести и долга. Как его боль по так глупо погибшим сыновьям, которых предали жестокой и мучительной смерти. Вскоре во всех Мандрагоровых мирах остался лишь один живой человек – Бледный Император.

Увы, на Пикабу ограничение по знакам, так что продолжение здесь.