Глава 11
ЭПИТАФИЯ
В 1002 году Альмансор совершил свой последний карательный поход в графство Кастилию, сжег несколько крепостей, поистрепал порядком свои войска, и когда нахрапом не сумел взять еще один замок, решил отступить в Кордову. В то время старик уже был очень слаб...
Хаджиб приказал сыну Абдул Малику отвести основные войска в столицу, сам же, с небольшим отрядом тоже повернул на юг, но двигался много медленее...
Я предложил Абдул Малику прикрыть отход основных войск со своей конной тысячей саккалибов...он дал согласие. На самом деле большой нужды в этом не было, иначе Альмансор не отважился бы возвращаться малым отрядом, но грешно не воспользоваться сыновними чувствами Абдул Малика, и не предложить перестраховаться.
Отряд хаджиба я застал возле городка Мединасели. Мои всадники уже давно к тому времени подчинялись лишь мне, и не воспринимали больше никаких авторитетов, но моя личная маленькая армия пролжала усердно делать вид, что служит делу халифата...
Резня получилась на загляденье: подъехали к лагерю хаджиба, дружески поприветствовали его людей, и тихо порешили всех...
Я вошел в шатер к Альмансору, тот лежал в постели мертвенно бледный....непобедимый воитель умирал—годы и затяжная болезнь постепенно брали свое...
--Приветствую тебя, о великий и могучий—сказал я, уселся напротив него, достал перо, и развернул пустой свиток—ну что? Эпитафию писать будем?
--Думаешь смерть уже идет за мной?—спросил хаджиб слабым голосом..
--Да нет—зевнул я—я уже пришел...
Старик не выглядел сильно удивленным, он надолго задумался, и потом произнес:
--Помнишь Костолом, я тебе рассказывал о единстве трех культур...мусульманской, христианской и иудейской?
--Помню...
--Разве не здорово? Можно ли представить мир лучше и справедливее?
--Врядли ..
--А ты такой создать сможешь—хаджиб взглянул на меня своим пронизывающим взглядом, от которого в былые времена у меня поджилки тряслись..
--Не смогу....
--Так зачем ломаешь То, что самому создать тебе не по зубам?
--Бате обещал—просто ответил я.
--Так ты же сирота—удивился хаджиб.
--Это твоя ошибка великий и могучий,--говорю—отца чту, и помню его заветы...его звали Илья, он был лучшим воином у великого князя киевского Владимира...и в холопах его сыну не пристало ходить, а коли судьба принудила, так дорогую цену намерен я взять со всех, кто в этом повинен...
--Действительно ошибка—прошептал старик—неужели я паду жертвой обыкновенной мести славянского вольноотпущенника?..Я—непобедимый владыка Кордовского халифата?
--Покурим?—спросил я, доставая из торбы пару походных кальянов..
Альмансор кивнул. Мы задымили. Кровавые ежики перед моими глазами плотным строем, плечо к плечу с саблями наголо замаршировали к кургану, на вершине которого ощерился и принял защитную позу старый волчара с алыми каплями на седом загривке...
--Дело вовсе не в мести—ответил я—а в чувстве справедливости..правда оно у меня своеобразное...я считаю, что каждый человек рождается свободным, и никто не в праве попрать его вольность, а если это происходит, то обидчик, его сообщники, и все, кто равнодушно и молчаливо согласны с таким положением вещей, и даже обращают плоды чьей-то неволи к своей выгоде..все они должны умереть....и это правильно, и жажды мести в моей душе при этом нет никакой...я просто делаю, что считаю правильным, а вообще...ты мне даже симпатичен, хаджиб..
Альмансор задумчиво вздохнул, затянулся, и выпустил изо рта облачко дыма, напоминающее могильный холм:
--Убьешь потом халифа, и моего сына Абдул Малика?
--Ну зачем же—отмахнулся я—халиф слаб как ребенок, таких беречь и лелеять надобно, не дай бог на его место кто посильнее придет, зачем мне лишние хлопоты? А Абдул Малика, пожалуй, валить надо, но из уважения к тебе пока этого делать не буду, пущай поживет малость, пока не сильно под ногами путается, авось не от мой руки сгинет сам..
--И на том спасибо..
--Пожалуйста...
Хаджиб приподнял густые кустистые брови, и взор его немного ожил, будто вспомнил что-то близкое сердцу:
--Слушай Костолом...и я убивал...убивал ради достижения власти...и я ее достиг, и это тоже по своему справедливо, ведь власть должна быть в руках того, кто умеет ею распоряжаться во благо другим......а сейчас твоя власть растет, а ты умеешь ею распорядиться? Что ты с нею вообще делать будешь?
Я пожал плечами и сказал:
--Профукаю, как в карты да кости всегда деньги проигрываю, впрочем меня это не сильно заботит, я не особо жажду власти, просто делаю, что должен, а попутно стараюсь не скучать...
--Странные вы люди-русские—проворчал хаджиб—примерно тоже самое мне говорили перед своею смертью лидеры славянской партии, когда двадцать пять лет назад я раскрыл их заговор против себя...: « просто делаем что должны, авось получиться, а там как кривая выведет»... кто такой этот Авось вообще?
Я малость призадумался......:
--Авось-это Бог, точнее одно из девяносто девяти имен Аллаха,... мы делаем, что считаем нужным, но только Авось нам потом ведает- правильный наш путь, али нет...это-то и дает нам право называть Русь Святой.....мы всегда оставляем последнее слово за Ним (и тут я указал пальцем в небо).
--Пиши эпитафию, и если твоему Авосю будет угодно, люди прочтут ее на моем надгробном камне—процедил хаджиб сквозь зубы, и закатив глаза стал диктовать строки:
“ Его следы расскажут тебе его историю,
И ты словно увидишь его перед глазами.
Перед Аллахом никогда не явится равный ему,
И никто не будет защищать границу как он...»
Глава 12
Марш мертвецов.
Джайран отчитался Абдул Малику так: «когда моя тысяча всадников добралась до Мединасели, то мы обнаружили разграбленный лагерь Альмансора,....все его люди были уже перебиты..я отправил часть своих воинов преследовать убийц хаджиба, но они никого не нашли, сам же я остался у разоренного шатра, и с почестями похоронил твоего отца..»
После смерти Альмансора время в государстве Аль Андалус помчалось галопом: усилиями Джайрана, Черномора и Абдул Малика, халиф Хишам Второй еще шесть лет удерживал формальную власть, но фактически правил Абдул Малик, объявивший себя хаджибом...
Генералы различных армий халифата стали регулярно выказывать недовольство жалованием для своих солдат, ибо узнав о смерти Великого воителя, северные христианские королевства и графства отказались платить дань халифату, и казна государства оскудела...
Абдул Малик предпринял несколько карательных рейдов на север, и принудил данников к порядку, но ненадолго, сыну Альмансора-неплохому генералу, явно не хватало харизмы и репутации отца...
Каждый генерал в халифате счел хорошим тоном выбрать своего претендента на трон Хишама Второго, а так как таковых было много, началась гражданская война...
Джайран постепенно потеснил Черномора с должности генерала корпуса саккалибов, при этом умудрившись остаться с ним в дружеских отношениях... Черномор остался формально генералом, но под его началом оставался лишь один из славянских полков, впрочем он был доволен, ибо, как справедливо рассудил он, старость мешала ему принимать решения за весь корпус в столь лихие времена...
В 1008 году от ран, полученных в боях с одним из мятежных генералов скончался Абдул Малик.
В 1009 году в Барселону их халифата прибыл посол--могучий, светловолосый, с нахальной улыбкой на лице...
--С чем пожаловал к нам—спросил посла Каталонский граф.
--Большое горе постигло халифат, о достойный граф—отвечал посол--...наше государство сотрясают междуусобные распри вот уже который год, что может тебе и по нраву, но есть беда, которая не понравится и тебе...
--Какая беда халифата может быть мне не по нраву?—засмеялся граф.
--Как отметили твои посланники много лет назад—продолжил посол—ничего прекраснее в своей жизни они не видели, чем ртутный фонтан во дворце Медина Асахара, возле Кордовы...так вот, фонтан-эту несравненную красоту, затмевающую своим великолепием работы греческих скульпторов, хотят разрушить...
--Кто же?—удивился граф.
--Варвары, без роду без племени, не имеющие ничего святого в душе, дикие кровожадные звери, облаченные в человеческую плоть...
--Точнее посол! Кто это?
--Я,...и мои люди-славянская гвардия халифата...
Челюсть графа медленно сползла вниз и не торопилась возвращаться назад... Неловкая пауза подзатянулась. Один из придворных графа, заметил средней разжиженности слюну, сползающую графу на подбородок, и звонко щелкнул пальцами. Граф очнулся от шокового оцепенения, громко вобрал в себя слюни, и произнес неуверенным тоном:
--Ты что, издеваешься что-ли?
--Никак нет Ваша светлость—как ни в чем не бывало отвечал посол—я лишь хочу предложить Вам вызволить фонтан из цепких лап этих зверей, таким образом спасая неземного величия реликвию от молотов недостойных...
--Тооооо есть от тебя и твоих людей?..
--Так точно Ваша светлость.
Граф снова замолк в недоумении на несколько мгновений..а потом сказал:
--И что ты предлагаешь Джайран Костолумжин?
--Я предлагаю Вам разграбить дворец Медину Асахару—невозмутимо продолжил Костолом—спасти фонтан, и все имущество дворца...
--А кто охраняет дворец?—спросил один из придворных графа.
--Я и мои люди—ответил Джайран—всего-то пятнадцатитысячный корпус саккалибов, которые, при виде Каталонских рыцарей, от страха, откроют врата Асахары, потом ужаснутся своему позору, и сами себе выпустят кишки...а глашатаи потом разнесут по Кордове весть, что доблестные каталонцы перерезали славянскую гвардию, и вывезли сокровища дворца в Барселону...
**************************************
Несколько месяцев спустя Каталонское войско подошло к Медине Асахаре. Как и обещал Джайран, саккалибы открыли врата дворца, позволили вывести фонтан и все ценности на север. Вот только сокровищ во дворце оказалось на удивление немного. Граф хотел было поставить это в упрек Джайрану, но не гоже командиру десятитысячной армии корить за что-либо стоящего перед ним улыбающегося главаря пятнадцатитысячного корпуса...и граф, благоразумно прикусив язык удалился восвояси... Но перед этим, по просьбе Джайрана, часть каталонских воинов обменялись одеждами с саккалибами.....
Лишь только каталонцы скрылись на горе Сьерра Морена, дозорный саккалиб с минарета дворцовой мечети завопил: «Джайран, войска из Кордовы подходят!».
--Опоздали голубчики—ухмыльнулся Костолом, и скомандовал—А ну оррррлы! Сабли наголо! Клинками к пузу пово-о-роти! От позора закоооолись!
Гвардейцы выполнили приказ незамедлительно. Через мгновение весь дворец был усыпан телами воинов, валяющихся в лужах крови....
Войском из Кордовы руководил новый халиф Сулейман....увидев трупы и разграбленный дворец, он разделил армию на три части: конницу послал вдогонку за каталонцами, так жестоко порубившими отважных гвардейцев халифа, большую часть пехоты отправил назад в Кордову, и сам поехал с ними...а небольшой отряд оставил во дворце, «прибраться» после «битвы».
Смеркалось....воины халифа, оставшиеся в Медине Асахаре, обшарили все помещения дворца, но ни одной живой души не обнаружили,...куда-то бесследно пропали все жены, наложницы, евнухи и мальчики халифа..
Один из солдат, устав сносить тела в кучи, с хрустом разогнул затекшую спину, и залюбовался закатом... Сзади по плечу его кто-то похлопал. Воин обернулся, перед ним стоял последний снесенный в кучу славянский труп, и довольно лыбился...Араб, от изумления потерял дар речи...и больше не обрел его, ибо в следующий момент шея любителя закатного солнца была свернута.... Через минуту такая же учесть постигла и весь остальной отряд халифа: мертвецы восставали, поднимались из луж крови и набрасывались на живых....не уцелел никто...
После расправы, «мертвецы» открыли потаенные погреба, и вывели из них жен халифа и прочих уцелевших....
Ночь была необычайно темной: облака плотно заволокли небо, не оставив шанса ни единой звезде даже на мимолетный проблеск. Пятнадцать тысяч «мертвецов» безмолвно побрели на восток, уводя за собой прекрасных наложниц, благочестивых жен халифа, жирных евнухов и голубоглазых мальчиков, и увозя тяжело груженные телеги с дворцовым скарбом...
Проходя мимо арбы, в которой оставалось еще несколько бочонков с бараньей кровью, которой с ног до головы были вымазаны саккалибы, один из «мертвецов» выбил пинком камень из под колеса, и арба ушла под откос, в Гвадалквивир. Кровь вытекла из разбитых боченков, и смешалась с речной водой.
«Мертвецы», разделились на несколько групп...шли они много дней....проходя мимо очередного города, каждый раз называли себя воинами из разных полков, поэтому, когда халиф затеял расследование произошедшего, он совершенно ничего не смог понять: огромное пепелище посреди главной дворцовой площади никак не могло поведать, сколько же тел было сожжено, почему не похоронили, а сожгли, и куда сгинул его отряд, оставленный «прибираться».
Докопаться до истины может и можно было, и даже не слишком сложно, но уж больно противоречивые версии выдвигали в процессе расследования люди халифа Сулеймана, и он всю голову сломал, думая о том, кто из его ищеек и кем подкуплен, кто вообще воду мутит, и что еще затевает...смута в халифате набирала обороты.
Утром, после «марша мертвецов», в Кордове объявился Джайран, сказал что прибыл из Севильи со своми несколькими сотнями гвардейцев, узнал о гибели своего корпуса во дворце, и чуть сума не сошел от скорби по боевым товарищам..
Через несколько недель, до столицы халифата стали доходить вести из восточных портовых городов Альмерии, Дении и Валенсии: неизвестные воины, числом превышающие гарнизоны вышеозначенных городов, вероломно взяли их без боя, и правят там свою власть, ни в грош не ставя халифа Сулеймана. А новый лидер Альмерии, подозрительно похож на Черномора, павшего от каталонских мечей в Медине Асахаре...и звать его на мусульманский манер так же-Афтах..ну да это все лживые сплетни!—заверили халифа мудрые советники, побрякивая драгоценными безделушками в карманах, якобы украденными из Медины Асахары Каталонским графом...
Еще через день, новое горе постигло Кордову: из Великой мечети украли наиценнейшие реликвии—кость руки пророка Мухамеда, и один из четырех первых рукописных Коранов...
Дава года спустя, в Алжир, в священный город Кайруан прибыл посол из Кордовского халифата.
Лидер клана Зири, эмир Алжира и Туниса Зави ибн Зири, принимал посла в своем дворце:
--С чем пожаловал посланник?
--Великое горе обуяло государство Аль Андалус о досточтимый эмир—нараспев произнес Костолом—свирепые орды нечестивцев угрожают прибрать к своим грязным рукам наиценнейшие реликвии мусульманского мира—руку Пророка(да благославит его Аллах, и приветствует), и первый рукописный Коран...
--Как!?—гневно вскричал Зави, и вскочил с трона—Кто посмел? Кто эти шакалы?
--Я—пожал плечами Костолом—и мои люди...
Эмир обнажил саблю, и придворные тут же последовали его примеру:
--Ты что? Издеваешься что-ли?
--Никак нет, о досточтимый эмир...Я прибыл к тебе с просьбой: приди со своей армией в Кордову, наведи там порядок, забери у нас Коран и кость Пророка, дабы пресечь распри моих полковников за обладание этим сокровищем....а я тебе окажу посильную помощь...
ПЭ. ЭС. : осколки ртутного фонтана из Медины Асахары, и по сей день лежат в монастыре Монсеррат, возле Барселоны....
Глава 13
ИСХОД ИЗ КОРДОВЫ
« Истасу бен Намину, визирю халифа.
Любезный мой казначей, визирь, равин! Если ты читаешь это письмо, значит с минуты на минуту к тебе ворвутся свирепые алжирские воины.... они уже рыщут по улицам Кордовы, и режут глотки всем, кто под руку попадется.
Когда берберы придут к тебе, будь спокоен, я позаботился о том, чтобы они не тронули ни тебя, ни твоих домочадцев. Они лишь спросят: где коран? Знаю, ты и понятия не имеешь о чем речь. Тебе лишь нужно ответить: «там, где договорились». Не обессуть, но коран из мечети украл я--твой надежный исполнитель кровавых заказов Джайран Костолумжин. Я припрятал книгу у тебя дома, и сообщил Зави ибн Зири, что ты мой сообщник, потому он и пощадит тебя.
Как известно, долг платежом красен....я очень благодарен тебе и всему юдейскому землячеству халифата, что вы не оскопили меня, поэтому зириды сохранят тебе жизнь. Также, спешу тебя заверить, что мне не особо по душе было исполнять твои грязные заказы, но времена меняются , некоторые люди из подчиненных вырастают в начальников, и теперь ты будешь делать то, что я скажу.
Зави ибн Зири, найдет Коран в условленном месте твоего дома, и спросит про кость руки Пророка, ты же ответишь, что эту реликвию Костолом оставил себе до поры, ибо, как ты всегда учил меня, в кармане всегда должен оставаться хотя бы один козырь...
Я привел алжирского эмира в Кордову, подгадав момент, когда основные войска халифа будут в Севилье. У Зави есть достаточно сил лишь для набега, так что через несколько часов он, и его армия, вынуждены будут покинуть город. Думаю, невежливо будет заставлять гостя пересекать море в спешке, а посему, я предложил эмиру твою помощь:...я знаю, что у тебя есть родственники в долине Медины Эльвиры, будь так добр, отведи берберские войска туда, им там понравится... Заботясь о твоей безопасности, любезный Истан бен Намин, рекомендую и тебе так же проследовать с берберами эмира, ибо теперь ты друг эмира, и враг халифа...
Кстати, вместе с Кораном, берберы найдут мешочек серебрянных монет Билибердата, которые ты так настойчиво отговаривал меня чеканить....объясни пожалуйста эмиру, что, начиная с этого момента, эти никчемные фальшивки обретают силу, ибо у восточного берега уже родилось новое государство, жители которого будут выплачивать налоги в этой монете...
Что ж, за сим прощаюсь с тобой дружище, обрекаю тебя на дружбу с Зави, вражду с халифом, и жизнь на чужбине...........бывай, не скучай!
Твой дорогой Джайран Костолумжин».
Только Истас бен Намин закончил чтение письма, принесенное Саидом, как входная дверь его дома распахнулась.....на пороге стоял эмир Алжира Зави ибн Зири.
--Обрекаю тебя на жизнь на чужбине—проворчал под нос Истас, передразнивая слова из письма Костолома--что ты знаешь щенок о жизни на чужбине, мой народ уже тысячу лет скитается, точно неприкаянный...
Я покидал Кордову с легким сердцем, жар от пожарища ласково грел мне спину, а ощущения от завершения важных дел согревали душу...зириды еще бесновались в городе, но и они вскоре собирались покинуть его. Незнаю только, зачем алжирцы начисто разрушили дворец Медину Асахару, красивый же был(!)...ах да...совсем забыл: «дабы не впасть в искушение, и не привыкнуть к роскоши, как поддались соблазну погрязшие в парчовых одеяниях братья по вере из халифата»....что ж ...у воинов пустыни свое отношение к благам да удобствам..можно сказать спартанское...
На Римском мосту мне повстречался мой учитель греческой философии из медресе Абу Мухаммед ибн Хазм.
Увидев меня, он поклонился, и спросил:
--Теперь твоя душа довольна Шайтан-Джайран? Кордова в руинах...
--Весьма –ответил я, и готов был ехать дальше, но ибн Хазм спросил меня снова:
--Послушай, Костолумжин, по заказу халифа, я уже много лет пишу трактат о любви, я его назвал «ожерелье голубки»...но я сам ничего не знаю о любви, поэтому за несколько лет опросил об этом всех, с кем был знаком..............ты последний, кого я хочу спросить....что есть любовь Джайран?
--Это та, что не дает забыть, кто я, и зачем явился в этот мир—не раздумывая сказал я, и сам удивился своему скорому ответу...
--Разрушительна твоя любовь, Джайран...
--Нет—говорю—любовь, как всегда созидает, но во мне она создала разрушителя.......а не желаешь со мной поехать мудрец?
--Нет, благодарю—устало ответил ибн Хазм—моя любовь-Кордова, она не позволяет мне забыть кто я, и зачем я здесь...
--Счастливо мудрец....
--Прощай шайтан-Джайран...
По дороге я нагнал сотню моих всадников и крытую арбу, в которой ехала Ксения с детьми. Поровнявшись с повозкой, я услышал ее голос, звучащий сквозь шелковую занавеску:
--Если ты для всего халифата Шайтан, то я, стало быть Шайтанша?
--Видимо так—усмехнулся я—а хочешь, я тебя султаншей сделаю?
--А в карты султанат не продуешь?
--Хех,....поробую............
Тем же вечером войска Зави ибн Зири покинули Кордову, опасаясь возмездия халифа, который приближался с войском из Севильи.
Зави держал путь на юго-восток, в горную долину, в глубине которой затерялся еврейский городок Гарнатха аль Яхуд, аккурат возле развалин Медины Эльвиры. Туда, его вел Истас бен Намин...
Как и обещал бывший визирь, жители Гарнатхи, после недолгих переговоров с ним, открыли врата алжирским воинам...
Зави подивился гранатовым садам, растущим возле города....такие огромные гранатовые плоды он видел лишь раз в жизни, когда в молодости, с посольством отца побывал в Дамаске.
Эмир приказал укрепить город, и решил обосноваться в нем, учредив собственный султанат, а Гарнатхе дал новое название, под впечатлением от роскошных гранатовых садов, --Гранада.
Я же, без приключений добрался до Альмерии, где меня встретил с распростертыми объятиями Афтах (Черномор). На следующий день он передал мне бразды правления городом, сам же стал начальником моей гвардии.
Через неделю, я сам себе присвоил титул султана Альмерийской тайфы..........
ЭПИЛОГ
На пристани Альмерийского порта стояли двое: султан Альмерии Джайран Костолумжин, и его визирь-казначей Саид. Они провожали взглядом плавно отходящую от пристани галеру под стягом Альмерийской тайфы...
--На кой?—спросил визирь—по мне, так бессмысленная трата денег...
--Не скажи –отвечал султан—доплывут до Киева, сообщат Великому князю Ярославу, что обосновались русские люди на Гишпанщине, просят присоединить новые земли к Руси-матушке...
--Вот Ярослав им и ответит «на кой, уж больно далече, бессмысленная трата денег»--вновь проворчал визирь.
--Далече—согласился султан—на худой конец, хоть посольство установят...и «хруст костей халифата» до родины домчат............
С плеча султана слетела серая птица с красным хвостом, и полетела вслед за галерой смачно матюкаясь на суржике из арабского и русского.
На судне гребцы затянули песню:
«Эх дубиинушка ухнем.....ээх, зеленая сама пойдет...подернем, подернем..да уХнем......»
ПЭ. ЭС:
Султан Джайран правил Альмерией 18 лет, укрепив государство, и успешно выдержав несколько вооруженных противостояний с разваливающимся Кордовским халифатом и Гранадским султанатом. Он привлек в свою тайфу множество ученых и деятелей исскусссства. В Альмерии начался золотой век.
Джайрана убил старший пасынок, сын Ксении, по имени Зухайра, и стал новым султаном Альмерии.....
В 1091-ом году в Испанию вторглись из Африки Альморавиды, и славянским государствам на восточном побережье Испании, в том числе и Альмерийской тайфе, пришел конец....
Коран, попавший в руки Зави ибн Зири, долгое время хранился в Гранаде, но когда марокканские князьки захватили Малагу (часть Гранадского султаната), Коран выменяли на город, после этого судьба одно из первых рукописных Коранов не прослеживается...
*****КОНЕЦ*****