В Бехтерева: Прогулки по ночам.⁠⁠

На следующий день, после ЭЭГ, утром я встретила в коридоре лечащего врача. Она как обычно с улыбкой поприветствовала меня и стала расспрашивать как все прошло и удалось ли мне не заснуть. Я похвасталась тем что я не только не заснула, я еще и играла всю ночь! Получив заслуженную долю похвалы за такой подвиг, я пошла с врачем к заведующей, узнать что там с Холтером. В итоге что с Холтером было не ясно, либо сделают сегодня либо в четверг. Наказали мне шастать по отделению и никуда далеко не уходить, чтобы потом не искать меня. Да я и не собиралась собственно. Мне выходить куда - либо одной опасно и я уже твердо себе это уяснила.

В тот день я дочитала книгу. Это была самая странная книга что я читала. Одна моя подруга говорит что порой жизнь, или можно сказать, Вселенная, подает нам знаки. И вот в такие моменты как с этой книгой, мне сложно с этим поспорить. Из всего изобилия что там было, мне на глаза попалась именно эта - "Мех Форели". Не знаю что в ней такого было, но у меня сразу возникло ощущение будто бы эта книга прям для меня. Она была короткой и я подумала, почему бы и не почитать?

И вот надо же было взять именно ту книгу в которой описывалось, от лица главного героя, то как он медленно терял рассудок. Мне было неприятно это читать, порой я резко захлопывала книгу, но что-то заставляло меня продолжать. Думаю это то самое гипнотическое чувство, которое побуждает нас порой пялится на опасные вещи. Глаз не оторвать. Мне не нравилось и пугало то что чем дальше погружался главный герой в безумие, тем его внутренние рассуждения были схожи с моими порой. И так плавно происходили в нем эти метаморфозы..со стороны и не скажешь что человек сходит с ума. Закончилась книга на том что главный герой символически "воспарил над землей" под чем, разумеется, подразумевалось что от лишился разума окончательно. Вот значит как, подумала я. Вот так оно происходит? Теряешь связь с реальностью окончательно и все? Ни боли, не страданий больше? Нет, я так не думаю.

Мне не кажется что человек который рехнулся, не страдает и не испытывает ничего. Он же не умирает, сознание как было его так и осталось. Просто оно воспалено, человека мучают разные эмоции, чувства, ему больно и плохо. Я делаю эти выводы из того что я испытываю когда мне "сносит крышу". Пусть я и нахожусь в каком-то трансе и плохо реагирую на внешние раздражители, но внутри мне совсем не сладко. Это не описать так просто словами. Так что не буду и пытаться.

Я дремала после обеда когда в палату вошла заведующая с врачем. Я аж подскочила. Почему-то я очень стесняюсь спать при посторонних. К соседям по палате я уже привыкла, а перед врачами было как-то неудобно. Уж и не знаю, почему)

Пришли ставить мне аппарат Холтера. Довольно забавная штука, ходишь такой весь в электродах и проводах, с сумкой через плечо в которой болтается весомый такой каробас который регистрирует работу сердца. Мне дали задание поделать провоцирующие пробы - то бишь, побегать по лестнице пооджиматься там, все такое. Я стала морально готовить себя к этому. Во всех моментах в которых от меня что - то требовалось, я старалась выкладываться по полной и не халтурить, потому что от этого зависела чистота эксперимента.

Первая пробежечка далась мне на удивление легко. Через час я ее повторила. И все вроде было нормально и можно было бы резюмировать что вот, еще один тихий денек в стенах Бехтерева подошел к концу, но не тут то было...

Еще во время последней пробежки, когда я спустилась на второй этаж, я заметила знакомые "звоночки". Я уставилась на выход из НИИ и в голову вязким туманом начали просачиваться странные мысли. Я сделала пару неуверенных шагов в сторону выхода, потом резко мотнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Мне удалось вернуть контроль себе, и я поспешила обратно на отделение.

Поднявшись на третий этаж, я почувствовала себя хуже, сердце билось как бешеное, мысли путались. Я знала к чему все идет и дождавшись мед - сестру, предупредила ее что порой у меня бывают приступы "неконтролируемого чего - то" и что я могу взять и уйти куда-нибудь. Попросила приглядеть за выходом, и не давать мне никуда уходить. На лице мед-сестры отразилось легкое удивление, затем она улыбнулась и сказала мол, без проблем.

Тело плохо слушалось,все было как в тумане, но я приказала себе идти в палату и лечь. Если я отключусь или просто усну - все будет нормально. Когда проснусь, будет уже лучше.

Что было дальше - я не помню.

Помню урывками как спускалась по лестнице. Окончательно хорошо я могу вспомнить себя уже на улице. Было довольно холодно, но я не ощущала низкой температуры. Стояла в спортивном костюме и тапочках посреди дороги и пыталась вспомнить что мне тут понадобилось. Голову сдавливали тиски, в голове каша и какое - то животное ощущение..сложно описать. Чувствовала я себя не то ребенком не то запуганным зверьком. Из этой каши порой просачивалось мое "Я" которое в гневе вопрошало "да че за фигня то?!" и уходило куда-то обратно в недры подсознания. Мне не удавалось взять себя в руки и я просто стояла, обхватив голову руками и пытаясь прийти хоть к какому-то решению. Усилием воли я все таки заставила себе повернуться и тело нехотя повиновалось и побрело обратно в сторону выхода из Бехтерева. Там стояла одна из пациентов 9-го отделения и окликнула меня. Спросила, что я тут делаю одна и в одних тапочках. Я честно сказала что не знаю и что мне надо бы обратно на отделение.

С этой девушкой мы с последствии стали часто пересекаться и каждый раз когда мне становилось плохо на людях, она была в числе первых кто мне помогал. За что ей спасибо.

Она помогла мне вернуться обратно, рассказала мед-сестре что обнаружила меня на улице. Мне посоветовали присесть. Я послушно села и дальше начался какой-то совсем уже пиздец. Я помню что меня стал быть сильной озноб, я ничего не соображала, утратила возможность говорить, порывалась обратно к выходу, забивалась в угол, всяческий шарахалась от людей и врачей в частности...ну то есть, я не была агрессивной или буйной и меня можно было призвать к порядку, но поведение мое уже было очень далеко от адекватного. Все это время я пыталась вернуть контроль себе, всеми силами слушала то что мне говорят. Это было...тяжело. Как проще было бы просто отпустить поводья и позволить моего воспаленному сознанию творить что ему хочется. Но я не хотела себе этого позволять. Сдаться - это всегда проще всего сделать, но вот лучше ли?

Все это время девушка что привела меня, Н. сидела со мной и вместе с мед-сестрой всячески меня увещевала и успокаивала. В какой-то момент на меня накатила дикая усталость и я начала засыпать сидя на кушетке. К этому моменту подошел дежурный врач. Я помню что он мне говорил.

- Ну и что тут у нас? Успокойтесь. Вы меня слышите? Возьмите себя в руки. Ну вот вы же читаете тут целыми днями, все же у вас в порядке.

В его словах мне слышалось недоверие, укор. "Нет - нет - нет, я не прикидываюсь, помогите мне пожалуйста, я не понимаю что со мной" хотелось мне сказать ему. Но я не могла ничего сказать а лишь сжалась еще сильнее, пытаясь инстинктивно защититься от него.

Забавно что мне неплохо удается разбирать собственные реакции. В момент когда это все происходит, я разумеется, не могу проводить такой глубокий психо-анализ. Но потом уже, выуживая отдельные детали, вспоминая свои ощущения, это порой удается сделать.

В итоге врач, поняв что ничего от меня не удастся добиться, сказал что-то там про укол Феназепама. Я безропотно поплелась за мед-сестрой в процедурную. Что-то мне в этом не нравилось, хотелось их остановить, но почему я не могла вспомнить. Это потом уже, когда рассудок ко мне вернулся окончательно, я вспомнила слова Р.Д о том что мне не в коем случае нельзя транквилизаторы, потому что от них мои эти состояния будут усугубляться. Так же хочу заметить, что о том что у меня деперсонализация и что от транквализаторов она усиливается я говорила сотни раз специалистам из Бехтерева. Но после даже банальных обмороков они продолжали мне давать всякие Атараксы. Зачем после обморока человека, который и так еле ходит, успокаивать еще больше, я не знаю..в той ситуации я более менее могу понять почему они решили вколоть мне Феназепам. Чтоб срубить меня и предотвратить мои дальнейшие походы хотя бы на сутки. В итоге это вышло боком, но об этом позже.

Феназепам, ничего не могу сказать, штука классная. Мне как-то таблетки выписывали, так меня сваливала напрочь четвертинка. А тут укол...чтоб вы понимали, колят его буйным пациентам. А тут сонная, уставшая и ничего не соображающая я. В общем, отходила я от него дня три в общей сложности. Зато выспалась, это да. Однако в этот период я выпала из реальности окончательно. Я не могла уже даже читать, концентрации было ноль, я либо спала либо слонялась по коридору с отсутствующим видом. Суицидальные мысли внезапно подскочили, опасные идеи стали посещать мою голову с удвоенной силой.

На время пока я отходила от Феназепама, борьба за рассудок для меня стала уже постоянной. Борьба с подобными состояниями заключается в контроле, концентрации и силе воли. А все эти качества с концами вымываются из головы после транквилизаторов. Я говорила лечащему врачу что мне стало хуже после недавнего укола, но она никак не прокомментировала данную ситуацию. Видно было разве что, то что она стала немного по другому относится ко мне. Чаще в ее глазах мелькала неуверенность и растерянность. Она уже не делала попыток объяснить мои приступы желанием внимания.

После этого случая мед-сестер предупредили приглядывать за мной. Ко мне стал повышенный интерес, раз в три часа мне приходили мерить давление и стоило мне пройти мимо поста, меня всегда провожала пара настороженных глаз, зорко следящих куда собственно, я иду. Меня это совершенно не напрягало, напротив, так и должно было быть. Удивляло разве только то что они только сейчас все это будто бы внезапно поняли. Будто бы когда я говорила о своих этих приступах при поступлении и лечащему врачу, это воспринималось как шутка. И только после того как я реально чуть было не ушла непонятно куда, они стали бояться что я реально могу что-то вытворить.

Я надеялась что меня уже скоро отпустит и будет попроще себя контролировать, время действия Феназепама ограничивается примерно парой дней. Я надеялась что обойдется без приключений. Ага, как же.