Самостоятельная бабуля⁠⁠

Эта история произошла со мной почти год назад. Моя соседка, пожилая женщина, попросила меня съездить на кладбище к ее покойному мужу. На дворе стоял апрель, снег сошел, земля подсохла, надо привести в порядок могилу после зимы. У самой у нее всю зиму болели ноги, и поехать она не может. А душа-то переживает за любимую могилу, вот она меня и попросила. Я, конечно, согласилась, жаль мне ее стало. Погода стояла хорошая, прогуляюсь, думаю, подышу воздухом, ей будет приятно, и мне хорошо.

Выбрала солнечный денек, села в автобус, включила музыку. Кладбище располагалось за чертой города километрах в трех. Автобус довез меня до конечной и высадил на окраине. Дальше добираться пришлось пешком, но меня это только радовало. Шла я легко и весело, пока не оказалась у ворот кладбища. Оно было старым и очень большим, и казалось порой, что могил здесь больше, чем живых людей в городе. Я зашла на территорию и осмотрелась. Людей не было совсем, да это и не удивительно. Был обычный будний день, народ трудился. А пенсионеры, видимо, посчитали этот день слишком хорошим для того, чтобы проводить его в этом скорбном и мрачном месте.

Я достала листок бумаги, на котором соседка нарисовала мне, как пройти к могиле ее мужа. Сказать было гораздо проще, чем сделать, и поиски затягивались. Сначала я свернула не там, пришлось вернуться, затем не заметила невысокую ель, которая служила ориентиром. Заплутав, я решила начать все сначала и снова вышла на основную дорогу. Теперь я была более внимательной, у могилы с синей оградкой повернула налево, прошла вперед настолько, чтобы ель оказалась у меня за спиной и остановилась у большого гранитного памятника, на котором была изображена молодая красивая женщина. «Так, — подумала я, — все почти получилось. Теперь нужно отыскать старую и заброшенную могилу с ржавой оградкой, а рядом с ней будет нужный мне участок». Я покрутила головой, но не нашла ориентира. Зато заметила бабулю в легком не по погоде темном платье. Она рвала траву на могилке и складывала ее в стороне, недовольно бормоча что-то. Подойдя к ней поближе, я услышала ее бормотание: «Все мимо ходят, по делам своим, а травинку сорвать — руки отвалятся! Травы-то сколько поросло, Господи-и», — и все в таком духе. Обычное старческое недовольство. Ее можно было понять.

— Извините, может, вам помочь?

Старуха застыла на секунду, потом неторопливо развернулась в мою сторону и уставилась на меня своими черными глазами.

— Иди, куда шла, помощница, — сказала она грубо.

Я слегка опешила от такого ответа и уже собралась идти по своим делам, когда заметила, что та часть могилы, где находятся ноги, разрыта, будто огромный крот вылез на поверхность. А платье бабули было в грязи от подола до плеч... И в седых волосах — что там, земля? Мне стало не по себе. Я метнула взгляд на памятник. С фотографии на памятнике на меня косилась та же старуха! Только лицо было чуть полнее и темней. Я так и застыла с открытым ртом, не смея пошевелиться. Бабушка, заметив перемену в моем лице, неторопливо обернулась, посмотрела на дыру в земле, затем снова на меня и издала что-то похожее на рычание. Этот звук и вернул мне способность двигаться. Я бежала так быстро, как только могла. Отбежав метров на двести, я обернулась проверить, не преследует ли она меня. Но старухи и след простыл, только разрытая земля говорила о том, что мне не почудилось.

Как я вернулась домой, я помню плохо. Долго еще приходила в себя, а бабушку, убирающую собственную могилу, до сих пор вижу в кошмарах.