Проклятие Маси-Тауна⁠⁠

Тёмное фентези про хомячьё в каске? Почему бы не да =)

Охранять Замок старой ведьмы, ой, простите - Претёмной Владычицы, Хозяйки Маси-Тауна, Хранительницы Мира и Матери Всего Сущего – работёнка не из самых приятных. Дежурства три через три, в любую погоду по двенадцать часов на свежем воздухе. Ветер, дождь, снег, всё едино – стой и охраняй. Или ходи вдоль высоченного забора, опутанного колючими ядовитыми ветвями и лианами. По весне стена распускается прекрасными и безумно смрадными цветками. Прежде чем Магистрат удосужился выделить нам противогазы, приходилось закрывать морды шарфами и пихать в нос вату. Зимой лианы отмирают. Ограда скорчивается, усыхает, открывая в стене продуваемые насквозь дыры. Тогда наступает самое весёлое время – время бегунков из Общества.

Мне, считай, повезло. На работе худо-бедно защищает шёрстка, а в щёчные мешочки можно напихать вкусняшек, скрашивающих часы дозора. А вот Хеби, моему напарнику, сложнее. Мы уже час сидим в таверне, но несчастный змеюк всё никак не согреется. Мундиры, предназначенные, так-то, для людей, в нашем случае не то, что не согревали или, смешно подумать, защищали. Наоборот. Жилет, с портупеей крест-накрест и штаны нещадно жмут. Наплечные щитки, массивные, через чур длинные для моих хомячьих плеч, впору называть наручными. Сами наручи с гладкой шерсти на предплечье норовили соскользнуть. Про обувь я молчу. У Хеби ещё печальнее. На аугментированных ручках все эти великолепные детали - наплечники, наручи, держаться не хотели. От ног змеюк вовсе отказался, предпочитая опираться на хвост и использовать тележку с колёсиками. В одной детали экипировки ему относительно повезло. У пресмыкающихся нет ушей. У хомяков есть более чем. Каска стражника на моих хомячьих локаторах держалась чудом, натирая за ушами и постоянно сползая на морду.

- Да шштоб тебя, - кружка, опрокинутая змеиным языком, повалилась на бок, расплескав пиво, - Джоссе, подссоби, - без своих железных ручек Хеби оставался совсем беспомощным. Что поделать, Магистрат относил все аугменты к спецсредствам и предметам экипировки, подлежащим после дежурства сдаче на пост. Будь чинушья воля, они бы и морфологические импланты, удлиняющие конечности и помогающие мне держать равновесие и не корячится на четвереньках, повыдирали. Спасибо, хоть речевой модулятор оставили. Эх, проклятье – не радость. У чёртовой ведьмы, да! ведьмы! на любой проступок один ответ. Одна санкция. Убил человека – проклятие. Получил взятку – проклятие. Не вовремя сдал отчёт – проклятие. Опоздал на дежурство – проклятие. За что меня превратили в хомяка, а Хеби в змею, думайте сами.

- Служивый, позвольте угостить Вас выпивкой, - подошедшая к змеюку девушка в откровенном чайном платье с бесстыдным вырезом аж до пупа, отодвинула опрокинутую кружку, поставив перед Хеби целую бутылку с вискарём. Такие мамзельки и кавалерчики в нашей таверне частые гости. Из солидных и обеспеченных семей, страдающие от скуки и жаждущие приключений и новых острых ощущений. Родители противиться и возражать невинному чаду в его выборе не смели. Несогласные – добро пожаловать в Замок! Позади девушки маячил соглядатай, видимо приставленный отцом искательницы приключений. Седой, в коричневом плаще с накинутым на голову капюшоном.

- Не откажусссь, - глазки у Хеби загорелись, язычок затрепетал в воздухе. Прямо видно было, как змеюк представляет себя обвивающимся вокруг податливого человеческого тела, устремляясь кончиком хвоста в само девичье естество.

- А Вы? - мамзелька обратила на меня волоокий взгляд, успевший изрядно затуманиться алкоголем. Запах её вожделения перебивал вонь разлитого пива.

- Джосссе у насс по другой часссти, - Хеби усмехнулся, не переставая высовывать язык. Скользкий извращенец.

- Я, пожалуй, пойду, - продолжать дальше торчать в таверне бессмысленно. Из тех, кто меня мог потенциально заинтересовать, старикан соглядатай да парочка вояк в шляпах-саладах и синих гамбезонах городской стражи. Не сегодня. Рано пока.

- До завтра, Хеби. Хвост не застуди.

Змеюк не ответил, увлечённый слизыванием виски с девичьих грудей.

*  *  *

На узких кривых улочках Маси-Тауна фонари редкость. Магистрат экономил на всём, включая электричество. Насколько ночью центральная площадь перед ратушей, в окружении шикарных особняков богатеев и почётных граждан, не отличалась от дневной - настолько всё, за пределами Рици-Сквера, круглосуточно скрывалось во тьме. В наполненных мусором и дерьмом канавах копошились мои нынешние дальние родственники. Мостовые, там, где они есть, утопали в отбросах, оставшихся разлагаться на радость детишкам, подражающим крысам в их извечном копошении. Башня эта ещё проклятущая, нависающая над городом издевательским напоминанием дурости отцов-основателей. Призвать тёмную колдунью на помощь в спасении от дракона – гениальная идея. Город спасли. Взамен получив чокнутую старуху, вырвавшую Маси-Таун из реальности и установившую дебильные порядки. А Магистрату что? Претёмная, мать её, Владычица башню не покидала. Законы и указы передавала через членов правления, свободно вхожих в святая святых. Во внутренние дела Магистрата не совалась, ограничиваясь карательными функциями.

- Эй, хомячина! - из размышлений о бренности бытия меня вырвал грубый окрик. Соглядатай в капюшоне перегородил дорогу, гнусно кривя седую рожу. Нет, не соглядатай, ошибочка вышла. Видать очередной зверолюб, слишком старый, некрасивый и бедный для тет-а-тетов с объектами своих извращённых фантазий. Или, скорее, стеснительный.

- Извини, сладкий, может потом, - настроения у меня натурально не было, хотелось поскорее вернуться домой, - Приходи завтра в Анимару, я подумаю.

Седой засопел, набычился, вытащил из-под полы длинный, такой же паскудный, как и его харя, ножик. Маньяк или что?

- Проваливай из нашего города, ведьмино отродье, - сзади выскочили ещё двое в коричневых плащах. Не, не соглядатай, не стесняшка и не маньяк. Хуже. Идиот из Общества сохранения чистоты, с подпевалами.

- Мальчики, я бы с радостью, но сами знаете. Ничто живое не проникнет и не покинет Маси-Таун, увы.

- Слушай сюда, тварь, - седой, играясь с ножиком, подошёл, - Мы не звери какие, мы люди. У каждого есть выбор. Выбирай, зверюга. Или ты немедля уезжаешь, или твои хомячья потроха сожрёт крысиная родня.

Ответить мне не дали. Пуля насквозь пробила тупую бошку предводителя. Выпавший нож жалобно звякнул о мостовую. Не позволяя остальным «общественникам» опомниться, серая тень набросилась на них сзади. Предсмертные крики заглушило карканье ворон, тучей поднявшихся в хмурое небо и устремившихся к хозяйке с докладом. Пускай летят. Моей вины в смерти дурачков из Общества нету.

- Всё нормально? С тобой всё в порядке? – проводив ворон взглядом, Отто снял маску. Не сдержавшись, схватил меня в объятья. Верный, любящий муж. Иногда любящий чрезмерно.

- Всё нормально, пирожок, пусти, - обнимашки опасно затягивались. Вороны могли вернуться с минуты на минуту, - Дальше я справлюсь, иди. Смотреть не обязательно.

- Хорошо. Жду тебя дома.

Обронённый седым нож пригодился как нельзя кстати. Значит не придётся зубами. Жетон младшего помощника на одном из покойных меня смутил. Но не остановил. Нож успешно справлялся и с плотью рядового горожанина, и с тушкой члена Магистрата. Отрезанные куски мяса отправлялись в защёчные мешки.

*  *  *

Родной дом встретил меня тёплым светом окон и ароматом готовящейся каши. Отто колдовал над кастрюлями, буквально прыгая от тумбочки к плите, подсыпая и пробуя. Большую часть мебели пришлось убрать, она мешала передвигаться моему объёмному и пушистому телу. Тем не менее, опустевшая квартира оставалась уютной и по домашнему успокаивающей.

- Сегодня на ужин отварная морковь с кабачками и овсянка. На горячее, твои любимые червячные котлетки.

- Угум, - ответить сложно. Увидев меня, Отто засмеялся, подскочил, поцеловал в раздутую шерстяную щёчку, игриво ущипнул.

- Угугум!!!

Вспомнив, стал серьёзным.

-  Не рано? Они позавчера ели.

- Угумугмг, - я замотала головой. Какой уж теперь рано. Куда я это мясо дену, не на службу же завтра пойду с полным ртом человечины.

Отто понял без слов, погрустнел. Ленивая жопка. Вытащил из тумбочки таз и мясорубку. Выплюнув добычу в бадью, я оставила мужа крутить фарш, а сама спустилась в подвал.

Детёныши, четыре мальчика и две девочки, увидев мамочку радостно запищали. За прошедшую неделю они всё больше стали походить на людей. Людей скорченных, покрытых короткой шерстью с голыми проплешинами и с четырьмя когтистыми пальцами на руках. Единственным преступлением, карающемся смертью в Маси-Тауне, было рождение проклятыми потомства. Но я очень сильно любила мужа. А Отто очень сильно любил меня...