Портрет и нервы⁠⁠

Вот и выпала мне перед выходными ещё свободная пятница, тринадцатое. Такое совпадение и на "ламбе" не объедешь, потому наши посиделки с друзьями затянулись. Начали мы со страшных настолок про вызов адских двойников, а завершили заседание кружка фанатов пива и мистики показом привидения чьей-то прабабушки. Потом клеили ещё на лоб глаз из игры и задавали оку вопросы про потусторонний мир..

В свою пустую съёмную хатку бобра я пришёл в приподнятом настроении, но в прикладываемом ближе к дивану состоянии. В моём районе к тому же не было электричества, и я счёл это правильным в такую ночь, когда пора спать — и чтоб подольше.

Поваляв всё в квартире, одновременно подсвечивая себе телефоном, докондылял до дивана. Рухнул и открыл глаза, чтобы выключить телефон, который, соображаю ещё, зарядить будет негде, если не сэкономить заряд. Но столкнулся взглядом с большим портретом на стене, на него идеально падали косые лунные разводы из окна.

Непонятный важный мужик в советском коричневом костюме, доставшийся мне в пользование со всей обстановкой хаты и раньше вообще не напрягавший. Сейчас он смотрел по-особому, из подтёков краски уставившись на меня пристально и выжидающе.

Я как-то сжался, накинув на себя плед со спинки дивана, но взгляда этого не выдержал. Там рамка ещё у картины тонкая, простая, так она будто растворилась на стене — весь свет на лицо ушёл... Главное, он чётко напротив, как я ни ёрзаю. Я перелёг, поменяв голову с ногами. Смотрит, как кот на сало! Плед побоку, задремать боюсь и не могу, тихо и мрачно вокруг до ужаса. Суечусь на диване, словно гнездо вью. Наколготился — аж утомился... Приуныл, наверное, всё же. И вскочил, когда холодом руку обдало, которую я с дивана свесил! Спокойно. Ну!!! Это ж мои носки мокрые на полу, я до одного случайно дотянулся.

Но встал. Пошёл дёргать портрет со стены.. Луна хихикнула и сбежала, подлюка. В полной темноте я следил лишь за двумя карими глазами, следящими, в свою очередь, за мной в последнем застрявшем отблеске.

Портрет держался на одном гвозде, древнем, ржавом, слипшемся со стеной. Вбит он был пониже центра картины, о чём я не подумал. Я тупо сильно дёрнул и потянул на себя. Изображение деятеля накрыло меня с головой. Я продрал холст, точно заменив эти возненавиденные глаза своими собственными.

Озираясь вокруг, мотая картиной на шее, словно сбруей, очумев и ничего не соображая, в свете фонарей за окном я услышал гудение приборов, вернувшихся в сеть. Мельком удивился длинноносым кожаным туфлям у дивана, чересчур уж старомодным. Двинулся куда-то от стены и задел рамой угол стола, зацепившись за него. Так и вырвался из живописи окончательно..

Не глядя на диван, отдающий панической атакой, врубил телефон. И вытряхнулся в сквер (обув на голые ноги пушистые тапки, забытые девушкой, и прихватив её же гламурно-салатовую куртку), где и сидел до рассвета. Не зная, от чего околею, от страха или дикого холода...

Вернулся в приоткрытую квартиру: пахло подпропавшим холодильником и сухостью. Пылью, осыпавшимися красками, корявым деревом, не виданным в жизни нафталином.. Нашёл жуткий разгром в комнате, терпкие носки и чужой, в хлам убитый портрет, за который придётся возмещать.

А у дивана никаких ботиночек не стояло! Зато на диване трубой лежал коричневый в рубчик пиджак и из нагрудного кармашка что-то торчало.

Не платочек. Наш игрушечный глаз из глупой настолки.