Паучок (зарисовка о стыде)⁠⁠

Никто меня, конечно, так ни в чем не обвинил… В глаза. Но я все чувствую: их взгляды украдкой, перешептывания за спиной, разговоры, затихающие, стоит мне войти в комнату. Поэтому в городе, а тем более в Университете, я стараюсь лишний раз не появляться. Отец тяжело переживал гибель матери, но, хотя хорошенько всыпал мне за обман и неосмотрительность, никогда не попрекал меня ее смертью. Я не знаю, думал ли он про себя, что все это - только из-за моей глупости, хватило того, что так считал я сам.

Мой позор загнал меня в башню, моя совесть заточила меня тут. Слишком больно видеть, как мрачнеет отец при моем появлении. Слишком горяча волна стыда, обрушивающаяся на меня, когда необходимость заставляет покинуть убежище, волна, что должна бы красить лицо ярко-алым, но на деле покрывающая его мертвенной бледностью. Я молчу и не поднимаю ни на кого глаз.

Мне было двенадцать, целых двенадцать, я считал себя очень умным, считал, что выучился достаточно, что могу гораздо больше, чем мне позволяют. Я решил во что бы то ни стало показать им всем, на что способен, заставить наконец похвалить… Сейчас, пять лет спустя, я вижу, как был глуп и самонадеян. Да, то был крик отчаяния, болезненного ощущения несправедливости, ответ на постоянную критику, на недостаток тепла, на одергивания и насмешки над робкими попытками поделиться первыми детскими творениями. Я всегда должен был быть лучшим, но никогда не оказывался достаточно хорош. Если бы я только знал…

В тот день окончилась моя длительная тайная подготовка. Я собрал наконец все необходимые ингредиенты, украл и перенёс к себе в башню и нож, и ступку, и специальные свечи. Я собирался вызвать своего первого демона. Как раз то, чего, по мнению учителей, нельзя было делать еще года два.

Все было совершено идеально, заклинание отскакивало от зубов, сигил начертан точно по книге (тоже, кстати, украденной), но… Ничего не произошло. Как я считал тогда. Только разбилась пара колб, несколько книг упали с полок, да взвилась к потолку паутина, уже давно висевшая в одном из углов. Никакого демона, никакой гордости, никакой долгожданной похвалы. Только обида и разочарование. Видимо, я и вправду не способен на большее.

Обман и кража вскрылись быстро, наказание было болезненным, но не болезненнее неудачи. Страшная правда обрушилась потом, когда оказалось, что на самом деле я, к сожалению, достиг цели. Вызванный мной демон явился. И я, в слезах сметая свечи и кубки, выпустил его на волю, повредив сигил. Я не заметил, не мог, конечно, заметить - без опыта, без хитрости и знаний о демонах, без всего, что было у старших волшебников - как изменилась на миг аура у маленького паука из той самой паутинки. Как метко влетела эта паутинка в угол и будто слилась с ним.

Я своими руками впустил врага в свой дом, я дал ему свободу и укрытие - призванный, он не нарушил спокойствия магического поля, и потому остался невидим. В таком маленьком и слабом теле он не был способен на активные действия, но это же позволило ему шпионить за нами целых полгода, растягивая везде свои прозрачные нити. Он узнал достаточно о наших слабостях, о болевых точках, шатающихся союзах, грязных секретах, о провалах в обороне. И тогда несколько самых сильных демонов прорвали грань, ударив именно туда, где могли навредить сильнее всего. Волшебники выстояли и отбились, но два района остались лежать в руинах, Университет лишился всего правого крыла и ценной лаборатории, погибли тысячи людей. Погибла моя мама.

Мне семнадцать, и сегодня я сдал свой последний экзамен. Конечно же, на отлично. Я слышу, что приехал отец - мне стыдно и боязно, но необходимо все же рассказать ему. Отец не в духе. Не знаю, что такого случилось, что пробило брешь в его обычном спокойствии, но слова, произнесенные им, ударяют похлеще хлыста. “Неужели ты наконец снизошел до того, чтобы соизволить поговорить со мной? Как же это ты переступил через обиду и гордость?”

Мне будто снова двенадцать, и все несправедливо и больно, и одновременно - почти тринадцать, и накрывает ужас от того, что я наделал, перед глазами все горит и рушится… И опять мне невероятно стыдно. Но больше я не повторю своих ошибок!