Оптимизация инструментов⁠⁠

Заголовок: Оптимизация рая

Солнечный свет, отфильтрованный умными стеклами виллы, мягко падал на полированный стол. Артур щелкнул пальцем, и в воздухе возникла голограмма отчета. Цифры плясали в идеальном строю: рост доходов, практически нулевые расходы на ФОТ, падающие до неприличного минимума траты на логистику и производство. Весь его конгломерат работал в темных, беззвучных ангарах, обслуживаемый тихой армией механизмов. Люди там были не нужны. Сначала ушли рабочие, потом инженеры, затем менеджеры среднего звена и, наконец, юристы, чьи KPI ИИ-преемник превысил в 300 раз.

Артур откинулся в кресле. В мире когда-то какой-то истерик пророчествовал про исчезновение человека как инструмента. Какой вздор. Человек не исчез. Он просто был оптимизирован. Вытеснен из сферы одних услуг, как когда-то ломовая лошадь, и перешёл в сферу обслуживания. В этом не было злобы, только экономическая целесообразность.

Его мысли прервал тихий звон. Напоминал о сеансе. Артур лениво потянулся. Вот оно место, куда человек еще годится. Сфера релаксации и наслаждения. Машины были идеальны в работе, но абсолютно беспомощны в искусстве доставлять удовольствие живому, капризному, уставшему от цифр телу.

Его утренний пакет был тщательно скомпонован, как инвестиционный портфель, диверсификация услуг для максимального личного наслаждения.

Сначала банный комплекс. Там грубоватая банщица, чьи ладони, знающие каждую мышцу, были идеальным инструментом для выжимания усталости. Потом девушки в лаунж-зоне. Для плотских утех, и для живого, лестного общения. Их смех, подобранный ИИ под его тип личности, был ласкающим. Они слушали его рассуждения о новых слияниях с обожающим блеском в глазах кивая головой.

Затем тренер. Мускулистая, мотивирующая, которая заставляла его тело, лишенное необходимости трудиться, хоть как-то двигаться. Ее примитивные, но такие живительные крики были отличным инструментом для симуляции движений. Потом массажистка с теплыми, живыми руками и парикмахер, чьи ножницы танцевали с художественной небрежностью, недоступной роботу парикмахеру. Все они живые, аналоговые, дорогие инструменты.

Это были его люди. Не исполнители задач, а инструменты наслаждения. Он платил им щедро. Содержать этот парк людей было каплей в море его доходов. Они были счастливы иметь работу в мире, где миллионы инструментов влачили жалкое существование подавленные апатией и личностным кризисом.

Артур смотрел с балкона на безупречный сад. Он вспомнил финальную фразу, которую когда-то пророчили человечеству «Спасёт желание жить, а не работа». Он фыркнул. Какая наивная чушь. Желание жить без работы и денег, это как растение без земли и воды. Он достиг этого. Мир больше не требовал от него работать чтобы жить. Он был хозяином жизни, наслаждающимся, потребляющим, для которого другие люди стали лишь инструментами досуга.

Он приказал голограмме показать биржевые сводки. Алгоритмы трудились. Цены росли. Где-то там, за стенами исчезал человек как инструмент, и в области досуга его меняли более красивые но пока безумно дорогие роботы. Но Артура это не волновало. В его мире, временно, люди наконец- заняли свое законное, узкоспециализированное место. Это было не поражение человечества, это была выгодная оптимизация, которая скоро должна перейти в абсолютную, и Артур с нетерпением ждал этого.