Наследство моего деда⁠⁠

В платяном шкафе висели старая гимнастёрка и галифе, а еще там было два, как дед их называл, парадных выходных костюма. На одном орденская планка, а на другом два ордена Славы, орден красной Звезды, Гвардия, орден Отечественной войны и множество юбилейных медалей. Он надевал один из костюмов, когда его приглашали в школу или на общественное мероприятие с участием ветеранов. Однажды, когда я попросил его в очередной раз показать награды, случайно заметил, что на старой, видавшей виды гимнастерке всего одна медаль "За оборону Москвы". Эта награда имели весьма неприглядный вид, вся была затертая, обожжённая по краям и со следами черноты. Дед никогда и никому ее почему-то не показывал, но мне разрешил посмотреть, но не трогать руками и прокомментировал, что он получил ее будучи в госпитале из рук самого маршала Жукова.

Много написано про начало войны и про оборону нашей столицы. Дед, рассказывая свою историю, был краток, и я видел, что при каждом произнесённом слове тело содрогалось и глаза наливались слезами, но он держался. Он служил в артиллерии, был командиром орудия, 2-й Украинский фронт. С утра пораньше началась арт. подготовка, ночью было настолько холодно, что все тело превратилось в ледышку, хотелось хотя бы горячего кипятка, но было строжайше запрещено разводить огонь. После первых взрывов ряд орудий взлетал в небо как спички, вместе с бойцами, фашист бил прицельно. Поступил срочный приказ менять дислокацию, но ни шагу назад. Было просто страшно лежать не земле, что говорить о том, чтобы подняться. Молодой ротный громко скомандовал «Подъем» и в тот же момент был смертельно ранен. «Ребятушки, как- нибудь, давайте, надо вставать и орудие перекатывать, загробит нас здесь немецкий гад», - тихим голосом произносил старый боец из батареи. Откуда нашлись силы и как удалось перенести все с место на другое место- это было одному Богу известно, заняли оборону, приготовились те, кто остался, к стрельбе, фриц мазал, не просчитав, что вообще в такой ситуации передислокация возможна. Арт. подготовка была завершена и вдалеке загудели моторы немецких танков. Был приказ ожидать и не открывать огонь. Они были уже совсем рядом, первым выстрелом орудия –точное попадание, горит, радость - нет слов, солдаты забегали, потом несколько промахов, обстреливают, пока все живы, очередной выстрел и второй загорелся и потом, цитирую почти дословно деда, что «как будто внутри все разорвали, ничего не слышно и пелена перед глазами, потрогал голову-кровь из ушей, носа, отовсюду, ничего не чувствую, холода нет , даже тепло, потом все гаснет и буквально все тело пронзает страшная боль, открываю глаза, передо мной сестричка…».

Деда чудом вытащили уцелевшие солдаты, и он еще одним чудом оказался в прифронтовом госпитале. Сильная контузия, множественное осколочное ранение спины и плеча, большая кровопотеря. Ангел уберег, а еще люди: бойцы, сестры, врачи и желание жить и увидеть белый свет. Пронёсся слух, что в госпиталь приехал сам Жуков и дед, лежа на своей кровати, едва придя в сознание, отчетливо слышал слова будущего маршала победы: «Спасибо, сынок…».

Он прошел всю войну и уцелел, был три раза ранен и после последнего ранения в ногу много лет занимался восстановлением, боролся с хромотой и победил- бросил трость и ходил нормально. Он берег эту медаль (За оборону Москвы) всю свою жизнь, как зеницу ока и меня просил ее сохранить.

Были души шире плеч, люди с большой буквы, а жили просто и немногословно, не выпячивались и не бравировали, хотя им было, о чем рассказать для нас настоящих, живущих. Только сможем ли мы услышать и понять?