Ковровое существование
Пыльный красный ковёр с банальными узорами, знакомыми каждому советскому человеку, вдруг, на двадцать девятом году своего существования, осознал себя как личность. Ковром, понимаете ли, почувствовал себя в полную, мохнато-разноцветную меру.
- Эвона как! - восклицал про себя ковёр, который ещё не придумал себе иного названия, которое могло бы подчеркнуть его, ковровую, индивидуальность.
Он оглядел убогонький интерьер комнаты, стену которой занимал с достоинством и по праву. Напротив нагло растопырило свои короткие ноги потертое трюмо, уставившись всеми тремя зеркалами прямо в своего визави.
Красно-зелено-бурый визави слегка приосанился, подмигнул несимпатичной китайской вазе лохматого года издания и торчащему из неё сухому и печальному камышу, после чего вперил весь свой ворс в зеркала трюмо.
Ковёр двадцать третий час вглядывался в отражение, пытаясь так и этак приукрасить собственное заводское происхождение богатой внутренней фантазией, когда в комнату по стеночке вплыл нетрезвый и слегка косящий в разные стороны индивид.
Его астигматические очи бесцельно пошарили перед собой, ухватив в поле зрения уже известным нам ковёр.
- Ба! - тихо прошептало нетрезвое действующее лицо, по-родственному нежно обхватив дверной косяк.
Перед ним на красно-зелено-буром ворсе развернулись разом картины Иеронима Босха и все Страдающее Средневековье.
Герой досматривал уже третью серию допотопной мылодрамы, как вдруг душераздирающий крик откуда-то сзади оглушающей волной проник в его спутанное сознание.
- Вася! ВАСЯ-А-А-А!!!
Из кухни донёсся топот бегущих ног, поймавших bad trip. Мимо Васи, прилипшего к дверному косяку, и ещё не осознавшего себя Васей, пронёсся владелец бегущих ног с ярким факелом вместо шевелюры, одним движением сорвал со стены ковёр, набросил на плечи как супергеройский плащ, а затем сиганул с 9го этажа, взмахнув напоследок пламенем поверх красно-зелено-бурого ворса.
- Ба! - немного помолчав, выдал Вася.
- Бля, и примерещится же, - сморгнул ковёр.