Коллектив⁠⁠

Прошлая глава: Коллектив

Глава 2: Тень под Глянцем

Алексей стоял неподвижно, слушая, как гудит вентиляция, перегоняя затхлый воздух «Глубины-64». В его руке все еще был зажат «Универсальный Стиратель», но палец, лежащий на курке, окаменел.

«Уничтожить. Доложить. Забыть.» — три кита его существования. Три команды, которые сейчас казались чужими, словно их транслировали на чужом языке.

Он посмотрел на Блок Памяти «Ф-99/С». Тяжелый, угловатый, покрытый слоем маслянистой копоти. В этом ящике лежала не просто информация. Там лежал ответ на вопрос, почему он, Майор Соколов, никогда не видел снов. Почему искусство в Москве-3 было только геометрическим. Почему «счастье» было статистическим показателем, а не чувством.

— Сбой оборудования, — прошептал Алексей в пустоту, тренируя ложь. Голос звучал сухо. — Невозможность стирания на месте. Требуется транспортировка в лабораторию особого режима.

Он произнес это для своего нейро-коммуникатора. Система, всё ещё фиксирующая повышенный уровень кортизола, приняла вербальный код.

«Статус принят. Транспортировка санкционирована. Внимание: уровень стресса оператора превышает норму на 14%. Рекомендуется прием седативов.»

Алексей сжал зубы. Он наклонился, отключил тяжелые кабели питания от блока и рывком поднял его. Ящик весил килограммов двадцать — вес предательства был ощутим физически. Он поместил модуль в экранированный контейнер для перевозки био-аномалий, который блокировал любые исходящие сигналы. Теперь «Коллектив» не мог «услышать» содержимое ящика. Но он мог увидеть самого Алексея.

Лифт нес его обратно в идеальный мир. Каждые десять этажей давление менялось, и уши закладывало.

Когда двери бесшумно разъехались, Москва-3 ударила по глазам ослепительной белизной. Вечер уже опустился на город, но искусственное освещение проспектов делало ночь ярче дня.

Алексей вышел из здания Архива, стараясь держать шаг размеренным. Контейнер в его руке казался раскаленным.

Мимо проплыл патрульный дрон «Сова-7» — гладкая черная капсула с красным "глазом" сканера. Дрон завис в двух метрах от лица майора. Луч сканера пробежался по сетчатке, по знакам различия, скользнул по контейнеру.

«Майор Соколов. Объект в контейнере: Класс опасности?» — металлический голос дрона прозвучал прямо в голове через интерфейс.

Сердце Алексея пропустило удар. Если он скажет правду — его арестуют. Если соврет и дрон решит проверить — его ликвидируют.

— Класс: Устаревшая электроника. Низкий приоритет. Направляется в личный сектор для углубленного анализа микросхем по приказу отдела Истории Технологий.

Пауза длилась вечность. Дрон жужжал, обрабатывая запрос через облако «Коллектива».

«Принято. Служите Советскому Союзу, товарищ Майор.»

Дрон улетел. Алексей выдохнул, чувствуя, как по спине течет холодный пот. Система верила ему, потому что он был частью Системы. Пока что.

Ему нужно было место, где «Коллектив» был глух.

Квартира Соколова — стерильная капсула на 45-м этаже жилого массива «Заря» — не подходила. Там стены имели уши, а зеркала — глаза. Ему нужны были люди. Но не те «идеальные граждане», марширующие по тротуарам. Ему нужны были ошибки.

В памяти всплыл старый инцидент трехлетней давности. Дело о «Техническом вандализме». Группа инженеров-отщепенцев, собиравшаяся в подвалах старого района ВДНХ, в так называемой «Зоне Радиомолчания». Официально их разогнали, лидеров отправили на перепрошивку. Но Алексей помнил, что в рапорте упоминался один старик, которого не стали трогать из-за его дряхлости и очевидной деменции.

Игнат Кузьмич. Бывший наладчик первых нейросетей. Он жил в районе «Таганка-Кольцевая», в старых кирпичных домах, которые еще не успели снести ради постройки новых стеклянных шпилей.

Алексей спрятал контейнер в багажник своего служебного аэрокара, но не активировал автопилот.

— Ручное управление, — скомандовал он.

«Ручное управление снижает эффективность трафика на 3%. Вы уверены?»

— Подтверждаю.

Район Таганки был темным пятном на сияющей карте Москвы. Здесь голограммы часто сбоили, а роботы-уборщики появлялись редко, оставляя на тротуарах настоящий, грязный снег.

Алексей нашел нужный адрес: полуподвальное помещение с вывеской «Ремонт Хронометров». Дверь была деревянной, с облупившимся лаком — неслыханная архаика.

Он не стал стучать условным стуком. Он просто толкнул дверь. Звякнул механический колокольчик — звук, резкий и настоящий, не синтезированный динамиками.

Внутри пахло канифолью, старой бумагой и дешевым табаком. Повсюду тикали часы — сотни механических часов, создавая какофонию, которая сбивала с ритма внутренний интерфейс Алексея.

За прилавком сидел старик в очках с толстыми линзами. Он ковырялся тонкой отверткой в нутре механического будильника. Он даже не поднял головы.

— Мы закрыты, служивый. Электронные импланты не чиним. Идите в сервисный центр, — проскрипел старик.

Алексей поставил тяжелый контейнер на прилавок. Дерево скрипнуло.

— Мне не нужен ремонт, — тихо сказал Соколов, оглядываясь на дверь. — Мне нужно узнать, что внутри. И мне нужно, чтобы об этом не узнал «Коллектив».

Старик медленно поднял голову. В его глазах, мутных и слезящихся, не было страха перед формой КГБ. В них мелькнула искра узнавания — не человека, а ситуации.

— «Коллектив» знает всё, сынок, — усмехнулся Игнат Кузьмич, обнажая желтые зубы. — Если ты пришел сюда с таким грузом, значит, ты уже мертвец. Просто ты еще не получил уведомление.

— Откройте это, — Алексей положил руку на крышку контейнера. — Это из «Глубины-64». Блок Ф-99.

Рука старика с отверткой замерла. Тиканье сотен часов внезапно показалось Алексею оглушительным грохотом.

— Ф-99? — голос старика упал до шепота. — «Ящик Пандоры»? Ты хоть понимаешь, что ты вытащил из могилы, майор? Это не просто память. Это — совесть Сеченова, которую он вырезал полвека назад.

Старик встал, подошел к двери и запер её на тяжелый засов. Затем он нажал кнопку под прилавком. В комнате что-то гулко щелкнуло, и нейро-интерфейс Алексея внезапно погас.

«Связь с сервером потеряна. Переход в автономный реж...» — сообщение оборвалось. Тишина в голове была пугающей и... освобождающей.

— Теперь мы одни, — сказал старик, доставая сложные, самодельные инструменты. — Показывай свой трофей. Но учти: как только мы это расшифруем, назад дороги не будет. Ты станешь вирусом в их системе.

Алексей посмотрел на свои руки. Они слегка дрожали. Впервые в жизни он не получал инструкций.

— Открывайте, — сказал он. — Я хочу видеть.