Карбид⁠⁠

- Ты плачешь мама?

- Это лук!

- Нет! Это не лук! От лука так не плачут! Почему ты плачешь мама?

-Говорю же тебе это лук. Чего пристал?

- Это из – за собрания в школе? Меня ругали?

Мама вытерла рукавом халата глаза, и посмотрела на меня. Глаза ее, были еще полны слез:

- Тебя постоянно ругают и называют вруном! Что ж, мне из –за этого вечно реветь что ли? Говорю тебе – это лук! Но ремень ты вечером от отца получишь! Знаешь это? То-то!

- Знаю мама, - обувая сандалии говорю я, - знаю! Ты просто не плачь больше…даже от лука!

Во дворе, под высушенным, словно бивень мамонта Карагачем, на корточках сидит такой же врун, как и я - мой друг Коля Иваниди, и долбит жжённые пивные крышки отбивая их ударами от порепанного асфальта вверх.

- Принес? – спрашивает он меня

- А – то, - показываю я ему куль сизого карбида.

- Где взял?

- Дядя Наум подкинул.

Иваниди достал пустую пластмассовую бутылку из –под белизны и мы пошли к колонке.

По дороге Коля рассказывал, как его дед адмирал армии Греческого сопротивления подбивал фашистские субмарины смесью под названием «Греческий огонь»

- Заходили они сразу в Салоники, это город такой там есть, значит.

- Знаю!

- Откуда? Хотя не важно, и вот, на него армада подлодок, а их всего триста матросов. Все голубоглазые и светлые, - залихватски рассказывал черный, как смоль, с горбатым носом и мелкими мавританскими кудряшками Коля Иваниди, - а дед на них со свой командой. Секрет у них был. Греческий огонь назывался. Фашисты про него не знали и сгорали под ним.

- Точно фашисты были?

Коля остановился посреди улицы и удивленно залупил на меня своими огромными ресницами:

- А кто? Мне батя сам рассказывал.

- Ладно, - согласился я, и подходя к колонке с водой понял нашу наиважнейшую стратегическую ошибку. Карбид мы мелко разобьем, тут проблем нет, в бутылку его закинем, тут тоже вроде ничего сложного. Да и воды набрать дело пяти секунд. Но место дислокации врага от нашего уже заряженного снаряда находится не меньше в полу километре и навряд ли два бойца греческого сопротивления донесут его, даже если придется и бежать…

- Че делать? А ничего не делать, - мысленно заработал Коля, - на месте воды и на берем.

Раздолбав карбид, и запихав его в бутылку, мы рванули к вражеской крепости.

У ворот храма, как раз начался вечерний звон!

- Матушка, - играя роль плохого разведчика Коля хромая подошел к монашке, - водицы бы испить.

Монашка молча, не обращая на нас внимания, что- то пробурчала и двинулась дальше по дороге. Пришлось заходить самим в храм. Коля быстрым взглядом заметил стоявший у купели бидон с водой, и по крался к нему. Я, зажав в руках, словно защитник Севастополя связку гранат, двигался след за ним с бутылкой белизны.

- Быстрее, - подтолкнул меня Иваниди, - открывай. Сейчас зальем, - он наклонил бидончик с водой к горлышку белизны и карбид зашипел. Заполнив до краев бутылку, я закрутил намертво крышку и оглядевшись по сторонам зашвырнул ее в сторону монашек. Время на уход у нас было не более двух минут….

Рвануло уже за воротами храма. Звонарь на секунду прервав свой звон, перешел на более глухой и учащенный перезвон. Мне он показалось похожим на фрагмент из фильма про «Александра Невского»

- Сделали, - радостно сказал Коля и вытер пот со лба, - будут помнить день Бородина!

- Не переборщили с зарядом? – опасливо озирался я назад, в сторону зашевелившегося, как улей храма. К нему бежали монашки, мужики в белых рубахах, местная пацанва тоже сбежалась посмотреть, что рвануло в храме, - как бы чего не вышло?

- Дед говорил, - выпрямившись, словно он и был тем самым дедом с «греческим огнем» у стен города Салоники, - да и в школе говорят постоянно – религия - зло! Не боись! В пионеры нас еще вернут за это! Как узнают, сразу вернут. Хотя может еще придется доказывать. Завтра знаешь сколько желающих себе эту заслугу присвоить будет?

- Может быть, - пожал я плечами. Фрагмент из фильма о Невском, и этим протяжным звоном, уже плотно засел у меня в мозгу, и временами мне казалось, что мы вообще стоим с Иваниди с другой стороны Чудского озера, в тевтонских орденах, да платьями с жабо на шее, нежели все эти снующие туда сюда бабы и мужики, более похожие на защитников отечества.

Перед заходом домой, мы пожали друг другу руки и пообещали держать молчание про этот героический поступок….

Дома меня ждал разговор с отцом:

- Ты ел?

- Ел, - ответил я.

- За то что тройки и врешь постоянно «Графиню де Монсеро» смотреть не будешь!

- Ну папа…

- А что там в церкви взорвалось, не слышал? – переходя на другую тему спросил он

- Слышал. Говорят «греческий огонь» какой-то!

- Чего? – удивился отец, - мать ты слышишь?

Но мама этого уже не слышала. Предчувствуя беду она скорее всего в очередной раз принялась резать лук…. А из соседней квартиры, где жили Иваниди, раздался жуткий крик тети Хебы :

- Ирод! Я тебе покажу деда! Какие фашисты! Ладно Муратовы! Ладно, им то что на храм! Но ты! Иваниди! Родную землю, святой водой с карбидом! Ой люди бедные….ой не могу…

Причитания тети Хебы неслись до тех пор пока не пришел отец Коли, дядя Ставрас, и с того момента начались причитания Коли Иваниди! Они напоминали вой подбитого истребителя. Истребитель падал медленно, оттого и вой был с перерывами на перекур. Отец меня никогда не бил, а вот к дядя Ставрас периодически делал из сына Спартанца. Как помочь другу когда его бьют? Тоже влезть в драку. Но если его бьет собственный отец? Не кидаться же с кулаками на дядю Ставраса. Эту дилемму я все никак не мог решить. А выть в унисон другу, наверное глупо.

- Что это у них? Никак не пойму? Умер кто-то? – спросил отец, и включив телевизор погрузился в мир далекий, но наверное более близкий ему по духу, - всем спать, - сказал он и окончательно ушел в дебри французских реалий.

- Мама? Ты не плачешь?

- Нет, сынок! Это лук!

- Лук капает на мою подушку?

- Да сынок! Спи!

Всю ночь мне снились колокол. Одетая в черную рясу женщина- звонарь била и била в него, монотонно, раз за разом, словно пытаясь разбудить кого то или из последних сил достучаться до него. Словно луковая шелуха с каждым ударом стружка слетала с колокола, и он становился все тоньше и тоньше, пока не превратился в слезу…и капнув на мою щеку не разбудил меня утром....

Иваниди, с разбитым словно тыква лицом, пошел со мной в школу после обеда. Кто устроил этот взрыв в храме мы решили никому не говорить, и в будущем взрывать только настоящих фашистов, которых в нашем мире еще достаточно хватает. Хотя бы взять этого противного Пиночета с его хунтой. А то со слов дяди Наума, мы чуть не сплотили народ к единству, а это во времена перестройки приравнивается к террору.