Ели мясо мужики (part1)
Свен Мерин объелся.
Как всегда к томленой свинине и пиву прилагались несварение и газы.
И пока Свен размышлял - оскорбит ли его гостя отрыжка, проблема решилась сама собой. И совсем иным путем.
Йомс Охотник, сидевший напротив, демонстративно зажал нос.
- Хороший у тебя стол, Свен, но конкретно сейчас хотелось бы, чтобы он был чуть шире...
- Ну, ты можешь встать и свалить на тот берег реки. Надеюсь она достаточно широка для тебя?
- Недостаточна. Ветер нынче северный. Кстати, как тебе имя Свен Семь Ветров? По моему - вполне благозвучно?
- Йомс, не будь задницей.
Свен перекинул руки через лавку и потянулся. Раздался протяжный хруст и довольный вздох Мерина.
- Ты же знаешь, что у меня больной желудок и как меня это бесит. Я же не называю тебя "Йомс Три выстрела из Двух"
- Всего лишь бракованная стрела. И мне дали стрелять еще раз!
- И один хер ты не попал.
Йомс приподнял стакан с (признаться) крайне неплохим домашним пивом и слегка кивнул:
- Туше!
- Это чего за херня такая?
По правде сказать, Йомс и сам не знал, что это за херня. Он подслушал это слово в беседе между двумя дворянинами, которых невесть как занесло в их трактир пару недель назад.
Там были и другие интересные слова: что-то про какую-то "волюцию" и "гильтину", но запомнилось почему-то "туше". Стакан Йомс тоже приподнял копируя.
Конечно, у дворянина был бокал, а его поднимать сподручнее. Да и вряд ли в нем было пиво из погреба Мерина, но Йомс решил, что на такие мелочи Свен внимания не обратит.
А он обратил.
Спасла Йомса Расведа.
- Не надоело вам? - Жена конюха вошла в зал неся с собой еще один кувшин с пивом. По крайней мере Йомс очень надеялся, что там именно пиво.
- Двадцать лет знаетесь, а как нажретесь - все одно и тоже. Только и разговоров у кого хер толще, да язык острее.
Вряд ли в деревне нашлось хотя бы два человека, которые назвали бы жену конюха - красавицей. Лет пятнадцать назад таких бы точно было больше но, к сожалению Расведы, зубов и волос у нее тогда тоже было больше. Впрочем как и надежд.
Однако кое-что с течением времени уж точно не стало меньше, что очень радовало как Расведу, так и Свена. Последнего даже сильнее.
Но прямо сейчас это радовало Йомса.
Будь он немного трезвее или умнее, то не стал бы так открыто пялиться туда, куда не следовало.
Возможно тогда он бы заметил, как изменился взгляд конюха и задался бы вопросом - так ли Мерин пьян, как кажется?
Не заметила этого и Рассведа. Зато она вполне заметила, что радует Йомса, поэтому наливала пиво гораздо дольше, чем было необходимо и наклонилась ниже, чем требовалось.
Звонкий шлепок порвал тишину как лопнувшая струна. Расведа отвесила Свену подзатыльник и схватилась за зад, тоже, к слову, не ставший меньше.
- Совсем что-ли сдурел, Свен? Больно же!
- Это комплимент! - Мерин расхохотался. - Ты же сама постоянно жалуешься, что я перестал их делать.
- Я не это имела ввиду, старый ты хрен. - Чего-чего, но любви в её взгляде уж точно не стало больше, хотя сколько-то оставалось, что тоже можно было считать достижением.
- Ладно, поздно уже. - Конюх с натугой поднялся и вышел из-за стола. - Вы как хотите, а я спать. Оставайся сегодня у нас Йомс. Расведа тебе постелит. И не сидите долго.
- Доброй ночи, Свен! - Йомс снова приподнял кружку. Этот жест ему определенно нравился. Черт! Возможно у этих сраных дворян и было хоть что-то хорошее!
- Спасибо. Захочешь блевать - выйди на улицу... - Свен развернулся и на нетвердых ногах покинул зал.
....
Йомс был неплохим охотником. Кто-то даже считал, что лучшим во всем Заречье, поэтому что-то, а красться он умел.
Вот и сейчас - пока он плавно скользил по коридору не скрипнула ни одна половица, хотя дом и был вдвое его старше. Йомс доподлинно знал, что Рассведа и Мерин уже три года как спят в разных комнатах. У него были подозрения, что в Заречье этим знанием обладает не он один, но кто он такой, чтобы судить, учитывая его нынешние намерения. Удивительно, но эти подозрения даже немного помогали ему очистить свою совесть.
Йомс аккуратно толкнул дверь и замер. Когда-то давно у него был охотничий пес - тот был хорош практически во всем. Единственный его недостаток был мерзкий скрипучий голос, но к нему он умудрился привыкнуть всего за год. К скрипу же этой сраной двери он не мог привыкнуть уже три.
- Рассведа... Рассведушка.. Не спишь?
- Не спит. - Огромная волосатая рука схватила охотника за ворох рубахи, втащила в комнату и мир перевернулся...
Йомс судорожно пытался подняться. Единственная в комнате свеча горела аккурат за спиной, похоже что, Свена, поэтому лица друга он видеть не мог, зато с удивительной четкостью увидел каждый гвоздь, которыми была обита подошва его башмака. Голова Йомса дернулась назад и он снова покатился по полу.
- Сфен.. Сфен.. Друфифще, погофи...- Йомс попытался подняться.
Следующий пинок, в этот раз левой, впечатал голову Йомса в стену и мир погрузился во тьму.
...
Рассуждать о жажде хорошо, когда ты знаешь, что можешь напиться в любой момент. Первые пару часов Йомс о ней и не рассуждал. Затем, когда ему захотелось пить, он по какой-то причине был уверен, что вода вот-вот появится. Спустя еще несколько часов он начал рассуждать о причинах жажды и о жажде как явлении. Сейчас же он старался не рассуждать о ней вовсе, но у него это получалось крайне хреново.
Света не было совсем. Йомс подозревал, что находится в погребе Свена, который сам же когда-то и помогал строить. Он помнил, что размером тот был три на три метра, но наверняка проверить этого не мог. Цепь, которой он был прикован к стене была длиной не больше метра. Вот и вся информация - стена холодного камня, земляной пол и короткая цепь.
- Сфеееен, мать тфою! - Йомс в сотый раз позвал друга и попытался сплюнуть, но жидкости не хватило даже на это.
Охотник провел языком по зубам и отметил, что в прошлый раз он похоже ошибся - Мерин выбил ему четыре зуба, а не три. И как минимум один был сломан наполовину. Еще одна крупица информации, хоть и бесполезная.
Очевидно, воды снова не предвиделось, поэтому Йомс попытался прислониться к стене, чтобы было просто холодно, а не "ебать как холодно" и предался единственному доступному ему последние сутки-двое развлечению - сну.
...
Охотник крутил в руках деревянную миску и прикидывал, как она может помочь ему выбраться. Выходило, что никак. Свена он по прежнему не видел, но тот по крайней мере начал оставлять ему воду. Пострадавшая челюсть болела ничуть не меньше, но похоже опухоль с губ и языка значительно спала. По крайней мере охотник мог говорить уже лучше, но говорить было не с кем. Он сбился со счета, сколько раз за последнее время пытался поговорить со Свеном. Раскаивался. Обвинял себя. Просил прощения. Обвинял Расведу. Пытался звать Расведу, деревенских и даже мать. Ответом всегда была тишина. С водой дела вроде наладились, но, как выяснилось, этого было мало. Йомс хотел есть. Он ОЧЕНЬ хотел есть. Йомса удивляло, насколько, как оказалось, близки и непохожи голод и жажда. Жажда сушит глотку, кожу, волосы и как будто даже ногти. Голод же жрет тебя изнутри. Снаружи вроде такой же, но кажется что начинаешь переваривать сам себя. Последний час он всерьез раздумывал - не откусить ли себе палец, но сейчас его рот был вряд ли способен откусить что-то тверже сморщенного хера. Поэтому он опять решил поговорить, но с тем, с кем не говорил уже очень давно.
И начал молиться.