Дентофобия⁠⁠

Кабинет стоматолога отличался исключительной чистотой и розовым цветом. Розовым были стены, кресло и даже салфетки. На фоне играл какой-то мелодичный джаз из интернет-радио. Я очень сильно люблю джаз и очень сильно не люблю стоматологов. Было обидно, что экзекуция будет проводится под таким музыкальным сопровождением, но, в то же время, я бы ни за что не дал сменить станцию.

Это был мой третий визит к дантисту и если на первом я откровенно боялся, то к третьему доктор почти лишила меня страха с помощью милой улыбки, которую было видно даже за маской, невероятных ножек, спрятанных в ботфорты на высоком каблуке и конской дозы анестезии.

Но каждый раз, когда доктор бралась за различные пыточные машинки, хотя она и называла их какими-то медицинскими терминами, у меня выступал пот в районе поясницы. Но зубы надо было вылечить перед великим путешествием, поэтому, сжав яйца в кулак, я и в третий раз посетил её.

Я болтал без остановки от страха и от невероятно забавных ощущений, когда рот занемел вплоть до ушей. Она улыбалась в ответ и её голубые глаза светились, а мне большего не надо было, лишь бы эта визжащая штуковина в её руке была подальше от моего рта. Но тут, она что-то решила сделать, что именно я прослушал, так как продолжал болтать, и сказала мне:

--- Надо будет подержать рот открытым некоторое время. Справитесь?

--- Не волнуйтесь, док, он у меня никогда не закрывается, --- улыбнулся я. И лишь через десять секунд до меня начало доходить, что именно я сказал...

--- Да, я заметила, -- вымолвила она и счастливо засмеялась.

До конца сеанса я сидел и насупленно мычал лишь «угу» или «неугу», но глубоко внутри понимал, что я скорее стану чревовещателем, чем заткнусь.

Мораль этой истории? Мораль в том, что, возможно, современная стоматология пугает тебя сегодня только ценником, а не болезненными ощущениями. В конце концов, это не сухонький старичок, держащий десятилетнего тебя в своём старом, потёртом кресле, которое могло бы видеть рождение планеты, и ковыряющий твои зубы машинкой, которая заглушает громким шумом единого аккомпанемента дрели и болгарки все остальные звуки жизни.