Без невинных. Часть 2⁠⁠

- Девушка, я вам в сотый раз повторяю, без документов билет продать не могу! – кассир нервно дернула плечом, даже не пытаясь скрыть недовольства.

- Я вас поняла, спасибо, - собрав обратно мелочь в кошелек, я подхватила Володю под руку, и мы отошли от билетной кассы.

- Я не знал, - понуро опустив голову, Володя переминался с ноги на ногу, - честное слово, думал билет можно просто так купить.

- Да чего уж…, - я махнула рукой.

Единственный вариант – идти к нему домой, просить отца дать свидетельство о рождении Володи. Если смотреть правде в глаза – вариант очень шаткий и совсем не надежный. С чего вдруг он должен отдавать документы мне, совершенно незнакомому человеку? Да и по рассказам Володи, идею переехать к тетке он не поддержал, так что шансов мало.

- Володь, - вкрадчивым голосом начала я и запнулась, когда он поднял голову. Столько боли и безнадежности было в этих широко распахнутых глазах, что мне защемило в грудной клетке. По румяным щекам текли слезы.

- Да я понял, забей, - он вытер слезы ладонями, - тебе проблемы не нужны. Едь, давай, к себе домой, а я уж как-нибудь выкручусь. Всегда выкручивался. Не пропаду.

Сделав два шага назад, Володя вытянул руку, как бы останавливая мой возможный порыв его обнять.

- Погоди ты, - взяв его за ладошку я легонько поддернула. Устоять он не смог и, пошатнувшись, сам упал лицом мне в живот, инстинктивно обхватив руками, - я хотела спросить, а твой отец сейчас дома?

- Не знаю, - буркнул Володя мне в живот, - он работает сутки через трое. Сегодня вроде отсыпаться должен после смены.

- Предлагаю сходить к тебе домой и взять документы, - я положила руку на жесткие вихры его волос.

- А если батя дома будет?

- Тогда попробую его уговорить, - я подмигнула и понизила голос до шепота, - или обманем и выкрадем.

- Хм, - Володя карикатурно изобразил сложный мыслительный процесс, - идея неплохая, я согласен.

— Вот и чудно, - я закинула рюкзак на плечи и натянула капюшон поглубже на лицо.

Мы вышли на улицу, и Володя направился за здание железнодорожного вокзала.

- Ты куда? – не поняла я. Прямо за зданием возвышался бетонный забор высотой не меньше метров двух. Он простилался налево и направо, насколько хватало обзора.

- Пошли, - не останавливаясь, махнул он мне рукой, - тут дырка есть. Обходить долго, а так сразу в город выйдем.

Я поторопилась следом.

Около двадцати минут мы продирались через кусты. Споткнувшись в очередной раз то ли за камень, то ли за выступающий из земли корень, я чертыхнулась. И чего мы тут поперлись? Лучше бы в обход пошли по ровной дороге, не боясь порвать одежду о колючие кусты и выколоть глаз о очередную ветку.

- Блин, Володя! Куда ты меня завел?

- Да все уже почти, - он шустро пробирался вперед. Ему особо не мешали ни кусты, ни ветки. Конечно, он же маленький и худенький, а я здесь как слон в посудной лавке.

Отводя рукой очередную ветку, чтобы она не хлестнула по лицу, я обожгла руку крапивой, росшей здесь в избытке.

- Ай, - неловко дернувшись, я подула на обожжённое место. Все, хватит этих приключений! Сейчас же возвращаемся и идем другим путем, нормальным. Подняла голову, чтобы окликнуть Володю и настоять на возвращении, но остановилась. Его нигде не было видно. Кусты, хоть и растут густо, но достаточно для того, чтобы я видела его спину всю дорогу, а сейчас его не было нигде.

- Володя! Володя! – немного запаниковав, я кинулась вперед. Спустя пару десятков шагов, я словно выпала из этих зарослей на песок.

- Что, заблудилась? – Володя сидел на грубо сколоченной скамейке и довольно улыбался, - а я тут устал уже тебя ждать.

- Очень смешно, - буркнула я недовольно, - прям юморист, Максим Галкин доморощенный.

- Кто?

- Подрастешь, узнаешь, - я показала ему язык.

Отряхнув вещи от репейника и прочей шелухи, я огляделась. Какой-то двор, окружённый серыми пятиэтажками типовой застройки, видавшая виды детская площадка, песочница и пару скамеек, выкрашенные в отвратительный, уже успевший облупиться, зеленый цвет. Картина была до боли похожа на двор из моего детства, навевавшая скуку и грусть.

- Далеко нам идти?

- Да не. Вон видишь красный дом? – Володя махнул рукой, — вот за ним мой дом.

- Идем, - я взяла его ладонь в свою и мы пошли по узкой тропинке между домами, направляясь в дороге.

Городок встретил нас пыльным безмолвием. Единственная дорога, извивавшаяся между серых пятиэтажек, напоминала потрескавшуюся кожу древнего ящера - асфальт крошился по краям, а некогда желтая разметка превратилась в бледные призрачные полосы. Редкие машины проезжали медленно, будто боялись разбудить спящие улицы.

Дома стояли, похожие на солдат на параде, выстроенные в ровные шеренги. Штукатурка осыпалась пятнами, обнажая кирпичную кладку, а балконы походили на кривые зубы - где-то отсутствовали перила, где-то зияли дыры вместо стекол. Но запотевшие окна с тюлевыми занавесками, трепетавшими на ветру, выдавали: жизнь здесь теплится.

Мы свернули в сквер - островок зелени посреди бетонной пустыни. Деревья, хоть и подстриженные, росли криво, пытались вырваться из гранитных оков. Лавочки, некогда ярко-зеленые, теперь облупилась, железные ножки покрылись рыжими подтеками ржавчины. Казалось, еще мгновение - и из-за угла выйдут пионеры с барабанами, а из динамиков польется бодрый голос диктора, вещающего о скором коммунизме.

Но время все же оставило здесь свои следы. Яркие неоновые вывески магазинов кричали названиями: «Мегафон», «Евросеть», «Пятерочка». Их современный дизайн выглядел чужеродно, как космический корабль, приземлившийся среди руин.

И вот он - «Мобильный рай». Небольшое крылечко, над которым мигал разноцветными огнями пластиковый козырек. Вывеска, стилизованная под радугу, казалась насмешкой над унынием вокруг. Дверь в магазинчик была узкой, с потертой ручкой.

- Володь, мне в магазин нужно, зайдем?

- Туда? – он указал пальцем в вывеску.

- Да.

- Ух, ты! Пойдем! Мы с пацанами часто туда заходим, телефоны смотрим. Они там на полочках стоят, за стеклом и потрогать их не дают. Боятся, наверное, что украдем. А тебе зачем? Телефон купить? А дашь посмотреть?

Володькина болтовня меня умилила, и я улыбнулась.

- Дам, конечно. Если помолчишь, а то голова может разболеться, если будет так болтать.

Он насупился и замолчал. Я шла и наблюдала, как этот маленький человек старался сдержать эмоции, но его выдавала походка – через шаг он чуть-ли не подпрыгивал.

Рассмеявшись в голос, я хлопнула его по плечу.

- Да я пошутила. Хочешь, беги вперед, встретишь меня там.

И он побежал. Слегка пригнувшись, побежал так быстро, на сколько мог.

Уже через пару секунд он стоял у пластиковой двери и нетерпеливо поглядывал в мою сторону. Пришлось поторопиться.

Внутри нас встретили не очень приветливо. Девушки в белых рубашках брезгливо оглядев нас, снова вернулись к своему занятию – одна другой красила ногти прямо на прилавке. Володька тут же прилип к витрине, разглядывая мобильные аппараты на стеклянных подставках. Я же прошла немного дальше, в отдел самых дешевых кнопочных телефонов. На дорогой телефон у меня попросту нет денег, да и не нужен он мне сейчас. Мне главное, чтобы звонил.

Выбрав подходящий мне аппарат, я пригласила девушку-консультанта. Покупку оформили быстро, выбрали сим-карту, рассчиталась и вот мы стоим на улице. Володька разочаровано крутит коробочку в руках.

- Я думал ты получше телефон купишь, поиграть мне дашь. А в этом и игр, наверное, нет никаких.

- Володь, мне дорогой сейчас не по карману. Мне нужно просто позвонить. Давай сядем вот там, у цветочной клумбы на лавочку. Я позвоню и пойдем к тебе.

Мой спутник согласно кивнул, но разочарование из его глаз никуда не ушло.

- Если там есть игры, я обязательно дам тебе поиграть, - приободрила я его, только радости ему это не прибавило.

Сев на лавочку, я вставила симку и, дождавшись полной антенны на экране, набрала домашний телефон матери. Руки снова начали подрагивать.

Один гудок. Три. Восемь. Трубку никто не брал.

Сбросив вызов, я набрала номер соседки, тети Маши. Сердобольной женщины из квартиры напротив.

На втором гудке трубку сняли.

- Алло? Алло, кто это? – я не сразу узнала ее голос, настолько сильно он, если можно так сказать, «выцвел». Некогда громогласная и хохотливая женщина сейчас в телефонной трубке звучала, как глубокая старуха.

- Теть Маш, здравствуйте! Это Лена Широкова, помните меня?

- Леночка? – ее удивление было настолько глубоким, словно я не с тюрьмы, а с того света звоню, - Господи, Леночка, конечно помню! Деточка, как у тебя дела? Где ты? Откуда звонишь?

- Я…  В общем… - я замялась. Не хотелось посвящать ее в детали, - я до мамы не могу дозвониться. Вы не знаете, где она может быть?

- Да как же, знаю, конечно, - засуетилась соседка, - сегодня в обед чай у меня пила, потом хотела на рынок сходить за свиными копытами на холодец. День рождения же скоро у Светочки, - тут она осеклась.

- Леночка, а ты с дочкой говорила? – голос ее стал вкрадчивым, - выросла, такая красавица стала! Ох, такое горе – отца потерять, без матери расти, бедный ребенок.

Я занервничала. Хоть тетя Маша и не со зла говорила, наоборот она всем сердцем переживала, но сейчас мне совсем не хотелось это выслушивать.

- Значит, скоро должна быть дома? – прервала я ее.

- Да, да, думаю, скоро уже будет дома.

- Спасибо большое, теть Маш, - поблагодарила я ее и собиралась повесить трубку.

- Погоди, Лен. А дай мне свой номер. Ну, мало ли что.

- Конечно.

Я продиктовала ей номер своего мобильного с коробочки. Мы душевно распрощались, и я повесила трубку.

Наберу еще раз домашний номер. Если не ответят, то попробую попозже, когда выйдем от Володи.

На память вводить номер уже не пришлось. Выбрала в списках исходящих нужный и нажала на кнопку вызова.

Один гудок. Два. Три…

- Алло.

У меня моментально взмокла спина. Мама. Я столько хотела ей сказать, но услышав голос все выветрилось из головы.

- Привет, мам, - выдавила я из себя.

Ее голос тут же изменился и вместо дружелюбного, которым она сказала «алло» он превратился в шипяще-ненавидящий.

- А, это ты. Я знала, что ты позвонишь. И что тебе нужно?

- Я освободилась, мам. И я очень хотела… - говорить было сложно, я заикалась практически на каждом слове.

- Что ты там хотела?! Хотела она. Денег не дам и дорогу в мой дом забудь! После того, что ты сделала, ты мне не дочь, уяснила?

- Но Светочка… – я блеяла как баран, злясь на себя. Да возьми в конце концов себя в руки! Я мать и имею полное право общаться со своим ребенком! Но голос предательски дрожал, а вся смелость испарилась без следа. Ха, забавно. Мне столько раз на зоне приходилось защищать себя от уголовниц, отстаивать себя, что я была уверена – меня в этой жизни больше ничем не запугаешь. Но стоило услышать голос матери, как я моментально превращалась в трусливого ребенка, не способного выдавить из себя членораздельного предложения.

- А что Светочка?!? Она не помнит тебя и не хочет помнить. Не нужна ей мать уголовница! Она под моим присмотром вырастет достойным человеком, в отличие от тебя!

- Я, вообще-то, тоже выросла под твоим присмотром, - сказать это - единственное, на что у меня хватило сил. Я слышала, как мать взорвалась проклятиями, но уже не хотела ее слушать и нажала на кнопку отмены вызова.

На глаза навернулись слезы. Я сидела, сложив руки на коленях и смотря в одну точку. Володька, все слышавший из-за громкого динамика, и притихший, пододвинулся ко мне.

- Лен, - растерянным голосом он позвал меня, - она не права. Ты хорошая. Не плачь только пожалуйста. Хочешь я поеду с тобой и расскажу ей, что ты хорошая? Меня вон накормила и вообще. Ты добрая очень. Только не плачь.

Переживает. Нужно брать себя в руки и решать проблемы. Если я сейчас не могу решить проблему с мамой, значит отложу ее. А пока нужно забрать документы Володи. Рукавом куртки смахнула слезы и, через силу улыбнувшись, повернулась к мальчишке. Он сидел как воробей – подобрался всем телом, нахохленный и совсем растерянный.

- Эй, ты чего? Не переживай, - я погладила его по голове, - я разберусь и все будет хорошо. А сейчас вставай, пойдем к тебе.

Мы шли медленно, каждый в своих мыслях. Я думала о том, что сказать отцу Володи, как убедить его отдать документы. О чем думал сам Володька я не знала, но догадывалась. И еще ему было очень страшно. Чем ближе мы подходили к дому, тем медленнее он шел и все чаще оглядывался по сторонам. Оказавшись у подъезда, он остановился и кивком головы показал на железную дверь с домофоном.

- Пойдем? – я протянула ему руку, чтобы ему было не так страшно. Ладонь Володьки была мокрой от пота.

Ступив в подъезд, я сморщилась и зажала нос второй рукой. Ну и вонь. Амбре стояло – не приведи господи. Сотни запахов из подвала, из квартир, затхлый подъездный воздух и непередаваемый запах кошачьей мочи выедали глаза. И как тут люди живут? Поднимаясь вдоль обшарпанных и исписанных стен, вдоль расшатанных перил и обоссаных углов я думала только о том, как выйти отсюда поскорее, пока одежда и волосы не впитали мерзкий запах.

Поднявшись на третий этаж, Володя остановился напротив одной из дверей. Нервно сглотнув, он поднял глаза на меня.

- Тут, - выдавил он.

Старое, дерматиновое покрытие двери протерто и местами порезано. Оно клочьями свисало, как бахрома, оголяя деревянный остов. Замок вырван, вместо него зияла дыра, через которую можно смотреть, что происходит в квартире.

- Давай я сначала один зайду, ты тут подожди, - легонько оттолкнул меня Володя.

Я не стала спорить.

Поскольку ручки на двери тоже не было, Володя засунул палец в дырку от замка и, зацепившись, потянул на себя. Дверь со скрипом открылась.

- Володь, - почему-то шепотом позвала я его, - ты возьми свидетельство о рождении и поищи номер тетки или адрес.

Тот согласно кивнул и скрылся за дверью.

Если его отца нет дома, Володя должен выйти быстро. Я думаю, что настолько пьющий человек даже не заметит отсутствие сына. А когда доедем до тетки, и я передам его лично в руки, та сама позвонит отцу и расскажет, что Володя у нее. Достав телефон, я посмотрела на электронный циферблат. Володя отсутствовал уже шесть минут. Может зайти? Если бы отец был дома, я уже услышала его голос через хлипкую входную дверь. Поднявшись на цыпочки, я, аккуратно ступая, приблизилась к двери и заглянула в дырку от замка. Маленький коридор подсвечивался тусклой лампочкой, висящей с потолка прямо на проводе. Три вбитых в стену гвоздя выполняли функции вешалки, рваные, засаленные обои и невероятно грязный пол. Пара мужских, стоптанных ботинок валялась посреди коридора, словно человек снимал обувь прямо на ходу, не удосужившись отодвинуть их к стене. Сделав пару шагов назад, я снова посмотрела на экран мобильного. Одиннадцать минут. Долго что-то его нет. И тут страшная догадка пришла настолько внезапно, что волосы на голове зашевелились и по телу пробежали мурашки. Обувь! Пара ботинок на полу! Как много алкоголиков имеют больше одной пары обуви?

Резко открыв дверь, я бросилась внутрь квартиры, лихорадочно соображая, в какую сторону мне нужно. Налево от коридора была кухня, но там никого не было. Дальше по коридору было две комнаты – дверь налево и направо. Первой я толкнула правую дверь и не ошиблась. В грязной, воняющей человеческими отходами, комнате была кровать с матрацем, на которой сидел Володька. Перепуганный, он поджал колени к подбородку и боялся двинуться. Над ним нависал огромный мужчина с голым торсом, нервно дергающий ремнем над головой ребенка.

- Эй! – вскрикнула я, - отойдите от ребенка.

Мужчина, едва устояв на ногах, развернулся в мою сторону. Светлые, сальные волосы сбились в клочья, видимо он недавно проснулся. Старые, заношенные штаны были в свежих потеках от паха до щиколоток и босые, грязные ноги.

– Ты еще кто, нахер, такая? – казалось он растерялся от неожиданности. Даже рука с ремнем опустилась, но ненадолго.

- Я представитель социальной опеки, - я отчаянно врала. Ничего другого мне в голову просто не пришло, - мне нужно проверить условия проживания несовершеннолетнего и, если они не соответствуют необходимым, составить акт и передать ребенка в детский дом, пока вы не наладите свой жизненный уклад.

Не знаю, верно ли я все говорила, но выражение лица сделала самым серьезным. На пару минут мужчина словно завис, переваривая сказанное мной. Потом поднял на меня глаза, с трудом сфокусировавшись.

- Слышишь, ты, опёка бля. Пошла нахер отсюда, пока голову не снес.

Стараясь придерживаться легенды, я собрала все мужество в кулак и шагнула вперед.

- Кем вы приходитесь ребенку?

Шаг. Еще один.

- Чего? Отец я ему, кто ж еще!

Еще шаг. Еще. Я уже стояла между кроватью и мужчиной.

- Давайте поступим так. Я сейчас заберу ребенка с собой, передам в детдом. Там за ним присмотрят, не переживайте. А мы с вами попробуем решить ваши проблемы. Сделаем ремонт за счет государства, купим мебель, дверь входную поменяем, - я заливалась соловьем. Стоя к нему лицом и держа руки за спиной, жестикулировала Володе, чтобы поскорее выходил. Но он не двигался. Страх перед отцом парализовал.

- Ты че мне заливаешь, сука! – взревел мужчина и замахнувшись, дал мне в ухо с такой силой, что я не смогла устоять на ногах и упала на колени. В глазах потемнело, в голове бил набат. Пропитый алкаш все еще обладал неимоверной силой.

Придерживая ухо рукой, я посмотрела на Володю – он побледнел от страха и из огромных глаз двумя ровными дорожками текли слезы. Я приложила палец к губам, показывая ему, чтоб вел себя тихо.

Отец Володи, видя, что я не встаю и не даю отпора, шаркающим шагом дошел до колченогого стола, застеленного газетой, и налил себе водку в старую кружку без ручки. Выпив содержимое одним разом, занюхал рукавом и повернулся ко мне. Я старалась не вставать с пола. Облокотилась на кровать, прижимая ладонью ухо и смотрела на него исподлобья. Что делать дальше я решительно не знала.

- Думаешь, раз я алкаш, то тупой? Ты не похожа на бабу из опёки, ты на зечку похожа, - мужчина хохотнул, - в опёку не берут с порванной мордой!

Он присел на корточки рядом со мной и ткнул пальцев в мой шрам на лице.

- Кто потрепал-то? Муж, любовник?

- Муж, - тихо ответила я.

- За что? Шалавилась поди, а он узнал?

- Нет, - все также тихо ответила я, но внутри меня клокотал вулкан. Я его ненавидела. Искренне ненавидела, всей душой. Надо уходить отсюда и срочно. Но только с Володькой, я не оставлю его здесь.

Мужчина нарезал на столе яблоко и одну часть тут же отправил в рот.

- Да врешь. Все вы, бабы, одинаковые. Прилепитесь к мужику, вытянете из него все соки, а потом шалавитесь, - яблочный сок брызгал изо рта вместе с кусочками яблока.

- Просто дай нам уйти, -я изо всех сил старалась говорить спокойно.

От удивления мужчина даже перестал жевать. Его брови поползли вверх.

- Кому нам?

- Мне и Володе. Мы просто уйдем и все.

Мужчина неопределенно хмыкнул и снова потянулся к бутылке, налить очередную порцию. Я медленно поднялась, не сводя с него глаз и протянула руку Володе. Тот не шевелился. Я немного наклонилась к нему и аккуратно толкнула в плечо, выводя из ступора. Мужчина в это время выпил уже третью кружку и снова закусывал яблоком, что-то невнятно бормоча себе под нос. Казалось, он уже забыл о нашем существовании.

Володя взял меня за руку и медленно опустил ноги на пол. Пружины старой панцирной кровати предательски скрипнули. Мужчина вышел из прострации и уставился на нас.

- Куда? – взревел он и кинулся в нашу сторону. Володька заорал во всю глотку и кинулся сначала к окну, от него к столу и забился под него, не прекращая истошно орать.

- Куда, сука? – схватил он меня за плечо и с силой встряхнул, - никуда он не пойдет! Ты знаешь сколько мне за него платят? Двенадцать тыщ! Да я сантехником всю жизнь отпахал, в чужом дерьме ковырялся за десятку в месяц, а тут ни с хера двенадцать перепадает! Никуда он не пойдет! – встряхнув еще раз, он с силой отшвырнул меня к кровати. Больно ударившись головой о стену, я осела на кровать. В голове поплыло. Володька продолжал истошно орать.

- Заткни пасть, щенок, - сильно занеся ногу, мужчина наугад ударил под стол, попав ребенку по ногам. От боли Володька взвыл еще громче.

- Я тебя заткну, я тебя научу не скулить.

Надо уходить. Надо забирать ребенка и уходить, пока не поздно.

Я потрогала затылок. Влажный. Значит разбил, черт. Я попыталась подняться, но голова закружилась и подкатил приступ тошноты. Глубоко вдохнув, я попыталась снова.

Водя глазами по комнате, я пыталась сфокусироваться, но тщетно. Меня жутко мутило и нормальное зрение никак не возвращалось.

И тут Володька заверещал так, что у меня словно оборвалось все внутри. Щелчок. Не знаю, что это было, но буквально за секунду я увидела, как пьяный мужик, стоя на коленях, вытаскивает ребенка за руку из-под стола.

На доли секунды в этом ублюдке я увидела своего мужа. Я забралась под стол, пряча за спиной маленькую дочь от побоев этого животного. Он точно также вытащил меня из-под стола и взяв одной рукой за затылок, приложил головой к столу, другой прижал мне нож к виску. Ребенок кричал, уговаривал папу не убивать мамочку, но он ее словно не слышал. Это вообще был не мой муж. Это было его тело, его руки, его голос, но глаза были совершенно чужими. Стеклянные, холодные, они смотрели на меня и не видели. Как это в народе называется, «белочка» кажется? Только кто-то от «белочки» зеленых чертей гоняет, а кто-то на семью с ножом бросается.

- Делай со мной что хочешь, только Светочку не трогай, - взмолилась я тогда. Хищно улыбнувшись, он приставил кончик ножа к моей щеке, надавил и медленно повел им по коже, наслаждаясь моими криками.

Когда он закончил, он просто отпустил мою шею, и я сползла на пол. Кровь бежала уже ручьем, заливая домашний халат. Света смотрела на меня их-под стола, не прекращая плакать и, потянув ручки, попробовала проползти ко мне на коленях.

- Не надо, доченька! Беги, открывай входную дверь и беги, - шепотом я пыталась напутствовать дочь, но перепуганный ребенок упорно полз ко мне.

- Ты че там блеешь? – муж опустил на меня глаза и тут же взбесился, - не смей подходить к ней!

Я оттолкнула плачущего ребенка, насколько хватило сил в сторону коридора и крикнула:

- Беги!

И Светочка побежала.

- Куда?? – заорал муж и кинулся за ней. Я не могла этого допустить. Схватив оставленный им нож, которым еще пару минут назад он с упоением разрезал мою щеку, я сделала неуклюжий выпад вперед. Муж остановился и изумленно посмотрел на меня. Нож торчал из его ноги, практически у бедра.

- Ты че, а? ты че?

Он развернулся, попытавшись шагнуть в мою сторону, но не удержался и упал. Штанина моментально пропиталась кровью и на полу начала образовываться лужа. Я поползла назад, не сводя с него глаз, пока не уперлась спиной в холодильник. Он пытался доползти до меня и не мог, силы стремительно его покидали. Я видела, как жизнь уходит из его глаз и боялась признаться себе, что чувствовала облегчение.

Крик дочери до сих пор резал мне уши. Тонко пронзительно… Стоп! Это не она, не Светочка!

Резко распахнув глаза, я вернулась в реальность. Под столом визжал Володька, уцепившись руками за ножку стола, а его отец, стоя на четвереньках и матерясь, тащил его за ногу к себе.

Адреналин прилил неожиданно и настолько сильно, что я почувствовала, как горят уши и лицо. Подскочив, я прыгнула на спину мужчины, руками ухватившись за шею и сильно укусив за ухо. Попытки перевернуться вместе с ним, как в фильмах, результата не дали. Я против него как муравей против слона. Но от неожиданности он отпустил ногу Володьки. Встав на ноги, он легко стряхнул меня с себя и потрогал лоб. Я даже не заметила, как оставила ему три глубокие борозды ногтями. Воспользовавшись его секундным замешательством, я бегло оглядела комнату в поисках хоть чего-нибудь, чем можно обороняться. Ничего. Только бутылка на столе, но она далеко, не успею дотянуться. Я схватила со стола нож и, держа обеими руками за рукоятку, выставила перед собой.

- Успокойся! – гаркнула я и сама удивилась, что могу так, - ты сейчас отойдешь к окну, а мы с Володей просто уйдем!

- Володя! – скомандовала я, не сводя глаз с мужчины, который стоял и удивленно таращился, - вылезай, мы уходим.

Володя, опасливо озираясь на отца, вылез из-под стола и встал за моей спиной, схватившись обеими руками за куртку.

- Пошли, - снова скомандовала я и сделала шаг назад. Еще шаг. Медленно мы пробирались к двери. Отвести взгляд от пьяного мужчины было страшно. Я видела, как в нем закипает злость, как краснеет лицо. Нужно успеть уйти.

Упершись в дверь, я замерла, ожидая пока Володя откроет ее, но ребенок крепко держал меня за куртку обеими руками. Черт. Отпустив одну руку, я медленно завела ее за спину и принялась шарить, в поисках ручки. Как назло, она словно пропала.

- Эээ, - промычав, отец Володи словно вышел из ступора, - Э, куда, сука?

Одним мощным прыжком он оказался около меня.

Я успела вскрикнуть «отойди» и закрыть глаза. Но удара не последовало. Выждав пару секунд, я приоткрыла один глаз. Мужчина стоял прямо передо мной, тараща глаза и широко открывая рот. Открыла оба глаза и посмотрела ему в лицо. Он продолжал открывать рот, заглатывая воздух и таращиться на меня. Может он передумал меня бить?

Сдавшись, я отпустила нож. Но он не упал. Он был в груди у этого ошарашенного мужчины по самую рукоятку. Как? Я ведь не могла?

Пошатнувшись, мужчина упал. Продолжая таращиться в потолок, он уже медленнее открывал рот и вскоре совсем затих.

Я упала на колени рядом с ним.

III

- Нет, нет! Вставай! – не веря в то, что произошло, я изо всех сил вцепилась в плечи мужчины и трясла, пытаясь привести его в чувство. Пальцы побелели и на его коже выступили капли крови от моих ногтей.

- Нет, нет! – слезы застилали глаза. Я трясла его все сильнее, била по щекам, но он не реагировал.

Я злилась. Мои удары становились все сильнее и вот я реву в голос и беспорядочно бью кулаками по ненавистному телу.

— Это ты виноват! Ты виноват!! Почему ты не мог нас просто отпустить?

Обессиленно упав на пол рядом с ним, я закрыла руками лицо и закричала. Закричала от абсурдности ситуации, от безысходности, от страха.

- Лена, - Володя с красными, заплаканными глазами сел на пол рядом со мной. Он хотел меня поддержать, но не находил слов. Всхлипнув еще раз, я сложила руки на животе и тупо смотрела в потолок. В голове роилась куча мыслей, но думать их не было сил.

- За что? – хриплым после крика голосом обратилась я к потолку, - за что? Что я успела сделать плохого в жизни? За что я расплачиваюсь?

Володька, обняв свои коленки, молчал.