Жду новый пост

Серия «Своё»

КОТ И ЕГО ЧЕЛОВЕК

Рэймонд лежал на коленях у Сергея Владиславовича и мурлыкал. Ну еще бы тут не мурлыкать, когда тебя так приятно гладят по голове и почесывают за ушами. Сергей Владиславович сидел в кресле на своем балконе второго этажа и смотрел на закат. «Как приятно сидеть и смотреть на солнце, когда у тебя на коленях лежит твой теплый кот», - думал Сергей Владиславович. «Как приятно лежать и мурлыкать, когда ты на теплых коленях твоего человека», - думал Рэй. Так думали они друг о друге и каждый полагал, что хозяин именно он. Они иногда даже спорили об этом. То есть, конечно, Сергей Владиславович не знал, что они спорят. Просто случайно в разговоре с кем-то он иногда упоминал о том, что Рэй его кот. И Рэймонд каждый раз, когда это слышал, думал про себя: «Это не я твой кот, это ты мой человек». Но высказывать свою позицию вслух Рэймонд не утруждался, считая, что это даже несколько мило — оставлять своего человека в его наивном заблуждении.

Рэймонд был уже не молодым котом, но и не так чтобы старым, десяти лет от роду. В своё время он вдоволь налазился по деревьям, навоевался с другими котами, набегался за кошками, кого-то из них даже, кажется, осчастливил не одним выводком котят, но с тех пор минуло много лун. Он обленился, поправился почти на целый килограмм, и хоть уже утратил былую прыть, зато сохранил первозданную радость жизни и умение наслаждаться приятными мелочами. Например, просто греться на коленях своего человека, чем как раз сейчас и занимался, мурлыча так громко, словно боялся, что его не услышат.

Его человек, Сергей Владиславович, был старше Рэя в семь раз и давно уже сед и вдов. Он вёл полузатворнический образ жизни, и в этой самой жизни у него уже мало что оставалось, кроме Рэймонда. Сергей Владиславович отлично помнил, как подобрал его маленьким продрогшим котенком в кустах под тем самым балконом, на котором они сейчас сидели. В тот год он овдовел и ему было тоскливо и тягостно жить одному. Дети, конечно, были, были и внуки, но у них была своя жизнь, и навещали они его хоть и регулярно, но недостаточно часто, чтобы не дать щемящему одиночеству вонзить когти в его сердце. И как раз тогда словно сама судьба подкинула ему бездомного дрожащего котенка, которого он подобрал и выходил, назвал Рэймондом в честь любимого писателя и вырастил из него большого самоуверенного кота. Рэймонд помнил тот холодный голодный чёрный мокрый мир, который чуть было не забрал тогда все девять его ещё совсем юных детских жизней. Иногда тот мир снился ему в кошмарах, хотя почти никогда не в конкретных образах, а просто в виде чего-то огромного враждебного и страшного, наваливающегося сверху на него, маленького и беззащитного. Тогда Реймонд просыпался в ужасе, но через секунду, почуяв рядом с собой своего человека, тут же успокаивался и засыпал снова, уже мирно и спокойно.

Каждый год в мае Сергей Владиславович выносил на балкон свое старое кресло, и каждый тёплый закат этой части года они проводили на нем. В начале осени, когда дни уже попрохладнели, а дожди ещё не сменили свой редкий спринт на непрерывный марафон, Сергей Владиславович, как обычно, сидел и смотрел на закатное солнце, а Рэймонд просто грелся у него на коленях. Однако сентябрь уже вступал в свои права, и оба они с грустью понимали, что вечера очень скоро станут слишком холодными, а значит придется распрощаться с балконными посиделками и проводить вечер, как и прежде, на диване перед телевизором. Правда, Сергея Владиславовича это огорчало всё же больше, чем Рэя. Тому было, в сущности, всё равно, смотрит ли его человек на солнечный закат или в экран телевизора. Главное, чтобы он был рядом.

Солнце уже зашло. Сергей Владиславович зашевелился, намереваясь встать:

— Ну, вставай, лежебока.

Рэймонд никак не отреагировал.

— Рэй, вставай, говорю!

Рэй нехотя открыл глаза, смерил Сергея Владиславовича недовольным взглядом, но всё же подчинился и спрыгнул на пол. Они пошли в комнату. Кот покрутился немного по комнате, тихо ненавязчиво мяукнул, надеясь, что его человек пойдет в кухню, и что может быть есть шанс выпросить у него внеочередное лакомство. Но человек в кухню не пошел, а сел на диван и включил телевизор.

Рэй никогда не понимал этой странной человеческой тяги к говорящему ящику. Нет, он вполне допускал, что сведения, которые ежевечерне сообщает этот ящик его человеку, весьма интересны и может быть даже ценны, но он решительно отказывался понимать, почему его человек предпочитает эти сведения настоящему живому общению, общению с ним, с Рэймондом. Можно бы и поиграть, в конце концов. Но батарейки в лазерной указке давно сели, а других игрушек Рэй особо не любил. И так и быть, он готов был терпеть в своем человеке эту маленькую слабость к телевизору. Рэймонд запрыгнул на диван и свернулся возле Сергея Владиславовича, удобно пристроившись сбоку его ноги.

— Ах ты соня, — рассеянно проговорил ему Сергей Владиславович и, устремив внимание в экран говорильного ящика, машинально погладил Рэймонда снова.

Рэймонд стал засыпать, вспоминая, как обычно, перед сном события минувшего дня. Сегодня с утра, после завтрака, он пошел во двор по своим обычным делам и для начала провёл регулярную утреннюю разведку, представлявшую собой обнюхивание всего нового и неизвестного на вверенной ему территории. Кем вверенной? Да самим собой, конечно. Однако ему пришлось когда-то завоевывать эту территорию парой десятков отважных боёв. Затем он подновил все границы, обрамляющие его подведомственную зону, и вернулся домой аккурат к обеденному времени. Потому что ну как же это можно — пропустить обед? На обед Рэй сегодня съел вкуснейшее куриное крылышко. Ел он его жадно, даже слегка порыкивая, с таким энтузиазмом, будто самолично поймал, умертвил и принес в дом эту несчастную курицу, и лишь милостиво позволил Сергею Владиславовичу её приготовить. Затем следовал непременный послеобеденный сон и снова прогулка по двору. Вялая, без энтузиазма, попытка догнать молодую кошку окончилась позорной неудачей, и этот тяжкий стресс был срочно заеден ужином. А что было сегодня после ужина, Рэймонд вспомнить не успел, потому что как раз на этой сладкой мысли он уснул. Он не помнил, как Сергей Владиславович выключил телевизор и перешёл с дивана на кровать. Не помнил даже как он сам сквозь сон последовал за человеком и улегся у него под боком, рассчитывая там проспать уже до самого утра.

Разбудил Рэймонда странный звук, полустон-полухрип. Сквозь сон он сначала было решил, что это воет и урчит у него самого в животе, ведь он уже пару часов ничего не ел. Однако в следующий момент в его голову пришла мрачная догадка, которая его окончательно разбудила. Он моментально вскочил и сел. Он был рядом со своим человеком, а его человек стонал, хрипел и тяжело дышал.

— Ох помру я, Рэй, помру. Рэй, мальчик, плохо мне.

Потускневшие глаза человека бесцельно шарили по потолку, не понимая то ли они уже не видят, то ли вокруг просто темно. Рэй лихорадочно заметался возле него. Как же он мог забыть? Эх, кошачья голова! Сегодня же очередная годовщина смерти его жены! То-то он весь день ходил сам не свой, постоянно пил свои капли, то и дело притрагивался к глазам. Надо было заранее позаботиться, принять меры... Меньше всего на свете Рэй хотел сейчас его потерять, своего человека. Он столько лет прожил вместе с ним, сколько себя помнил. Всю его кошачью жизнь человек был рядом, они много пережили вместе. Нет, он не должен уйти, не должен, не может! Рэй соображал как в полусне. Что делать? Что? Бежать? Звать? Кого? Как? Не поймут! Не успеют! И вдруг он остановился как статуя — решение пришло само. Вызвать его. Снова. Как всегда. И не важно, что это будет уже последний раз. Просто его человек не должен сейчас уйти! Он, Рэймонд, не позволит ему уйти.

— Рэй, плохо мне...  Телефон... Принеси...

Сергей Владиславович уже плохо понимал, что говорит. И последние слова он говорил уже от отчаяния. Он вовсе не надеялся, что Рэй, как собака, действительно принесет ему в зубах телефон. А Рэй, хоть отлично знал, какой предмет обозначает в языке человека слово «телефон», но нести его не стал. Во-первых, потому что те, кого человек хотел вызвать по телефону, всё равно не успеют. А во-вторых потому, что он, Рэймонд, знал более надежное и быстрое решение. Он соскочил на пол и стал быстро водить лапой по ковру. «Так, сначала круг, потом по диагонали... Как там? Наискосок и вот тут такой иероглиф... Ах чёрт, да как же там было-то?» Странный рисунок, который он вычерчивал на полу, сначала существовал лишь в его воображении, затем линии стали понемногу возникать, словно из воздуха, и светиться багрово-красным. Сначала тускло, затем всё ярче и ярче, и вот наконец...

В дыму пентаграммы появился небольшой, размером с Рэймонда, демон, в воинственной позе, но вместе с тем и какого-то жалкого, тщедушного вида.

— Я уж думал, ты меня сегодня не вызовешь. Я уже даже ждать перестал и спать лёг. Думал, обошлось в этом году, — дружелюбно начал демон.

— Думать — не твоё дело. Твоё — договоры подписывать! —оборвал его Рэймонд и ехидно добавил, — или тебя начальство рангом повысило?

— Не повысило, - надулся обиженно демон, — хоть я уже три тыщи лет верой и правдой...

— Разговоры потом! Видишь, он умирает! Делай своё дело! — зашипел Рэймонд.

— Ну, дело так дело. Вам, полагаю, как всегда? — деловито осведомился демон, достал какой-то прибор вроде телефона и стал проверять в нем свою базу. Очевидно, найдя в базе какие-то сведения, он озадаченно хмыкнул. — А вы вообще помните, что это уже восьмой раз? У вас же, если не ошибаюсь, было только девять этих самых... Кхм... Жизней.

— Девять-девять, не твоё дело. Давай действуй. Слышишь, он уже хрипит!

— Вы точно уверены? — демон снизил голос до заговорщицкого шепота, — Всё-таки восьмой раз, а значит ни одной запасной жизни у вас не остается. Только девятая, которой вы, гхм, собственно и пользуетесь в данный момент. И потом, за восьмую сделку вы должны будете восьмикратно больший срок у нас провести. А если и девятую вдруг захотите отдать, так и вовсе навеки к нам загремите. И хотя это, собственно говоря, в моих служебных интересах, но как старому знакомому, так сказать, в частном порядке я вам категорически не советую...

— Советовать у себя в аду будешь! — раздраженно буркнул Рэймонд, — Делай то, зачем вызвали!

— Ладно-ладно, не извольте беспокоиться, всё обтяпаем в лучшем виде, — самодовольно ухмыльнулся демон и стал быстро совершать руками в воздухе какие-то манипуляции. Он вычерчивал одному ему известные знаки и схемы вокруг Рэймонда, затем вокруг Сергея Владиславовича, бормоча какие-то слова на своей адовой тарабарщине.

Поначалу ничего не происходило, затем Рэймонд вдруг почувствовал, что у него темнеет в глазах, а всё его тело пронзила дикая боль. Он физически ощущал, как его покидает восьмая, предпоследняя из девяти его кошачьих жизней. Он сдерживался из последних сил, чтобы не заорать от боли. Вскоре предпоследняя жизнь окончательно покинула тело Рэя, зависнув над ним в форме странного бело-голубого светящегося шара. Только тогда боль стала утихать. Рэй сразу посмотрел на своего человека. Человек всё так же судорожно хватал ртом воздух, метался в постели и блуждал невидящим взглядом по потолку. Светящийся шар плавно проследовал от Рэймонда к Сергею Владиславовичу, немного повисел над ним и вдруг резко, словно с размаху, влетел в его грудь.

Сергей Владиславович шумно вдохнул и медленно выдохнул, боль отпускала его, причем так быстро, как еще минуту назад он и мечтать не мог. Его тело успокоилось и перестало судорожно дергаться, черты его лица разгладились и просветлели, взгляд обрёл осмысленность.

— Ну, стало быть, дело сделано, — довольно улыбнулся демон и сразу подсунул Рэймонду какую-то бумажку с кроваво-красными светящимися буквами, — Извольте подписать. Акт приёма оказанной услуги, так сказать.

Рэймонд хотел было приложить лапу, но демон многозначительно покашлял, и он вспомнил:

— Ах да, с кровью же надо.

Реймонд слегка цепанул когтем левой лапы по розовой подушечке правой. На подушечке медленно проступила крупная красная капля. Рэймонд приложил лапу с каплей к документу, оставив красный отпечаток, и через секунду демон вместе с документом испарился, крикнув напоследок:

— До встречи через год! — и злорадно хихикнул.

Рэймонд чувствовал себя так, словно по нему проехал асфальтоукладчик. Взъерошенный, вялый и выжатый как лимон, он проковылял к кровати человека. Больших сил стоило ему запрыгнуть на неё и пристроиться снова под тёплым боком Сергея Владиславовича, дышавшего уже ровно и спокойно.

— Отпустило, Рэй, отпустило. Мы с тобой еще поживём, — улыбаясь, шептал человек, гладя кота по голове. Он, как всегда, ничего не видел — ни демона, ни процесса «трансплантации» жизни от Рэя к нему. Он просто почувствовал, что жизнь каким-то непостижимым образом вернулась к нему и списал это на свой сильный организм, и еще немножко на бога, в которого верил, хоть и не всем в этом признавался.

— Поживём ещё с тобой, — говорил Сергей Владиславович рассеянно, уже сквозь наползающий на него здоровый сон. А Рэймонд лежал возле него и довольно урчал. Он сегодня выкроил себе ещё как минимум год со своим человеком. Просто Рэй не представлял своей жизни без него. И не хотел быть без него. И он уже понимал, что в следующий раз, когда это понадобится, он отдаст и свою последнюю, девятую жизнь. Пусть даже для этого ему придется отправиться в ад на целую вечность.

Кот лежал у тёплого бока человека, громко урчал, и от радости, как котенок, перебирал передними лапами, чувствуя необыкновенное счастье, которое он себе выкупил, и неважно какой ценой — счастье быть чьим-то котом.

И спящий Сергей Владиславович уже, конечно, не услышал, как Рэймонд тихо сказал ему, засыпая:

—Вот поэтому ты и есть мой человек, а не я твой кот. И пусть у тебя, всё будет хорошо, мой человек. А если у тебя всё будет хорошо, то и у меня тоже. У меня тоже.

КОНЕЦ

3 моих телеги: с озвучками юморных видео, с аудиокнигами, с собственным творчеством.