В четыре руки мы закатали отбивающегося и орущего что-то матерное кота в крепкую колбаску из одеяла, с торчащим из него полем боя.
- Сюда! - ткнула пальцем тётя Таня.
Я мысленно перекрестилась и воткнула шприц под кожу в то место, куда целился палец. Проклятия кота были ощутимы физически, он вспомнил все нецензурные кошачьи слова и явно проклинал нас до седьмого колена. Выйдя за дверь, я присела на лестнице, вытирая вспотевший лоб и вспоминая, как я ввязалась в эту авантюру.

На следующий день кота не было нигде. Говорят, что котов сложно дрессировать? Он с первого раза научился распознавать мои шаги за пару кварталов и слился с местностью. Мы обнаружили его под диваном, вжавшегося в угол кормой. В битве за спасение яйца потери несла в основном наша сторона. Разодранные, как после драки со стаей леопардов, мы держали хаотично намотанное на него уже драное одеяло и пытались извлечь из этого комка цель. Из одеяла доносился матерный бубнёж и рассказ, что он с нами сделает когда выберется. Я попросила не разматывать броню, пока не скроюсь за дверью.

Все дни уколов кот бился за яйцо как Ахиллес за Трою, изобретая всё новые способы маскировки на ограниченной местности и разрабатывая тактику уничтожения врагов. Мы жили, намотав на себя весь запас бинтов из окрестных аптек, щедро политые перекисью. Достоинство кота было спасено.

С тех пор при словах "ну ты же умеешь делать уколы" у меня начинают трястись руки, дёргаться левый глаз и чесаться старые раны, полученные в битве за яйцо.