wooonline

Доброго дня, уважаемые!

Сегодня моего друга осудили на 14 с половиной лет строгого режима.

Для уважаемых членов Лиги Лени:

6 человек получили сроки от 11 с половиной до 14 с половиной лет. Обвинение опиралось на показания потерпевших, которых неоднократно в ходе дела ловили на вранье, экспертом установлено, что подписи в большой части документов обвинения - поддельные, а печати просто напечатаны на струйном принтере.

Дело было громким. В СМИ сразу же появились заголовки "Дело в духе 90-х". По версии следствия, группа молодых людей была причастна к вымогательству в отношении представителей стран ближнего зарубежья (преимущественно из Казахстана), занимавшихся вывозом с территории Хакасии скота (в основном лошадей) автомобильным транспортом.

Так на скамье подсудимых оказались шесть человек, которые, по утверждению следствия, обложили иностранных бизнесменов данью и получали с каждой вывезенный машины определенную сумму денег.

На этом стройное и логичное обвинение закончено. Начинается целая череда подлогов и несостыковок.

14 судебных заседаний были проведены в закрытом для прессы и и лиц, не являющихся участниками процесса. При этом решения о проведении судебного заседания в закрытом режиме не выносилось. Данные ограничения удалось снять только после обращения к Председателю Городского Суда.

15 ноября 2018 года  в очередном судебном заседании вопросы одному из потерпевших по делу, гражданина Казахстана, Сардора Анартаева, задавала сторона защиты. Поскольку русским языком он не владеет, то допрос осуществлялся с помощью переводчика. На вопрос адвокатов, не привлекался ли Анартаев к уголовной ответственности за кражу лошадей, потерпевший  ответил отрицательно.

То, что он обманул суд, выяснилось сразу же после оглашения находящегося в материалах дела приговора, из которого следует, что Анартаев был осужден. И осужден именно за конокрадство.

Дальше больше. В полный тупик потерпевшего поставил вопрос о том, почему, не понимая русского языка, он, как следует из протокола допроса, проводившегося в Казахстане, попросил казахского следователя допрашивать его по-русски. Кроме универсальной фразы «не помню», он ничего ответить не смог.

Далее адвокаты начали выяснять, каким образом Анартаев, не зная (по его собственному утверждению в суде) города Абакана, на допросе в Казахстане подробно и четко назвал адреса, где происходили события, описанные в протоколе его допроса.

Однако в самый разгар неудобных вопросов защиты к гражданину иностранного государства подоспела помощь со стороны прокурора. Государственный обвинитель Елена Васильева вдруг попросила об объявлении перерыва, по ее словам, для того, чтобы принять лекарство. Судья, удовлетворив просьбу прокурора, прервал допрос потерпевшего стороной защиты.

После короткого перерыва обнаружилось, что и потерпевший Сардор Анартаев и его переводчик Дильшат Усманов исчезли. Председательствующий сообщил, что ни у него, ни у службы судебных приставов нет информации о том, куда и каким образом потерпевший и переводчик пропали из здания суда. Следующее заседание, состоявшееся 16 ноября, ясности в ситуацию не внесло. Ни Анартаев, ни Усманов в суде так и не появились. Попытки стороны защиты, желавшей закончить допрос, выяснить, куда исчез потерпевший вместе с сопровождавшими его сотрудниками СОБРа и переводчиком, не встретили понимания со стороны суда.

То, что происходило дальше, на мой взгляд, заслуживает не меньшего общественного внимания.

Защитники заявили, что ключевые доказательства стороны обвинения содержат явные признаки их фальсификации. Адвокаты попросили судью предоставить им возможность доказать свои разоблачительные заявления.

Приглашенный стороной защиты специалист Виктор Новгородский осмотрел огромное количество документов. Это были и протоколы допросов, и протоколы опознаний обвиняемых по фотографиям, и иные процедурные документы, подшитые в тома уголовного дела. Суждения специалиста повергли нас в шок. Виктор Новгородский пояснил, что обозреваемые им документы, подписанные от имени одних и тех же лиц, можно разделить на две группы. Одна группа документов подписывалась лицом (лицами) имеющими одну степень выработанности почерка, а другая партия доказательств подписывалась от имени тех же подписантов лицом (лицами) степень выработанности почерка которых существенно отличается. Специалист пояснил, что это существенный различающийся признак почерка, коих он обнаружил немало и отразил это в своих письменных заключениях.

Защитники не унимались и предложили Виктору Новгородскому обозреть изображения оттисков печатей казахского следственного подразделения на доказательствах, привезенных из Республики Казахстан. Ранее допрошенный в качестве свидетеля высокопоставленный полицейский Александр Решетнев сообщил суду, что именно он нарочно привез из Республики Казахстан доказательства, полученные в рамках международного следственного поручения, и передал их следователю.

С помощью криминалистической лупы специалист осмотрел казахские доказательства и сообщил, что ВСЕ обозреваемые им изображения круглой казахской печати имеют явные признаки нанесения устройством струйной печати («струйником»). Специалист сообщил, что «работа» выполнена топорно и обратил внимание суда на то, что текстовая часть, скорее всего, наносилась не струйником, а лазерным печатным устройством.

Что же получается? Аккуратно подшитые следователем казахские обвинительные доказательства, которые со слов высокопоставленного полицейского Александра Решетнева привезены им лично с Казахстана, мягко говоря, не похожи на казахские?

После суждений специалиста, судья Иван Степанков выслушал несколько ходатайств адвокатов о вызове свидетеля Александра Решетнева, который как и потерпевший Анартаев, на стадии допроса защитниками счел, что в зал суда ему более являться не обязательно. Защитники и их подзащитные мотивировали ходатайства о вызове свидетеля-полицейского в целях выяснения где, когда и при каких обстоятельствах он получил «казахские доказательства» исследованные в суде с участием специалиста, по какой причине их количество составляет 352 единицы, тогда как согласно сопроводительным казахским документам их количество составляло всего 97 единиц. Выслушав доводы защитников судья озвучил свои решения: «Отказать защите в вызове свидетеля Александра Решетнева для завершения его допроса». Мотивировал судья данные решения следующим образом: «Защита не убедила суд в необходимости вызова данного свидетеля».

Чего только не происходило в ходе рассмотрения данного дела. Мы видели, как потерпевшие и свидетели обвинения буквально зачитывали свои показания по заранее написанной бумажке, сообщая, что без этого конспекта они ничего конкретного пояснить не могут.

Мы наблюдали категорический отказ судьи от приобщения данного «конспекта» показаний к материалам дела. Мы вместе с присутствующими в зале суда гражданами были удалены судьей вон из зала открытого судебного заседания по одной лишь просьбе представителей стороны обвинения. Мы слушали и фиксировали на видео, как высокопоставленный свидетель-полицейский сообщил суду, что лично привез из Республики Казахстан более 300 листов ключевых доказательств обвинения.

Мы видели и фиксировали на видео, как специалист разоблачил эти казахские доказательства, указав на явные признаки их фальсификации и представив суду письменные заключения. Вместе с тем мы наблюдаем равнодушие суда к просьбам защиты о проведении тщательной проверки доводов защиты о недобросовестности лиц, формировавших доказательственную базу обвинения.

В итоге, судья (конечно же!) вынес обвинительный приговор, не смотря на большое количество нарушений, доказанных фальсификаций и лжесвидетельства потерпевших.

Можно ли оставлять такие доказательства при деле и использовать их для осуждения граждан? Можно ли не обращать внимания и не проверять в установленном законом порядке сообщенные экспертом-криминалистом и свидетелем сведения о нарушениях закона сотрудниками правоохранительных органов?

На эти вопросы каждый может ответить сам.

Прошу вас, друзья, поднимите пост. Адвокаты ребят готовы общаться со СМИ и предоставить все доказательства написанному заинтересованным лицам.