witan

witan

Пикабушник
поставил 1395 плюсов и 760 минусов
отредактировал 11 постов
проголосовал за 65 редактирований
Награды:
10 лет на Пикабуболее 1000 подписчиков
37К рейтинг 824 подписчика 30 подписок 21 пост 2 в горячем

Мысли вслух.

Мысли вслух.

Решение проблем.

Решение проблем.

Краткая история России. Часть III.

Часть I: http://pikabu.ru/story/_2659635 ; Часть II: http://pikabu.ru/story/_2661199
Краткая история России. Часть III. Часть I: <a href="http://pikabu.ru/story/_2659635">http://pikabu.ru/story/_2659635</a> ;  Часть II: <a href="http://pikabu.ru/story/_2661199">http://pikabu.ru/story/_2661199</a>
Показать полностью 1

Краткая история России. Часть II.

Начало комикса: http://pikabu.ru/story/_2659635
Краткая история России. Часть II. Начало комикса: <a href="http://pikabu.ru/story/_2659635">http://pikabu.ru/story/_2659635</a>
Показать полностью 1

Краткая история России. Часть I.

Краткая история России. Часть I.
Показать полностью 1

Тайна раскрыта.

Тайна раскрыта.

Просто космос.

Давняя зарисовка под впечатлением поста http://pikabu.ru/story/_2165250
Просто космос. Давняя зарисовка под впечатлением поста <a href="http://pikabu.ru/story/ne_srazu_rossiyu_nashel_2165250">http://pikabu.ru/story/_2165250</a>
Показать полностью 1

О Руси, политике и вере.

Ни одно из зданий тесного Корсуня Владимир Святославович не счел удобным для проживания, а потому поставил княжеский шатер посреди торговой площади, заняв ее целиком. Подступы со всех сторон охраняли ратные дозоры — по пять оружных холопов. Бояр в охрану не ставили — хотя сдавшийся город и считался враждебным, опасаться тут, по большому счету, было некого. Когда есть воля к сопротивлению — горожане сопротивляются на стенах, а не распахивают ворота.
Олега на площадь пропустили без вопросов, но стража у входа в шатер ведуна задержала, после чего один из холопов заглянул внутрь и громко объявил:
— Боярин Олег к великому князю!
Не дожидаясь разрешения, Середин шагнул за полог. Он здесь всё-таки не только гостем, но и жильцом числился. Владимир полулежал на широком римском пиршественном ложе, прикрыв глаза влажной повязкой.
— Ты ли это, ведун? — слабым голосом сказал он.
— Я, великий князь, — кивнул Олег. — Ужели все глазами мучаешься? Может, дозволишь помочь?
— Много округ меня знахарей, ведун, — сняв повязку, покосился на вход Владимир, после чего взял со стола грамоту и принялся ее просматривать, время от времени что-то отчеркивая небольшим угольком. — Самые мудрые — и те ничего сотворить не смогли. Видать, до могилы слепым совсем останусь.
— А до свадьбы не заживет? — не удержался от подколки Середин.
Владимир поднял взгляд на него, потом перевел на полог, за которым почти наверняка слышали каждое слово холопы, сжал кулак:
— Смеешься над увечным?
— Нет. Просто невеста приплывает.
— А ты откель знаешь?
— Сам подумай, великий князь. А кто еще по нашему морю под пурпурным парусом может плыть? Все епископы и попы корсуньские уже на улице перед портом собрались.
— Вот греки! — вздохнул киевский правитель, скручивая грамоту. — А мне ничего не сказали. Хоть в мелочи, а всё едино пакость сотворить норовят. Надобно идти встречать невестушку. Вели в колокол набатный бухнуть, пусть бояре тоже сбираются княгиню будущую вниманием почтить.
Между тем, три греческих корабля, похожих на гигантские куриные яйца, положенные набок и покрашенные в коричневый цвет, медленно продвигались к городу. На носу того из них, что гордо реял драгоценным пурпурным парусом, на небольшой площадке с обтянутыми кожей перилами из толстых жердей стояла в окружении нескольких священников и двух служанок порфирородная Анна, не без тревоги ожидая своего нового будущего, которое должно начаться на причале пышного Херсонеса.
— Как же ты жить станешь среди варваров и язычников, дитя мое, — совсем не к месту вздохнул ее духовник Никифор. — Сказывают, обитают они в земляных ямах, едят сырое мясо, а дочерей своих приносят на алтари идолов в лесных капищах.
— Если они приносят своих дочерей на алтари, святой отец, — не выдержала невеста, — то христианнейшие греки приносят своих дочерей в жертву на постели варваров.
— Оставь, отец Никифор, — вмешался монах. — Русские дики, но не нищи. Посему кушать княгиня будет с серебра, пить из золота, а ходить в бархате. Не нужно пугать понапрасну высокочтимую Анну.
— Вы еще скажите, отец Ираклий, — съязвил духовник, — что они все одеваются в шелка и атласы.
— Больше в шелка, — невозмутимо кивнул монах. — Дикие степняки и русские убеждены, что насекомые разные не переносят сей заморской ткани. Так что каждый из них, как ни нищ, а завсегда имеет шелковое одеяние, меч и серебряную ложку.
Духовник стыдливо притих, но вместо него к монаху наклонился епископ Измирский Иннокентий:
— А зачем им ложки, отец Ираклий?
— Они считают обязательным есть токмо своей посудой. Посему русские завсегда носят с собой серебряные ложки, всячески их украшая, а степняки — серебряные чаши для молока и разного варева.
— Отчего же ты не сказал о том ранее? Коли нам придется жить в этом варварском мире, надобно было запастись всем нужным.
— Не беспокойтесь, отец Иннокентий, — поморщился монах. — Голодным не останетесь. Русские едят ложками и ножами, и постоянно то и другое носят на поясе. Что скажут христиане, коли увидят своих пастырей в таком виде?
— Спустить парус! — громко приказал кормчий, и это означало, что путь кораблей подходит к концу.
Анна невольно пробежала руками по телу: темно-вишневая епанча из верблюжьей шерсти полностью прятала от нескромных глаз шелковую камису гордого красного цвета. Когда она сойдет в Херсонесе, нужно будет обязательно ополоснуться после долгой поездки по морю. Быть может, это будет последним омовением в ее жизни. Кто знает, умеют умываться в этой странной далекой Руси?
Рулевые навалились на весла, заставляя судно повернуться боком, с борта на причал полетели канаты, портовые служащие навалились на веревки, подтягивая корабль к причалу. Моряки споро разобрали часть жердяной надставки, загрохотали сходни. Все расступились — кто же посмеет забегать вперед порфирородной?!
Анна степенно прошла вдоль борта, спустилась на выложенный известняковыми плитами причал. Остановилась, глядя на встречающих и давая время свите спуститься следом. То, что ее встречали не местные греки, было понятно сразу. И всё-таки это были не те варвары, которых она ожидала увидеть: грубых дикарей с дубинами и топорами, грязных и злобных, что наваливались толпами на непобедимые византийские легионы, задавливая умелых воинов своим числом. На причале стояли голубоглазые и кареглазые бородачи в кольчугах и пластинчатых доспехах, с перетянутыми ремешками волосами, либо бритые налысо и прячущие головы под маленькими округлыми шапочками. Кто же из них великий князь Владимир?
— Ираклий, — тихо спросила она. — Мне говорили, что все русские дикари всегда ходят в шкурах. А эти…
— Тебе говорили чистую правду, порфирородная, — так же тихо ответил монах. — Русские действительно ходят в шкурах. Шкуры сии купцы называют мехами, и ценятся они везде куда выше пурпура. Ныне дружина княжеская в походе, оттого и одета попроще.
— Велик бог христианский! — неожиданно громко воскликнул один из встречающих, остроносый, с курчавыми русыми волосами и небольшой клинообразной бородкой, одетый не в доспех, а в длинную облегающую куртку, расшитую золотыми нитями. — Я вижу невесту свою христианскую! Чудо! Случилось чудо!
Стоящий рядом с ним высокий парень в синей атласной рубахе болезненно поморщился и отвернулся, а остроносый двинулся вперед:
— Велик бог христианский! Он наградил меня новыми глазами и прекрасной невестой!
— Это он, — шепнул в самое ухо Ираклий, и Анна замерла, разглядывая будущего мужа.
Тот оглянулся, взял какой-то сверток у подбежавшего слуги, повернулся к ней, тихо сказал:
— А ты и правда, оказывается, красива, — после чего громко воскликнул: — Вижу, озябла ты на ветру, невестушка, — и набросил ей на плечи легчайшую накидку из горностая.
«Ну вот, — подумала Анна, — я уже тоже хожу в шкурах». И ее пробил нервный, с трудом сдерживаемый смех. Однако русские восприняли улыбку на губах невесты своего правителя совершенно иначе, и город содрогнулся от приветственных криков.

Венчались они в храме Корсуня тем же вечером. Похоже, она взаправду понравилась великому князю, и ему не терпелось осуществить свое право освященного богом мужа.
А утром вместо прежнего, греческого платья ей принесли новое: расшитую разноцветными нитями длинную рубашку, отличимую от камисы только воротом, широкую жемчужную понизь для волос, шушун — странное свободное платье из плотной ткани с бархатной грудью, сверкающей десятком нашитых самоцветов и атласными вставками на юбке, коты — низкие сапожки с войлочным, украшенным перламутровыми накладками, верхом. Отныне Анна становилась русской.

Тем же утром они отплыли из Херсонеса. Огромный флот из ладей — каждая размером с два жилых дома — тронулся на север прямо через морской простор. Ничего не боясь, варвары неслись под полными парусами даже в ночном мраке, а потому утром уже входили в устье Борисфена. Здесь, против течения, корабли шли намного медленнее, поднимаясь в день всего верст пятьдесят и ночуя на берегу — а потому двигавшаяся посуху конница нагнала их уже на четвертый день и дальше постоянно скакала рядом, вдоль берега, вселяя спокойствие своей железной мощью. Поэтому, когда еще через два дня ладьи остановились у порогов, мимо которых командам пришлось тащить суда волоком, на дубовых катках, Анна без всякой опаски наблюдала за дозорами печенегов, издалека следящими за переправой. Тем, видать, и хотелось бы подорожное с путников спросить — да как бы с самих последние штаны не стряхнули. За порогами неожиданно подул свежий попутный ветер, разогнав ладьи, и остаток пути они проскочили всего за два дня.

О том, что русская столица заметила возвращение своих защитников издалека, возвестил звон колоколов. Передовая ладья приткнулась к берегу версты за три от города — там, где многотысячное войско могло спуститься навстречу своему правителю. Ряды кованой рати разошлись, открывая проход для правителя с супругой — и они первыми въехали в ворота Киева, ведя за собой победоносные войска. Анна, величественно кланялась восторженно кричащим смердам, иногда улыбалась кому-то, чтобы счастливчик мог потом до старости рассказывать об этом своим друзьям и знакомым, кое у кого принимала цветы. Воспитанная в Византии, она знала, что мнением тупой толпы пренебрегать нельзя — именно ее настроения станут решающими во время очередного переворота или бунта. В черни нужно воспитывать любовь, если не хочешь, чтобы тебя повесили на перекладине при первой возможности. Бывают случаи, когда только толпа становится единственной защитой и опорой высокородной особы. Она исполняла свою привычную обязанность — и в то же время с изумлением смотрела по сторонам, на каменные башни и стены, на многоэтажные срубы вдоль улиц, на мощеные дороги, золоченые крыши, слюдяные окна, яркие флаги на островерхих шатрах. На стены далекой цитадели, до которой было еще ехать и ехать. Господь всемогущий! Если этот город считать варварской берлогой — тогда что такое Никея, Смирна или Андрианополь? Куриный насест?
Показать полностью

Примечательный факт.

Примечательный факт.

Исторические параллели

Народы, не знающие своей истории, обречены пережить ее снова. (с) Дж. Сантаяна
Исторические параллели Народы, не знающие своей истории, обречены пережить ее снова. (с) Дж. Сантаяна
Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!