user10947758

Психологический разбор сюжета:

Свекровь исподтишка кормила внучку аллергенами, чтобы доказать невестке ее плохое материнство

Недавно закончил писать рассказ про свекровь, которая тайно кормила внучку аллергенами. История вымышленная, но базируется на множестве реальных случаев, с которыми я сталкиваюсь в практике. И каждый раз думаю — как же люди доходят до такого?

Уверен, многие узнают в этой Тамаре Васильевне свою свекровь, тещу или просто токсичного родственника. И начнут думать: "Боже, это же про мою семью!", "Думала, только у меня такие проблемы".

Как психолог не могу пройти мимо — давайте разберем, что там вообще происходило в голове у героини моего рассказа.

Война за территорию под видом заботы

Вы думаете, она реально хотела навредить внучке? Да нет же! В ее искаженном восприятии она СПАСАЛА ребенка. От "истеричной" невестки, от "выдуманных" диагнозов, от "неправильного" воспитания.

Классика жанра токсичных бабушек: "Я воспитала троих детей, знаю лучше!" Плюс ощущение, что невестка отнимает у нее внука/внучку. Плюс неспособность признать, что времена изменились, и медицина теперь знает больше.

Но самое страшное — она использовала здоровье ребенка как поле битвы. Хотела ДОКАЗАТЬ свою правоту ценой жизни внучки. И это, мои дорогие, классический пример того, как нарциссизм превращает людей в монстров.

"Но это же бабушка!"

Знаете, сколько раз я слышал эту фразу? "Но она же мать/бабушка/тетя, она не может желать зла!"

Ну вы что, серьезно? Кровное родство — это не индульгенция на плохое поведение. Более того, именно родственники чаще всего наносят самые глубокие травмы. Потому что им мы доверяем больше всего.

Помню историю, когда девушка год водила ребенка по врачам, не понимая, откуда у него постоянные расстройства желудка. Оказалось, бабушка кормила его молочными продуктами, несмотря на диагностированную непереносимость лактозы. "Я же хочу, чтобы внук был сильным! Раньше никто этими глупостями не страдал!"

Газлайтинг от "любящих" родственников

Обратите внимание, как мастерски Тамара Васильевна переворачивала ситуацию:

- "Никакой аллергии нет" (отрицание фактов)

- "Врачи за деньги что угодно напишут" (подрыв доверия к специалистам)

- "Ты из ребенка инвалида делаешь" (обвинение жертвы)

- "Я спасаю внучку от психованной матери" (позиционирование себя как спасителя)

Это учебник по газлайтингу! Женщина могла начать сомневаться в собственной адекватности, если бы не анализы на руках.

Почему муж так долго колебался?

А вот это отдельная песня. Коля полгода выбирал между женой и матерью. И это тоже классика! Мужчинам, выросшим в семьях с доминантными матерями, очень трудно выбрать сторону жены в конфликте.

В голове крутится: "Но она же мама, она меня родила, вырастила...". И чувство вины размером с Эверест. Плюс многолетняя привычка подчиняться материнской воле.

Хорошо, что в итоге он встал на сторону здравого смысла. Но сколько семей разрушается именно из-за неспособности мужа защитить жену от токсичной свекрови!

Что делать, если узнали себя в этой истории?

Если у вас похожая ситуация — не мучайтесь чувством вины. Вы НЕ ОБЯЗАНЫ терпеть токсичное поведение даже от близких родственников.

Первое: Доверяйте фактам, а не эмоциям. Есть медицинское заключение? Это не обсуждается. Точка.

Второе: Не пытайтесь переубедить токсичного родственника. Они не слышат аргументы, они слышат только себя.

Третье: Защищайте детей любой ценой. Даже если придется разорвать отношения с "семьей".

Четвертое: Требуйте поддержки от партнера. Если муж/жена не встает на вашу сторону в вопросах безопасности детей — это серьезный звонок для семейной терапии.

А что с чувством вины?

"Но она же старая, одинокая, мы для нее — единственная радость!" Стоп. Это НЕ ваша ответственность. Счастье пожилого человека — это не ваша вина или заслуга.

Взрослые люди сами отвечают за свои эмоции и качество жизни. А если они используют детей как инструмент эмоционального шантажа — это уже не бабушка, а манипулятор.

Резюмирую

Мои дорогие, семья — это не те, кто записан в документах. Семья — это те, кто создает безопасность, поддержку и любовь. Если кровные родственники этого не дают, а только забирают — пересмотрите свои отношения с ними.

Здоровье и безопасность детей важнее чьих-то амбиций. Даже бабушкиных.

И помните: вы имеете право защищать свою семью от кого угодно. Даже от тех, кто называет себя "родными".

***

Берегите себя и своих детей. От всех. Без исключений.

P.S. И да, если ваша свекровь после прочтения этого поста скажет "это про меня написано" — возможно, стоит прислушаться к ее словам. Иногда правда сама себя выдает.

Через две недели Маша снова попросилась к бабушке. Я не хотела отпускать, но Коля уговорил — мол, мама теперь знает о диете, все будет хорошо.

Забрала дочку вечером. Она была возбужденная, болтала без умолку. Дома сразу побежала в ванную, а я убирала ее вещи.

В кармане куртки нащупала что-то твердое. Вытащила — маленький кусочек шоколада в золотистой фольге.

Сердце ухнуло вниз.

— Маша, иди сюда, — позвала я дочку.

Она выбежала из ванной, волосы мокрые.

— Что это? — показала я шоколад.

Машины глаза стали круглыми:

— Не знаю.

— Маша, где ты взяла шоколад?

— Я не брала, — она попятилась. — Правда, мама.

— Он был у тебя в кармане.

Дочка заплакала:

— Бабуля дала. Сказала, что это секрет. Что тебе нельзя говорить.

Я присела перед ней:

— Маша, а что еще давала бабуля?

— Конфеты, — всхлипнула она. — И печенье с орешками. Но она сказала, что это игра такая. Что врачи глупые, и никакой аллергии нет.

Руки начали дрожать. Я встала, взяла телефон.

— Коля, нам нужно поговорить с твоей матерью.

— Что случилось? — он вышел из спальни.

Я показала шоколад, пересказала разговор с Машей. Лицо Коли темнело с каждым словом.

— Не может быть, — сказал он. — Мама же обещала.

— Звони ей. Сейчас же.

Тамара Васильевна подняла трубку на пятом гудке:

— Коля? Что-то случилось?

— Мам, мы едем к тебе, — сказал он. — Нужно поговорить.

— Сейчас? Уже поздно.

— Сейчас.

Ехали молча. Маша заснула в детском кресле. Я смотрела в окно и думала о том, что буду говорить.

Тамара Васильевна открыла дверь в халате:

— Что за срочность? Машенька что, заболела?

— Можно войти? — спросила я.

— Конечно, — она отступила. — Проходите.

Коля отнес спящую Машу на диван. Я прошла на кухню, открыла верхний шкаф. Там, за банками с крупой, стояла коробка конфет.

— Яна, что ты делаешь? — Тамара Васильевна зашла следом.

Я достала коробку, открыла. Шоколадные конфеты с орехами.

— Это что? — спросила я.

— Конфеты, — она подняла подбородок. — Я имею право держать конфеты в своем доме.

— Маша рассказала, что вы их ей давали.

— Ерунда.

Я открыла следующий шкаф. Нашла пакет с орехами, шоколадные печенья, батончики.

— И это тоже ерунда? — поставила все на стол.

Коля вошел в кухню, увидел эту выставку. Посмотрел на мать:

— Мам, объясни.

— Коля, я не позволю этой истеричке обвинять меня в чем-то! — Тамара Васильевна выпрямилась. — Я воспитала тебя, знаю, что нужно детям.

— Вы кормили Машу тем, что ей нельзя, — сказала я. — Зная, что у нее аллергия.

— Никакой аллергии нет! — она повысила голос. — Есть молодая мать, которая хочет показать себя заботливой. Которая из здорового ребенка делает инвалида.

— Мам, врач поставил диагноз, — Коля сел на стул. — Анализы сдавали.

— Врачи сейчас что угодно напишут, — Тамара Васильевна махнула рукой. — За деньги. А она готова платить, лишь бы доказать, какая она внимательная мать.

— Вы специально давали ей запрещенные продукты? — спросила я.

— Специально, — она посмотрела мне в глаза. — Чтобы доказать, что никакой аллергии нет. Чтобы показать всем, какая ты мать на самом деле.

— Мам, — Коля встал. — Ты что говоришь?

— Говорю правду! — Тамара Васильевна повернулась к сыну. — Коля, она тебя обманывает. Машенька здорова, ест все подряд у меня и прекрасно себя чувствует.

— А температура? Сыпь? — спросила я.

— Простуда. Потничка. Дети болеют.

— Вы рисковали здоровьем ребенка, — я почувствовала, как голос становится жестче. — Чтобы доказать свою правоту.

— Я спасала внучку от психованной матери, — Тамара Васильевна скрестила руки. — И буду дальше спасать.

Коля смотрел на мать так, словно видел ее впервые.

— Мам, — сказал он медленно. — Ты понимаешь, что говоришь?

— Понимаю. Лучше, чем ты.

Я взяла коробку конфет:

— Собираем Машу. Едем домой.

— Яна, подожди, — Коля догнал меня в коридоре. — Давай поговорим.

— О чем? — я осторожно подняла спящую дочку. — Твоя мать только что призналась, что кормила нашего ребенка тем, что может его убить.

— Она не это имела в виду.

— Что она имела в виду?

Коля молчал.

— Маша больше не останется здесь, — сказала я. — Никогда.

***

Дома Коля ходил по кухне, останавливался, снова ходил. Я заварила себе мяту, села за стол. Маша спала в своей комнате.

— Я не знал, — сказал он наконец. — Яна, поверь, я не знал.

— Знаешь теперь.

— Она сошла с ума. Мама просто сошла с ума.

Я пила горячий настой и думала о том, что сходят с ума по-разному. Кто-то кричит, кто-то бьет посуду. А кто-то использует здоровье внучки как поле битвы за свою значимость в семье.

— Что будем делать? — спросил Коля.

— Больше не оставлять Машу у твоей матери.

— Совсем?

— Совсем.

Он сел напротив:

— Может, поговорим с ней еще раз? Объясним серьезность...

— Коля, — я посмотрела ему в глаза. — Твоя мать созналась, что специально кормила нашего ребенка аллергенами. Чтобы доказать, что я плохая мать. Ты понимаешь?

— Понимаю, — он опустил голову. — Но она все равно бабушка.

— Которая рисковала жизнью внучки ради своих амбиций.

Коля долго молчал. Потом кивнул:

— Ты права. Я поддержу тебя.

Утром позвонила Тамара Васильевна. Коля взял трубку:

— Мам, мы вчера все обсудили. Решение принято.

— Какое решение? — голос был напряженным.

— Маша не будет у тебя оставаться.

— Коля, я твоя мать! Я имею право видеть внучку!

— Имеешь. Но под нашим присмотром.

— Это она тебе мозги промыла! — голос стал выше. — Эта стерва настроила тебя против матери!

Коля посмотрел на меня:

— Мам, не надо так говорить о моей жене.

— Жена! — Тамара Васильевна засмеялась. — Да она разрушает нашу семью! Отнимает у меня внучку!

— До свидания, мам.

— Коля, не смей вешать трубку! Коля!

Он отключил телефон.

В выходные приехала Колина сестра Лариса с детьми. Мы рассказали ей о случившемся. Лариса слушала, качала головой:

— Я всегда знала, что мама странная. Но чтобы настолько...

— Она звонила тебе? — спросил Коля.

— Звонила. Жаловалась на Яну. Говорила, что вы запрещаете ей видеться с внучкой.

— И что ты ответила?

— Что разберусь. А теперь понимаю — вы правы. Детей к ней не отпущу.

Тамара Васильевна пыталась найти союзников среди родственников. Звонила дальним тетям, рассказывала свою версию. Но Лариса успела раньше — объяснила всем суть конфликта.

Колин дядя Виктор позвонил сам:

— Коля, я с Тамарой поговорил. Она сама призналась, что кормила девочку запрещенными продуктами. Сказала, что хотела доказать — аллергии нет.

— И что ты ей ответил?

— Что она идиотка. Извини за прямоту. Но рисковать здоровьем ребенка из-за принципа — это идиотизм.

Маша первое время спрашивала про бабушку. Я объясняла, что бабуля болеет, и нам нужно подождать. Дочка расстроилась, но не настаивала.

Зато как изменилось ее самочувствие! Прошел месяц — никаких высыпаний, температуры. Маша стала активнее, веселее. Спала лучше, ела с аппетитом. Я наблюдала за этими переменами и понимала — мы приняли правильное решение.

Коля сначала переживал. Иногда говорил, что жалко маму, что она одна, что мы слишком жестоко поступили. Но когда видел, как хорошо стало Маше, сомнения исчезали.

— Знаешь, — сказал он как-то вечером, — я думал, что мама просто заботится. Оказывается, она боролась с нами.

— За что боролась?

— За право быть главной в нашей семье.

Тамара Васильевна пыталась встретиться с нами "случайно". Появлялась возле детской площадки, где мы гуляли. Подходила к Маше, говорила что-то про подарки и секреты. Я забирала дочку, уводила.

После нескольких таких встреч Коля поговорил с матерью жестко:

— Мам, если не прекратишь преследовать нас, мы обратимся в полицию.

— Преследовать? — она возмутилась. — Я гуляю в своем районе!

— Мам, мы знаем, что ты делаешь. Прекрати.

Встречи прекратились.

Сейчас прошло полгода. Маша выросла, окрепла. Мы нашли врача-аллерголога, который составил подробную диету. Дочка привыкла читать составы продуктов, знает, что можно, что нельзя.

Иногда она все еще спрашивает про бабушку:

— Мам, а когда бабуля выздоровеет?

— Не знаю, солнце. Может, нескоро.

— А я соскучилась.

— Я понимаю.

Я не говорю дочке, что некоторые болезни неизлечимы. Что есть люди, которые готовы навредить даже тем, кого любят, лишь бы остаться правыми. Маша узнает об этом позже. Пока пусть думает, что бабушка просто болеет.

А я знаю — я научилась защищать своего ребенка. Даже от тех, кто называет себя семьей.

Так же, много других сюжетов можно посмотреть тут.

Тамара Васильевна расставляла тарелки так, словно готовилась к военному смотру. Каждая должна была стоять ровно, салфетки сложены треугольником, вилки блестели. Я смотрела на этот парад посуды и понимала — сейчас начнется.

— Яна, а ты Машеньку витаминами поишь? — она не поднимала глаз от стола, но я слышала в голосе то самое. — Вижу, бледная какая-то.

— Поим, — ответила коротко и села рядом с дочкой.

Маша рисовала в блокноте принцессу с разноцветными волосами. Язык высунула от старания, карандаш зажала в кулачке. Мне хотелось потрогать ее макушку, но руки были заняты — чистила яблоко.

— А спать во сколько укладываешь? — Тамара Васильевна все-таки села напротив. — Дети должны спать в девять. Максимум половину десятого. Иначе нервная система не восстанавливается.

Коля вошел в кухню, поцеловал мать в щеку. Потом меня. Одинаково быстро, одинаково дежурно.

— Мам, не начинай, — сказал он, но улыбнулся. — Яна хорошая мама.

— Я не начинаю, — Тамара Васильевна поправила уже ровную салфетку. — Я интересуюсь внучкой. Имею право.

Маша подняла голову от рисунка:

— Бабуля, а можно я сегодня у тебя останусь? Ты обещала показать мультики.

— Конечно, солнышко! — лицо Тамары Васильевны мгновенно изменилось. — Я приготовлю твою любимую кашу. Помнишь, как мы делали? С изюмом и корицей.

Я положила дольку яблока на Машину тарелку. Дочка взяла ее, не отрываясь от рисунка.

— Мам, может, лучше в другой раз? — Коля налил себе сок. — У нас завтра планы.

— Какие планы? — Тамара Васильевна повернулась к сыну. — Вы же никуда не собирались.

— Собирались, — я встала за водой. — К Лене в гости. Давно договорились.

Это была неправда. Никакой Лены не было. Но я не могла объяснить, почему не хотела оставлять Машу. Просто не хотела.

— Ну и что? — Тамара Васильевна встала следом. — Машенька может остаться со мной. Мы отлично проведем время. Я же не чужая.

Коля посмотрел на меня, потом на мать. Я видела, как он выбирал.

— Мам, правда, давай в другой раз.

— Коля, я редко вижу внучку, — голос Тамары Васильевны стал тише. — Работаю всю неделю, устаю. Выходные — единственная возможность.

— Ты не работаешь, — я повернулась к ней. — Ты на пенсии.

— Подрабатываю, — она выпрямилась. — Репетиторство. Дети сейчас безграмотные, родители не занимаются.

Маша отложила карандаш:

— Мама, можно я останусь? Бабуля обещала научить меня печь печенье.

Я посмотрела на дочку. На ее просящие глаза. На Колю, который уже кивал. На Тамару Васильевну, которая ждала моего ответа с видом человека, который заранее знал результат.

— Хорошо, — сказала я. — Но завтра к обеду заберем.

— Конечно, — Тамара Васильевна улыбнулась. — К обеду. Мы как раз все успеем.

Маша подбежала ко мне, обняла за талию. Волосы щекотали мне руку, а на пальцах остались разноцветные следы от карандашей.

— Спасибо, мамочка! Я завтра покажу тебе, какое печенье получилось.

Коля взял мою руку:

— Видишь, как все просто? Мама соскучилась по внучке. Машка рада. Все довольны.

Я кивнула. Но внутри что-то сжалось в тугой узел. Что-то, чему я не могла дать имя.

***

Маша вернулась от бабушки румяная и довольная. Показывала печенье в банке, рассказывала про мультики, смеялась. Я радовалась вместе с ней, но что-то все равно царапало изнутри.

К вечеру дочка стала вялой. Легла на диван, уткнулась в подушку.

— Мам, у меня животик болит, — сказала она тихо.

— Где именно? — я присела рядом.

— Тут, — она показала на живот. — И горло чешется.

Я посмотрела на ее шею. Красные пятнышки. Мелкие, но заметные.

— Коля, иди сюда, — позвала я мужа.

Он подошел, наклонился к дочке:

— Что случилось, принцесса?

— Посмотри на шею, — я отодвинула волосы Маши.

Коля нахмурился:

— Похоже на аллергию. Что ела?

— Печенье у бабушки, — Маша зевнула. — Очень вкусное. С орешками.

Я почувствовала, как что-то холодное прошло по спине.

— Какими орешками? — спросила я.

— Не знаю. Бабуля сказала, что это секретный ингредиент.

Коля и я переглянулись. Он взял градусник, сунул Маше подмышку.

— Тридцать семь и пять, — сказал он через несколько минут.

Ночью температура поднялась до тридцати восьми. Маша плохо спала, ворочалась, жаловалась на зуд. Утром я вызвала врача.

Доктор осмотрела дочку внимательно. Послушала, проверила горло, рассмотрела сыпь.

— Пищевая аллергия, — сказала она. — Что нового в рационе?

— Печенье с орехами, — ответила я. — У свекрови.

— Понятно. Исключаем орехи полностью. Все виды. Даже следы в других продуктах. Дам направление на анализы, чтобы точно знать спектр аллергенов.

Анализы показали реакцию на орехи и шоколад. Доктор объяснила, что у детей такая аллергия может быть очень серьезной. Вплоть до анафилактического шока.

— Строжайшая диета, — сказала она. — Читайте состав всех продуктов. Орехи добавляют везде — в печенье, конфеты, йогурты, даже в хлеб.

Я записала все рекомендации, купила лекарства. Маша пошла на поправку, но я видела, как она расстроилась из-за запретов.

— Мам, а печенье бабушки больше нельзя? — спросила она.

— Нельзя, солнце. Может быть опасно.

— А конфеты?

— Тоже нельзя. Но мы найдем другие вкусности.

Вечером я рассказала Коле о диагнозе. Он воспринял все серьезно.

— Надо маме объяснить, — сказал он. — Чтобы знала, что Маше нельзя.

— Конечно, — согласилась я.

Но когда мы позвонили Тамаре Васильевне, разговор пошел не так, как я ожидала.

— Аллергия? — переспросила она. — Яна, ты серьезно?

— Серьезно. Врач подтвердил. Анализы сделали.

— Какие анализы? — голос стал жестче. — Где делали?

— В поликлинике. У нашего педиатра.

— Яна, я сорок лет в школе проработала. Детей видела тысячи. Никакой аллергии у Маши нет. Просто ты паникуешь по любому поводу.

Я почувствовала, как щеки горят.

— Тамара Васильевна, у дочки была температура, сыпь. Врач поставил диагноз.

— Дети болеют, — она говорила спокойно, но я слышала раздражение. — Это нормально. Иммунитет формируется. А ты из каждого чиха делаешь трагедию.

— Мам, не надо, — вмешался Коля. — Врач сказал — значит, так и есть.

— Коля, я тебя с пеленок знаю. Ты ел орехи, шоколад, мед. Ничего с тобой не случилось. Здоровый мужик вырос.

Я взяла трубку:

— Тамара Васильевна, пожалуйста, просто не давайте Маше орехи и шоколад. Это важно для ее здоровья.

— Хорошо, — сказала она после паузы. — Но я считаю, что ты накручиваешь себя. Ребенок здоров.

После разговора я долго не могла уснуть. Лежала, думала о том, что Тамара Васильевна в упор не поверила. Или не захотела поверить.

Продолжение в следующем посте..

В четверг ровно в час набрала номер лаборатории.

— По вашему анализу. В составе сбора обнаружен золпидем — это рецептурное снотворное. Дозировка значительно превышает терапевтическую норму. Вам нужно официальное заключение?

Села прямо там, в прихожей, на пол.

В спальне, в дальнем ящике комода, нашла коробку со старой техникой. Камера видеонаблюдения — Олег покупал для дачи, руки так и не дошли установить.

Подключила за комодом, направила объектив на кровать. Проверила через приложение — четкая картинка.

Вечером Олег вернулся трезвый, но с кислой миной.

— Это что за новая посуда? Куда ты старое дела?

— Разбила. Все до одной.

— Все сразу? Таня, ты вообще в своем уме? Что за истерики? Посуду теперь бьем от нечего делать?

— А ты где ночами пропадаешь? Тоже от нечего делать?

— Работаю я, между прочим! Понимаешь — ра-бо-та-ю! Кто, по-твоему, деньги зарабатывает, пока ты тут чаи гоняешь с подружками? У меня проекты горят, заказчики с ума сходят, сроки поджимают, а я должен в шесть вечера домой бежать, как примерный семьянин?

Телефон зазвонил. Алина.

— Танечка, солнце, открой! Я тут под дверью стою с эклерами из той французской кондитерской!

Олег закатил глаза и ушел в душ. Открыла дверь. Алина влетела с коробкой, сразу начала тараторить:

— Представляешь, там такая очередь была! Но я для тебя выстояла. А еще видела такой крем для лица — просто чудо! На распродаже! Ты бы видела, какие там цены... Ну что, чайку?

— Давай лучше кофе. Я арабику купила, хочется попробовать.

— Фу, Танюш, кофе на ночь — это же вредно! Потом опять жаловаться будешь, что не спится, голова болит. Нет уж, давай по-моему!

— Алина, я хочу кофе.

Она поджала губы. Стояла рядом, наблюдала за каждым движением.

— Ты чего за мной следишь, как частный детектив? Думаешь, я тебе яду подсыплю?

— Просто смотрю, как ты завариваешь. У тебя хорошо получается.

Выпили кофе. Алина без умолку болтала — про начальницу-стерву, которая опять придирается. Нового практиканта, который таблетки путает.

Олег вышел из душа, буркнул что-то нечленораздельное и скрылся в спальне.

— Ладно, пойду я. Ты точно в порядке? Глаза у тебя какие-то лихорадочные.

— Все хорошо, Алин. Просто день сложный на работе, вымоталась.

Обняла у двери. Глаза опять начинали смыкаться.

Проверила камеру — запись идет, все четко. Постелила на диване в гостиной, сказала Олегу, что спина разболелась.

В два ночи проснулась от тихого щелчка. Входная дверь. Застыла, боясь пошевелиться. Шаги по коридору — осторожные, крадущиеся. Звук льющейся воды на кухне.

Потом шаги в сторону спальни. Скрип половицы. Приглушенные голоса — не разобрать слов, только интонации. Не в силах бороться, опять уснула.

Утром включила запись. Темнота, потом свет из коридора. Женский силуэт в дверном проеме. Алина подходит к кровати, садится на край. Олег поворачивается к ней, что-то говорит. Она наклоняется ниже.

Выключила. Добежала до ванной, меня вывернуло наизнанку.

Олег постучал в дверь:

— Эй, ты там в порядке? Таня?

— Все нормально. Желудок прихватило.

— Слушай, может, врача вызвать?

Вышла из ванной. Он стоял в трусах и майке. Мой муж. Который ночью...

— Олег, нам нужно поговорить. Прямо сейчас.

— Тань, давай вечером, а? У меня совещание в девять, я и так опаздываю. Шеф голову оторвет.

— Нет. Сейчас.

Достала телефон, развернула экран к нему. Нажала play. Смотрела, как меняется его лицо — недоумение, паника.

— Тань...

— Что это, Олег? Объясни мне, пожалуйста, что я вижу на этой записи?

Молчал, переминался с ноги на ногу. Потом вдруг выпрямился, посмотрел мне в глаза.

— Знаешь что? Хватит этого цирка! Да, я сплю с Алиной. Вот так вот, прямо и просто. Довольна? Что дальше будет? Скандал устроишь? Вещи мои в окно выкинешь? Давай, я готов! Что ты вообще от меня хотела? Ты же превратилась в растение! Вечно спишь, на близость сил нет, поговорить не о чем! Я живой мужик, мне нужна нормальная женщина, а не спящая красавица!

— Она подсыпала мне снотворное. В чай. Золпидем называется.

— Что за чушь ты несешь? Таня, ты совсем с катушек слетела? Теперь еще и паранойя началась?

Показала заключение лаборатории. Взял листок, прочитал. Руки у него дрогнули.

— Я... я не знал об этом. Клянусь, не знал.

— Не ври мне, Олег. Хотя бы сейчас не ври.

Он просто развернулся, быстро оделся и вышел. Я даже не поняла, что сейчас произошло.

***

Собрала его вещи в сумку — рубашки, носки, джинсы, бритву. Поставила у двери.

Вызвала слесаря — приехал через час, молодой парень с серьгой в ухе.

— Замок надежный нужен? Есть с двумя степенями защиты, никто не вскроет.

— Самый надежный ставьте.

В обед телефон завибрировал. Алина: "Привет, солнышко! Как ты там? Олежка сказал, ты приболела. Может, принести что-нибудь? Лекарства там, или покушать?"

Не ответила. Вместо этого отправила видео — короткий фрагмент, где она входит в спальню.

Телефон зазвонил через секунду.

— Танечка, милая, это полное недоразумение! Я просто зашла проверить, все ли у вас в порядке. Ты же так крепко спала, я волновалась! Вдруг тебе плохо стало, а Олег не слышит!

— Алина, хватит. Я знаю про золпидем.

Пауза. Слышно было только ее дыхание.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Прекрасно понимаешь. Ты же у нас фармацевт, помнишь? Снотворное в чае — это оригинально. Сколько ты мне его подсыпала? Месяц? Два?

— Таня, послушай меня...

— Нет, это ты послушай. Если еще раз увижу тебя возле моего дома — пойду в полицию. С анализами и видео. Это статья, Алина. Уголовная. За применение препаратов без ведома человека. Ты же знаешь, да?

— Ты... ты не делай так! Мы же подруги! Столько лет вместе! Я просто... я люблю его, понимаешь? Люблю! С самого начала любила! А он на тебе женился! Ты его не ценишь, вечно твоя усталость, работа Заслуживает женщину, которая будет жить для него!

— Забирай его. Прямо сегодня. Вещи в сумке у двери. И да — ключи старые не подойдут, я замки поменяла.

Сбросила вызов. Заблокировала номер. Потом подумала и разблокировала — пусть звонит, если надо. Все равно отвечать не буду.

Олег появился к вечеру. Долго дергал ключом, потом начал звонить в дверь.

— Таня, открой! Что за детский сад? Это мой дом тоже, между прочим!

Открыла, оставив дверь на цепочке.

— Твои вещи у порога. Все собрано.

— Ты серьезно? Из-за одной ошибки вот так вот? Таня, давай поговорим по-человечески! Я признаю, поступил как мудак...

— Мы уже поговорили утром. Больше не о чем.

— И куда я, по-твоему, пойду? У меня даже денег нет на гостиницу!

— К Алине иди. Она тебя ждет, не сомневайся. Любит, говорит. Будет жить для тебя. Ты же этого хотел?

Захлопнула дверь. Он еще минут десять стоял под дверью — звонил, стучал. Слышала, как зашуршал пакетами — забирал сумку. Шаги по лестнице.

Легла спать без снотворного. Проспала до самого утра — крепко, со спокойнойд ушой.

Утром пришло сообщение с незнакомого номера: "Татьяна, это мама Алины. Она у меня вся в слезах. Что между вами произошло? Вы же были как сестры!"

Удалила не читая. Что я могла ответить? Что ее дочь — преступница?

На работе Наташка первая заметила перемены:

— Ой, Танюш, ты сегодня прямо светишься! Что случилось? Заново влюбилась, что ли?

— Выспалась наконец-то. По-настоящему выспалась.

Через неделю курьер принес документы на развод. Олег не сопротивлялся — квартира записана на меня, машины у нас нет, делить нечего. Подписала, отдала обратно.

Столкнулась с ними в торговом центре через месяц. Алина висела на Олеге, щебетала что-то про шторы для кухни, показывала на витрину. Увидела меня — осеклась, побледнела, вцепилась в его руку крепче.

Прошла мимо, даже не кивнула.

Соседка по подъезду поинтересовалась на днях:

— Что-то вашего Олега давно не видно. В командировке, наверное?

— В длительной. Очень длительной.

Она понимающе закивала, больше вопросов не задавала.

Ключи от квартиры теперь только у меня. Один комплект. И знаете что? Мне так гораздо спокойнее.

Так же, больше историй пишу тут.

Олег уже ушел. Поцелуев по утрам больше нет — теперь он собирается, словно крадется из собственного дома.

Позвонила Алине.

— Привет, солнышко! Как спалось после моего чудо-чая? — в ее голосе звенела забота.

— Как убитая. Слушай, Алин, что это за сбор такой? Я даже телевизор не помню, как выключала.

— Ой, да там все натуральное — мелисса, ромашка, капелька валерианы для крепкого сна. У нас в аптеке новая партия пришла, я сразу про твою бессонницу вспомнила. Помогает же?

Помню только первые глотки — сладковатый, с горчинкой. Потом провал.

Жаловалась на бессонницу месяц назад. Теперь сплю как медведь в спячке, только вот отдыха от этого сна никакого.

— Слушай, я сегодня после смены к тебе забегу. У меня выходной завтра, давай что-нибудь посмотрим, поболтаем. А то ты совсем одна киснешь, пока твой Олежка на работе пропадает. Пиццу закажу с морепродуктами. Не вздумай отказываться!

Язык не повернулся возразить. После свадьбы только она и осталась рядом.

В зеркале ванной комнаты — бледное лицо с темными кругами.

На работе Наташка из соседнего отдела остановила в коридоре:

— Танюш, ты чего такая бледная? Может, витаминчиков попить? Или вообще анализы сдать — мало ли что.

Едва переступила порог дома — звонок. Алина с пакетами, улыбается во весь рот.

— Не удивляйся, я опять твой любимый чаек принесла. Целую пачку со склада утащила, начальница разрешила по закупочной взять. Для лучшей подруги же!

Из прихожей она сразу направилась на кухню. Вернулась с подносом — два дымящихся бокала.

Взяла бокал, понюхала. Отпила глоток, поставила на стол.

— Знаешь, что-то сегодня не хочется. Может, просто воды?

— Да ты что! Я специально для тебя заваривала, с душой! Неужели так плохо, что даже пить не можешь? Обидно, честное слово. Столько вожусь с тобой, стараюсь помочь, а ты нос воротишь.

Взяла бокал обратно, сделала еще пару глотков. Алина расплылась в улыбке.

— Вот умничка моя! Рассказывай лучше, как у вас с Олежкой дела? Помирились после той ссоры?

— Да какое там... Живем как два врага.

— Ой, Тань, может, вам ребеночка пора завести? Знаешь, как мужики меняются, когда дети появляются! Сразу домашние становятся, заботливые. Моя сестра рассказывала...

Веки налились свинцом. Голос Алины доносился как сквозь вату.

— Все, милая, спи. Я тут приберусь немного, посуду помою. Не волнуйся, ключи у меня есть, сама закрою.

***

Утром разбудил звонок. Олег.

— Слушай, не жди меня сегодня. У Серёги день рождения, посидим с ребятами после работы.

— Олег, мы же хотели поговорить о...

— О чем поговорить? Ты вечно дрыхнешь, когда я прихожу! Какие разговоры? О чем вообще с тобой можно договориться, если ты в девять уже в отключке?

Гудки. Встала — ноги как ватные, в висках пульсирует. На тумбочке остатки чая. На дне белесый осадок. Провела пальцем — прилип к коже, оставил меловой след.

Отпросилась с работы до обеда. Села за ноутбук. Набрала: "снотворное в напитках как определить".

Статья за статьей — истории, симптомы, последствия. Все совпадало.

Вспомнила — у Алины есть ключи от квартиры. Дала запасные после того случая, когда свои в спортзале забыла.

Набрала ее номер.

— Алин, ты вчера во сколько ушла? Я совсем отключилась.

— Ой, часов в одиннадцать, наверное. Ты так сладко спала! Я еще посуду помыла, мусор вынесла. Что случилось-то?

— Да ничего. Просто голова болит, не помню ничего.

— Танюш, может, тебе правда к врачу сходить? У меня есть знакомый невролог, принимает в частной клинике. Хочешь, договорюсь?

На кухне нашла пачку чая. "Вечерний релакс" — крупными буквами. Мелким шрифтом состав, без очков не разобрать. Высыпала немного в ладонь — белесая крошка между сухими листьями.

Поехала в независимую лабораторию. Девушка на ресепшен даже бровью не повела:

— Анализ состава травяного сбора? Три тысячи рублей, результат через два рабочих дня. Заполните вот эту форму.

У меня появилась какая-то мания. Дома решила выкинуть все чашки в мусорное ведро. Купила новые в торговом центре — простые белые.

Вечером Алина написала: "Привет, дорогая! Как самочувствие? Может, заскочить, посидим?"

"Спасибо, уже легла."

"Странная ты какая-то сегодня. Я за тебя волнуюсь, правда."

Легла спать без всякого чая. Ворочалась до полуночи, зато утром голова была ясная, так как давно уже не было.

Продолжение в следующем посте..

Я собрала вещи и уехала к подруге Яне. Дети остались с Егором — он сказал, что заберёт их к своей матери.

— Ну и придурок твой муж, — сказала Яна, наливая кофе. — Неужели не понимает, что это подстава чистой воды?

— Он мне не верит. Думает, что я вру ему в лицо и изображаю невинность.

— А телефон-то откуда взялся? Небось Инна принесла?

— Да, похоже, что она. Но в руки она его не давала, не совсем дурная. Честно говоря, даже не знаю, как это вообще доказать.

Яна была юристом, умела думать логически.

— Слушай, а на кого телефон оформлен? Это же можно проверить через знакомых в телефонной компании.

— А разве можно так узнать? Разве это не нарушение каких-то правил?

— Есть способы. Дай мне номер с этого телефона.

Я позвонила Егору, попросила номер. Он бросил трубку. Тогда я написала смс — он прислал номер.

Позвонила Яна.

— Света, я тут через знакомых всё выяснила. Этот номер действительно принадлежит Андрею Кольцову. И самое интересное — он бывший парень Инны.

— Не может быть! А откуда ты это знаешь? Может, просто однофамилец?

— Скрины сделала из его соцсетей. Там фотки есть, где они вместе как влюблённые. Явно были парой. Скинула тебе на почту, сама посмотри.

Я открыла почту. На фотографиях Андрей и Инна выглядели счастливыми влюблёнными.

— Отправляй своему мужу, — сказала Яна. — Пусть сам разбирается с этим Андреем. Посмотрим, что он тогда скажет.

Я переслала скрины Егору с запиской: "Это бывший парень твоей сестры. Проверь у него, откуда взялся телефон."

На следующий день перезвонил Егор. Говорил отрывисто.

— Света, я поехал к этому Андрею. Сначала набил ему морду — думал, он с тобой спал. Потом он всё рассказал.

— Что именно рассказал? Не молчи, говори всё как есть.

— Говорит, Инна попросила у него старый телефон. Сказала, что для каких-то дел нужен срочно. Он отдал, не думая ничего плохого. А про переписку с тобой вообще первый раз слышит. Клянётся, что никогда тебя не видел.

Я стиснула зубы.

— Значит, она действительно всё подстроила от начала до конца?

— Да. Инна взяла его телефон, написала эти чёртовы сообщения от твоего имени и подкинула тебе. Этот парень вообще не в курсе был, что происходит. Говорит, что с Инной расстались полгода назад.

— Ну и что, Егорушка, ты теперь мне веришь?

— Прости меня, Свет. Я полный идиот.

— Вот и умничка. Да, дурак. Причём редкостный. Собственную жену считаешь шлюхой, а сестру святой.

— Я к Инне поеду. Всё ей выскажу за эту подлость.

— Не надо пока. Она ещё получит своё по заслугам. Не торопись.

— Вернись домой, прошу тебя. Дети постоянно спрашивают, где мама.

— Подумаю над этим, — сказала я и повесила трубку.

Яна смотрела на меня верхом на стуле, как цезарь-победитель на коне.

— Простишь этого козла?

— Понятия не имею. Он выгнал меня из собственного дома, как собаку.

— Но он же понял, что ошибся. Раскаялся вроде бы.

— Поздно раскаялся. Доверие не восстанавливается просто так. Это не кран, чтобы открыл и потекло.

Я поехала домой к детям. Егор стоял во дворе, курил. Увидев меня, подошёл.

— Света, давай серьёзно поговорим. Без криков и взаимных упрёков.

— Потом поговорим. Детей сначала покормить надо. Они голодные наверняка.

Дома я накормила детей, уложила спать. Егор сидел на кухне и ждал.

— Что будем делать дальше? — спросил он.

— Понятия не имею. Ты мне не доверяешь, это факт.

— Доверяю. Просто Инна всегда была...

— Инна что? Она тебе дороже собственной жены?

— Нет, конечно нет. Она мне сестра, я думал, что она не способна на такую гадость. Она же всегда помогала нам.

— Думал, что она не способна на подлость такого уровня?

— Да, именно так думал. Ошибся.

— А я, значит, способна на измену? Я могу спокойно тебе изменять, пока ты в командировках?

Он молчал.

— Вот видишь, — сказала я. — Ты о сестре думаешь лучше, чем о жене.

— Прости меня, Света. Я больше никогда не буду в тебе сомневаться.

— Ладно, Егорушка, честно. Ложись ты спать. Твои поступки сказали больше, чем твои слова.  Посижу тут, подумаю, что да как мне лучше сделать. А от тебя я уже услышала всё, что мне нужно.

Я села обратно на стул. Егор постоял, посмотрел на меня и пошёл в спальню.

***

Я проснулась на кухне. Шея болела от неудобной позы. Собрала детей, отвела в садик и школу. Артём спросил, почему я не в своей кровати спала. Сказала, что мне так удобнее было.

Вернулась домой. Егор сидел за столом, видно тоже плохо спал.

— Егорушка, ничего у нас с тобой не получится, — сказала я, не пытаясь подбирать слова. — Честно! Я тебе больше не доверяю. Не хочу жить на каком-то шатком стуле. Ты ненадёжный мужик. Не хочу я правда с тобой оставаться.

— Света, но мы же...

— Блин, Егорушка, у тебя было время сказать, ты всё сказал. Теперь моя очередь. Моя очередь говорить о том, что я больше не хочу с тобой продолжать строить семью. Давай пока с детьми разберёмся.

Я прошла в спальню, взяла сумку, стала складывать вещи. Егор стоял в дверях и смотрел.

— Когда вернёшься? — спросил он.

— Не знаю. Может, не вернусь.

Я застегнула сумку и пошла к выходу.

— Света...

— Всё, Егорушка. Тормози.

Я села в машину и поехала к Яне.

— Приехала насовсем? — спросила она, открывая дверь.

— Ага.

— Но может, всё-таки...

— Яна, я не собака ему. Чтобы хвостом вилять после того, как он меня выгнал.

— Понятно, — она кивнула. — Проходи. Будем решать, что дальше.

Я вошла в дом и закрыла дверь.

Другие мои истории можно посмотреть тут.

Егор уехал в рейс во вторник, а в среду утром позвонила Инна.

— Светка, как дела? — голос у неё был какой-то слишком бодрый. — Слушай, я сегодня свободная. Хочешь, приеду, с детьми посижу? Ты сможешь по делам сходить.

Я прижала телефон плечом и продолжила намазывать Артёмке бутерброд. Восьмилетний сын вертелся на стуле, а четырёхлетняя Вика уже размазывала кашу по тарелке.

— Серьёзно? — я даже остановилась с ножом. — А ты справишься с ними?

— Да ладно тебе! — она засмеялась. — Я же не первый раз. Приеду часа на четыре, погуляю с ними, поиграю. А ты куда хочешь сходишь.

Предложение было заманчивым. Когда Егор в рейсах, я как белка в колесе — работа, дети, дом. К врачу действительно давно не ходила, а спина болела уже месяц.

— Хорошо, — согласилась я. — Только не рано. Часов в двенадцать приезжай.

— Отлично! — Инна так радостно воскликнула, что я даже удивилась. Обычно она не особо рвалась возиться с детьми.

Артём поднял голову:

— Мама, а тётя Инна принесёт нам что-нибудь?

— Не выпрашивай, — я погладила его по волосам. — Принесёт, если захочет.

Инна приехала ровно в двенадцать с большим пакетом из детского магазина. Дети сразу повисли на ней.

— Тётя Инна, что там? — Вика дёргала её за рукав.

— Потом посмотрите, — она присела на корточки и обняла их. — Сначала маме дайте собраться.

Я быстро переоделась и взяла сумку. Инна уже сидела на полу с детьми, доставая из пакета новые конструкторы.

— Спасибо тебе большое, — сказала я. — Часа через два буду.

— Да не торопись, — она помахала рукой. — Мы тут справимся.

Я вышла из дома с лёгким чувством свободы. Всё-таки хорошо, что у Егора такая сестра. Правда, раньше она реже предлагала помощь, но может, просто повзрослела.

В поликлинике пришлось прождать почти час. Врач выписал направление на массаж, предупредил, что нужно больше двигаться и не таскать тяжести. Лёгко сказать — с двумя детьми и работой.

Зашла в магазин, купила продукты на ужин. Домой вернулась около четырёх. Дети смотрели мультики, а Инна мыла посуду на кухне.

— Как дела? — спросила я, вешая куртку.

— Всё отлично, — она отряхнула руки. — Они такие хорошие. Мы в конструктор играли, потом гуляли во дворе.

— Спасибо, что посуду помыла.

— Да что ты, — она махнула рукой. — Мне не трудно. Ладно, поеду я. Егорка когда вернётся?

— В пятницу вечером.

— Передавай привет, — Инна обняла меня на прощание. — И не перетруждайся. Тебе отдыхать надо больше.

Я проводила её до двери и вернулась к детям. Артём показывал мне новую модель самолёта, которую они с тётей собрали.

— Мам, а тётя Инна сказала, что у неё есть сюрприз для папы, — сообщил он, не отрывая взгляда от конструктора.

— Какой сюрприз?

— Не знаю. Она сказала, что это секрет.

Я пожала плечами. Инна всегда любила интриги и сюрпризы. Наверное, что-то купила для брата.

Вечером, когда дети уснули, я сидела на кухне и думала, что день прошёл удачно. Хотелось позвонить Егору, услышать его голос, но он наверняка уже спал — завтра ему снова за руль. Ещё два дня, и он будет дома.

***

Егор вернулся в пятницу около восьми вечера. Я услышала, как хлопнула дверь подъезда, и бросилась встречать. Дети сразу повисли на нем, а я обняла и поцеловала — соскучилась безумно.

— Как дела, родная? — он погладил меня по волосам. — Что тут у вас происходило без меня?

— Всё нормально. Инна в среду приезжала, с детьми возилась. Я к врачу сходила наконец?

— И что врач сказал? Не напугал ничем?

— Массаж назначил. Говорит, от нагрузок всё это. Надо меньше таскать тяжести.

Егор кивнул и пошёл в душ. Я накрыла на стол, разогрела ужин. Дети рассказывали папе про новые конструкторы, которые принесла тётя Инна.

— Пап, а тётя Инна сказала, что у неё и для тебя сюрприз какой-то, — сообщил Артём, размахивая ложкой.

— Ага, секретный сюрприз. Не сказала какой.

Егор усмехнулся:

— Опять что-то придумала моя сестрица. Небось опять денег занимать приедет или проблемы свои рассказывать.

Мы поужинали, уложили детей спать. Егор сидел на кухне и рассказывал, как вчера какой-то мужик на заправке умудрился залить дизель в бензиновый бак.

— Стоит, орёт на заправщика, мол, вы мне машину сломали. А сам не посмотрел, что заливает, — Егор усмехался. — Пришлось эвакуатор вызывать. Два часа простоял из-за этого чудака.

Я слушала и радовалась, что он дома.

В субботу утром позвонила Инна.

— Егорка дома уже? — голос у неё был какой-то напряжённый.

— Да, дома. А что случилось? Ты как-то странно говоришь.

— Можно я приеду? Мне нужно кое-что серьёзное обсудить с вами.

— Конечно, приезжай. Что-то стряслось?

— Потом расскажу. Сейчас не по телефону.

Егор был в гараже, возился с машиной. Я крикнула ему, что Инна едет.

— Опять какая-то драма у неё, — проворчал он. — Вечно у неё что-то не так.

Инна приехала через час. Вошла в дом, поздоровалась, но как-то натянуто.

— Привет, — она обняла меня коротко. — Егорка где?

— В гараже копается. Сейчас позову его.

— Подожди немного, — Инна остановила меня. — Можно я сначала в туалет схожу? Дорога долгая была.

— Конечно. Ты проходи, располагайся.

Она пошла в прихожую, а я на кухню — поставить чайник. Через минуту услышала, как она что-то роется в моей сумке.

— Инь, ты что там делаешь? — крикнула я.

— Да салфетки ищу, нос заложен совсем. Можно?

— Конечно можно.

Егор вошёл, вытирая руки старой тряпкой.

— Где моя сестрица? Что у неё опять стряслось?

— В прихожей. Инна, иди к нам!

Она появилась в дверях с пакетом в руках.

— Егор, — она улыбнулась. — Я тут тортик принесла. Специально для тебя купила.

— Спасибо, сестрёнка, — он обнял её. — Давно не баловала меня.

Мы сели за стол, разрезали торт. Инна с Егором перемыли свои истории. Вспомнили, что еще осталось что-то между ними общего. Через полчаса он встал:

— Ладно, пойду в гараж, дошаманю машину.

Инна собралась следом за ним, я стала убирать со стола. И тут из прихожей раздался крик Егора:

— Света, а чей это телефон тут валяется?

— Какой телефон? — я подошла к нему.

Он показал на старый телефон, лежащий на полу возле моей сумки.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Никогда не видела.

— Наверное, твой упал из сумки, — подсказала Инна.

— Нет, не мой это телефон, — я посмотрела на него внимательнее. — Понятия не имею, откуда он взялся.

— Сейчас разберёмся, — Егор взял телефон и нажал на экран.

— Что там? — спросила Инна, подходя ближе.

— Не лезь сюда, — он отстранился от неё и стал читать. Лицо у него менялось на глазах.

— Что там написано? — спросила я, подходя ближе.

— Не подходи ко мне, — он резко оттолкнул меня. — Лучше объясни, кто такой Андрей и что значат эти сообщения.

— Какой Андрей? О чём ты говоришь? — я ничего не понимала. — Покажи мне этот чёртов телефон.

— Не притворяйся передо мной, — голос у Егора стал ледяным. — Здесь всё написано чёрным по белому. "Скучаю по тебе", "когда увидимся", "муж опять в рейсе уехал".

Я схватилась за спинку стула.

— Егор, я не понимаю, о чём ты говоришь. Этот телефон не мой, клянусь тебе!

— Ага, не твой? — он показал мне экран. — А фотография твоя как сюда попала? Сама сфотографировалась?

На экране действительно была моя фотография. Та самая, которую я делала месяц назад в новой блузке.

— Это подстава какая-то, — я смотрела на экран и не верила своим глазам. — Егор, я клянусь тебе, я не знаю, откуда этот телефон.

— Подстава? — он злобно рассмеялся. — И кто же тебя подставляет? Я, что ли?

Инна стояла рядом и молчала. Только смотрела на меня внимательно.

— Егор, поверь мне, пожалуйста, — я попыталась взять его за руку, но он отдёрнулся. — Я никогда тебе не изменяла, никогда!

— Врёшь прямо в глаза, — он сунул телефон в карман. — Всё ясно теперь. Понятно, почему ты так радовалась моим командировкам.

— Это неправда! Я не радовалась!

— Заткнись уже, — он развернулся и пошёл к выходу. — Собирай свои вещи. К вечеру чтобы тебя здесь не было.

Дверь хлопнула так, что задрожали окна. Инна посмотрела на меня и покачала головой:

— Светка, ну зачем ты это сделала? Егорка же тебя так любил, так доверял тебе.

***

Продолжение в следующем посте.