May3eP

Пролог   Глава 11  Глава 22
Глава 1  Глава 12    Глава 23
Глава 2  Глава 13   Глава 24
Глава 3   Глава 14    Глава 25
Глава 4  Глава 15    Глава 26
Глава 5    Глава 16  Глава 27
Глава 6   Глава 17   Глава 28
Глава 7    Глава 18 
Глава 8    Глава 19
Глава 9   Глава 20
Глава 10  Глава 21

Глава 29

Танк

Много бинтов не бывает – бывает мало карманов. Раньше извращались – и в приклады совали, обматывая жгутом сверху. Разгрузок и лифчиков не было, а хочешь жить – умей вертеться.

ИПП в задних карманах штанов – хорошо. Упал на жопу – почти не почувствовал. В кармашке рукава сохранился старый отрезок стропы? Отлично, отлично… Особенно, когда тебе ногу прошивают пулей.

И вообще, чуваки, как-то не задалась неделька…

В магазине остается семь патронов, я скрупулезно пересчитал и закручинился. Плюс граната. Пэбээсы? Нахер, нахер… флажок переводим на одиночный огонь. Допиваю теплый спирт, похожий на ментоловый концентрат, поливаю вокруг дырищи на щиколотке и заталкиваю в нее очередной тампон. Кровь венозная – ну, хоть какая-то положительная новость.

- Помочь? – спрашивает Прапор.

Да, если заткнешься и докопаешься до кого-нибудь другого – это здорово облегчит мне жизнь. Господи, отрежьте мне сраную ногу! Вот в такие моменты вспоминается мама, и ты клянешься, что после того как все закончится, съездишь к ней на недельку-две, починишь крышу (обязательно, а не как в тот раз!) или уговоришь наконец переехать в город.

Кита завалили... кость задета – стопудово… но не сломана. Что за уроды с этим Немцем приперлись? Вытаращились на нас, как на клоунов…

- Иди ко мне… - говорит мне еле слышно чей-то незнакомый голос. Поднимаю голову, озираюсь – никто даже и не смотрит в мою сторону.

- Иди…

Приплыли… всю ночь гребли, а лодку отвязать забыли… Надо Прапора предупредить или Мороза, чтобы за мной приглядывали – а то кидаться начну на людей. Побочка от цистамина? Через час нужно будет жгут снять.

Температура шпарит по телу – словно утюгом гладят. Зато, когда выговорился Прапору – немножко полегчало, будто еще спиртяги навернул. А ему?

Сперва у него выражение лица было такое, что невольно подумал: щас пристрелит. Ха, так нечем же! А у меня аж семь «маслят» сохранилось. Только не стал бы я ничего предпринимать, пожелай Прапор задушить или зарезать мою персону – пофиг было, если честно. Фрустрация.

- Давай-ка, дружище, лучше текущий момент обсудим, - сказал он, отвлекаясь.

- Что с Мюллером? – не унимался я.

- В смысле?

- Ты ведь не оставишь его в покое теперь?

Прячет глаза. Ага, помнишь, как о Сове спрашивал плененном и про мои планы насчет его вызволения?

Никто не хотел ликвидации генерала Таченко. Кроме меня, по сути. Мюллер руководствовался благими намерениями, а они, как известно, прокладывают дорожку в пекло. Убийство простить можно, предательство – ни за какие коврижки. В этом я с тобой согласен, Прапор, хоть ты и «долговец». Я тоже не люблю, когда стреляют в спину. Но не возражаю против выстрела в упор.

- Выберемся, посмотрим… - говорит Прапор охрипло. – Почему ты вдруг на Мюллера попер? Тебе-то чем не угодил?

- А сам прикинь. «Монолит» пропал вместе с ним – одномоментно практически. Совпадение?

- Чепуха! На кой черт ему нас опрокидывать?! Смысл? Слить всю группу?

- Да откуда я знаю?! Ты не забывай, кто у него в лучших друзьях записан! Сначала Волкодав с пацанами загнулся… кстати, Мюллер же знал об их предстоящей акции.

- Знал, это верно… - задумался Прапор. – Мы с Волкодавом незадолго встречались около «Радона» - сам Мюллеру проговорился… не, один хрен – непонятно. Надежней было бы попросить сектантов, чтобы рассчитали нас спящих темной ночью, а не заморачиваться. Слишком слабая теория. И Немцу мы нужны – это факт. А Мюллер против Немца тягаться не стал бы.

- Тут еще один субчик нарисовался, - мотаю головой вверх. – Поганка эта. Как его…

- Лисевич-то? Он, брат, поопасней Немца будет – точно тебе говорю.

Когда поднимаемся на второй этаж, Прапор наощупь ведет меня сквозь коридор, бурчит: «Не совсем еще мозги пропил». Под ногами звенят гильзы. Включаю фонарь.

- Бойня какая-то… - удивляется Прапор.

Кровавые следы тянутся в кабинет справа.

- Зайдем? – предложил я.

- На кой? Пошли дальше.

На потолке мерцают слизняковые создания, пуская искры меж друг другом. Бывший «долговец» недовольно фыркает, обратив на них внимание.

Заходим в большую комнату, где освещение присутствует в виде советских плафонов. Мороз и Юга привалились у стеночки, плащевидный чувак в противогазе и «монолитовец» застыли по стойке, заложив руки за спину. А интеллигенты трут о своем, ловко щелкая на клавиатуре большого компьютера, совмещенного с непонятным прибором на макушке. То ли локатор, то ли излучатель.

- Ах да… - спохватился вдруг бледный. – Я же Вам, профессор, скромный сувенир приволок. Ни за что не догадаетесь, откуда!

Левой рукой ставит на панель прозрачный контейнер размером с сигаретную пачку. А, знаю… это контейнер с поглощающим составом – для артефактов.

- И откуда же? – удивляется наш клиент. Поправляет очки и рассматривает сувенир поближе, с опаской. – Что за болт?

Да, внутри контейнера лежит крупный болт, похожий на крупнокалиберный патрон. Полукруглая головка с красными пятнами ржавчины.

- Это Вам на память от самого Монолита, так сказать… - усмехается Лисевич. Отщелкнул пальцем по клавише в последний раз и принялся выкручивать из локатора какую-то прозрачную спиралевидную штуку. – Видите ли, мое сегодняшнее путешествие я решил начать с Припяти, а именно – с гостиницы и двадцать шестого номера в ней.

- И что же там было – в двадцать шестом номере? – насторожился Немец, выпрямляясь. – Погодите, эта… этот болт… он прямо из Саркофага?!

- Совершенно верно, герр доктор.

Где-то над нами громыхнуло, аж пыль полетела сверху. Плафоны виновато замигали. Я, вытянув больную ногу, приземляюсь рядом с Морозом, старик внимательно наблюдает за учеными и особенно за типом в противогазе.

- Послушайте… - Прапор обеспокоенно посмотрел на бледного, потом на потолок. – Кажется, там что-то происходит!

Немец с раздражением отмахивается:

- Мы же сюрприз оставили, помните? Сейчас спецназовцы сражаются с несуществующим чудовищем. Отсюда и шум… Доктор, какого черта я должен знать о двадцать шестом номере в «Полесье»?!

- Меня больше интересовало, как простым сталкерам удалось собрать дешифратор. Простым сталкерам. Дешифратор. От той самой двери. Как? – Лисевич бросал каждое слово с прокурорскими нотками в голосе. – Все… уф… - закончил выкручивать, бережно положил спираль в карман и вытер пот со лба. - Жаль, с одной стороны, что никто так и не явился в тайник за ним. Однако, это вынудило меня вернуться сюда и помешать Вам. Итак, вертолет «МИ-6», проводивший замеры рядом с Рыжим Лесом, потерпел крушение. Конечно, первыми на место успели прибежать «монолитовцы», выставив заслон из зомбированных. Уцелевшие документы и приборы шли до «О-Сознания» по цепочке – в том числе и через Вас, герр профессор. И вот, данные из этих приборов засветились при создании дешифратора. Не знаю, как Вы их тихонько сливали группе нейтралов, пытающихся пробиться к Центру вот уже долгое время – думается, ребята даже и не понимали, что используются в вашей игре.

- Это все бездоказательно! – отрезал Немец, отчаянно наливаясь багрянцем.

- А зачем мне доказывать? – пожал плечами Лисевич. – Вы спросили – я ответил. Жизнь, профессор, вносит свои коррективы и заставляет понять однажды, что не все идет так, как хочется тебе. Дешифратор не забрали – это факт. Следовательно, «О-Сознание» продолжает вести борьбу и далее, а значит, Вам нет нужды похищать мое оборудование. Особенно, - похлопал он по карману со спиралью, - вот это. Второй подобной линзы создать не удастся – уж поверьте. Ради этого артефакта мне пришлось умереть, представляете? Мне крайне любопытно было бы узнать причину, по которой Вы устроили интригу против «О-Сознания». Впрочем, зная Вас… Жажда власти? Или свалить всю вину на них и остаться чистеньким?

Он прошелся по комнате, ухватился за лежащий на боку стул, поставил его. Я заметил, что все это Лисевич проделал одной рукой, заложив вторую за спину – словно радикулит прихватил.

- Кстати! – произнес доктор, садясь на грязный стул и переведя взгляд на Прапора. – Вы сегодня получили ответ на давно мучавший Вас вопрос. Но хотите ли дополнения к этому ответу? Малюсенькую сноску?

- Разумеется, - кивнул Прапор, чуть помедлив. – И, раз пошла такая пьянка, у меня есть еще один вопрос.

- Догадываюсь о его смысле… - Лисевич вытащил руку из-за спины и провел сквозь спинку стула, задумчиво созерцая данный процесс.

Я много говна повидал, чуваки, но призрака… чтобы вот так вот - в нескольких шагах от себя. И почему никто не удивился, не высказался и не ахнул? Юга вообще дремлет, упершись затылком к стене. Мороз до сих пор пялится на плащевидного. Ну, типа контроллера…

Епта, жгут! Спохватываюсь, разрезаю стропу, невольно простонав от тупой, дергающей боли – прошла от пятки до бедра.

- Имейте в виду, Прапор… - серьезно сказал Лисевич. – Правда горька. Очень. Иногда лучше оставаться в неведении – это крайне очевидно впоследствии. Итак, генерал Таченко… Представляете, у него была возможность спастись самому и спасти своих людей. Ах, там ведь собрался рядом с ним весь цвет «Долга» - его наипреданнейшие и лучшие представители! А нужно то было всего лишь оказать услугу – в данном случае, мне. Видите ли, уникальная оптическая линза в моем кармане названа уникальной не зазря. Для ее создания необходим артефакт, который встречается лишь в пространственно-временной аномалии – внутри нее. С ним я бы смог модернизировать установку. Раз уж генерала угораздило оказаться там, пришлось связаться с Таченко примитивными способами и попробовать заключить сделку: он отыщет артефакт внутри аномалии и передаст наружу, а я улучшу установку и попытаюсь вытащить «долговцев» - со старой моделью этого бы сделать никак не удалось, слишком непостоянный и переменный импульс для прохождения через разрыв столь большого числа людей. Сперва Таченко дал согласие, но затем спросил: являюсь ли я сторонником «О-Сознания»? И надо же было мне, дураку, посмеяться и чистосердечно признаться: нет, не сторонник, но почти что сосед и коллега по цеху. Генерал пришел в ярость и в весьма грубой форме послал меня куда подальше.

- Да, у него были свои принципы, - согласился Прапор, то бледнея, то краснея во время рассказа.

- Черт побери! – воскликнул доктор, расширив глаза на половину физиономии. – Принципы до добра не доводят!

- Я бы с Вами не согласился, если бы стоял здесь в форме «Долга».

- Но что-то же произошло, раз Вы не в ней? Или принципы прилагаются к определенному виду снаряжения?

- Это неважно… Важно то, что услышал Зов и прибыл.

- Да? А я думал, из-за денег… - доктор почему-то покосился на контейнер с «сувениром». – Что ж… спецназ в скором времени спустится – пора бы и нам честь знать. Герр профессор?

- Ампулы растворятся через пять минут, - сообщил тот.

- Выдвигаемся, - скомандовал Лисевич.

- Куда? – сонно спросил Юга.

- Прапор, Вы ведь догадываетесь?

А Прапор подходит к противоположной от нас стене и осторожно пытается пощупать влажную облезлую штукатурку. Ладонь проваливается в пустоту.

- С этим бы поосторожней… - рассмеялся вдруг Немец. – А то был тут, знаете ли, один подполковник до вас…

Что за стеной? Да ничего такого… Просто огромная пещера с пирамидовидными гудящими установками. Светодиодное табло сверху. И темнота вдали, скрывающая неизвестность. Плащевидный поковылял во тьму и вернулся оттуда не один, я даже отшатнулся в страхе. Блядь, я готов воевать против любого крутого хомо сапиенса, но не хочу иметь дел ни с какими мутантами!

В обеих руках этот чудак стискивал стальные цепи, а цепи те - с ошейниками. А ошейники красовались на двух смрадных чумазых снорках. Снорки, как послушные псы, смирно вышагивали под ногами контроллера, с любопытством повернув свои головы с резиновыми лохмотьями противогазов в нашу сторону – нижние открытые челюсти были похожи на пчелиные соты из-за оранжевых язв.

- Мерзость какая… - содрогнулся Юга и ухватился за Мороза.

- Не ссы, Олежа… Самое худое – впереди, - молвил тот сквозь зубы.

Внезапно разболелось пораненное картечью плечо – настолько, что приходится ухать себе в ладошку, скрывая мучения. И замечаю: часы остановились. Циферблат и стекло целы, но стрелки неподвижны.

- Да… - сказал Немец, проходя мимо. – С часами здесь беда – здесь время течет с кое-какими изменениями, согласно местным физическим законам.

«Монолитовец», гуляющий меж пирамид, тоже озадачился мелодичным сипением из своей рации, стал трясти ее и переключать кнопки.

Что отсюда тащить до вертолета? Эти пирамиды сраные? Я в грузчики не нанимался.

- Прапор, какого хрена? – интересуюсь вполголоса. – Давайте поторопим ботаников – а то я ласты склею от боли.

- А мне – шоколадно, по-твоему? – рыкнул Прапор, повернувшись. Глаза – черные от гнева. – Я еще не все узнал!

- По пути нельзя допросы устраивать?

- Базар окончен! Командир кто?

- Командир пропил мундир… ладно, все же – попытайся ускорить процесс.

Немец и Лисевич совершают обход установок, дергают рычаги. Выключают, что ли?

- Тогда зачем эвакуировать? – вслух спрашивает Немец. – Вертолета не будет – я правильно Вас понял?

- Правильно. Но мы не собираемся эвакуировать оснащение… Просто глушим импульсы. Временно, пока «Фарватер» не начался…

- А он разве…

- Профессор… - с досадой вздыхает Лисевич. – Снова мимо ушей пропускаете.

Затем наконец-то выходят к нам. Не знаю, как объяснить… короче, атмосфера прямо сгустилась в пещере. Вот-вот бабахнет молния или взрыв.

- Выход отсюда лишь один… - Лисевич оглядывает каждого по очереди. – Через подземную сеть тоннелей – на Янтарь. Но вот вопрос – кто пойдет с нами? Со мной… и профессором…

- Доктор, у меня же был еще к Вам вопрос… - напомнил Прапор требовательно.

- Он как раз соотносится с моим. Через несколько часов военные попытаются захватить важные объекты в центре Зоны. Общевойсковая операция «Фарватер» оборвет и сгубит много жизней – сталкеров всех мастей, чиновников, армейского командования и рядовых солдат. Но до них мне нет дела – лишь потери «Монолита» беспокоят, а они будут ужасными и почти невосполнимыми, вследствие отключения Выжигателя.

Такой пролог мне не нравился, но его нить упрямо ускользала от восприятия. А может, сверлящая вибрация в дырявой щиколотке мешала. Да пошли они в жопу! Вместо вдумчивости я выбрал пассивный овощной сплин.

- Иди ко мне… - снова прозвучал голос в мозговом радио. Со злостью гляжу на контроллера. Уебок телепатный, дошутишься!

Снорки невнятно рычат и возятся в полутьме, доктор морщится от раздражающего лязга цепей:

- Плащ, уведи их! Так, на чем я…В общем, вы мне нужны. Бойцы вроде вас всегда высоко котируются – особенно в Зоне и при грядущем дефиците.

Че?! Это вербовка, что ли? Я встрепенулся, подпрыгнул на здоровой ноге, удерживаясь за локоть Прапора. Ну-ка, Прапор… давай, Прапор… жги глаголом сердца бл… людей. Щас он скажет «долговское» свое «фэ»!

Что же ты отмалчиваешься? Почему ты отмалчиваешься?!

- Мотивация найдется для каждого, - продолжил Лисевич. – Чего вы хотите? Денег? – смотрит на меня. – Спокойствия или борьбы? – на Прапора и Мороза. – Новенькие документы в другой стране на любое имя? – это Юге. – Начать все с чистого листа.

Парень недоумевает и вопросительно переглядывается с пожилым сталкером.

- Это что, значит, «монолитовскую» форму надеть? – Мороз сплюнул и четко ответил: - Нет.

- Вы, наверное, не поняли, - мягко улыбнулся Немец. – Отрицательный ответ не принимается.

Я вижу шевеление пальца на спусковом крючке «сайги». Показалось, будто старик вскинет карабин сейчас и всадит этому очкастому хлопцу пулю. Ай, не надо, старый… Не торопись…

- Придется довольствоваться им… - отвечает Мороз.

- А Вы, молодой человек? – переходит доктор на персону Юги.

- Я? – наш новичок пожал плечами. – Раз он – нет, значит, и я…

- Прогноз оправдался. Скажите, почему? Вы понимаете, какой исход выбираете?

- Какой бы ни был… это мой выбор. А смерть…

- Смерть – это пустота. И всего лишь короткое слово для живущих, - оборвал его Лисевич грубоватым тоном. – Прапор…

Когда приходит черед Прапора, подтягиваются и «монолитовец», и контроллер. Видимо, опасаются буйного здоровяка. Хотя, можно ему просто мозги спалить – верно, плащевидный? Они встают напротив нас с Прапором и рядом с учеными. Ох уж эти ученые, ебал бы бюрер их голову… и уйти не получится – не успеешь залететь под прикрытие темноты. Да и как там шарахаться с пустыми руками и без защиты? Без снаряги?

- Мой ответ, кажется, Вы могли бы и сами предугадать… - иронично отозвался Прапор. Просигналил на моем рукаве пальцами: «Готовность номер один!». Понял – не дурак. Дурак бы не понял. По-шпионски, с паузами, снимаю автомат с предохранителя и очень-очень медленно разгибаю усики на гранате, спрятав руку в кармане.

- А ваш вопрос? – спрашивает Лисевич, стреляет глазками на мой шуршащий карман, ухмыляется.

- Вопрос? – Прапор вроде бы сбит с толку. – Точно, вопрос…

- Смотришь на человека иной раз, - говорит вдруг доктор Лисевич, - и трудно раскусить: что он из себя представляет? Какой он? Вроде бы – свой. Вроде бы – ты ему жизнью обязан. А с другого ракурса? Один обязан своей жизнью, когда второй – своей кончиной. Верно, Мороз?

Старик крупно вздрагивает и скрипит зубами. Ох, не стреляй! Да погоди, старый хрыч… колечко зацепилось за подкладку.

Доктор подплывает к Прапору и в упор спрашивает:

- За что ты боролся, человек? Или – против кого?

- Против Зоны! – процедил Прапор, пронзая ответным взором. – Всегда – против Зоны.

- Это мы боремся против Зоны! – чуть ли не крикнул Лисевич и схватился за его перебинтованное плечо. – Мы, понимаешь?! А ты, и тебе подобные – всегда мешаете! В данный момент, вот в эту самую минуту, коллектив «О-Сознания» жертвует собой, вставая на пути чужеродной и враждебной энергии! Информационная блокада – откуда тебе знать про это?! Ноосфера высушивает тело, как рак! Но мы знаем, когда хороним усопших коллег, за что они погибли и за что завтра погибнем мы, если настанет наша очередь! Я умер дважды, Прапор… Второй раз – когда сам полез в пространственно-временную аномалию за артефактом для создания оптики. И не нашел выхода, представляешь?! Ха-ха! Но я смог вытащить находку перед смертью, как и обнаружить с десяток трупов «долговцев». А в первый раз – когда принял на себя удар Супервыброса. Поэтому я знаю, что такое смерть, Прапор, а тебя она щадила до сегодняшнего дня.

И рявкнул, обернув профиль к старику:

- Мороз! Помнишь наше знакомство?! Расскажи ему!

Мороз потупился, опустил голову. А Лисевич ласково объяснил бывшему «долговцу»:

- Полтора года назад я и Плащ шли за тобой, Прапор. По снегу, по лужам. Наблюдали за агонией следователя, когда наш снайпер его грохнул. Валера, кажется… Да? Я удивился твоей живучести и готов был аплодировать, только рука у меня всего лишь одна. Мы сопроводили тебя с твоим спутником до Мороза, у которого в гостях сидел Доктор. Не совсем вовремя… Доктора охранял контроллер – но для Плаща контроллер, как для телевизора – пульт. Щелк – и отключился охранник.

- Кто? – срываясь на крик, спросил Прапор у Мороза. – Старый, кто?! Как ты согласился?! Как Доктор согласился?!

- Вот что значит – бороться против Зоны. А войну… как там у вас говорили? «Войну не выиграть в белых перчатках»… - устало закончил Лисевич. – Я им разжевал дотошно, что твой спутник принесет массу проблем. Что ему стало известно в общих чертах о строении «Икс-два» и секретных помещениях – вот об этом, например. Что нельзя… нельзя допустить, чтобы на Большой земле эти сведения превратились в новую операцию. И что нельзя дать ни одному государству в мире ни моих технологий, ни «О-Сознания». Иначе все закончится, кроме Зоны. Останется только Она…

Прапор вдруг захохотал, но с каким-то внутренним надрывом, может, то была истерика? Хер поймешь.. Рот широко раскрыл, глаза заблестели.

- Не слишком ли много соломинок для спины одного верблюда? – спросил сквозь приступ смеха. – Твою-то мать, Мороз… вот это поворот… Хорошо, допустим, это произошло… эй, Лисевич, как это приближает меня к «Монолиту»? Никак, верно?

- А что бы ты отдал, Прапор… за возможность вернуться к Таченко? За возможность спасти его? За возможность избавиться от своего креста? А?

- Это нереально… - дрогнул голос Прапора и просел. – Нереально…

- Кто сказал? – Лисевич изогнул насмешливо изогнул бровь. – Разве я? Не обещаю тебе этого завтра, но послезавтра – один шанс из ста, когда восстановит работу моя лаборатория. Я не могу вернуть Морозу его семью – временной отрезок, доступный для проникновения, ограничен возникновением Зоны. Она – точка отсчета. Обещаю тебе одно – мы попытаемся. Твое слово, Прапор?

И вот тут я не выдержал, резко выдернул Прапора к себе:

- Ты че, охуел?! Что ты творишь?! Очнись, блядь!

- Один шанс из ста… - задумчиво прошептал Прапор, глядя на меня. – Один… Танк, в условиях Зоны – это имеет значение.

- Да нихуя это не имеет значения! Ты не знаешь «Монолит», а я там пять лет назад еще варился – в их гадюшнике! И тогда еще нормально было, представь! Нет, Прапор! Нет!

- Да… - промолвил он и, уже набравшись твердости, повторил: - Да, Лисевич.

Продолжение в комментариях

Предыдущая глава

Глава 28

Братья!

Предсказанная Монолитом буря начинается, и она есть испытание для каждого из нас! Храните силу Его, уповайте на мудрость Его, сокрушите неверных в сердцах своих без жалости! Но не оставляет Он вас в одиночестве на поле брани против врага, ибо сказал: "Я напущу на них зверей невиданных, под ногами землю сокрушу и огонь пролью на каждого!".

Так вступим же в бой, братья, с именем Его на устах и без страха в душе - во славу Монолита! Во славу Сияния, побеждающего мглу!

Прапор

Немец пришел не один…

С правой стороны его сопровождал «монолитовец» - маска на голове, тактический шлем последнего поколения, крутая амуниция с торчащей из нагрудного кармашка рацией, автомат иностранного производства в руках. Взгляд немигающий, застывший – рептилоид, бля… но как минимум офицер, наверняка из элиты.

По левый бок странно покачивался другой тип – среднего роста, закутанный в черный широкополый плащ (такой очень бандосы уважают, чуть ли не за униформу почитают свою), противогаз старого образца с грязными стеклами, поверх него капюшон накинут. Я бы в такой духоте себе уже мозги расплавил, оденься в подобное… Кстати, оружия при Плаще не заметил, может, в кармане держит. В таких карманах и мортиру спрятать удастся.

Сам Немец, как и в прошлый раз, был в простенькой снаряге – курточка, джинсы, незапыленные ботинки. Встал напротив нас, позолоченной оправой на очках сверкнул, «глоком» по-ковбойски крутит.

- Работнички… - ядовито подытожил он. – Прижали?

- Есть маленько… - отвечаю с хрипотцой, боясь встать. Боюсь поверить, что все закончилось.

Немец убрал пистолет, хмыкнул:

- Ну что ж… да поднимайтесь, Господи ты боже мой! Ваши преследователи временно отключены, расслабьтесь.

Танк, зажимая на щиколотке рану, начинает свободной рукой распечатывать бинты. Мороз, которому повезло из-за того, что сидел меж нами, часто дышит, глядя перед собой.

- Эй, старый! – испугался я за него. – Ты чего?!

- Нормально… нормально… отвык просто…

Закономерно отпускает горячка боя – взамен накатывает апатия и слабость. Наконец-то встаю, с благодарностью смотрю на будку и разворошенный пулями хлам внутри, осознаю: а ведь шансов не было – не единого…

Еще бы чуток – и нас бы тупо закидали гранатами или обошли, пока мы как щенята друг к дружке жались.

- Я же предупреждал о конкурентах… - попенял мне Немец. – И метки по аномальным полям прислал…

- Вот за это спасибо, пригодилось… Мороз! Ты самый боеспособный вроде как, шуруй до Кита с Югой, чегой-то застряли они там.

Пожилой сталкер, опираясь на «сайгу», поднялся и послушно направился за бетонку.

- Танк, помочь?

- Справлюсь… - угрюмо буркнул Танк, заворачивая белоснежный кокон на ноге, морщится от неприятных ощущений. - Чуваки, вы вообще соображаете, что творится? Где эти уроды военсталкерские? Почему пропали?

Да никуда они не пропали. Я, например, отчетливо вижу отсюда завалившуюся в нелепой позе роботоподобную фигуру. Вон она – под ольхой на опушке. И другие наверняка неподалеку. Ирония судьбы, да и только… Некоторое время назад наша группа совместно с «псами» Волкодава устраивала засаду каким-то спецназовцам, так те тоже в экзоскелеты принаряженными оказались. Это новая мода или где? Что за тенденция?

У меня под повязкой на левом плече тоже здорово горит и свербит, периодически отдает в лопатку и ближние суставы. Танк, сволочь, расковырял все, чуть ключицу не сломал своей отверткой. Пирогов недоделанный…

Толку от нас сейчас – как с козла молока. Разумней было бы свернуть операцию и уйти зализывать раны, тем паче, что из-за отключения Выжигателя начинается движуха по всей Зоне. Жаль, нет Мюллера, и решение приходится принимать мне. Но вот в чем загвоздка: командиром я себя не особо ощущаю. Мороз в наших играх посторонний, Танк вполне самодостаточен – с удовольствием передал бы полномочия ему, только он не особо хочет этого, Юга – как сталкер совсем еще зеленый.

А может, дело не в них…во мне.

Полчаса назад я слушал визг пуль с равнодушием фаталиста, пока не задумался: зачем я здесь оказался? Для чего?

- Мы в Зоне для того, - сказал когда-то капитан Таченко, - чтобы вместо нас не прислали других – необстрелянных и не знающих, как пройти через «ведьмины косы» или правильно среагировать на пси-воздействие. Там, где погибнет понапрасну десяток присланных – сможет справиться один опытный боец «Долга».

Он был прав и неправ одновременно, но мы соглашались: ведь кто-то должен делать то, чем занялись мы, уже получившие сталкерскую прививку и владеющие хотя бы зачаточными сведениями о происходящем. Трудности с законом – ерунда, если взглянуть на ситуацию глобально, а войну нельзя выиграть в белых перчатках. Без пафоса, но с гордостью – мы размышляли тогда о судьбе всего человечества.

Я молчал, когда выстраивалась сверху вертикаль иерархии, хотя по праву ветерана претендовал на старший офицерский состав. Черепу, например, с ходу посулили полковничьи погоны, но тот до звездочек не жаден оказался, для него главным оставалось – дело и люди. Те, которые рядом и которым спину доверять приходилось. В этом мы с ним схожи.

Сейчас смотрю на тусклое небо с малиновыми росчерками трассеров, на молнии «электр», хищно ловящие в свои воздушные сети стаи вертолетов над громадой ЧАЭС. Жаль, что я не там… Я должен был вести квад в бой или сопровождать Крылова – сомневаюсь, что старый пехотный вояка сумел сегодня остаться в стороне, он же клялся однажды в рядах первых вступить в Чернобыль – если доживет, конечно.

- Похоронить бы… - промямлил Юга неуверенно, затем злобно прищурился: - Там в зарослях снайпер валяется… пойдем да отыщем гаденыша?

- Зачем? – вскинулся Мороз. – Мстить собрался? Охолонись!

Мы запрокидываем головы, глядим на вершину скалы с тяжестью вины, которая всегда достается на удел выживших. Нельзя бросать своих – ни живых, ни павших.

Но только не сегодня. Прости, Кит… ты остаешься лежать под кустом с великолепным видом на Рыжий Лес, а нам нужно лезть под землю.

И плевать, что никто не хотел умирать.
Нам не жалко себя, а тем более слов и свинца.

Юга рассказывает, что Кит, впрочем, сам виновен в собственной смерти – не сменил позицию после выстрела, выдав ее дымным выхлопом из ствола.

- Что у нас с БК? – спросил я, недоуменно похлопав по карманам.

- С бэка хорошо, - оскалился Танк. – Без бэка – плохо… Я почти пустой.

- Один магазин, - ответил Мороз, загоняя патрон в ствол. – Десяток, значит…

- Юга?

Виновато разводит руками. Ясно…

- Кости болят, - проворчал Мороз, потягиваясь в пояснице. – Как бы Выброс не начался. Прапор…

- Ну?

- Гайку гну… Мне вообще эта петрушка не нравится с клиентом. Что за хлопчики с ним? Не обзовутся даже, как упыри смотрят. Надо бы ушки на макушке держать.

Отстегиваю кобуру с «макарычем», отдаю Юге. Себе оставляю лишь нож.

- Танк, «лимонки» зарезервировал?

- Обижаешь, чувак! Один» киндер-сюрприз» всегда со мной. Чтобы геройски взорваться, ежели к супостатам в лапы попадешь. Мне в плен нельзя – я волю люблю.

Ну вот, хоть шутить начал, пусть и по-дурацки. А то нахохлился, понимаешь… Я уже привык к его клоунским замашкам, без них и Танк – не Танк. Если молчит – значит, амбец надвигается…

Вообще, целесообразней было бы оставить пистоль себе, а Юге нож отдать: из-за ранения орудовать им сейчас для меня – сущая пытка. Тут еще нужно объяснить: в СОБРе ножевые бои отрабатывались серьезно и с максимальной отдачей, ведь зачастую нам приходилось действовать в замкнутом пространстве. В Зоне же этот навык редко удается применить – в последний раз, кажется, в Ясенках перейти на холодное оружие пришлось, когда с Алексом ретировались.

А Юга удивил, пока мы дурачились в Лиманске от безделья. Устроили учебно-показательную схватку, вот тогда паренек наш и выдал – так пошел пером махать и по мишени (в данном случае, по бесполезному Скелету) чертить кончиком лезвия, что загляделись всей честной компанией! Потом нехотя и скупо поведал: мол, когда в спецшколе их отряд готовили, какого-то инструктора по рукопашке прислали, на вид – чистой воды замухрышка с внешностью слесаря дяди Васи. По факту же оказалось, что неразговорчивый и затюканный инструктор – в своем деле настоящий ас, особенно когда за ножи брался.

Это я к чему вспомнил? К тому, что в «Икс-два» тесновато, и если подлянка ожидает какая-нибудь…

- Юга, ты как вообще? – интересуюсь мельком.

- Как… - натянул малой жесткую улыбку на лицо. – Очухался – думал, апостол Петр надо мной, только в сталкерской интерпретации.

- Может, представите нас друг другу? – буркнул я, кивая на молчаливых товарищей Немца, пока мы дружно шли к главному входу. Со стороны поглядеть – просто сюр… половина группы больных и убогих. Тот, который в плаще, тоже передвигается с хромотой, причем на обе ноги сразу.

- Вы действительно этого хотите? – искренно удивился Немец. – Что ж… это – командир особого подразделения «Монолита», думаю, по форме вы уже поняли. А второй – мой подопечный.

- А имена или позывные?

- Ох, как все не просто… - с досадой и раздражением бросил Немец. – Как хотите – так и называйте. Хотя, зачем?

Плащ показал ему непонятный жест, по-дирижерски отмахивая пятерней вверх-вниз.

- Вы его заинтересовали, - сообщил Немец. – Может, дадите ему имя? А то я, признаться, не успел…

- Ну, пусть будет Плащ…

- Кратко и по-свойски… - хмыкнул заказчик. – Что ж… Плащ – в некоторой степени утратил человеческий облик из-за воздействия Зоны. Он, как и Вы, попал сюда сразу после Второго Взрыва. Потом он угодил на операционный стол в кое-каком отделе НИИ.

Страшная догадка заставила меня сглотнуть сухой комок. Собираю воедино: отключившийся вражеский отряд, подозрительный звон в голове, заставляющий забыть об автомате в руках и начать искать нору поглубже.

- Контроллер? – процедил я, сверля боковым взглядом профиль в противогазе. Обращаюсь нахально к «монолитовцу»: - А ты кто? Не кровосос, случаем?

Тот насмешливо округлил глаза, тихо фыркнул себе под нос.

- Не надо с ним задираться, - мягким тоном попросил Немец. – А что касается Плаща… это прототип биологической оборонной системы. Кстати, уже второй экземпляр. Не обращайте внимания на походку – атрофия мышц и последствия искусственной комы. Прапор… хм… в архивах было записано, что у Вас звание капитана милиции.

- В каких архивах? – недоумеваю я.

- Неважно… так почему – Прапор?

- Думается, из-за характера. Как прозвали, так и пошло-поехало…

- Не самое плохое прозвище, - небрежно заметил Немец. – Вы, насколько мне известно, уже бывали в «Икс-два»?

- Допустим…

- Да что Вы напряглись так, Господи… Простой вопрос – простой ответ. Плащ, например, когда попал в закрытые секции лаборатории, прикипел к ним душой и поселился там. Выходит, он теперь в некотором роде смотритель.

- Ни хрена! – возразил Мороз. – Это не контроллер. Что-то рядом, но не он…

Немец покосился на него и задумчиво произнес:

- Верно мне говорили… Ну, есть сермяжная правда в ваших словах – это помесь контроллера со снорком.

- Вы там совсем у себя охуели, мыши лабораторные! – закашлялся Танк.

Заходим по очереди и оказываемся в просторной пещере. Раньше здесь была погрузочная площадка вроде бы, а сейчас лишь голый камень, неровная поверхность с наростами, пара контейнеров в темном углу. Просачивается жиденький свет откуда-то сверху.

Танк и Юга, посовещавшись, скидывают свои бронежилеты и разгрузки, закидывая их подальше. Правильно, нужно избавляться от сковывающего движения балласта.

Вход в «Икс-два» как провал в прошлое. Я останавливаюсь, смотрю с недоумением на Плаща, который торопливо прошелся вдоль контейнеров, отчаянно жестикулируя. Походкой и манерами он напоминал ручную ворону, пытающейся о чем-то сообщить хозяину.

- Фокус хотите? – негромко спросил Немец у нас.

Зажегся за спиной Плаща одинокий фонарик, увеличиваясь с каждой секундой. Большая черная тень выступила прямо из скалы, заставив вздрогнуть наши тела и землю под ногами. Трехметровая округлая сущность шумно выпустила воздух из ноздрей и озабоченно поводила по человеческим фигуркам выпученным глазом, когда как второй орган зрения провисал из-под сгустка морщинистых век.

- Это что за херня?! – придушенно всхлипнул Танк, клацая затвором. Немец опустил ладонь на его оружие:

- Стойте! Плащ, прекрати!

Прорычав напоследок с явной враждебностью, монструозное исчадие погрузилось обратно в стену, а Плащ пошлепал к нам, непринужденно болтая хоботом противогаза.

- Оставим подарок преследователям, - сказал Немец. – Хороша иллюзия?

- Обычному контроллеру подобные функции не под силу, - бормотнул Мороз. – Вы что, усилили его способности?

Заказчик посмотрел на него, поджав губы, опечаленно покачал головой:

- Мдаа… действительно… Что ж, пройдемте к лифту, а по пути я расскажу, что знаю.

Пока он балакал, я заметил, что «монолитовец» прямо-таки зацепился взглядом на Танке, не отрывается от его фейса.

Оптический обман, продемонстрированный Плащом, внушал уважение и вибрацию в поджилках. Но неприятным фактом оказалось то, что этих тварей, оказывается, можно прикармливать и науськивать.

- Основная слабость контроллера – это невысокая скорость перемещения… - Немец подождал, пока «монолитовец» услужливо раздвинул двери лифта. Силен, бродяга! – Эх, жалость-то какая… лифт починили, а про двери все забываем… ну и ладушки, в принципе, уже ни к чему… так вот, задача была выполнена решением трансплантировать опорно-двигательный аппарат от снорка. Но первый прототип не выжил: как выяснилось, контроллеру несвойственна регенерация. Зато она свойственна снорку!

- То есть, теперь функции контроллера внедрить на основу снорка? – заинтересовался Мороз. – Это каким образом? Башку отпилили и к телу Плаща пришили?

- Точно не знаю… - смутился Немец. – Операцией руководили другие люди, мне известны лишь окончательные результаты. Скорее всего, ваши догадки недалеки от истины.

- Э, чувак… - обратился Танк к тяжело дышащему Плащу. – Подпрыгнешь, как выйдем? А мы заценим?

- Моторика снорка пока недоступна, - заметил заказчик. – Необходимо время на восстановление.

Я подумал вдруг: если сейчас оборвется противно скрипящий трос, и кабинка с нами полетит вниз – вряд ли кому-то в Зоне станет хуже. Скорее, наоборот… Тускло светится лампочка, мы стоим, тесня друг дружку локтями.

- Кстати, в прошлый раз лифт не работал, - вспоминается мне. – Через шахту лезли.

- В прошлый раз вы были незваными гостями, - вежливо уточнил Немец. – Вам вообще повезло тогда уйти целыми-невредимыми.

- Кому как… - насупился я в ответ. – Вы отдаете себе отчет, что от нашей команды на текущий момент не слишком много проку?

Медленно, очень медленно ползет лифт вниз.

- Мне нужны руки, держащие автоматы, - сказал заказчик. – Вот и все. «Монолит» за пределами Зоны работать не может, к сожалению, да и все резервы сегодня заняты бойней на ЧАЭС. Что-то я не наблюдаю особого рвения, Прапор… И это меня удручает. Конечно, я пытаюсь утешиться доводом, что сказывается влияние вашей прошлой службы в «Долге», но все же…

- По крайней мере, - прорывается из моего подсознания неприязнь, - мы не имели дел с контроллерами. А попадись вы тогда со своей шарашкой – поставили бы к стенке с чистой совестью.

Озадачившись, Немец лишь крякнул и уточнил задание: теперь мы должны были сопроводить его и груз до Янтаря, оттуда улететь на вертолете до военного аэродрома рядом с западной границей страны. Там же – окончательный расчет и негрустное прощание.

В слове «расчёт» подвоха я не уловил, как ни старался. Буднично произнесено, чуть-чуть устало. Вот и поди разбери…

- Послушайте, Лисевич… - уточняю я. – Мюллер знает о нашем времяпровождении?

- Как Вы меня назвали? – удивился заказчик.

- Лисевич… - удивляюсь и я, в свою очередь. Вроде бы, так Алекс говорил? – Доктор… Лисевич…

Лифт жестко качнулся, Юга припадает на Танка – тот аж зашипел от боли.

- Я не Лисевич, - открестился Немец чуть ли не с испугом.

- Вообще-то… – застенчиво говорит кто-то во мраке, царящем на этаже, куда мы спустились, - вообще-то, доктор Лисевич – это я. Приятно познакомиться…

Субтильного телосложения этот доктор, белый, как французский флаг капитуляции – мне даже показалось, будто и прозрачный маленько. Танк сразу на него презрительно посмотрел: типа, что за глиста обморочная тут образовалась?

Однако, Немец почему-то взволновался и поник, как нашкодивший ребенок:

- Доктор?! – склонил затылок. – А я думал…

- Нехорошо, герр профессор… - лишь произнес Лисевич, отстраненно рассматривая нас.

А меня накрывает волной дежа-вю, плыву к лестничному пролету на ватных ногах. Вот еще шажок, и я увижу трупы пацанов из своего квада. И тех мерзких слизней, любящих бить током кого ни попадя…

Нет, пусто. Ничего не осталось…

«Запомни, Прапор… - сказал однажды Крылов. – Нет супергероев и суперзлодеев. По ту сторону баррикады всегда будут такие же люди из кожи и плоти, как и ты. У них есть дома и семьи на Большой Земле, есть мечты, желания, потребности и свои принципы. Все, как у тебя. Ты воюешь с отражением в зеркале, поэтому первостепенной задачей является выжить. Выжить и помочь с этим собратьям по оружию. Таченко всегда рвался куда-то вперед – к Центру норовил пробиться… но зачем? Он бы и сам ответить не смог, наверное… видишь, к чему это привело?».

Да ни хера, товарищ генерал! Разве не я просил Таченко прислать помощь? Причем вообще здесь неукротимая энергия погибшего генерала? Он питал свою ненависть к Зоне несколько лет подряд, выкармливал воспоминаниями и сожалениями по исчезнувшей малой родине. И это при том, что жену и дочь ему повезло эвакуировать раньше, чем грянуло расширение спирали.

А Мороз? Ему не повезло от слова «совсем». Потерять все в огне и познать горький вкус пепла – это сгорела твоя жизнь, отныне ты – сталкер. Уйти нельзя остаться.

И, пока мы метались по предбаннику Зоны, кто-то трудился в закрытых НИИ, чудом уцелевших после Второго Взрыва. Инфернальные проекты продолжали развиваться и претворяться в реальность, как будто и без них недостаточно было кошмаров в Зоне.

- Достало все, бля буду… - пожаловался Танк, оказавшись рядом. – Короче, у меня есть гениальный план. Надо будет, как выберемся, посетить чудесную жемчужину у моря. Погреем кости на одесском пляже? Первый коктейль за мой счет!

Процессия стала подниматься по ступенькам, доктор Лисевич что-то бурчал съежившемуся Немцу. Юга придерживал за локоток Мороза. Плащ и «монолитовец» замыкали цепочку.

- Хотел тебе рассказать… о генерале твоем… - вдруг произнес Танк, запинаясь. – Ну… о Таченко… так его звали?

Странное это чувство – будто кожу живьем сдирают и по кумполу прикладом – хрясть! Совпадение или как? Почему именно сейчас, когда и я подумал о судьбе ротного командира?

- Так… - неосознанно шевелю я губами, а язык отказывается повиноваться.

- Короче… только пойми правильно... вышел тогда на Мюллера постоянный клиент… попросил, чтобы срочно убрали с дороги отряд «должников»… то есть, «долговцев»…

- И?

- И мы выдвинулись к северу… - Танк вздрагивающей рукой протянул сигарету, я, по-прежнему не осознавая собственных действий, беру продолговатый цилиндрик с пятнистым фильтром. Чиркнула зажигалка. – Перекрыли одну-единственную дорогу за Ясенками и вдоль почесали… ну, потом аж три квада галопом несутся навстречу… Хорошо, что Мюллера этот генерал сразу узнал, без стрельбы обошлось…

- Дальше? – требую я, а внутренний голос кричит мне: или отрежь себе уши, или ему - язык. Зачем тебе это надо?! Время ушло, злоба утихла и остыла, как расплавленный свинец.

Танк прислушивается: на лестнице никто не шуршит, все ушли. Наклоняется и шепчет в мое ухо:

- Мы сказали «долговцам»: мол, сами дорогу ищем, давай в обход вместе, а то здесь не пройти. Мюллер и генерал балагурят, о чем-то своем пиздят – вроде как дружелюбно. Они ж, оказывается, кентами были, да? Ну, когда-то…

- Были… да сплыли… Дальше!

- Ну что дальше? Дальше к Складам свернули, я предлагаю втихаря вызвать Волкодава наперерез, чтобы помог. Прикинь, че Мюллер ответил? «Я не могу так». Прапор, другана своего он не мог пристрелить, смекаешь?! А завести в деревеньку с аномалиями – как два пальца об асфальт, значит… Там же хуторок гниет один, Хома рассказывал, что однажды отряд их умудрился застрять меж домишек, а выбраться – ну никак, словно леший за руку водил. Мюллер говорит: поблуждает Таченко немножко, да выберется, когда все утихнет. Все равно лучше, чем двенадцать человек в расход пускать, ага?

- И вы провели туда три квада…

- Провели… перед самой деревенькой уже генералу сказали: щас, вокруг разведку произведем, да подтянемся к вам. А вы, мол, пока схоронитесь от дождя.

Да, дождь… Был тогда дождь, точно. Он лился за шиворот, он становился редким и мелким, рассыпался рисом на измятый шлем с неработающим инфракрасным сканером. Сколько серебряников ты получил, Мюллер?

- После этого мы на дно залегли: ну, мало ли, может, кто нас видел с квадами. Не, тишина… И генерал ни фига не дает о себе знать, - Танк лихорадочно бросал фразы, жадно втягивая табачный дым в паузах. – И совсем, помню, чердак поехал у командира, заквасил, как черт последний.

- Зачем ты мне рассказал это? – резко спрашиваю его. – Почему именно сегодня?

- Хреновые предчувствия у меня, братан… очень хреновые, - сознался Танк, отворачиваясь. – Словно на минном поле без схемы и щупа оказался. И голос, бля, покою не дает… вот, думаю, хоть немножечко облегчить душу.

Твою-то мать, как бы я хотел сейчас взять пистолет и приставить дуло к твоей башке. А потом спуск нажать. И еще раз, и еще… Развернуться и направиться на Большую Землю за Мюллером. Из-под асфальта его достать, паскуду…

- Что за голос? – не очень-то и жажду ответа, просто вон Мороз тоже о каком-то голосе твердил.

- Эмм… чур не ржать! - Танк необычайно серьезно вздыхает. – Типа, зовет: «Иди ко мне». Постоянно. Как пересекли Рыжий Лес, так и… Радио «Заебись-FM»…

- Спроси у нашего нового знакомого-контроллера. Может, его приколы?

- Спрошу, спрошу… И вот еще что, чувак. Насколько я понял, Немец и был тогда нашим клиентом. Круто, да?

Предыдущая глава

Глава 27

Дебуширование - II

Спустя три дня капитан Алехин был срочно доставлен к Быковскому, у которого от нервного тика свело скулы. Под тяжестью многообещающего взора маленький командир спецподразделения «Штурм» нарочито четко отбил шаги до стула и остановился.

- Да, присядь… присядь лучше, капитан… - охрипшим сорванным голосом кивнул Быковский. Видно, и ему нелегко пришлось из-за «Фарватера». – На пенсию отправляют меня, понимаешь… хотелось переговорить с тобой – напоследок.

Алехин пригляделся к нему повнимательней: сильно сдал. Совсем недавно это был импозантный мужчина с сединой и выправкой, а теперь – именно старичок с нервно подергивающимися краями губ и ладонями, не находящими себе места – то по коленям отстукивает пальцами, то перед собой на стол выставит.

Капитан не знал, что зять Быковского сейчас парился в специзоляторе СБУ. А по соседству – тоже в одиночке – маялся от безызвестности некто Мюллер, бывший военнослужащий, бывший старлей, бывший командир разведвзвода отдельного оперативного батальона.

- Что у вас там произошло? – спросил после долгого молчания Быковский.

Алехин пожал плечами:

- Ничего особого… поставленная задача выполнена.

- Ничего особого?! – вскричал генерал. – Наемники где?! Почему упустили?!

- Наемники вошли в лабораторию, после чего мы ее взорвали изнутри. Эвакуироваться и проскользнуть мимо они не могли.

- То есть, по-твоему, иного выхода из комплекса не было?

- Не было… - подтвердил Алехин. – Зная его примерные масштабы, мы прошлись по радиусу прилегающей местности – никаких признаков резервного выхода обнаружить не удалось.

- До взрыва или после взрыва исследовали радиус?

- После, чтобы по дыму определить.

Быковский покачал головой и раскрыл папку. Надел очки и стал зачитывать какую-то бумажку из ее содержимого:

- «…а также докладываю, что мною получен рапорт от командира дежурного квада, занятого охраной периметра научной экспедиции, размещенной на озере Янтарь…». На, сам погляди! – и швырнул папку офицеру.

Алехин пробежался глазами по строчкам:

- Но это же… - сказал растерянно.

- Вот что, мил человек… - предложил после вздоха постаревший генерал. – Рассказывай-ка ты в подробностях, поменьше казенщины – по факту. И без той галиматьи. Ну?!

Пули никак не хотели попадать в цели– либо разлетались в разные стороны, либо оказывались в гравипакетах и бесследно исчезали. Кусты нещадно стегали по рукам-ногам и мешали сконцентрироваться.

Огрызаясь редкими очередями, наемники залегли в траву и пропали.

- Тепловизоры… - бросил Алехин своим.

Из-за пульсировавших аномалий тепловизор откровенно валял дурака, передавая искаженное изображение и неподобающую гамму с черными полосами.

Противник затих на окраине, присев за деревьями. «Штурм», осторожно нащупывая безопасный путь, крался за ним. Алехин молился всем богам, чтобы на его отряд не выскочила какая-нибудь стая собак, столь любящих плодиться в Рыжем лесу.

Зная о непростых судьбах ребят, подавшихся в наемники, он старательно сканировал заросли растений на предмет выявления растяжек или мин. Чем черт не шутит…

В этот момент Бобер заметил подозрительную активность за поваленными туловищами деревьев в метрах пятнадцати от себя. Указал сектор Салу и для затравки выпустил короткую очередь.

Сало высунулся из-за скрипучей вертикали высокой сосны, припал на колено и опустил на него ствол пулемета со сложенными сошками. Через несколько секунд РПД, захлебываясь от ярости, начал крушить и разрывать все, что попадалось на пути.

Алехин, послав двух «штурмовиков» в обход справа, оглянулся на Ивановского, не отходившего от него ни на шаг, как и полагалось.

- Держись позади, понял? – напомнил капитан.

- Дайте оружие… - попросил тот неуверенно.

- А пиздюлей тебе не отвешать?

Рявкнув это, командир «Штурма» перебежал немного левее и ощутил вдруг слабый толчок по шлему. Нет, не из «калаша» точно… скорее, из «сайги» прилетело.

Бухнул взрыв совсем рядом, осыпав землей. А вот это из подствольника.

- Подавить огнем! – сказал Алехин, раздражаясь все больше.

- Не проходят пули! – пожаловался Сало.

- Вижу. Клей, ебни-ка им тоже «вогов» по навесу, чтоб не расслаблялись…

Мелькнули тени в просвете – и наемники выскочили из леса, оставляя «Штурм» куковать в одиночестве. Попробовали скакнуть следом – мешала низинка с растекшимся «студнем».

- Прохода нет, - доложил один из тех, кто был послан в обход.

- Как же они прошли?! – бесился Алехин. – Ведь они же как-то прошли?!

Вывернутые корневища с полупрозрачными пузырями гравипакетов были похожи на жадные руки таинственного чудовища, готового восстать из-под толстого слоя листвы и хвои. Детекторы сходили с ума, так и хотелось отключить их, дабы не слушать мерзкий писк.

Кое-как продвинулись до края опушки, вот и бетонку уже видно с заграждением. Снова присели, обстреляли бегущие фигурки наемников, но те прыгнули за будку контрольно-пропускного пункта.

- Есть что впереди? – спросил Алехин у Бобра.

- Гравипакеты наблюдаю!

- «Трамплины»?

- Может быть. Точно не разглядеть.

- Так, подходим, подходим! Цепью!

Поднявшийся с колена Ивановский внезапно отлетел, будто его смахнуло лапищей и опрокинуло на спину. Капитан снял шлем с его головы и встретился с застывшими зрачками и белым, как вата лицом. А в груди зияла огромная дыра с еще более широким выходным отверстием.

Вот тебе и защита… третьего, чтоб его, поколения…

- Никому не высовываться… - мрачно скомандовал Алехин, опуская шлем рядом с телом. – Бобер, глянь сюда. С чего работали?

- Двенадцать миллиметров минимум, - сказал тот, едва глянув. – Кроет их кто-то…

- Вычислить сможешь?

- Нет.

- Бобер!

- Они подготовились, командир… А мы – нет, мы наобум и галопом.

Бобер стал рассуждать: если бы в распоряжении имелись приданные средства огневой поддержки, то можно было бы распахать из минометов или АГС всю скалу и все, что за ней накрыть. Вычислять и выкуривать снайпера, который прекрасно подготовлен – дело тяжкое и муторное.

- А тут один «винторез» под рукой… - закончил Бобер.

«Надо же, - подумал Алехин, еще раз посмотрев на покойника, - столько пуль мимо пролетело – и в ту сторону, и в эту. Угораздило, бляха-муха… дядя генерал будет шибко недоволен».

- Значит так, - решил он, - этим орлам высунуться не давайте – давите их, разъебите хоть весь плац, но чтоб не прошли дальше, не проползли. Бобер, давай покумекай все-таки над этим гаденышем с крупнокалиберкой!

Через несколько минут Бобер вылез из защитного костюма, снял «комок», оставшись в футболке защитного цвета и штанах под «цифру», на ногах – спортивные беговые кроссовки. Обмотал косынкой шею, повесил на плечо «винторез», взял в руки детектор и хищной кошачьей походкой скрылся меж густых ветвей.

Один раз не выдержали нервы у раненного наемника – того, что поздоровее – выкатился из-за будки, полоснул очередью и залетел обратно в укрытие. Эта очередь ни в кого не угодила, просто-напросто распавшись на мельчайшие атомы в «трамплинах», зависших между плацем и лесом.

- На позиции… - отозвался спустя какой-то промежуток времени Бобер.

Сало, вдохнув самурайский воздух, обнял его опустевший экзоскелет и попытался выставить из-за дерева. Гулко шлепнуло откуда-то со скалы и экзоскелет чуть не вырвало из рук старлея, прошелестев фрагментами стального сердечника.

Бобер, игравший в кошки-мышки со смертью сейчас, отчаянно и опрометчиво извивался в зарослях по правую сторону от бетонки. Он отрубил детектор, чтобы не выдать себя, полз на правом боку, дабы уменьшить риск нарваться на аномалию, внимание целиком и полностью сфокусировал на возвышенность. Там, посреди золотистой качающейся травы и зелени кустов, скрывался опасный противник. Куда как хуже, если у него есть второй номер – а без этого наверняка не обойдется.

Когда раскатилось эхо выстрела, на самом уступе окутался дымком большой раскидистый кустарник, похожий на шапку из-за густой листвы. И чуть ниже – чья-то сгорбленная спина в синем комбезе сползла по траве. Сползла – и исчезла.

«Что ж ты, мудачок… - попенял ему мысленно Бобер, - проморгал врага под носом?».

Но сначала – снайпер. Глухо лязгнуло что-то металлическое (перезарядка?), Бобер даже перестал дышать, приникнув к оптическому прицелу. Подвел треугольничек к нижней половине куста. Немного подождал – может, позицию все-таки сменит и вылезет?

Нет, не захотел. И тогда лейтенант быстро отщелкал по ветвям пять-шесть патронов, отполз назад, надеясь поймать и второй номер, залегший где-то в траве рядом с умолкнувшим обладателем дальнобойной винтовки.

Алехин шипел в ухо, требуя отозваться и доложить обстановку.

- Прямо на уступе большой куст, от вас – на час… - шепнул Бобер и добавил: - Снайпер – минус или «трехсотый», работаю по второму номеру…

- Ложись, ложись нахуй! – послышался возглас от будки с прячущейся троицей наемников.

Ага, высунул башку! Бобер, не целясь особо, отстрелял оставшиеся патроны наверх, принялся за смену магазина. С опушки по скале жахнули со всех стволов «штурмовики», прижимая неудачливого второго номера, оставшегося в одиночестве.

- Клей… - спокойно сказал Алехин в наушнике. – Выдвигайся вперед и «агленью» - по будке, мы прикроем.

- Делаю… - ответил Клей.

Наемники поняли, что их обошел противник, и в сторону Бобра пролетело несколько очередей, выстригая макушки зелени.

- Херня… - сказал тот самому себе, отползая на лопатках и локтях, держа в поле зрения выступ скалы. Еще немножечко – и тот урод спалится… еще немножечко…

И вот тут резко наступила фиолетовая ночь.

Для Юги, зажимающего пальцами гранату и готового метнуть ее с высоты. Невыносимо болело все тело под бронежилетом, сумевшего погасить прилетевшие издалека шальные пули, но одарившего своего хозяина сплошным синяком от шеи до паха.

Для Бобра, погружающегося во мглу с «винторезом» в руке.

Для сержанта с позывным «Клей», который потерял сознание, не успев сорвать предохранительную чеку с трубы из стеклопласта.

Алехин лишь гаснущим голосом пролепетал:

- Контроллер…

- То есть, ваша группа подверглась нападению контроллера? – спросил Быковский.

- Так точно… - подтвердил капитан. – Можно закурить?

- Бога ради, конечно же. Я бы с удовольствием и выпил сейчас. Как на это посмотрите? Доводилось с генералами коньяк употреблять?

Алехин хохотнул и вольготно подвинул к себе пепельницу:

- Да ведь, товарищ генерал, мне только мешки звездюлей все время достаются. А я больше водку люблю, если честно.

Быковский выудил две хрустальные рюмки из шкафчика секретера, бутылку с приятно плескающейся жидкостью шоколадного цвета.

- Чай, не в ресторане… - проворчал он. – Выбор невелик, капитан. Ну что ж… дернем по маленькой. Жаль этого паренька-аспирантика. Но он знал, куда и зачем шел.

Алехин выпил и по привычке с шумом втянул воздух, коротко ухнув. Генерал же смаковал коньячок мелкими глотками, любовно причмокивая после каждого движения кадыком.

- Ничего… - с искренней печалью вздохнул. – Уеду сегодня-завтра за город, поселюсь на фазенде и буду жить хуторской жизнью. А? Капитан? Не хотел никогда такого?

Вместо ответа тот выложил перед собой детектор в потертом замшевом чехле. На Большой земле этот предмет даже ощущался каким-то чужеродным элементом, будто совсем из другого мира занесло пришельцами. И Быковский явно не был готов увидеть его на своем столе.

- Аспирант, - задумчиво произнес маленький капитан, ставя рюмку рядом с детектором, - может и знал. Хотя, я очень сильно сомневаюсь. Я вообще сильно стал сомневаться, товарищ генерал. Особенно с того момента, как получил приказ поступить к Вам во временное подчинение. Мутное дельце - с гнильцой. Знаете, сколько вопросов накопилось, пока мы назад возвращались? И труп тащили с собой. Ивановский не был моим бойцом, но коли уж я защитить его не смог – так хотя бы верну мертвого. А то еще скандал случится, не дай Бог…

Генерал не сводил глаз с детектора. Дрожащей рукой плеснул в рюмку, выцедил.

- Чей это? – тихо спросил он.

- Ну, так вот… - продолжил о своем Алехин, наконец-то закурив. – Сперва я спрошу, хорошо? Почему мне не позволили задействовать все подразделение «Штурм», а? Ладно, поначалу думал: ну, отправят остальных к ЧАЭС. Но оказалось, что, пока я шарахался рядом с Рыжим Лесом, бойцы прохлаждались в казарме! Айя-яй, как это так получается? А я скажу, товарищ генерал… Получается, Вам сверху дали «зеленый свет», чтобы задействовать нас лишь наполовину? А «Долг» свой, стало быть, пожалели туда отправлять? Или как? Не та компетенция?

- Капитан, этот детектор… он твоему бойцу принадлежал?

Алехин сморщил нос:

- Да нет же… Кстати, Вам очень повезло, товарищ генерал… что это не вещь моего боевого товарища. Иначе разговор бы развивался совсем по иному сценарию.

- Брось… - хмыкнул слегка пьяный Быковский. – Не нужно раскидываться такими фразами. Особенно передо мной.

- За этого человека, - дотронулся капитан до замши чехла, - никто не придет спрашивать лично с Вас. И за того бедолагу-аспиранта. Вы меня поняли? Тем более, житие на фазенде никак не предполагает серьезную охрану, пока барин соизволит грядки собственноручно окучивать.

- Тогда с чего ты завелся? – пожал плечами Быковский, предчувствуя подвох.

- Чего ты завелся-то? – удивился Дегтярев. – Вообще-то, я с тобой оперативными данными поделился, не официальными. А знаешь, что такое оперданные? Это слухи, сплетни и доносы, бубнеж за спиной. Верить или не верить – решай сам.

- Да уж как тут не поверить, - со злостью отреагировал капитан. – Если все одно к одному… как не поверить, Саш?

- Эмм… кстати… - вспомнил майор Дегтярев. – Ты в курсе, что особисты того злыдня поймали, который на твой отряд нападение устроил недавно? Ну, когда еще «долговцы» ситуацию вытащили…

Алехин бешено скрипнул зубами при одном лишь названии группировки, но смолчал, кивнул через силу.

- Один, говорят, Волкодав был… слыхал о таком?

- Это который на «Ростоке» загнулся? – задумался капитан.

- Точно… Ну вот, а еще один у контриков сидит в изоляторе. Так что жди – скоро вызовут снова. Терпилой пойдешь… - насмешливо подытожил Дегтярев, хлопнув приятеля по плечу. Потом посмурнел сам: - Отзывают меня куда-то, Серый… Чую, дельце предстоит ой какое непростое.

- В Зону?

- А куда ж еще? - невесело вопросил Александр. – Где я еще пригожусь – такой красивый и способный, но крайне неуживчивый? Это из моей характеристики, если что… Серый…

- Ау?

- Ежели вдруг…

- Не ссы, чекистская морда! – теперь Алехин хлопнул по его плечу. – Сигнал подашь – вытащу, куда бы тебя не занесла лихоманка. А за «наколку» спасибо.

В принципе, можно и Быковскому сказать спасибо, верно?

- Благодарствую, товарищ генерал…

- Хм…

- За винтовочку… - пояснил капитан Алехин, чиркая окурок об дно пепельницы. – Если бы не она – не одолеть бы нам мутанта. Правда, и аспирант был бы жив, наверное… - закончив терзать табачные лохмотья, грозно уставился на генерала. – Как же так выходит, что дура эта, под патрон четырнадцатимиллиметровый, принадлежала снайперской паре «Долга» - а конкретней, старшему лейтенанту «Долга» с прозвищем «Слон»?

- Откуда у тебя такие сведения, спрашивать глупо, наверное… - рассудил Быковский.

- Оперативные данные, - парировал, не моргнув глазом, капитан. – А если к ним присовокупить рапорт с Янтаря, что Вы мне подсунули почитать, пазл получает еще одну деталь. Выходит, «Долг» покушается на жизни военнослужащих ВСУ, убивает иностранного подданного из зарубежной научной миссии, похищает что-то из лаборатории и скрывается через потайные выходы, ведущие к Янтарю… Вот только командир квада на Янтаре либо не в курсе был, либо совсем глупый – в рапорте о таком упоминать. Повторяю, товарищ генерал: Вам очень повезло, что мои бойцы не пострадали. Отныне в ваших полулегальных аферах я участвовать отказываюсь. И, если даже поступит приказ хоть от Главнокомандующего, я ворохну всю вашу кодлу через контрразведку (разумеется, центральный департамент), Генпрокуратуру, военную прокуратуру… Кто-нибудь, да отыщется голодный до чужих звезд.

- Куда они, блядь, пропали? – просипел Алехин, поводя мутным взглядом.

«Штурмовики» тупо разглядывали разбитую в хлам будку, приходили понемногу в себя. Бобер обыскивал снайперское гнездо на скале и заодно пытался выяснить судьбу «второго номера». Спустился лейтенант с непонятной винтовкой, больше похожей из-за громоздкого внешнего вида на станковой пулемет.

- Там труп остался… - отдуваясь, сообщил он. – А второй ушел, сволочь.

- На кой хрен тебе сдался агрегат этот? – хмуро поинтересовался капитан, чувствуя всеобщую слабость в своем организме, как опосля грандиозной попойки.

Да, странностей хватало. Куда делись наемники? Почему контроллер (если это было его воздействие) не тронул «Штурм», а преспокойно ушел восвояси? Мощно ведь взялся за мозги, сука! Отключить единым махом восемь человек (не считая противника) – не хухры-мухры.

- Это «Гепард м-3»! – восхищенно сказал Бобер. – Теперь понятно… Четырнадцать миллиметров, почти пятнадцать. Прикиньте, мужики?! В жопу ваши экзоскелеты!

- Вот тебе и не достанется… - ехидно заметил Сало. – Твой-то – тю-тю… Насквозь!

- Бли-ин… - огорчился лейтенант. – Мне ж нести ее как-то нужно.

- Нет! – отрезал командир. – Оставляешь здесь. Нам еще «двухсотого» забрать нужно.

- Точно… - проворчал Клей, которому мешало мертвое тело поперек плеча.

Бобер сник, глядя на его кислую физиономию, Алехин невольно разжалобился: в конце концов, снайпера ведь убрал именно он.

- Черт с тобой, Соколиный Глаз... – махнул рукой великодушно. - Так, двигаемся в лабораторию. Перед главным входом внутри должна быть пустая погрузочная площадка, сталактиты всякие, сталагмиты… булки не разжимать, всем проверить БК, осмотреть друг друга для выявления возможных дефектов экзоскелетов. Быстренько вспомните схему расположения помещений. О готовности доложить. Сало – с тебя спрошу лично…

- Кажется, на второй год существования Зоны удалось впервые засечь псевдогиганта. До этого были известны лишь байки, да и описание из сталкерских уст каждый раз менялось.

Быковский кивнул:

- Твоя правда. Помню, специально для этого дела вертолетную пару выделяли – несколько часов по полю колошматили.

- Да… - продолжил Алехин. – Я-то сперва подумал, что это бульдозер в темноте за контейнерами. Ну, или прожектор не потух окончательно из-за слабого напряжения. А потом, короче, эта трехметровая груда поднялась и пошла на нас. Молча, без лишнего звука. Только земля трясется. Мой зам залез на один из контейнеров, так он ножкой своей бухнул внизу, аж посыпалось все кругом. И контейнеры, как карточный домик, складываться стали.

- Ты его раньше не видел, что ли?

- Откуда?! Нет, на видео с беспилотника видел – вру… на фотографиях. Но качество было – не ахти. А тут – вживую, почти рядом с тобой махина двигается. Ну, мы давай прятаться кто куда, рассредоточиваться. Благо, внутри оказалось более, чем просторно. И без аномалий. Слизни, правда, ползали всякие – электричеством бьющие. Кстати, очень на электронику экзоскелета влияет, ага…

- А дальше-то что? – всерьез заинтересовался генерал, забыв снова выпить.

- Дальше… Гигант носится, хвостом сметает, кто не успел залезть туда или сюда. Лейтенант мой, снайпер, догадался по сталагмиту вскарабкаться на отвес. Он же без экзоскелета бегал – налегке. А мы ему туда эту винтовку подали. Потому как обычными патронами пронять не удавалось тварюгу. Гранаты использовать – страшно, осколки рикошетят начнут. Еще ведь взрывчатка с собой была, мы и так ее меж собой футболили. Из одного безопасного сектора – в другой. Ну вот… и сверху летеха пошел по позвоночнику работать. Семь патронов всадил, говорит. Ни разу не промазал. Хребет перебил, гигант упал и все, задрыгался. Лежит и глазом моргает. Второй-то, оказывается, у него и не зрячий особо – так, для проформы присутствует.

- Добили?

- Чем? – удивился Алехин. – В глазу ковырять до мозга? Ну его нафиг… Дальше двинулись, сверяясь со схемой. Поднялись на второй этаж, везде слизняки ползают, пинаем их. Жаль, огнемет не взяли ранцевый – руки чесались. Рабочая зона оказалась полностью раскуроченной, компьютер разбит, в архивном отделе обнаружен труп. Примерно недельной, или около того, свежести…

Капитан вздохнул и взял детектор – аккуратно и бережно, как обращаются с дорогой вещью:

- Это ведь «Коршун», товарищ генерал. Запомнил я чехольчик… и хозяина. Стало быть, последний привет от подполковника Любоедова и его проводника. К сожалению, останки самого подполковника найти не удалось. Я полагаю, возражений не будет, если прибор ко мне перейдет по эстафете? Вам-то он зачем?

Предыдущая глава

Глава 26

Дебуширование

Приглядев свободное от пожарищ и дыма местечко, вертолет совершил мягкий прыжок на землю и выпустил подразделение «Штурма» на свет Божий из грузового отсека. Благодаря экзоскелетам и диковинному снаряжению они больше походили на футуристических киборгов, нежели на обычных пехотинцев.

Еще с высоты экипаж летной машины засек снующих внизу вооруженных сталкеров и безошибочно опознал их, как «долговцев».

Наставления генерала Быковского Алехин помнил, конечно же, но генерал был чужаком, единственные смутные сведения, что знал о нем капитан, так это слушки уровня ОБС: вроде бы как в свое время тот не отдал приказ раздавить агрессивно настроенных демонстрантов-антинатовцев, когда в порт Одессы зашли с дружелюбными белозубыми улыбками корабли североатлантического альянса – и это при том, что правительство страстно изъявляло желание засунуть свое государство в этот самый альянс. Прямой команды до Быковского не спустили, но весьма недвусмысленно намекнули: мы развязываем тебе руки и закрываем глаза – дозволительны любые методы. Генерал попил вечером чай и пошел спать, как и всегда - в политике он был далеко не дурак. Демонстранты заблокировали порт, а гарнизон Быковского остался в расположении. Через две недели его сместили и направили в затхлую военную часть на запад. Репрессировать более жестко побоялись – противопоставить его репутации было нечего, а откровенный выпад опасен. Да и последней скандальной выходкой Быковский подал дружественный знак России, а это уже выход на другой уровень поддержки. В трудный период о нем снова вспомнили – когда возникла Зона и стали погибать батальоны. Вот тогда-то и попер в гору. Вот тогда и восстал он из пепла.

«Значит, правду говорят, - с непонятной для себя тоской подумал Алехин. – И в самом деле «Долг» аж в Аппарате «мохнатую лапу» имеет. М-даа…».

- Нет ли желания перейти под мое управление? – предложил Быковский ему во время последней встречи.

Они тогда остались втроем в кабинете. Ивановский уехал с контрразведчиком, а генерал, Алехин и полковник Соловьев, мрачно дышащий свежим перегаром, расселись вдоль большущего стола. О Соловьеве командир «Штурма» тоже знал немногое – и не совсем приятное-то, кстати, что не давало повода расслабиться или высказаться откровенно.

- Пардон? – переспросил Алехин, выгнув бровь. Прозвучало по-хамски и вне субординации.

- Чему удивляешься? – удивился в свою очередь генерал.

- Товарищ генерал, у меня ведь несколько другой род войск…

- И что? В чем проблема? – Быковский искренне не понимал.

- Допустим… - уклонился от ответа капитан, глянул поверх темных очков. – По какому профилю предстоит работать?

- Ну, право слово… - растянулась холодная улыбка. – Неужели бы я приглашал тебя на должность зампотеха или гайки подкручивать? Задачи примерно те же самые, что и сейчас. Точечные операции на территории Зоны.

- В таком случае, какой смысл? – пожал плечами Алехин, морщась от табачной вони. Это Соловьев пускал дым и отрешенно стряхивал пепел в пустую пачку. Выглядел он немножко неадекватно и будто плавал где-то в своих мыслях.

- Перейдешь ко мне – сразу получишь майора. Через годика два, если успешно выполнишь поставленные задачи, обещаю подполковника. А там уже и до теплого места в штабе совсем чуть-чуть.

- Да-а… - протянул озадаченно капитан Алехин, подбирая более-менее цензурные слова. – И то ведь правда, товарищ генерал… А вы точно генерал, да?

- Не понял вопроса?!

- Ты че, кэп, совсем борзянкой облопался? – выпал в реальность Соловьев.

Алехин по-босяцки цыкнул зубом, поднялся.

- У вас вон ведь, - хмыкнул с презрением, - из капитанов тоже, помнится, в генералы прыгали. Ну, в «Долге»… Извиняйте, такая карьера не по мне. И ничего общего иметь не хочу - ни с Нацгвардией, - послал уничижительный взгляд на Соловьева, - ни с контрразведкой. Я-то, блин, думал: чего это ваш особист меня глазами поедал тогда – в особняке?

Будь он неладен, этот «Долг»… Только-только развернулись на берегу речки, провели замеры по-быстрому – фон неприлично высокий.

- Командир, че-то страшно все равно за экзоскелеты, - признался Бобер. – Прикинь, если нам наврали про повышенную защиту?

- Вернемся на базу – подкинем без дегазации обратно… - буркнул Алехин, занятый поиском частоты «Долга» в эфире.

Тем временем «штурмовики» разглядывали упавший в воду дом, жалуясь друг другу на духоту внутри брони. Влага манила к себе, хоть и мутноватая, с мутировавшими буйными лохмами водорослей.

- Гля, прям Венеция… - вздохнул Сало. Он присоединил короб к пулемету, недоверчиво взвесил в руке: почти не ощущается тяжесть. А Бобру и вовсе его «ВСС» пушинкой кажется.

- А, во… - облегченно сказал капитан и повысил голос, нажав тангему: - Внимание, сталкеры! В данном районе проводится специальная операция Вооруженных Сил Украины! Требую немедленно покинуть Лиманск – в противном случае открываем огонь на поражение! Повторяю: все представители любых незаконных вооруженных формирований будут уничтожены. Предлагаю уйти добровольно и даю… даю десять минут.

- А че так мало? – прорезался кто-то, с грубым и властным голосом.

- А че так невежливо? – рявкнул Алехин. – «Долг»?

- Так точно… Квад Черепа.

Итить твою мать… Капитан кашлянул, оглянулся на своих бойцов: все замерли, вслушиваясь в переговоры.

- Короче так, командир… - предложил Череп. – Я тебе слово даю, что уйду. Но мне нужно больше десяти минут. Мы тут вообще мимоходом. А вот сообщили совсем недавно, что вот-вот войдет в город «Свобода» - достаточно серьезной группой…

«Так мы тоже мимоходом» - подумалось Алехину. Так-с… Если с «Долгом» диалог конструктивный возможен, то со «Свободой» остается лишь силовой вариант – а восемью «штурмовиками» тут не обойтись. Да и на кой черт? Вот подтянутся анархисты – пущай грызут с «Долгом» друг другу глотки, волчары.

Видел бы он сейчас Черепа! Тот стоял посередине подвала с закатанными рукавами и без перчаток. Перед ним обессиленно сник на веревках пленный «свободовец» - исполосованный, с обгоревшими черными ступнями и вывернутыми узлами стропы кистями рук.

Извергал содержимое желудка в неровный угол майор Шульга. Уж на что крепкий и тертый мужик – и того впечатлило.

- Принято… - с деланной неохотой согласился Алехин.

- Благодарю, - сухо промолвил Череп и отключился.

Положил рацию на скрипучий стол, прислоненный к стене из-за нехватки одной ножки. Взял обратно в руку нож, почесал кончик носа.

- Майор! – окликнул Шульгу. – Харэ полы пачкать! Свети давай!

Подошел к висящему и истекающему кровью бойцу «Свободы», луч фонаря пронзил насквозь куцый дымок, тянущийся снизу.

- Как, - задумчиво и спокойно спросил Череп, - ты говоришь, звали того орла?

- Ыхх… - смог лишь прохрипеть несчастный.

- Еще раз… и разборчиво… - посоветовал «долговец». – Как?

- И…кар… Ик-кар…

- Угу… И командир у него - Локи?

Еле заметный взору наклон подбородка. Череп сочувственно кивнул, отшвырнул носком тлеющую головню из-под пленника. Шульга, которого не переставало мутить, кое-как выпрямил спину и поднялся, придерживаясь за пристенок.

- Заканчивай, - махнул требовательно рукой.

- Как скажешь…

Короткий колющий удар – и мучения прекратились.

- Локи… Локи… Это тот паренек рыженький? – произнес вслух Череп. – Майор, слыхал про такого?

- Макса дружочек? Если этот, то слыхал…

- Сколько до Янова отсюда?

- На кой черт тебе Янов? – удивился Шульга.

- Ну, он же сказал, что Локи и Макс двинулись к Янову.

- У нас нет приказа их преследовать, Череп…

Тот вытер лезвие об лохмотья покойника, убрал в ножны. Повернулся к Шульге и пожал плечами:

- У тебя нет. А у меня – вот приказ… - показал один из жетонов.

- Да брось ты! Типа кровная месть? Око за око?

- Типа того…

Снаружи их ждали подчиненные, с настороженностью и опаской наблюдая, как двое командиров выползают на свет. А когда разглядели, что у Черепа до локтевых сгибов руки покрыты спекшейся темно-рубиновой коркой, глаза стали размером с юбилейный рубль у каждого.

- Уходите до Янтаря, - сказал Шульге Череп. – Все одно туда легче пробиться будет, чем обратно к Выжигателю.

- А ты?!

- Я уже говорил…

И тогда Шульга схватил его за отворот комбинезона, зашипел в лицо:

- Прекращай дурить! Мы оба возвращаемся к Крылову и точка… Если будет оказия – потом отыщем этого рыжего недоноска. И Макса. Но не сегодня!

- Сегодня, майор, сегодня… - деликатно разжал пальцы приятеля на себе. – Ничего ты не понимаешь… Ладно, Вилл конченным идиотом был… но за Слона я с них спрошу. Знаешь, у него ведь оставалось три дня до выхода на Большую Землю. Отпускал я его, с концами. «Обрыдло, говорит, мне все здесь. И Зона, и «Долг». Он же снайпером первоклассным был. Я его в Зону когда-то привел, и я должен был отсюда проводить. Это было бы правильно.

- Череп, ну я не въезжаю: во-первых, как там оказалась «Свобода», когда они за химерой наблюдали?! И во-вторых: зачем?! Ты сам думал над этим?

- Винтовка… У Слона дальнобойная пушка была – венгерская, кажется… Может, из-за нее весь сыр-бор. Дорогая ведь штука, да и редкая. А может, просто так… Надо же додуматься – под лежанкой гостинец оставить! Суки…

Воистину, каждый, распахнувший однажды дверь в Зону, идет своей дорогой войны. Со сталкерами. С аномалиями. С местным зверинцем. С рейдами военных. Против всех – иногда даже против себя.

- Движение на одиннадцать, - прошептал Сало, усевшийся под ольхой.

- Принял, - после короткой паузы ответил командир. – Бобер?

- «Трамплин» мешает.

«Штурм» выбрался за город и направился по правую сторону Рыжего Леса. Сперва Алехину пришлось покрепче стиснуть зубы, чтобы сдержаться – когда над кронами невдалеке взлетела красная ракета.

- Командир? – вопросил Сало.

- Идем дальше, - угрюмо ответил тот.

Потом вылетела еще одна – и капитан не стерпел:

- Клей, ну-ка, давай на частоту «рексов»…

Сержант минут пять терзал коротковолновую рацию, затем покачал головой: мол, глухо. Все уставились на пурпурное мерцание одинокой ракеты. Она плавно снижалась по дуге, и веяло от нее печалью и безысходностью, как от чьей-то гаснущей надежды.

Может, ее выпустили совсем посторонние. А может, у «рексов» средства связи неисправны, и это – крик отчаяния. Спасите наши души.

Простите, ребята… кто бы там ни был. Углубляться в чащу – неизбежное промедление, ведь мы не знаем, каких гостей вы на хвосте тащите. Мы сами сейчас – хвост, потому что засекли трех наемников, следующих куда-то за Лиманск. И подозрительно то, что их траектория их маршрута совпадает с нашим.

Все трое одеты в одинаковые комбинезоны темно-синей расцветки. В противогазах и с разгрузками, у одного бронежилет отсутствует – зато плечо левое перемотано грязным бинтом. Из оружия: два «калаша», у того, что посередине плетется – «сайга»? Точно, карабин. Но с оптикой.

«Штурмовики» прокрались до очередного заброшенного поселения, сверля взглядами далекие фигуры будущих жертв.

- Это что они, прям в лес собрались? – пробормотал обескураженный Алехин.

Наемники, совершенно не боясь темных дебрей, разомкнули цепкие объятия плюща-мутанта, и шагнули в заросли.

- Видимо, у них карта аномальных полей имеется, - высказал догадку Ивановский.

- Вполне вероятно… почему бы и нет? Это ваш профессор постарался?

- Не знаю. Но если он заинтересован в их безопасном передвижении, то наверняка мог и поделиться результатами сканирования.

Подумав, капитан решил, что теряет не много. Даже если придется искать обходной путь, то останется возможность прихлопнуть данных субчиков в самой лаборатории. По сути, там образуется ловушка с одним входом-выходом. Западня.

А если запасной выход существует? Пещеры ведь, черт его знает, сколько пробурить могли в советское время. Да и в наше постараться не грех – если «икс-два» функционировала до Второго Взрыва.

Развернул масштаб карты на электронном планшете. Значит, ребята поленились или цейтнот поджимает, коли не стали огибать эту тонкую выпуклость Рыжего Леса, а вздумали проскочить напрямик. Но там же из-за кустарника не видно ни фига, что под ногами творится! И твари всякие водятся – не чета собачкам или безобидным циклопам-хрюшкам.

- Нет, все-таки придется…ой-ой-ой…

- Что придется? – спросил Ивановский.

- Идти. Туда… ой-ой, как не хочется… - зажмурился капитан. – Хлопцы, внимание! Догоняем, начинаем работать по контурам. Надоели эти догонялки…

«Икс-два» - пустынный бетонный плац, огражденный забором с уныло обвисшей колючей проволокой. Будки КПП, перевернутый шлагбаум и вход прямо в скале. Была когда-то и арка с бункерной дверью, но таинственным образом исчезли, оставив лишь ступени, ведущие вовнутрь.

Единственное двухэтажное здание, скромно притулившееся сбоку от площадки, обветшало настолько, что Кит чуть не провалился вместе с тяжелым «гепардом», ступив за порог.

- Назад! – оттеснил он плечом молодого сталкера и отступил.

Юга, посмотрев на дисплей детектора, недовольно заметил:

- А вон на первом этаже справа что-то нехорошее моргает.

- Ну и ладушки… валим отседова…

- Куда?

- Вообще, на крышу хотел, - признался Кит. – За флигелем залечь, сошки установить – обзор шикарный.

- Слушай, давай я первым пройду, а ты через пожарную лестницу попробуй. Или винтарь оттуда подашь.

Юга распечатал чехол с защитным костюмом, быстро скинул верхнюю одежду и обувь, облачился в прорезиненный комбинезон, сомкнул забрало шлема.

- Инструкцию помнишь? – спросил Кит.

- Примерно. Так, смесь для дыхания куда засыпать?

- Сбоку резервуар специальный, пощупай над бедром.

Большая ампула с химикатом встала в ячейку, как влитая. Юга закрутил крышку, раскрыл модуль управления на запястье. Кит тем временем созерцал округу и прилегающую местность с помощью бинокля.

Парень перешагнул опасный участок, хрустнув битой кафельной плиткой. Детектор зачастил тоненьким писком, выдав сразу и превышение радиационного излучения, и электромагнитную возмущенность. Особенно ему не понравилось приближение к лестничному пролету.

- Да я и сам вижу… - сказал Юга.

Еле уловимые струи бесцветной «жарки» колебались над перилами, словно утечка природного газа.

Шаг назад – и на выход. Снова размашистый прыжок через осевший порог.

- Ни хрена… - поделился грустной новостью Юга. – Пролет всего один, и тот «жаркой» занят. Думаю, здесь совсем другая снаряга нужна для прохода.

Кит раздраженно стукнул по стене кулачищем:

- Да я и не надеялся особо… вот еще вариант есть прямо на скалу забраться. Вон под тот куст сбоку сесть на час. Приметил?

- А если мы зайдем… - нерешительно предложил Юга. – Ну, туда… Мужики потом сами подтянутся. Зато осмотримся – что, где и как.

- Вдвоем?! Иди ты в жопу! И что ты клиенту скажешь, если он встретит нас? Остальные в пробке застряли?

Кит прогулялся до обоих торцов, осмотрел на расстоянии пожарную ржавую лестницу, не оставляющую никаких перспектив насчет себя, любимой… Погрузились, поднялись на невысокую скалу. Желтая трава пучками раскачивалась при слабых дуновениях ветра, а куст неизвестного одичалого растения, разросшийся до непристойных объемов, миролюбиво укрыл двух сталкеров под своим коричнево-зеленым куполом.

Карманный компьютер Кита вдруг издал короткий сигнал. Бывший морпех озадаченно прочитал сообщение и крякнул:

- И как это понимать? Выброс, что ли?

- Ни хуя себе! – восхитился Юга, чихнув от пыльного мха. – Тебе сводку Гидрометцентр присылает?

- Ага… Филиал называется - «Загадки Зоны». Эх… - мечтательно закатил он глаза. – Щас бы накатить для куража!

- Не, серьезно… Че прислали?

- Бля… В общем, Юра Семецкий умер…

- Кто?

- Ну, типа есть такое поверье, что это сталкер один был, вот он бессмертие и загадал Монолиту, когда добрался до Него. А Монолит, значит, понял желание превратно… и пошла чехарда. – Кит помолчал и добавил: - Хотя, Мороз с Доктором общался на эту тему, и Доктор рассказывал, что не из-за Монолита Семецкий угодил под раздачу, а из-за артефакта. Такие дела, братишка…

- Подожди, при чем здесь сообщения?

- Сообщения всем сталкерам приходят: мол, погиб такой-то сталкер. А Юра этот задолбал загибаться каждый день.

Кит протер линзу на прицеле «гепарда», уперся прикладом в плечо.

- Ты бы хоть пристрелял, - заметил Юга, скорее, с завистью.

- Патронов мало. А так бы да – ебнул с удовольствием. Бог даст, на километр стрелять не доведется.

Полежали, со скукой смотря на опушку, на парк, который вот-вот сольется в едином пространстве с Рыжим Лесом. Природа отбирает свое даже у Зоны. Юга подумал, что надо было оставить все вещи внизу, один хрен ведь спускаться потом.

Вынырнула из-под лесной шапки багровая вспышка и, махнув блестящим мерцающим хвостом, скрылась обратно.

- Ракета? – напрягся Кит.

- У наших же нет сигналок.

- У наших нет – у других найдется.

- Юга, Кит! – позвал динамик рации. – Ответьте!

- Что там у вас? – схватился за прибор связи Юга. – Мы наготове, прикроем.

- Кто-то на хвост сел, прямо в спину дышат… - Прапор закряхтел, видно, передвигался ползком. – Короче, если появится кто за нами – мочите!

- Понял! Где находитесь?

- Уже на окраине леса.

- А мы над входом – на выступе.

- Ага. Ну все, кройте нас, пацаны!

Спустя десять минут послышались первые трещотки выстрелов. Затем ветер донес уже целый шквал звуков огневого контакта с противником, бухнула граната и с опушки пыхнул небольшой клуб дыма.

Три фигурки поочередно стали перебегать к заграждению, иной раз падая за крупные куски скальной породы.

Юга жалел, что на его «калаше» нет ПСО, нервно подгонял дальномерную планку, всматриваясь в камуфляж ветвей. Но никто оттуда не показывался – лишь летели короткие и длинные очереди, срезая на своем пути все что попадалось. Из глубины чащобы иногда раздраженно отзывался пулемет, но аномалии изменяли вектора пуль, пуская их по кривым траекториям.

Кит наоборот – ушел в себя, целиком и полностью превратившись в часть механизма «гепарда».

- О! – наконец, издал он возглас и потянул спуск.

Юга вовремя спохватился и отвернулся, прикрыв уши. Ахнуло так, что вся листва, наверное, посыпалась. Кита слегка подбросило, но благодаря массивности тела ему удалось быстро восстановить исходное положение. Сизый дым не желал покидать уютное гнездо двух сталкеров, жирными слоями извиваясь перед лицами.

- Один минус! – сообщил повеселевшим голосом Кит, чуть покосившись.

- И где ты там углядел, блин? – пробурчал Юга, отодвинувшись подальше. Ну на фиг этот «гепард» - так и глухим остаться можно.

Второй выстрел. Молодой сталкер ругнулся и сполз еще ниже, надеясь, что трава скроет его глупую голову.

- Блядь, промазал… - огорченно прокомментировал Кит.

Прапор, Танк и Мороз последовательно скрылись за будкой КПП, а за ними прогудела сотня разъяренных шмелей, расщепляя и пробивая дряхлую постройку.

- Пацаны, вниз готовы спуститься? – спросил задыхающийся голос Танка. – Теперь меняемся. Мы кроем – вы бежите.

- Мож лучше… - хотел что-то сказать Кит, но умолк. Засопел, орудуя то ли затвором, то ли регулятором на оптике.

- Ну быстрее, бля! – рявкнул Прапор. Лег на спину, перекатился и дал очередью по лесу, вернулся назад. Мигом застучали на бетоне рядом с ним грязевые фонтанчики.

Юга пополз к Киту за вещами, застыл и аж слегка приподнялся, выдавая свое местоположение.

- Ложись, ложись нахуй!!! – заорали снизу от КПП, махая руками.

Послушно рухнул обратно, весьма вовремя – и задвигал локтями, потому что на выгоревшую от солнца траву посыпались пули, противно жужжа в полете. Щелк-щелк-щелк! – совсем неподалеку, из высоких кустов за ограждением, зачастило приглушенно, словно из пневматики.

Так вот, значит, кто по скале отработал, Кит… Знакомая музычка, да? Или «ВСС», или «ВСК-94». Проклятый дым – он, наверное, и сдал тебя.

Пробитая грудина бывшего морпеха вздымалась еще около минуты, затем опустилась навсегда, снайпер откинул голову с подрагивающими веками. Бронежилет не смог остановить девятимиллиметровые пули «СП-6», выпущенные со средней дистанции.

Предыдущая глава

Глава 25

Танк

Не скажу, что ахти как много заработал, работая с Мюллером. На самом деле, наемничество по оплате не сильно отличается от других ремесел – просто кто на что горазд. Кто-то копает, кто-то менеджер среднего звена или баранку крутит на перегонах. А кто-то не может найти себя на гражданке. Открою маленький секрет: мне спокойней спится под звуки выстрелов, сразу будто оказываешься в родной стихии, словно рыбу с обсохшими жабрами в болото выпустить. Да, воняет и воздуха мало, и опасней, чем в аквариуме. Зато – воля. И постоянный адреналиновый драйв.

- Танк… неужели ты за бабки на все готов? – спросил однажды Прапор.

Он тогда только-только осваиваться начал в нашей команде. И разговор этот произошел по окончанию операции, переломившей что-то в его «должниковской» душе и сознании.

Была такая группировка… Ну, как группировка… я бы назвал ее скорее сектой. Сталкерня окрестила «Грехом» - за многочисленные факты каннибализма, чрезмерную кровожадность и полную изоляцию от общества. «Монолит» со своими замашками нервно курит в стороне.

Жрать себе подобных – это вообще нонсенс, знаете ли… Я и на Большой Земле подобных гурманов встречал очень редко, а тут целое сообщество объявилось.

Поначалу мы со скептицизмом отнеслись к заданию. Думали, это все домыслы и слухи, вон вокруг «Монолита» тоже нагородили мифов, но я-то знаю, что половина из них – бред сивой кобылы. Правда, когда стал свидетелем разговора Кулака с Морозом, пришлось невольно удивиться. С таким фанатизмом я раньше не сталкивался, даже во время налаживания обороны Припяти. То ли «Монолит» изменился сегодня, то ли я в тот момент особого внимания не обратил.

Нейтралы притащили нам видеодоказательства и необходимые данные для нахождения «грешников» - и не лень ведь было морочиться. На кадрах некие товарищи в серых балахонах проводили обряды в антураже заброшенной постройки. Свечи, факелы, мерцающие глаза в прорезях масок, брутального вида ножи. Ну да, жрали там кого-то, по виду – человеческое тело. Подумаешь… Это ж Зона – каждый с ума сходит как может.

- Не все так просто… - хмуро сказали нейтралы. – Они одиночек вылавливают. Наших. Будешь один бродить – и тебя схавают. И вообще - нет подобным уродам места в Зоне. Только не таким.

- В чем проблема, парни? – развел руками Мюллер. Уж больно он не хотел связываться с этим дурным дельцем. – Вы ведь тоже дать прикурить можете, соберите отряд – и вперед.

- К «Долгу» не обращались? – мельком поинтересовался Прапор.

- К «Долгу»… - грустно усмехнулись нейтралы. – Воронин сказал нам, что это все байки и посоветовал завязать с выпивкой.

- Ну ладно… - решил подытожить Мюллер. – Сколько даете?

Нейтралы замялись, со вздохом признались: маловато. Около пятнадцати-семнадцати тысяч. Зеленых гривен, естественно. Мюллер с облегчением молвил нашим несостоявшимся клиентам:

- Не, так самолет не летает, отцы… Вы хоть понимаете, насколько муторная операция предстоит? Во-первых, поиски их базы. Во-вторых, сама ликвидация. А сколько там душ – кто знает? Глянь на видео – на задний план. Пацаны с серьезными стволами.

Нейтралы переглянулись, один второму скорчил рожу: мол, я же говорил… Встали, направились к выходу. Скорчивший рожу обернулся и с презрением бросил:

- Оказывается, правду бают, что вы как псы – бежите лишь туда, где куском побольше манят. Не все в Зоне продается.

- Может быть… - с противной улыбочкой вставил я. – Но самое необходимое всегда по карману.

Когда они ушли, завязался спор между двумя сторонами. Одну представляли Прапор, Скелет и Бард, на противоположной придерживались за свою точку зрения мы с Мюллером.

- Он же прав, не все можно купить! – горячился Прапор. – Мы могли бы…

- Что могли? – перебил его командир. – Заняться альтруизмом? Посмотри-ка на себя, браток… Этот броник, эту разгрузку и «комок» я покупал на свои кровные. Хоть и обещаю жене лет пять уже, что квартирку повместительнее приобрету для семьи. Видишь свой «калаш»? Тоже ведь не волшебник в голубом вертолете подарил. Так-то…

- Здесь тебе не «Долг» … Даже генерал твой не стал им помогать по доброте душевной! – нажал я на больной мозоль. – У меня лично желание сдохнуть из-за пары скопытившихся в плену нейтралов отсутствует.

- Но это же не люди! – возмутился Скелет. – Ну, «грешники» эти… хуже зверья.

- Не наша забота, - отрезал Мюллер. – Где ты их собрался искать, а? Ищи-свищи по всей Зоне. Да и стоит ли оно того…

Прапор долго собирался с мыслями, с силами, наконец высказался:

- Мюллер… что перевесит чашу весов в небесной канцелярии, когда однажды…

- Ой, не надо, а! – сморщился командир. – Бога нет, Прапор. И рая нет. А преисподняя – вон она, выгляни в окно. Неужели может быть еще хуже?

Подал голос и Бард, прежде почтительно вникающий в нашу полемику:

- Может, хуже сдохнуть за бабки, а не за свою идею? Я бы предпочел умереть за дело… мне так было бы гораздо легче.

Эх, не фартануло тебе, братишка – умереть за благое. Зона услышала и распорядилась твоей судьбой: обрекла на пожизненное существование никчемного овоща, гадящего в «утку» и меланхолично подставляющего ягодицу для укола. Из всей нашей компашки ты был менее достоин подобной участи. Верно, Мюллер? Кому, как не нам с тобой, уготованы котлы с чертями?

Зерно сомнений, однако, было брошено в душу командира, потому как спустя примерно час он стал тихонько изливать мне душу. Сидели, чистили оружие вдвоем, пока остальные разбрелись по постам.

Я его отчасти понимаю. После истории с Таченко он ведь квасил безбожно, только вот вернулся из полона зеленого змия, мы уж отчаялись, думали: все, капут. А он – нет, молодец, сумел очухаться. Еще и Прапора в команду привел.

- А что, если там все-таки что-то есть? – спросил вдруг Мюллер, держа на руках масленку. Мотнул подбородком вверх.

- Тьфу ты… - рассердился я. – Слышь, к «Монолиту» не хочешь податься с такими сомнениями?

- Нет, ну представь… И там ты встретишь всех своих знакомых, друзей. Всех, кого знал. И всем им известны твои дела. Что ты творил, что думал о них. Как с ними после такого увидишься?

- Дык ведь кто без греха, шеф? Они ведь тоже замазаны будут.

- И вот я думаю… - продолжал Мюллер, не сводя с меня глаз. Странное что-то в них светилось… Жалостность? Будто хотел, чтобы я успокоил, доказал ему его же неправоту. – Если действительно поставят передо мной весы. А напротив встанут все эти люди, отмерять будут на чашах. Доброе дело… Злое дело… Где то, что я делал доброе? И где злое? Что главное – благие намерения или благие дела? Не всегда же совпадает, верно?

- Твою мать… ну и загнул… - я тоже настроился на серьезный лад. – Никто тебя не заставлял, шеф. Прекращай терзаться и возвращайся в коллектив.

- Не дай-то тебе Бог такого креста на душу, Танк.

- Хах, вот сказанул! Шеф, я такое дерьмо видел, какое тебе и не снилось в самом дурном кошмаре… Типа, нашел отрезанную голову друга и таскаешь во время боя, чтобы похоронить по-человечески. Или когда разъебашивали весь аул, а потом ты идешь по нему и видишь детские трупы. Наши, славянские. Рабы. Живой щит из тех, кто не успел уехать. Кому не дали уехать. Хорошо, когда глаза у них закрыты… а вот когда лежат и смотрят на тебя… лучше достать из рюкзака голову и с ней в гляделки поиграть – все легче.

- Так то ж на войне…

- На войне… - злая усмешка у меня, нервная. – А мы где с тобой сейчас? Здесь что, блядь – песочница?! Ты думал, на душе спокойней будет, если в спину своего приятеля не застрелишь, а «всего лишь» в аномальный поселок заведешь? Не замараешься в крови, да и, Бог даст, выберется как-нибудь… не вышло, да?

Мюллер съеживался от каждого моего слова, как от удара хлыстом. Сопляк… Совесть, вишь ты, жить ему не дает, грызет. Если уж решился – действуй. Если сделал – не жалей, иди дальше. Каждый сам себе выбирает дорогу. Я ведь предлагал нормально все обтяпать, Волкодава привлечь. Справились бы с тремя квадами.

Короче, ни хера его не проняло от моих сентенций на этот раз. Следующим утром поднял нас, и мы двинулись искать тех нейтралов, давеча гордо отвергнутых из-за суммы гонорара. Нашли в лагере новичков – тот, что рядом с Сидоровичем. Нейтралы повозмущались, повозбухали, но семнадцать тысяч насобирали и отдали. В их взглядах легко читалось превосходство: «ага, просто ломались, значит… ну-ну, наемнички».

Умные, бля… Больше половины денег, что вы вручили с таким пафосом, уйдет информаторам. Потому как обнаружить пункт постоянной дислокации «грешников» не удастся иначе – лишь петлять по разбросанным хлебным крошкам. Еще часть финансовых вложений требует снаряжение, позволяющее заглянуть в Зону поглубже. А нам в итоге останется пшик на постном масле, я ж знаю, что Мюллер просто с катушек слетает, когда его заносит на склад какого-нибудь военного барыги. В командире просыпается маньяк-шопоголик, которому бабки ляжки прожигают через сукно штанов. Эдакими темпами, шеф, ты себе квартиру новую не купишь. Неа…

Спустя две недели нам посчастливилось напасть на след «Греха» и выпасти лагерь в ямпольских подземных тоннелях. Акцию проводили максимально жестко и быстро, ввиду явного превосходства сил противника. На нашей стороне были внезапность и термобарические снаряды «шмелей». Прапор работал с удовольствием и полной самоотдачей, даже Скелет автомат в руки взял и «контролил» уцелевших без напоминаний и поджопников. Гуманист, прям ниибаца какой, ага…

Обгорелые трупы, дымящиеся бетонные своды. И мы шагаем в недешевых комбинезонах с автономной системой дыхания, щелкая время от времени выстрелами. Ей-ей, бойня в шашлычной. В конце ожидал сюрприз: каменный мешок с решеткой, наподобие зиндана. А в нем задохнувшиеся от недостатка выгоревшего кислорода тела трех «должничков» - видимо, пленники. Отмучились чуваки.

- Полюбуйся, Прапор… - позвал я бывшего собровца. – Иди глянь…

Он подошел на мой зов, я охотно посветил на мертвецов с искаженными лицами. Прапор застыл, как гримаса предсмертного ужаса на этих закопченных физиономиях.

- Ну и что? – стараясь оставаться спокойным, спрашиваю его. – На какую чашу весов кинуть сегодняшний день, мм?

- Танк!!! Твою душу в бога!!!

Прапор хлестко и болезненно возвращает меня в реальность пощечинами. Пытаюсь сообразить, что же происходит. Трясется пласт мха под моим телом, откуда-то бьет в спину теплая волна и грохает позади. Прапор кричит, но я вижу лишь его нелепо искривившиеся губы посреди шевелящейся бороды.

Ситуация… ситуация… ах да…

«Свобода» отсекла нам путь отступления. Отправляем Югу и Кита с поклажей, прикрываем их втроем: я, Прапор и Мороз. Мороза вообще сажаем в подвал, он упрямится и не хочет вооружаться «калашом».

- Маразматик старый! – рычу я в бешенстве. – Как ты своей сраной «сайгой» собрался броник пробить?!

Уйти нельзя. Гребанный «гепард» Кита и груженные рюкзаки здорово подводят, поэтому сперва необходимо обеспечить фору по времени. Ну, или хотя бы оказаться на равных правах с анархистами. Сколько их? Какого лешего к нам привязались? Не понимаю…

Скупой, но меткий автоматный огонь мешает проскочить переулок. Наконец, Юга и Кит скрываются за очередной облупленной трехэтажкой. Я же сгибаюсь и несусь к бараку справа, припадаю на колено. Короткой очередью пытаюсь зацепить силуэт за углом. Прапор уходит влево, ему не так-то просто прятать в тесном переулке свою тушу. Пока он мечется, даю еще очередь.

«Фьють-фьить-фьють!» - вычерчивает строчка на земле передо мной. Трассирующая пуля, громко завизжав, рикошетом отлетает и вгрызается в деревянную стену около моей головы. Ну, охуеть просто – так же и убить можно, чуваки!

Прапор машет мне ладонью сверху-вниз. Ложусь на живот, разеваю рот, обхватываю башку ладонями, зажимая уши. Из переулка на мгновение высовывается любопытствующий «свободовец» макушкой шлема. Шлепает с подвального оконца «сайга» - шлем резко отдернулся и скрылся обратно.

- Говорил же, блядь! – прошипел я досадливо.

Стучит игривым зайчиком-попрыгайчиком зеленое яичко, бьется об угол, где стоял обладатель шлема. Мягко и сочно лопается взрыв, перепонки на минуту берут тайм-аут, оставив взамен монотонный писк.

- Я ежик, ежик, ежик… - бормочу под нос, аккуратно приподнимаюсь.

Прапор, вскинув дуло с ПБС, хищной кошкой прокрался вдоль трехэтажки, равнодушно переступил через чьи-то подергивающиеся ступни, иду к нему.

- Лоо-оки! Лоо-оки! – истошно орет голос в соседнем закоулке.

Один минусованный, один трехсотый… И еще один целый, но малость контуженный. Ошарашенно смотрит на нас снизу, сидя на заднице.

Снова звучит выстрел «сайги», затем встревоженный голос Мороза из гарнитуры:

- Мужики, на подходе четверо-пятеро… Хотят к вам пройти…

- Ебни по ним доппайком, - советую я. – Пусть охолонутся.

- Уйяяя! – кряхтит раненный, зажимая правый истекающий кровью бок.

Неизвестный продолжает орать: «Локи! Локи!», однако после отрезвляющего хлопка карабина затыкается.

- Как ты сказал? – вдруг встрепенулся Прапор. – Локи?

Он зашарил взглядом по троице, нагнулся и схватил страдающего от боли анархиста за плечо:

- Кто из вас Локи? Кто?!

- А-а! – взвыл тот. – Вон тот, бля! – ткнул пальцем в неповрежденного бойца «Свободы», мрачно взирающего на нас и дожидающегося последней пули в своей жизни.

Прапор резким движением срывает с Локи противогаз, стукает затылком об стену.

- Узнал, суч-чара? – аж с придыханием вопросил бывший «должник». Приподнял за шиворот ручищей, уставился в упор. – Узнал?!

- Маску сними, ебантяй… - деликатно подсказал я. – Он же тебя по ресницам не опознает.

- А… - спохватывается Прапор. Закатал маску, в глазах – ярость как пара вспыхнувших угольков.

- Ну, узнал… - сквозь зубы ответил Локи, прищуриваясь. – И что? Что дальше, «должничок»?

Удар стопой по коленной чашечке. «Свободовец» ухнул и припал на подшибленную конечность. Давненько я Прапора таким ожесточенным не видел – чесслово… Глушитель врезается в рыжий висок анархиста, из уст нашего здоровяка вылетает краткое, вибрирующее от напряжения и с неподдельной злобой:

- Ползи… слышишь? Ползи или… или сдохни…

Затвор предупредительно клацнул, а я с интересом наблюдал за этой сценой, не выпуская из поля зрения и раненного, и мертвого обладателя шлема.

И он пополз. И «трехсотый» следом. Мы не мешали.

- Опа-опа! – внезапно вспомнил я. – Подожди-ка!

Короче, Мюллер оставил мне жетоны «долговские». И разъяснил проблему, связанную с ними. Ну Кит, бляха-муха… Командир тоже хорош – мог бы и выкинуть давно, на кой ляд таскать их постоянно при себе? Осенило его лишь перед отъездом. Отозвал меня в сторонку, вручил виновато. Мол, будет время – закинь туда, где никто не найдет со стопроцентной гарантией.

Ха! Обижаешь, начальник… Сам-то не сподобился. Или не знаешь в Зоне таких мест?

Да-да, я тоже подзабыл за всей этой суетой. А теперь не нахожу лучше выхода, чем сунуть мертвецу в карман. Поднасру «Свободе», ежели Черепу фартанет однажды узнать об их местонахождении. Не узнает – ну и хер с ним, еще лучше. Череп, насколько я наслышан, мужчина очень серьезный и обстоятельный, не советую никому в кровниках его заиметь.

Неизвестно, какие события ожидают нас, верно? А если меня шлепнут и на моем трупе найдут жетоны? Подстава для пацанов получится. Знаете, я согласен на звание мудака при жизни, но после гибели желал бы услышать что-нибудь приятное. Типа, Мюллер плачет, Прапор горючие слезы вытирает рядом с моим хладным трупом: «На кого ж ты нас покинул?! Вернись –мы все простим!». И в таком духе, в общем. А в противном случае процедят, когда за ними Череп придет: «У-у, козлина! Жил долбоебом – и умер долбоебом, чтоб ему земля «студнем» была».

Сделал свое черное дело, обернулся к Прапору, со странной задумчивостью всматривающемуся в ковыляющего бедолагу Локи, который поддерживал подранка-собрата.

- Мда… - подытоживаю невесело. – Доброта твоя и щедрость не знают границ. А ну-ка, посторонись…

Вскидываю автомат, но Прапор не уходит с траектории огня.

- Э, оглох или где?! – прикрикиваю я, упирая приклад в плечо.

- Не надо, - буркнул тот, слегка повернув бородатый профиль.

- В смысле – «не надо»? Алле, товарищ Прапор! Это – «свободовцы»!

- Да. Ну и?

- Ну и… это же… - растерянно пробормотал я, опуская оружие. – Анархисты… ты, типа, с ними воевал…

- Не воевал я с ними, - печально ответил Прапор, вздохнув. – Я с Зоной воюю.

- Че-то результат неочевиден… - чистосердечно признаю я.

- Я, конечно, дико извиняюсь… - рявкает Мороз в наушнике. – Только здесь меня в кольцо берут… подсобить нет желания? – и добавляет «сайгой»: - Тух! Тух!

С удовольствием, да вот из окон второго этажа молниеносно вылетает пара буро-прозрачных щупалец с толщиной в меня, догоняет окаменевших от первобытного страха «свободовцев». Кольцо обхватывает подранка и сильным движением баскетболиста закидывает в окно. От второго щупальца Локи успевает увернуться и, несмотря на больную ногу, улепетывает во всю прыть.

Тренькают осколки стекла над нами, я поднимаю голову и начинаю пятиться, заикаясь:

- П-п…

- Ходу! – взревел Прапор, срываясь галопом.

Щупальце проносится перед лицом, словно кожура от гигантской колбасы, разворачивается и перебирает присосками по земле. Жадно, с противным хлюпаньем и фырканьем. Наткнулось на труп, вонзилось трубочками в спину. Пробегая рядом, чуть не ломаю голень об чудовище.

- Беги! – орет Прапор впереди. Догоняю его, сзади угрожающе шуршит погоня. Сдергиваю с плеча автомат и выпускаю длинную очередь, почти не глядя. Отклоняюсь: весьма вовремя. Мимо просвистел труп, выпущенный, как из пращи. Твою-то… да что ж это такое…

Бедный покойничек приземляется аккурат на плетень перед бараком.

Мороз в следующем… в следующем переулке…уф… Бег с выкладкой, надо меньше курить… Оборачиваюсь, сердце обливается холодным ужасом: овальное существо светло-коричневого цвета перетекает с верхнего этажа одного здания в противоположное, помогая себе длиннющими висюльками и клешнями.

- На-ка! – добиваю магазин, отстрелив остаток в направлении твари.

В это время протяжно и тоненько как сверчок, стрекочет черное грозовое небо – ближе и ближе. И на нас обрушивается все окружение, заталкивая Лиманск в тартарары…

«Это ладно,
А тут недавно
Самолеты кружили,
И непонятно, главное:
Где свои, где чужие…
Спасибо, кто-то сказал: «Парень!
Не делай резких движений!».
Я-то раньше не знал,
Что люди – просто мишени…»

В моих кавказских воспоминаниях авиация занимает специально отведенное место. Это в период второй чеченской кампании нормализовали более-менее разведку, а в первой наши же ВВС и артиллерия беспощадно выпускали боезапас по расположению «своих» же, оставляя духов в номинации «лучший убийца федерала» позади себя. Поверьте, нет более непередаваемого ощущения, когда у тебя есть поддержка с воздуха – и она начинает крошить противников в пух и прах, а ты с наслаждением и медовой сладостью в сердце наблюдаешь за этим. И куда как хуже, когда из-за штабного распиздяйства на твой отряд натыкается залетная вертушка и начинает гонять туда-сюда.

А полный трындец – когда ты нелегально воюешь в чужой стране, противостоя вооруженным силам этого государства. И командование супостатов решает однажды задействовать авиацию. Они нагло объявляют о своем решении вашей стороне – вселенская скорбь и уныние охватывает ряды твоих сторонников, да и тебя заодно. Лихорадочно прикидываешь: не пора ли удирать к границе?

- Танк!!!

- Все, все… - слабо выдавил я из себя. Пытался подняться на ноги – покачнулся. Рассматриваю панораму «пригород Берлина-45», где густой дым заволакивает округу. Барабанные перепонки нормализуют деятельность, тревожно сигналит дозиметр в детекторе. Видно, взбаламутили радиоактивную пыль. Как подтверждение – неприятный металлический привкус во рту.

Прапор, отхватив осколок в левое плечо, сжимает от боли челюсти. Пока все трещит и рушится, пробираемся на пустое от аномалий и руин место. Ближайшее здание в пятнадцати метрах – даже если рассыпаться начнет, задеть может лишь кусками и всякой чепухой.

Делаю надрез на противоположном от осколочного ранения участке кожи, промедол – наше все. Но нет его. Увы и ах…

- Готов?

- Как пионер… - отвечает после короткой паузы Прапор.

Импровизированное шунтирование отверткой, встроенной в рукоять ножа. Какие на данный момент эмоции ощущает бывший «должник» - могу представить, но не хочу.

- Мать твою, третий осколок уже… - говорит он вдруг. – Что за непруха?

- Ну, это ты зря… - я с ним не соглашаюсь. – Непруха – если бы он в голову прилетел или в шею. А так – нормально.

- Надо Мороза найти… А-а!!! Ты специально, гад?!!

- Какие мы нежные… - устало хлопаю по забинтованному плечу, складываю отвертку. – Я думал, это ты от удовольствия кричишь… Предупреждать нужно было…

- Че-то башка звенит…

- Дык она ж пустая. Ладно, ты вызванивай Югу с Китом. Я пойду Мороза искать. Кстати, мы где вообще сейчас?

Прапор закашлялся, сплюнул на траву.

- Да там же… противогаз мой возьми. И БК… - щупает рацию в кармашке, достает. – Кит, выходи на связь!

Немедленно пиликает в ответ и молодой испуганный голос произносит, захлебываясь:

- Мужики, Юга на приеме!

- Юга…

- Подожди, Прапор! Там вертушка летает над вами кругами, делали бы вы ноги оттуда!

- Мы под авиаудар попали… Я «трехсотый», щас Мороза найдем и двинемся.

- А где он? Что с ним?

- Вот заебет сладкая парочка… - недовольно высказался я. – Скажи, пусть не потеет. И спроси: где они с Китом упали?

- Вы где? – послушно интересуется Прапор, опустив взгляд на покрытую серым крошевом траву.

- Мы на месте, развернули малютку. Ожидаем вас… – отрапортовал бодро Юга. – Прапор, найди Мороза, пожалуйста. Слышишь?

Я захныкал и почапал восвояси, вытирая окровавленные руки об штанины. Барак с повисшим на плетне анархистом был объят пламенем вдалеке. Хороший ориентир, блин. В коленках слабость, меж ушей давит словно гирей. На ходу меняю магазин, прячу рожу под противогазом. Духота-то какая… духота… хоть бы ливень жахнул, смыл этот город и всю его пакость. Спасибо самолетикам, что не сбросили бомбы серьезного калибра, побаловались ракетками, ну и, судя по отметинам на стенах, из авиационных пушек прошлись. Вероятно, поскупились на гостинцы…

Идиоты. Кого обстреливали-то? Зачем? Пустые улицы? Неужели не видно было, что контингент «Монолита» отсутствует?

И еще одна мыслишка зловредная начала меня точить изнутри…

Мюллер. Ты знал, когда уходил от нас? Ты знал? Что-то такое в глазенках твоих оловянных было ведь – тогда я дешифровать не сумел, сейчас вот на ум пришло. Почему бы и нет? Прапор бы ответил возмущенно: «Он не мог!». Э-э, брат… Не все ты знаешь о своем командире… ой не все…

Предыдущая глава

Глава 24

- Валерий Андреич, а Вы кудой это собрались? – удивился Воронин, глядя на то, как Крылов деловито подгоняет лямки бронежилета по своим габаритам.

- Что значит – «кудой»? Тудой… - генерал закинул автомат за плечо, молодцевато подбоченился. – Ух, засиделся я, понимаешь… ах да, кстати… - вспомнил о неприятном. – Сейчас, пока мы формируем отряд, срочно отправь два квада к Складам. Пусть ввяжутся в бой и перекроют дорогу.

Воронин опустился на стул – глаза на лоб полезли ошарашенно:

- Валерий Андреич… так их же там раскатают!

- Раскатают, - жестко согласился Крылов. Проверил наличие в подсумке фильтров к противогазу.

- Но это же… посылать на гибель целых два квада!

Крылов затянул потуже уздечку шлема, склонился над Ворониным, тихо и проникновенно ответил:

- Сынок, ты в шахматы давно играл? Ради ладьи иногда приходится жертвовать пешкой, а буде нужно, и двумя. Сейчас выиграет тот, кто первым успеет резервы перекинуть к Выжигателю. И учти, у «Свободы» есть дряхлый, но вполне рабочий бронетранспортер с орудием. Предлагаешь разведчиков отдать на съедение?

- Череп сам кого хочешь сожрет, - невесело хмыкнул Воронин. – Но все же…два квада…

- Из двух зол выбираем меньшее. Все как всегда. Ну хочешь, я отдам приказ?

- Ладно, обойдусь… - вздохнул второй генерал и отвернулся. – Поднимут меня на вилы свои же, дождемся.

По-дружески похлопав его по плечу, Крылов сказал:

- Если нужно будет ради дела – сам полезешь. Или мы для себя только старались пять лет? Пять лет… черт, не верится…

И он вышел из бункера к ожидавшим его на плацу бойцам. Двадцать пять человек в полевой форме «Долга», в полной боевой готовности совершить дерзкий рывок. И, рассматривая их в упор, Крылов ощутил мимолетную грусть от того, что нет сегодня рядом Таченко. И Прапора нет.

Пять лет…

Годы вне закона с ежедневной прогулкой по смертной долине, где не спасают молитвы и псалмы. Бесконечные потери среди новобранцев и ветеранов, змеиная увертливость в дипломатии между группировками, залитые кровью и солнечным светом барьеры, отделяющие Большую землю от Зоны.

Вы смотрите очередной репортаж по телевизору, где вам будут втулять, что бравые солдаты и спецслужбы сдерживают натиск мутантов и нелегальный сталкерский поток. Доля правды в этом есть – кто же спорит? Вот только до Периметра обезумевшее от гона зверье процеживается сквозь самостийные баррикады группировок. И те ребята, которых официальная пресса именует не иначе как «государственными преступниками», погибают в яростных схватках. Вдали от своих семей и родного дома. Посреди Зоны и в россыпи пустозвонных гильз.

И ты, обыватель, отложив пульт в сторону, перевернешься на другой бок, не забыв бросить вслух сонную фразу:

- Вот уроды… че с ними цацкаются? К стенке – всего и делов-то…

Вот уж кому не повезло, так это «Монолиту»! В принципе, сектанты активного сопротивления оказывать не стали, покорно уступили дорогу на Чернобыль, отойдя и заняв комплекс «Дуги». У них в запасе еще был резервный план отступления до лиманской линии обороны через западный сектор, считавшийся безопасным. Но потом выяснилось, что это направление перекрыл неизвестный снайпер, методично обстреливающий тыл «монолитовцев».

Владея эксклюзивной информацией от Бармена, первым до отключенного Выжигателя добрался сводный отряд «Долга». Квады двух майоров – Шульги и Черепа – оттеснили «Монолит» и засели на полотне асфальта, забитым ржавыми скелетами автомобилей и автобусов.

- Эй, анархия! – зычно воззвал Череп по рации, когда подоспела и разведка «Свободы». – Разворачивайтесь и валите, нехрен вам в центре Зоны делать!

Известие о том, что здесь придется столкнуться именно с Черепом, неприятно поразила «свободовцев», но во главе разведывательной группы стоял хранитель Макс – не менее легендарная и крепкая личность.

- Конечно-конечно… - ласково заверил Макс в ответ. – Вот только своих дождемся.

Вялая перестрелка утихла сама собой. Силы оказались примерно равны, однако некую сумятицу вносили редкие сталкеры-нейтралы, пытавшиеся обойти место стычки враждующих группировок.

- Отставить! – проворчал Череп майору Шульге, завидев, как тот начинает выцеливать в траве очередного нейтрала. – Или ты хочешь, чтобы завтра пошел отстрел по всей Зоне каждого, кто носит форму «Долга»? Да и патроны экономить надо. Все внимание – на анархистов.

Они вдвоем сидели в автобусе, иногда морщились от звонких шлепков пуль, расплющивающихся об металл. Головы не высунешь из-за снайперского огня, но этим пока и ограничивались обе стороны конфликта. И Макс, и Череп прекрасно понимали, что все окончится с прибытием основных сил: чьи первыми успеют, того и победа. Ну, а есть ли смысл гибнуть раньше времени?

Через пустое окно Череп равнодушно наблюдал за одиноким вертолетом, закладывающим виражи над «Дугой». В черном, густом от тучного отека небе проскакивали молнии и били по антеннам. То ли к ливням, то ли к Выбросу. И не заметишь, как начнется из-за мрачной погодки.

К зависшему корпусу геликоптера потянулась с земли дымящаяся граната «РПГ». Вертолет лениво перекатился в пропитанном озоном воздухе, качнув консолями. И резко пошел на снижение.

- Десант? – обрадовался Шульга, не отрываясь от оптического прицела.

Отделение «рексов» осназа выпрыгнуло из вертолетного брюха и с ходу атаковало сектантов, вертолет прикрывал в своей стихии, лупя из пулемета по административным зданиям. После недолгой битвы «Монолит» плюнул и ретировался в заросли Рыжего Леса, куда и двинулся по его следу отряд «рексов», видимо, с твердыми намерениями дожать супостата.

- А вот еще бы по анархистам сверху вжарил… - мечтательно произнес Шульга.

- Жирно не будет? – блеснул смеющимися глазами Череп. – Давай-ка левый фланг сместим немного назад – за транспорт. Хватит в ловушке отсиживаться, отползем немного.

- Лукаш, да пойми ты – нас же в клещи возьмут! – шипел Макс, бледный от бессильной ярости. Каменные пальцы чуть ли не согнули гарнитуру. – Выгоняй «бэтэр», по тропе успеет доехать раньше…

- Нет «бэтэра»… - излишне спокойно и ровно ответил Лукаш, выдав себя вздохом. – Сожгли его к чертовой матери… Слушай, Макс… мы…опоздали… на базу напали и резерв не успел пройти… продержитесь, сколько сможете до его подхода.

- Кто напал? «Долг»?

- Ну не марсиане же… Конечно, «должники». Как с цепи сорвались. Вынесли снайперов на вышках и АГС подтащили. Вроде бы уложили их, считаем минусованных… Макс?

- На приеме… - процедил тот, проклиная в душе и Лукаша, и «Долг», и этот неудачный денек.

- Давай так… Нейтралы ищут пути через Лиманск к окраинам Припяти, вроде бы кто-то даже до Янова добрался. Мы их частоту слушаем, о «Монолите» и слова нет. Попробуйте маршрут проложить. Тем более, в Чернобыле вояки с сектантами всерьез закусились. Вертолеты все летят и летят, без остановки.

Да, с севера доносились подозрительные раскаты, непохожие на обычный гром. Макс перебежал за остановку, присел там рядом с рыжебородым Локи, меланхолично разглядывающим электронный планшет с выведенной на экран картой.

- Есть идея! – сразу взял быка за рога Хранитель.

- Уходим? – с надеждой вопросил Локи.

- Можно и так сказать… короче, пока нас тут не прижали, двинем за Выжигатель и…

- Ты че, обалдел?! Там десант с кем-то воюет – не слышишь, что ли? Да и комбезов защитных всего два штуки с собой. Как за Ясенками пройдем?

- На кой ляд нам Ясенки, мэн? А вот Лиманск…

Локи озадаченно почесал грязную бороденку, задумчиво посмотрел на пологие склоны вдоль захваченной Черепом дороги. Заросшие высокой травой холмы были усеяны трупами и останками нейтралов, на свой страх и риск пытавшихся прорваться через аномальный участок. Есть ли там выжившие?

- Оттуда до пригорода Припяти – рукой подать! – продолжал убеждать его Макс. – Смекаешь?

- А как же Чернобыль? – нерешительно и жалобно спросил Локи. – Что мы, зря что ли…

- Локи, бро! Не время сопли на кулак наматывать! Дымы есть?

Они раскидали оставшиеся дымовые шашки, и под прикрытием бурого дыма обогнули злосчастные автобусы. Весьма своевременно, так как сзади уже разрывались пущенные наугад залпы станкового гранатомета. Это приближался резерв «Долга» с генералом Крыловым. Сдав двух «трехсотых» своему непосредственному командиру, Череп вдруг засуетился, попросил дополнительный БК, выцыганил запасные комбинезоны у Крылова.

- Не понял, майор? – нахмурился Крылов. – Наша задача – закрыть собой Чернобыль, пока там военные порядок наводят.

- А мы здесь наведем… - подмигнул ему Череп. – Товарищ генерал, порву я этих башибузуков. Там ведь сам Макс с ними по кустам петляет, представляете? Какой удар по имиджу «Свободы» нанесем, если его прихлопнем!

- Череп… Погоди… нет, я не против, в принципе… - Крылов в упор посмотрел на него и промолвил: - Есть вариант, что в Лиманск тоже высадят десант. И…

- Да понял, не дурак. Дурак бы не понял. Что ж я, больной совсем – с ними связываться? – однако его прищуренные в азартной лихорадке глаза говорили совсем о другом. – Просто интересно, куда вольнолюбы наши собрались пробиваться-то такой маленькой кучкой?

А «рексы» осназовского подразделения ВВ, преследуя «Монолит», угодили в Рыжий Лес, как в западню. То ли от воцарившегося в Зоне бедлама, то ли с голодухи, на них напала многочисленная стая черных псов. Иногда истории суждено повторяться и возвращаться на круги своя.

Беда была в том, что среди личного состава находились охраняемые персоны – расчет армейских корректировщиков с радиостанцией и системой лазерного наведения для ракет «воздух-земля». Расчет необходимо было доставить до северо-западной окраины Рыжего леса и обеспечить безопасность во время его работы.

Уделив наибольшее внимание подготовке к захвату ЧАЭС, командование с пренебрежением отнеслось к идее взять под контроль и Лиманск. Зачистить – да, можно, но лишь задействовав минимально необходимое количество ресурсов. Негоже распылять силы перед «Фарватером». Десантирование в самом Рыжем Лесу сорвалось из-за повышенной аномальной активности над лесным массивом, поэтому пришлось начинать с «Дуги», заодно и сектантов отогнать куда подальше.

Но эта же аномальная активность помешала и высадке группы капитана Алехина. Настроение у командира «Штурма» во время недолгого полета было препоганейшим. Начинать приходилось с окраин Лиманска, когда он бы предпочел доставку подразделения непосредственно к месту проведения операции. А что там в Лиманске? Бес его знает…

Несколько часов назад «монолитовцы» из зенитной установки подбили разведывательный беспилотник. Таким образом, корректировщики остались без дополнительного средства мониторинга.

«Рексы», как заверяли Алехина, в случае нужды могли прикрыть отход «Штурма» после выполнения боевой задачи. Но осназовцы потерялись в эфире и на позывной не отвечали уже около получаса. Сгинули вместе с ними и корректировщики.

Не радовали капитана Алехина и экзоскелеты третьего поколения. Уж больно подозрительной была генеральская щедрость, как и обязательное участие какого-то аспиранта в этом рейде. Слава Богу, Ивановский вел себя разумно и спокойно, инструкции соблюдал – видимо, и впрямь не в первый раз Зону посещает.

- Как экзоскелет? – поинтересовался у него Алехин. – Привыкаешь?

Ивановский согласно кивнул бронированным загривком, вытянул руки, облаченные в защитный материал с переплетением проводов и пневмоприводов. Обеспокоенно кинул взор за стекло иллюминатора:

- Если молния шарахнет, то тут нам и кирдык… - пробормотал ученый. – И никакой костюм не поможет.

- А то як же! – подхватил Сало оптимистичный разговор. – У меня в рюкзаке знаешь, сколько взрывчатки? О-о! Не бойся, до земли не долетишь. Нечему будет.

Смех смехом, а разведка в эти дни давала серьезные сбои. Сашка Дегтярев тоже жаловался: сталкеры массово разбежались кто куда, предчувствуя грандиозный шухер. Ребята посильнее духом и бойцы группировок усердно к нему готовились, изнывая в нетерпении и неведении.

Вертолет остановился перед Рыжим Лесом, подался чуть правее. Видит око, да зуб неймет.  Начались танцы со смертью. В данному случае приходилось маневрировать между сгустками аномалий, а здесь они целый лабиринт выстроили в воздухе. Хорошо, пилот попался ас – со Второго Взрыва в Зону летает. Тоже ведь сталкер… Только обычные сталкеры гайки кидают впереди себя, а этот – трассерами обозначает.

Над дальней макушкой леса расцвели алые бутоны взрывов. Зачарованный Ивановский спросил в микрофон:

- Это что?

- «Сушки»… - коротко ответил кто-то из «штурмовиков».

Пользуясь моментом, Алехин переместился ближе к аспиранту, пока тот повернул шлем в сторону обзорного стекла. Лопасти гудят, поэтому бомбардировки не слышно. Один раз летающую машину здорово тряхнуло, отчего капитан чуть не покатился в кабину экипажа.

- Спокойно, хлопцы! – приободрил летчик через динамик. – Слегка задел «карусель», только и всего.

- Эй, ученый-кипяченый… - позвал Алехин, усевшись рядом с Ивановским. – Давай-ка, пока минута свободная выдалась, ты мне все же пояснишь за лабораторию.

- Зачем? – усмехнулся аспирант, повернувшись к нему.

- Затем, что ежели ты молчать собираешься и отдуваться важно… - разъяснил нежным голосом капитан, - то я тебя, паскуду, сброшу через люк прямо сейчас.

- Вряд ли вас за это по голове погладят… - снова усмехнулся собеседник, но уже не так весело, чуть дрогнул тембр.

- Дальше Зоны не пошлют. А хуже быть не может. Ну?

- Зачем тебе это, кэп? Ну, расскажу я ненужную для тебя инфу. И что? Легче станет? Понимаешь, если бы это делу помогло, а так получается – лишний груз.

- Не бывает лишнего груза, - отрезал Алехин, ударил аспиранта по коленке чуток кулачищем. – Проблема в том, что в этих ваших лабораториях медом и не пахнет никогда. Куда ни залезешь – сплошь непонятки и мразота всякая, хоть попа привози. И про «Икс-два» нигде данных нет, потерли архивы, да? А мне разгребать теперь. Колись давай!

- Генерал… - начал было Ивановский.

- Срать я хотел на генерала. Я во временном подчинении, понял? И это не помешает мне послать и его, и тебя, и всю вашу научную братию, от которой проблем больше, чем от чумы в средневековье.

- Ладно, ладно… - поморщился аспирант. – Раскрою чуть-чуть, так как и сам многого не знаю. Вкратце, суть в следующем: один ученый замаливает грешки и помогает нам. Второй – более молодой, да из прытких, хочет оборудование из лаборатории использовать для своих нужд. Но «Икс-два» практически заброшена, и что там нам повстречается – остается лишь гадать.

- Тайны мадридского двора, - вздохнул Алехин. – Как вы задолбали с ними… Почему не арестовать всех разом, да не запустить иголочки под ноготочки?

«Хлоп!» - раздалось оглушающе откуда-то снаружи. Вертолет ощутимо завалился на левый бок. Капитан искоса глянул: совсем рядом проплыла плеяда мутных шаров с метавшимися по окружностям орбит листвой и мелким мусором.

На фоне чернильно-стального неба продолжали вспыхивать новые огоньки на горизонте.

- Выбрались… - облегченно сказал пилот. – Ну шо, сразу по координатам?

- Никак нет, - резко рубанул Алехин. – Давай для начала кружочек сделаем над кварталами.

Одна из наиболее опасных стадий была пройдена. Пока вертолет аккуратно и бережно проносит свое тело сквозь аномалии, вот тогда-то легко и удобно его подбить даже крупнокалиберным пулеметом или с классической "мухи" - прямым выстрелом.

- У «Монолита» ведь «зушка» есть, - напомнил пилот.

- И «Стрелы» имеются. Не ной, авиационная душа! После «грачей» какая «зушка»?!

- А что такое «грач»? – не вовремя поинтересовался ученый.

- Счастливый человек… - хохотнул Сало. – Птичка это. Такая большая страшная птичка.

«Страшная»? Алехин отсутствующе мазнул взглядом по верхушкам желто-зеленых сосен, поежился, вспомнив, как вот прямо здесь внизу несколько лет назад от своих же «птичек» фугасы упали на головы растерзанных рот РХБ. Случайно, конечно же – никто ведь тогда про рикошеты от аномалий и не задумывался.

- Оружие наизготовку! – скомандовал бойцам, почувствовав, что вертушка пошла на снижение.

Экзоскелеты – это хорошо, конечно. Откровенно говоря, и в прошлый раз они здорово помогли. Особенно когда около Сала «эфку» бросили. Контузией отделался, но пробить броню осколки не смогли. И подвижности добавилось, костюм стал маневренней, правда, механика поскрипывает.

Алехин переключился на частоту пропавших осназовцев, несколько раз озвучил требовательно их позывной. Тишина. Блядство какое… жаль пацанов. Не будь другой задачи на носу, без промедлений двинулся бы на помощь.

Первым отреагировал майор Шульга, как человек с солидным боевым опытом. Преследуемые «свободовцы» растворились в первых улочках на окраине, когда командир первого квада насторожился, повел ухом на непонятное жужжание и возрастающий с каждой секундой шелест, затем вдруг рявкнул:

- Вооздух!!! – и прыгнул куда-то в кусты.

С шумом рухнули на землю и поползли к обочине. И тут над головами жахнуло так, что все «долговцы» чуть в штаны не наделали. Казалось, небеса разверзлись и решили обрушиться на Лиманск.

Череп закрыл руками голову, отполз назад, пытаясь не оглохнуть в этом чудовищном грохоте и завывании. Истоптанная глина под его телом вибрировала, а над травой, где он залег, порой нехорошо посвистывало.

Выпустив с десяток неуправляемых авиационных ракет, звено «сушек» развернулось, спустилось чуть ниже, и прямолинейно прочесало из ГШ-30 попадавшие в цифровой прицел кварталы. Почти треть бронебойно-разрывных и многоэлементных снарядов предательски сменила траекторию, угодив в скопления воздушных аномалий.

- А-а-а!!! – задыхаясь, вопил рядом с Черепом кто-то.

- Череп! Шульга! – надрывался Крылов в рации, встревоженный и напуганный непонятным заревом издалека. Неужели вертушки двинулись с Чернобыля на Лиманск?

Череп, среагировав на дерганные движения лежащего бойца справа, на четвереньках протиснулся к раненному, стиснул зубы в бессильной злобе. Все… Осколочное навылет… Зачем-то раскрывал и закрывал свой рот Шульга, выпучив глаза и подталкивая Черепа.

-… твою…реп!!! Назад отходим!!! В лес!!! – прорвались сквозь тягучую патоку Большого Гула эти выкрики.

Вяло кивнув, командир второго квада разинул пасть, пока челюсти не хрустнули. Противный звон в перепонках не унимался, однако шум немного стих. Трехэтажки лишались верхних этажей, сползала к воде целая улица, построенная на берегу. Лиманск кашлял и отплевывался клубами дыма, но для Черепа это все казалось сценами из старого немого кинофильма про войну.

А в мозгу билась мысль: еще бы чуть-чуть… а что, если бы «долговцы» успели шмыгнуть за противником в город?

«Сушки» скрылись в расслоённых тучах, оставив разбитый и разбомбленный городишко умирать свой смертью. Будь беспилотник целым до их налета, он бы показал через видеокамеру, что уничтожать в Лиманске практически некого. Важные оборонные узлы и несколько дотов были засечены ранее, а вот живая сила «Монолита», как и техника, в кварталах уже отсутствовала.

- Череп, ответь! – генерал продолжал сотрясать эфир.

- Отвечаю… - буркнул угрюмо тот.

- К «Свободе» прошла подмога. Ты понял? Они прошли к Лиманску за Выжигателем! Череп, валите оттуда!

- Нет, - коротко промолвил Череп, прислушиваясь к себе.

А внутри, как и в самом городе, царила пустошь, разрушение и горький дым. Ад – он и есть ад. Вот так он и выглядит – присмотрись.

- Нет! – повторил упрямый командир, подбирая свой автомат. И отключил рацию. – Шульга! Назад пути нет – только вперед.

- Да мне-то что… - пожал плечами старый приятель. – Прогуляемся внутри?

- Само собой. Найдем Макса. И остальных уродов. Не могли же они уцелеть?

Ты чувствуешь металлический привкус во рту? И язык становится сухим и шершавым. Противогазы натянуть! Оружие к бою!

Звон отступал, слабость и туман в башке – нет.

Распределились: Шульга со своими шагал вдоль одной улочки, Череп и пара оставшихся в живых бойцов по другой, почти рядом с мутной речушкой. Глаза до сих пор слезились от пропитанного гарью воздуха, видимость – практически нулевая. Еще и пыль окутала куполом все строения.

Подошвы наступают на щепки, шифер, куски бетона. Что-то мягкое… Череп наклоняется, трогает ладонью: епрст… оторванная по самое не могу нога в грязном светло-зеленом камуфляже.

- «Свободовская», - прокомментировал боец из квада.

- Одна нога здесь, другая там? – шутканул другой.

- Э, але! – прикрикнул на них командир. – Совсем страх потеряли?

Эти ребята в кваде Черепа оказались недавно. Типа, на замену погибшему снайперскому расчету: Слону и Виллу. И тот, умерший от множественно-осколочных ранений полчаса назад – тоже новичок. А все же – как по сердцу ножом.

Трещал от пламени деревянный барак впереди, распадаясь подобно карточному домику. Труп в анархистском комбезе повис на плетне, спина иссечена: словно до смерти пороли кнутом мужика.

Из переулка сбоку вылетела автоматная очередь: тра-та-та-та! Затем одиночный выстрел, уже из пистолета.

- Гранату! – шепнул Череп.

- Череп, как обстановка? – послышался тревожный возглас майора Шульги с места стрельбы.

- Твою мать! Что у вас там случилось? Я, блин, хотел уже пару «лимонок» закинуть!

Оказалось, Шульга взял пленных: чумазого нейтрала и такого же закопченного «свободовца», подстрелив тому правую ногу. «Дикого сталкера», невесть как оказавшегося в Лиманске именно сегодня, согбенного и съежившегося, майор держал за шкирку.

- Ну, короче, этот, - кивнул на лежащего и стонущего «свободовца», - хотел шлепнуть этого… - чуть приподнял нейтрала. Тот приподнял голову, дернулся:

- Пусти, козел!

- Мать честная! – ахнул Череп, подойдя ближе. – Мороз?! Пусти, майор… Это свой человек.

- Тот самый Мороз? – присмотрелся к пленнику Шульга. – Хм… будем знакомы.

- Ебал я такие знакомства… - честно ответил старик, когда его отпустила железная лапа «долговца». – Прапора не видел, Череп?

- И он здесь?!

- Бля-ядь!!! Да помогите, мужики!!! – выл, схватившись за ляжку, бедняга-анархист.

- А то как же! – заверил Шульга, оттягивая затвор на пистолете. – Поможем. Бог велел помогать…

- Погоди… - нахмурился Череп и отвел его руку с оружием. – Не торопись. Есть пара вопросов к нему.

От барака спешно шагал, прихрамывая, боец из его квада. Мертвеца на плетне обшманывал?

- Ну и как? Есть что интересное? – сурово вопросил командир из-под маски противогаза.

Боец протянул зажатую ладошку и как-то виновато посмотрел на Черепа. Раскрыл пальцы. Выскользнули, блеснув на секунду цепочками, два жетона. Шульга и Череп переглянулись.

- Где? – враз охрип Череп.

- У него… - опустил взор боец. – В комбезе, во внутреннем кармане.

Так… Так, да не так… Череп рассеянно выслушал бубнеж Шульги, разглядывая найденные предметы. Эмблема с волком, «долговская» мишень. Именно два жетона. Что ж, Слоняра… Что ж, Вилл… Замаячила перспектива полить ваши могилы кровью ваших же убийц.

Над кварталом прострекотал вертолет – трудяга «МИ-8», окрашенный в защитный цвет.

- Мороз! – крикнул неизвестный голос за покосившейся трехэтажкой. – Моро-оз!!!

- Ответить можно? – скрипнул зубами старик, переводя взгляд на майоров «Долга».

- Пожалуйста… - разрешил Череп. – Но предупреди – пусть не дуркует, а то уйдет с лишней дыркой во лбу.

Сам присел перед заходившимся от боли представителем вражеской группировки, наощупь достал нож, бережно спрятав один жетон. Вторым помахал перед носом раненного:

- Где…взяли?

- Не знаю, мужик! – сипло простонал тот. – Бля буду – не знаю, мэн!

- Ладно… - слишком легко согласился «долговец». – А меня хоть знаешь?

- Кто ж тебя не знает?! Мэн, я тебе че хочешь расскажу – ширните только чем-нибудь! Сил нет терпеть уже!

На отклик Мороза из-за угла аккуратно выглянул Танк, увидел группу одетых в черное «долговецев», оторопел от неожиданности:

- Ну охуеть, чуваки! Еще вас здесь не хватало для полного счастья! Мороз, ты как?

- Нормально, не дует.

Пожилой сталкер поковылял к наемнику, не попрощавшись и не поблагодарив за спасение. Сидящий на корточках Череп задумчиво посмотрел вслед и бросил в спину:

- Слышь, дядька! Ты хоть Прапору привет передай…

- Увижу – передам… - ворчливо отозвался Мороз на ходу. – А вы бы уходили – намедни обещали спецназ десантировать где-то рядом.

- У нас с военными проблем нет, - неуверенно ответил принесший жетоны рядовой.

- Угу… - проворчал Шульга. – Скажи это доблестным военно-воздушным мудакам. Животики надорвут от смеха. Череп! Он прав, нечего высиживать попусту.

- А разве я против? – второй майор поднялся во весь рост. – Э, а ну-ка, добры молодцы! Пассажира, будьте ласковы, определите к себе на горб… Чую, предстоит нам долгая и интересная беседа.

Глава 23

Танк

Оказывается, за ходом последней акции Волкодава внимательно наблюдали люди из «Монолита». То ли они должны были продублировать, в случае неудачи, то ли просто сидели в засаде неподалеку и предавались медитации. Кулак свои секреты не выдавал и детали не раскрывал, лишь кратко, хоть и туманно, пояснил мне: Сове и Тесаку удалось выжить и скрыться от преследования. Но из-за ранений уйти далеко им бы не получилось, если бы не подоспевшие сектанты.

Для меня все равно остается загадкой, кто мог так навалять Волкодаву. Охрана у научной экспедиции не представляла серьезной угрозы, да и ошеломительный эффект от внезапного нападения зачастую решает исход боя с непрофессионалами ратного труда. Тем более, прилетевший на помощь Круглову вертолет был удачно сбит с первой же попытки.

Кулак грешил на «долговцев»: мол, неизвестные стрелки пришли с их стороны – с бара «Сто Рентген» - сразу после падения вертушки. Снайперы обошли Волкодава с фланга и, пока тот был занят охраной Круглова, быстро и добротно отработали по наемникам.

- Думаешь, Воронин решился бы влезть в наши дела? – высказал я свои сомнения Мюллеру.

- Ага, конечно… - встрял в разговор Прапор. – Воронин в это время наверняка усиление выставил да пошел спать в свой бункер. Не, точно не он. Или у него яйца выросли за прошедший год.

- Череп? – зорко посмотрел на бывшего «должника» командир.

- Ну… - Прапор почесал затылок. – Этот может. Только нахрена?

- А Волкодав, по-твоему, пальцем деланный? – взяла меня обида за покойного. – Да и остальные, знаешь ли, хлопцы – ой, не подарок…

Мутная история, чуваки. Надеюсь, Сова при встрече разъяснит что там произошло.

Ах да, про Сову и Тесака… Ну, в общем, они вроде как в плену у наших союзников, чтоб их бюрер трахал… На Тесака мне плевать, но за Сову голову оторву любому. И отдам бюреру.

После убытия Немца и Кулака я впал в меланхолию, погрыз ногти, поклевал мозги шефу, настроился было на Прапора, но Мюллер, доведенный до белого каления моими шуточками, начал на нас всех орать и погнал на разведку. Ночью. В городе с аномалиями. Круто, да?

- Я вот думаю… - с благодарностью сказал мне по рации Прапор, - когда ж тебе язык-то укоротят, мудила?

- Разговорчики… - начальственно проворчал Мюллер.

- Командир, это я не тебе, - предупредил Прапор.

- Это он Киту, наверное… - вздохнул я, включив микрофон на гарнитуре. – Сам знаешь, тот болтливый такой – спасу нет.

Ползали мы по траве и кустам, ставя метки на своих КПК. И лунища взошла желтая, и аномалии вспыхивали как пиропатроны. Хочется, пока тишина и прохлада, посидеть где-нибудь спокойно, сверчков послушать. Вместо этого я должен с детектором аки змей подколодный извиваться в зарослях. Жизнь вообще несправедливая штука, кто-нибудь обращал внимание?

Там, чуть подальше, стадиончик, школа и пустыри – сектор «Монолита». Как они без освещения себе ноги-руки не ломают?

Передо мной забавно мечется гравипакет от угла трехэтажки к асфальту. Похож на инверсионный след от летящего снаряда. Сейчас я представляю легкую добычу для любого противника и зверья, автомат ведь за спиной. Стараюсь не думать о плохом, хотя разум напоминает: эй, чувак, ты в заброшенном городе Зоны.

Вот будет потеха, если снайпера или наблюдатели «монолитовские» на нас смотрят через инфракрасные приборы и гривы почесывают с тактически правильными мыслишками: а может шарахнуть по непонятным силуэтам?

Ну клоунада же чистой воды. Почему бы не спросить у Кулака: товарисч, проложите нам маршрут до ваших позиций. С другой же стороны, шеф тоже выразился верно: попали в такое положение, типа, дайте попить, а то так жрать хочется, что аж переночевать негде.

- Ебушки-воробушки… - просыпается голос Кита в рации.

Чему это он удивился? Я, например, удивился (правда, неприятно) источающим ядовитый сок «ведьминым косам». Они капают прямо туда, где мне было бы удобней обойти гравипакет. Прижимаюсь плотней к трехэтажке, шагаю вдоль стены. Из оконных провалов несет сырым ветерком. И тут:

- Пфф-шшш…

Тихо так, из здания. Звук похож на то, будто шептуна пустили. Во-первых, это невежливо. Во-вторых, одинокого сталкера ночью пугать – моветон, мон шер. Кстати, вы в курсе, что в подобные моменты человеческий сфинктер способен раскусить рельсу из адамантия?

Потом еще раз, в прежней же тональности: пш-шш…

А я парень любопытный от природы. Очень меня заинтересовала эта очаровательная мелодия. Нам ее Скелет напевает дня два уже. Только он ведь на крыше остался валяться.

Поэтому я предупреждаю командира: мол, заскочу по нужде на первый этаж, не беспокойте минут пять. Подтягиваюсь за подоконник и запрыгиваю вовнутрь.

Долбоебушка…

- Ну и че там было?

- Пить меньше надо. Больше - тоже.

- Как пацан зеленый, ей-богу! Как вы меня все задолбали!

И только Кит успокаивающе подливал мне в крышечку от фляжки. Руки трясутся, на голодный желудок спирт превращает нутро в жерло вулкана. Рассвет, я раскинулся на траве звездой, надо мной – пять рож с различной степенью выражения недовольства: от отчаянной (Мюллер) до легкой и усталой, смешанной с сонливостью (Юга).

- Ой, побубните, побубните… - ласково прошу я, закрывая глаза. – Не стесняйтесь.

Мы возвращаемся на крышу, мое тело чуть ли не пинками подгоняют. Поднявшись до второго этажа, я неожиданно для всех кидаюсь в комнату с припасами, оглашая хищными криками весь Лиманск:

- Дайте пожрать-то хоть!!!

С рыком нападаю на консервы, всаживая в металлическую шайбу тушенки лезвие ножа. Хлеб! Господи, какой же он, сука, вкусный! А я еще имел наглость упрекать Моргана в том, что он поставляет несвежие продукты. Да начхать, лишь бы в глотку побольше запихать.

Видимо, ребята наконец-таки начинают верить, переглядываются с недоумением, но никто не мешает. Пусть только попробуют! Я вам консервной крышкой уши отрежу!

Потом меня, счастливого и блаженно улыбающегося, волокут на крышу. Усаживают рядом с лихорадочно бледным Скелетом. Учиняют допрос.

- Твой суп? – интересуюсь у Скелета, жадно зыркая на стоящую рядом миску.

- Мой.

- Был…

Хлюпаю супчиком, наслаждаясь прокопченным бульоном. Попутно рассказываю о своих похождениях, хотя правильней было бы назвать их «посидениями». Потому что я, мать его, просидел в той сраной трехэтажке около двух суток. Остановилось время лишь для тех, кто остался снаружи, или я выпал из общего пространства. Хер его знает, короче. Но за стрелками на часах я следил тщательно.

- Шел из одной комнаты в другую, везде тишь да гладь. Ну… потом пошел по всему этажу, на второй этаж попасть не получилось: пролет обвалился, да и «электра» расползлась по перилам. Ладно, хотел выйти… Вышел, блядь… Я за дверь – думал, на вашей стороне улицы оказаться сразу. Вместо улицы – снова в комнате. Че за херня, интересно?! Опять пошел – опять комната. Полез в окно – снова гребаная комната. И вот тогда я понял, что попал. В общем, первый день только и делал, что входил-выходил, прыгал через подоконники. Хуй там плавал – огроменный.

Сейчас-то смешно, а в тот миг, когда осознал свое положение, пришла мысль о карме, и о том, что каждому воздается все-таки по его делам, иногда и при жизни. Зона отомстила за «должниковского» генерала? Почему именно сегодня?

В полном унынии, я развел костер на первую ночь из останков мебели, догнивающей в маленьких неуютных квартирах. Так и уснул, пригревшись. Проснулся с радостью и облегчением: фу ты, какая хуета приснится может, а?! И, как только увидел знакомые до боли трещины в потолке, чуть ли не завыл от тоски.

Честно, побродил туда-сюда, пострадал от голода, посмотрел с ненавистью на дневной свет и зелень за пределами этой проклятой постройки, совершил несколько пробных попыток пересечь ее границы, невольно задумался о самоубийстве.

Иначе сколько мне придется куковать здесь? Страдать без еды и воды? Чтобы в итоге все равно суметь дотянуться исхудалой ручонкой до пистолета?

- Ну, ты! – сказал я себе. – Рановато… Еще пободаемся…

Полдня потратил на крики. Ходил и орал, что в голову взбредет. Звал по имени живых и мертвых, даже Кулаком не побрезговал (гусары, молчать!). Попробовал все-таки залезть на второй этаж, но «электра» выбила из меня это желание оглушительным разрядом. Очнулся, на правой пятке кроссовка – обуглившаяся дыра.

- А с заземлением у вас здесь плохо… - констатировал я, разглядывая обувь.

Вторая ночь. Нашел дождевую лужу в крайней комнате, грязную и со всякой шелухой. Выхлебал, что поделать. Да еще и смаковал каждой крупинкой на зубах.

Неизвестная херня, из-за которой я сюда вообще влез, все вздыхает непонятно где. То ли снизу, то ли… Дебил, а подвал-то не проверял. Откинул люк, поводил детектором, спустился. Достал фонарик.

- Мама, роди меня обратно… - пробормотал я, увидев мембрану, перекрывающую узкий коллектор.

На что это было похоже? Ну, не знаю… На хобот слона, только диаметром в несколько метров. Хобот тянулся куда-то дальше, а с моей стороны дышал сквозь мембрану. Воздух вылетал периодично, с трубным звуком. Остается надеяться, что это действительно дыхательный путь, а не задний проход.

Я попытался разрезать мембрану, но хобот слегка съежился при моем прикосновении и будто стал каменным.

- Сука! – раз за разом я бил в остервенении ножом по органической серой поверхности.

Мелькнула дурацкая идея отрезать кусочек и поджарить на огне. А что? Выживает сильнейший и всеяднейший. Но не режется, хоть ты тресни! Словно лезвие в кевларе застревает. Короче, устал и обессилел настолько, что тупо пошел спать. Голос уже хриплый, сопли текут.

Добрался до комнаты, мельком зацепился глазом за прежде незнакомую деталь интерьера. То есть, понял, что какая-то маленькая деталь добавилась, а вот какая – мозг обработать не успевал.

- Да пошли вы все! – реагирую я голосом Джигурды и падаю на задницу рядом с костром. А потом че-то голову повернул вбок – змея тоненько поблескивает, свернувшись! Несите мне второй рельс из адамантия!

Или это… репшнур? С нерешительностью дотрагиваюсь, беру в руки и замечаю, что растянулась змейка аж от подоконника. Ну, тут бы и олигофрен догадался ухватиться покрепче, да начать ждать.

Мюллер свалил от нас, прихватив Скелета.

- Да я, - говорит, - ненадолго. Одной ногой здесь, другой – там.

- Угу, - хмыкнул я. - А посередине – «Монолит». Хвать за причиндалы!

Само собой, старшим назначается Прапор. Не меня же, мудака, в замы записывать. На прощанье Мюллер долго смотрит в мои невинные глаза. Просит:

- Будь паинькой, Танк. Заканчивай с глупостями.

- Ну ладно, если пива захватишь на обратной дороге, - соглашаюсь с ним.

Не верится ему, как и Прапору. Тот вообще с исконно «должниковской» недоверчивостью на меня поглядывает, все подлянки ждет. Скажет что-нибудь – и обрывается на полуслове, боясь услышать мою реплику и втянуться в полемику.

- Да расслабься, епта… - хлопаю я по его плечу. – Ух, смотри, скоро Скелета догонишь по весу. Тебе бы бегать по утрам…

- Танк! – хмуро ворчит он.

- Шутка… стройненький ты наш… Да серьезно, чего такой угрюмый? Вот у меня, прикинь: друган сидит в плену «монолитовском», сам черти знает где околачивался двое суток, а потом еще и от вас морально настрадался.

- Насчет другана… - говорит осторожно Прапор, тщательно подбирая слова. – Это – Совыч, что ли?

- Совыч, Совыч… - киваю я.

Теперь Прапор, как и Мюллер, пытается в мои зенки уставиться, уловить там мыслишки. И если от взора Мюллера скрыть потаенное легко, то от прожигающего лазера Прапора приходится невольно отворачиваться.

- Не надо, - сказал я со злостью. – Все ты понял, верно?

- Кажется…

- Юга? – спросил я молодого, не глядя.

- Догадываюсь, - усмехнулся тот.

- Видишь, Прапор? Тебе всего лишь кажется. А пацан сразу просек.

Во время этого разговора мы втроем сидели у подъезда. Первый вечер без Мюллера и Скелета. Удивляюсь до сих пор, что мутантов почти нет в Лиманске, даже смутно думается: а, может, аура здесь плохая или как? Ведь здесь жратвы тухлой навалом – шарься по подвалам, трупы точно где-нибудь обнаружишь.

Сверху топчется на остатках шифера Кит. Мороз что-то ему рассказывает, мягко гнусавя, слов не разобрать. Плюнув на ржавую сломанную скамейку, спрашиваю у Прапора:

- Ну скажи, поведай… ты бы как поступил на моем месте? М-м?

- Да так же, скорее всего, - пожал плечами Прапор. Задумчиво гладит рукоятку ножа. – Только вот этим ты подставишь всех нас. Даже если спасешь Сову и спасешься сам.

- Единственное, почему я еще здесь, - мотаю подбородком в «монолитовскую» сторону, - а не там.

Да, было бы неплохо, хоть потешился бы вволю. Захват старшего офицера «Монолита» - каково? Быстрый допрос категории «Б». «Б», потому что – «больно». Вот и додумайте сами.

Вариант размена Кулака на Сову. Один пленный против одного пленного. Мы так поступали в свое время, это мера была вынужденная. Кто знает, тот поймет. Юга, например, уловил флюиды. Точно, наш человек.

Подвох кроется в следующем: известно ли Кулаку местонахождение Совы на данный момент? И будет ли вообще обсуждать размен его руководство? Попробуй-ка прочти мысли фанатиков… Вдруг скажут: да насрать. Вали его, ежели приспичило.

Обуреваемый сомнениями, направляюсь ужинать с остальными. После погружения города в сумерки приходит полная тишина, лишь ошалелая ворона не уймется на сосне. Раскаркалась, будто беду кличет. Или у меня настроение мрачное?

Прапор рассказывает про Черепа. Я интересуюсь: ходили слухи, мол, вы вдвоем собирались однажды Воронина скинуть и натуральный переворот совершить.

- Ерунда… - смеется наш новый командир. – Просто, когда возвращались с поиска генерала Таченко… - легкая тень мелькнула на его лице. – Мы ж задействовали резервы без спросу и ведома для окружения Складов. Ну, а назад шли, кто-то быстренько донес Воронину: там орда «долговцев» недовольных и злых сюда направляется, что делать? Дюже он тогда перепугался, надо полагать. Ведь как ситуация выглядела: Таченко исчез, Крылов у себя на «Агропроме» затих. И вдруг несколько квадов откуда-то нарисовалось на подходе с оружием. Революция, батенька?

Таченко, Таченко… Что ж твоя душа не успокоится, каждому третьему норовит в уста свое имя вложить? Да что уж там, я ведь и сам прошлой ночью тебя вспоминал. Иногда хочется поведать Прапору и снять камень с души. Ай, ладно… Зачем прошлое ворошить? Да и Мюллеру не понравится моя откровенность.

- Да… - подытоживаю я байку Прапора. – С вас, «должничков», станется…

- Чего станется? – возмутился Прапор. – У нас всегда дисциплина на первом месте!

- Ты своим недавним рассказом опроверг этот тезис. И вообще, больше всего про догмы «Долга» содержится в коротеньком сталкерском анекдоте: «Вчера холодно было, пока до лагеря шел. Подсел к «долговцам» у костра погреться». «Ну, и что?». «Что, что… Должен остался!».

От этого каламбура борода растет еще со Второго Взрыва, но Юга слышит его впервые и хмыкает. Мороз тоже дергает краешком губ, пытаясь скрыть это от Прапора.

От гневной и распаленной тирады меня спасает явление Кулака народу. Попили чайку, туда-сюда, я пожелал всем кошмаров, лег на скелетовскую куртку. Просыпаюсь среди ночи: бу-бу-бу…

- Мороз, почему посторонние в расположении? – зло спрашиваю после идентификации.

- Мешаем? – саркастично и с каким-то двояким смыслом интересуется Кулак.

- Очень. Прям жить не даете.

Поворачиваюсь к бубнящим. Кулак спокойно смотрит в огонь и продолжает тихо говорить старику:

- Ваша вера не стоит ничего, когда дело доходит до точки. Я ведь и сам был таким, знаю. Но Монолит показал мне свою силу и красоту…

- Штаны снял, что ли? – зевнул я.

- …вот что Он мне оставил на память о встрече, - Кулак провел пальцем по зажившему радиационному ожогу. – Да будет вам известно, маловерные: лишь немногие достойнейшие избранные могут Его сияние вечное перенести с честью.

- Ну а че… - уважительно вставляю я, разглядывая шрам. – Считай за сифилис…

- Почему вы считаете Зону за благо? – спросил Мороз, облокотившись на бетонный бордюр. – Где же в Ней благо?

- Люди неразумно идут к Монолиту, - пояснил Кулак. – Разве с миром в голове они путь прокладывают? Нет… Вместо хвалебных слов – матерные, вместо цветов и смирения перед мудростью Его – оружие берут для того, чтобы кровь слуг Его проливать.

- Я не хотел ничью кровь проливать… - отрезал Мороз. – Пока Зона в мой дом не пришла и не отобрала все, что я любил и ради чего жил. Нет больше дочки – Зона пришла. Нет больше жены – Зона пришла. И соседа, которого я знал и с которым мы дружили много лет, тоже нет. А почему – сам догадаешься? Это – благо?

- Отрезая одну дорогу от сердца твоего, подарит Он тебе другую, - вздохнул Кулак, но глаза его оставались пустыми и стеклянными. – Ты ведь слышишь Зов, признай?

- Ну и я слышу. И что? – подал сонный голос Прапор из своего темного угла.

О чем они? Какой, блядь, зов? Мороз, впрочем, тоже взирает с удивлением на широкую спину Прапора. Потом возвращает взгляд на нашего гостя и с каким-то странным удовольствием сочно говорит, словно отхлестывает по зарубцеванной физиономии:

- Плевать мне на Зов. Понял? Так и передай.

- Ах так, значит… - протягивает Кулак и склоняет голову набок, пристальней всматриваясь в старика.

- Да, прямо так… Когда я Его услышал – я воспринял это за приглашение, верно. Ты прав. Но не в гости, не в посвящение. За приглашение в битву. До сих пор я стоял в стороне и многое прощал.

- Что поменялось?

Мороз нахмурился:

- Да ничего.

И стрельнул глазками в сторону спящего Юги, бормотнул:

- Иногда нужно пройти до конца ради одного-единственного движения рукой.

Кулак прикрыл веки, посидел, поводя ладонями по скулам. Распахнул свои стекляшки и сухо промолвил:

- Что ж… будь по-твоему…

Факт первый: после этого разговора я перестал размышлять над вариантом обмена Кулака на Сову. И особенно над допросом категории «Б». Уж больно мне не понравились апатичные глазенки старшего «монолитовского» прихвостня – вопрос о целесообразности использования раскаленного шомпола и ножа с плоскогубцами ушел сам собой.

Факт второй: ночью, до того, как я проснулся, Кулак склонял Мороза присоединиться к «Монолиту» добровольно. Старик отреагировал адекватно, но тоже впал в какую-то странную прострацию.

Факт третий: нас не разбудила всегда бесящая утренними разъездами «шишига». Она отстрелялась в небо за стадионом и затихла среди высоток. Что это был за салют, позвольте поинтересоваться?

Факт четвертый: дот, недавно возведенный «монолитовцами», опустел. И все блокпосты. Кулак на связь не выходил. Кит прогулялся к доту, на котором еще и покраска-то не высохла, с непонятной целью поковырялся там, вернулся к нашей трехэтажке, запыхавшись от перебежек.

- Ты чего, морская душа? – озаботился Прапор.

Вместо ответа Кит протянул руку с глиной.

- Че, бабочка улетела? – вспомнил я старый анекдот.

- Ага, блин… - Кит был настроен серьезно. – Смотри, из чего наши соседи себе дот построили.

- Ну, про архитектурный институт им никто, наверное, не рассказывал.

- Дот из глины? – неприятно удивился Юга. – Нас так наебывали, чтобы…

- Э, дятлы! – заорал Мороз с крыши, махая руками. – Отключили! Выжигатель отключили!

Ну охуеть теперь… Прапор быстренько переключился на сталкерскую волну. «Всем, кто меня слышит… Выжигатель отключен! Повторяю: Выжигатель – отключен…».

- Мужики, - предложил вкрадчиво Юга. – Я, конечно, не так хорошо Зону знаю, но вот это все мне сильно не нравится. Может, свалим к чертям собачьим?

- На кой ляд строить дот из глины? – не мог никак понять я.

- Чтобы обмануть, - пояснил Юга. – Ложная мишень, не догоняешь?

Вихрем взлетаем на второй этаж, собираем манатки. Прапор вслух твердит о цикличности, мол, на вилы того, кто утверждает, что в одну и ту же реку дважды войти нельзя.

- Эй, командор… - окликаю его. – Че ты несешь?

- Яйца… - буркнул Мороз, опуская винтовку из верхнего люка. – Держи. Это он о судьбе «Чистого неба» вспомнил, сердешный…

Издалека доносится гул, постепенно наливаясь уверенностью и звучным тембром. Знакомо. Вертушки?

Ну, коли уж заговорили о «Чистом небе», и о том, как группировку заманили в город «монолитовцы»… ладно, допустим. Куда интересней узнать, кому теперь уготована роль жертвы. И кто будет палачом?

- Прапор? – доносится из кармана бывшего «должника». Наш новый командир чертыхается и лезет за рацией.

- Прапор на связи, - сказал беспристрастно. – Кто вызывал?

- Немец, - объявляется рация. – У вас все в порядке? Если да, то покидайте Лиманск в срочном порядке. Направляйтесь до оговоренного пункта назначения и приступайте к выполнению. Я встречу внутри.

- Пиздец… - возмущаюсь я. – Где нам шлындать в скалах, в поисках этой сраной лаборатории?

- Я знаю – где… - отвечает Прапор, будто спрашивал я о чем-то обыденном и неважном.

Уходим из района, петляя вдоль и между аномалиями. Вот где пригодились метки! За Рыжим Лесом нарастает треск, то одиночный, то учащается, словно пульс. Жаркий денек предстоит, чуваки… Мы почти бежим, когда навстречу, подобно раскаленному ветру, летит боевой клич, наверняка ненавидимый Прапором с давних пор:

- Сва-а-абоду всем даром!!!