Скомунизженно с паблика Лурки, но мысль здаравая!
Осторожно, политота, Лурк!
Привет всем. Я тут решил высказаться по поводу Бирюлёвских событий. На первый взгляд всё просто — чурка зарезал русского, у других русских бомбануло и они решили устроить дестрой. На первый взгляд, всё кажется очень логичным. Но это только на первый. Но есть один нюанс. Каждый день сотни русских мужиков, озверевших от нищеты и водки режут друг друга или забивают до смерти жен и детей. Ежедневно из-за бессовестных работодателей на производстве калечатся или гибнут рабочие. Ежедневно мы читаем о самоубийствах из-за беспросветной нужды. Но общественный резонанс получают преступления, совершённые лицами другой национальности. Я долго думал, с чем же связан данный парадокс. И тут до меня допёрло. Дело в том, что Кремлю выгодно разжигать межнациональную рознь. Ведь это же гениально, на самом деле. Просто поняли наши политики (ну или кровавая гэбня, не суть), что протестное настроение никуда не деть. Надо просто поменять его направление. Ну согласитесь, будь бы вы Путиным, вы бы тоже так делали. Чурка режет русского, народ негодует. Чурку отпускают — народ негодует ещё больше. И забывает о других насущных проблемах. Так почему "гнев народный" направлен не в сторону нашего доблестного правительства? Потому, что наш вождь изо всех сил изображает из себя поцреота. И поцреоты ему верят, пытаясь бороться со следствием, а не с причиной. Испокон веков так было
Привет всем. Я тут решил высказаться по поводу Бирюлёвских событий. На первый взгляд всё просто — чурка зарезал русского, у других русских бомбануло и они решили устроить дестрой. На первый взгляд, всё кажется очень логичным. Но это только на первый. Но есть один нюанс. Каждый день сотни русских мужиков, озверевших от нищеты и водки режут друг друга или забивают до смерти жен и детей. Ежедневно из-за бессовестных работодателей на производстве калечатся или гибнут рабочие. Ежедневно мы читаем о самоубийствах из-за беспросветной нужды. Но общественный резонанс получают преступления, совершённые лицами другой национальности. Я долго думал, с чем же связан данный парадокс. И тут до меня допёрло. Дело в том, что Кремлю выгодно разжигать межнациональную рознь. Ведь это же гениально, на самом деле. Просто поняли наши политики (ну или кровавая гэбня, не суть), что протестное настроение никуда не деть. Надо просто поменять его направление. Ну согласитесь, будь бы вы Путиным, вы бы тоже так делали. Чурка режет русского, народ негодует. Чурку отпускают — народ негодует ещё больше. И забывает о других насущных проблемах. Так почему "гнев народный" направлен не в сторону нашего доблестного правительства? Потому, что наш вождь изо всех сил изображает из себя поцреота. И поцреоты ему верят, пытаясь бороться со следствием, а не с причиной. Испокон веков так было
Особенности национальной свадьбы (взято с лурка)
Свадьба – потрясающая вещь. Просто таки гениальная. Я терпеть не могу свадьбы, невест в кринолинах, с нереальными вавилонами на голове с россыпью искусственных цветов, пластиковые бусы, гордо именуемые «Сваровски», перчатки из бабушкиной тюли и прочую свадебную мишуру. Жених в костюме-тройке с отливом наводит на меня лёгкую депрессию, а свадебные ленты «Почётный свидетель» вызывают нервный тик левого глаза и сильный рвотный рефлекс. При слове «свадьба» в моём воображении рисуется взятая на прокат помпезная машина, дорогая, сука, машина. И, спрашивается, какому ебанутому сознанию пришла идея украсить эту, как мы помним, дорогую машину, ахуеть-какими-стрёмными пупсиками, лебедями, кольцами, лентами? Это всё равно, что дорогой хороший коньяк «юппи», блять, запивать. И причмокивать от удовольствия. Сценарий свадьбы до ужаса банален. Всю ночь невеста не спит, волнуется. Жених тоже не спит – жрёт водку. Видимо, тоже нервничает. После утренних сборов невесты и попыток жениха ответить самому себе на вопрос «Кто я?», наступает выкуп. Выкуп – это отдельная тема. Зассаный и заблёванный подъезд с надписями «Зинка – проститутка» украшается надувными шариками, плакатами, нарисованными старыми фломастерами и прочей дребеденью. И надпись о Зинке-проститутке никому не проходит в голову закрыть, ведь это почти реликвия. А надо было бы. Хотя бы потому, что Зинка — это невеста. Причём невинная, что бы там не говорили надписи. Причём, чаще всего, месяце, этак, на 4-5 беременности. Ну да ладно, мы тут о выкупе. Как обычно, опоздав минут на 20, с галстуком на одно плечо, стойким запахом перегара и вечно пиздящим не по делу свидетелем, приезжает жених. Приезжает, сам не зная нахуя, но приезжает. Потому что он вспомнил кто он и что ему сегодня предстоит. Солнце светит, глаза его с похмелья блестят, родители невесты умиляются от того, что у зятя слёзы счастья. Папа невесты, к слову, умиляется, тихо накатывая в подъезде за мусоропроводом.
Если повезёт, то оператор может заснять это дело на камеру во время выкупа, за что отец невесты всенепременно потом получит пиздюлей от жены. Но это будет потом, через полгода, когда свадебный оператор (кстати, ахуенный, его ещё Светка из 45-ой посоветовала, недорого берёт), наконец соизволит отдать заветную запись. А пока всё только начинается. Далее наступает звёздный час свидетельницы. Она, гордо отдекольтировав место, гордо именуемое грудью минус первого размера, натянув колготки под летнее платье в совокупности с зимними сапогами, неизменными вавилонами на вишнёвого цвета волосах (а другими они у свидетельницы быть не могут по определению, парадокс прямо какой-то), прыщом на всю харю и голубыми тенями до бровей, выходит в подъезд, встаёт рядом с известной нам надписью и начинает громко, гордо и уверенно нести полную чушь, переполняемая чувством собственной значимости. Спускаясь, аккуратно переступает спящего бомжа, тушит бычок в причёске-букле мамы жениха и начинает свой концерт. Концерт длится долго – жених должен придумать 100 ласковых слов о своей жене на букву Ж, вспомнить все её родинки и прыщики, высыпавшие на её носатом лице с 12 лет, с закрытыми глазами потрогать за сиську добрый десяток подружек невесты, дабы определить, нет ли там его благоверной. Благоверной там, конечно, нет, но для многих подружек это единственный шанс быть ощупанной самцом, поэтому невеста не может отменить этот этап подъездной гонки. Нельзя забывать о том, что из всех дверей и щелей лезут нарочито добрые соседи на предмет поглазеть, пожрать и бухнуть нахаляву. А то, что вчера они орали, о том, что надпись на стене – чистая правда, они забывают намертво.
Свидетельница Светка, та самая, из 45-ой, в сапогах, изо всех сил таращит глаза на пиздливого свидетеля, того самого, томно вздыхает и поправляет колготки с начёсом, оголяя правую ногу по самые труселя. Свидетель явно нервничает, прокручивая в голове мысль о том, что выебет Светку только в том случае, если разум покинет его навсегда. Забегая вперёд, мы-то с вами понимаем, что разум его покинет, причём очень скоро, примерно в середине праздничного банкета, где-то в подсобке с тряпками, которые будут вонять, щётками, которые будут падать и больно пиздить Свету по вавилонам, вёдрами, в которые он, пиздливый свидетель, разумом покинутый, будет в темноте наступать и громко материться. Ну да ладно. Это всё потом, потом. А пока – свадьба.
Наконец, о, чудо, спустя добрых полчаса, жених добирается до квартиры суженой-ряженой, попутно споткнувшись о бомжа и плюнув одной из соседок в глазок. Чтобы неповадно было. Молодые целуются, жених ахуевает от красоты такой неземной, невеста от перегара, все счастливы. Такую семейную идиллию немного нарушает дед невесты. Дед-маразматик-фрезеровщик, трясущий медалями и орденами, снятыми с соседского Тузика за достижения на собачьей выставке. И, так как дед, по всем законам жанра, нарезался уже в 6 утра, вся семья его усиленно прячет за дверью, дабы «не упасть в грязь лицом» перед интеллигентной семьей жениха. Наивные. Буквально через несколько часов они вместе с этой самой интеллигенцией из Челябинска будут валяться лицом в грязи. В прямом смысле этого слова.
Следующий пункт этого свадебного вихря, не побоюсь этого слова, – дорога в ЗАГС. Как мы понимаем, дорога долгая, страшная и нервная. Потому что уже на подъезде к дворцу бракосочетания вдруг выясняется, что жених со свидетелем вчера благополучно пропили кольца, свидетельница проебала паспорт, а Зинка-проститутка вообще передумала выходить замуж, так как с этого момента на её профессиональной карьере можно поставить крест. Всё это решается ещё буквально полчаса, родители молодых быстро ориентируются на местности, ибо они тоже когда-то женились и у них тоже была такая хуйня.
Конечно, в ЗАГС опоздали. Проталкивая локтями остальных, жадно страждущих попасть в это страшное место, наша делегация, во главе с уже нарезанным свидетелем и с явно похорошевшей по этой причине Светкой из 45-ой, заваливается в зал. Всех подгоняет дотошная дородная баба, то и дело, дающая всем ценные указания (а такие есть на каждой свадьбе, верьте мне). И вот он, радостный момент. Играет торжественная музыка, молодым читают стихи, которые написал некто явно душевнобольной, женщина, весом килограмм 150, не меньше, в рюшечках и алой губной помаде, грузным голосом орёт «Дорогие брачующиеся!!!», и что-то про лодку любви и озеро семейного счастья. Родители-мамы рыдают в голос, родители-папы ждут, когда же эта вся хуйня закончится, и можно будет спокойно поваляться лицом в грязи, пуская забавные пузырьки ноздрями. Далее идут поздравления, поцелуи, гвоздики и ромашки, все дела. Тут можно закончить, потому как больше в ЗАГСе ничего стоящего не происходит. Вся процессия двигается к выходу, осыпая молодых рисом и монетками, которые они потом весь день будут выковыривать из самых неожиданных мест, перекуривает это дело, по 50 и пирожку со шпиком и по машинам. Предстоит один из интереснейших периодов свадьбы. Прогулка.
Прогулка – это последняя «инстанция» перед банкетом, а, так как по старинной русской традиции, на банкет трезвыми являться негоже, все усиленно нажирают сливу, развязывают галстуки, снимают каблуки, дабы прибыть к следующему памятнику при полном параде. Фотограф строит гениальные проекты, не забывая о классике свадебного фото – невеста на руке у жениха, жених подвешен за шкирку в руках невесты, ну и всё такое, сами понимаете – красотища, талантище, шедевры, блять. Заглядение, а не фотографии.
Возле каждого памятника надо оставить букет, благо, гости надарили столько веников и уже так накидались, что никто ничего и не заметит. Свидетель уже ходит, твёрдо придерживаясь за задний бампер Светки из 45-ой, прикидывая, чем ему обернётся секс в подсобке, и что дешевле – пачка гондонов или алименты и триппер.
Дальше, просто, блять, классика жанра. Невеста во всех своих кринолинах, бусах и боа хочет в туалет. И слава Богу, если этой, блять, принцессе, приспичит только пописать во всём этом великолепии. Подружки, доселе таскавшие её подол-ниибической-длины-хуй-знает-зачем-прибитый-к-говноплатью, начинают материться в голос, но тот факт, что их утром пощупали за сиськи, немного смягчает их реакцию и они соглашаются дотащить уже полупьяное и уже не очень белое тело поссать. Далее, как шаттл с МКС, жопа невесты предпринимает попытку состыковаться с унитазом где-нибудь в голубой кабинке био-туалета. Но, как мы с Вами знаем, этих био-туалетов у нас хрен да нихрена, чаще жопа пытается поссать где-то за кустами, чтобы не увидели гости и не намочить ажурные ахуительные чулки с туфлями. Получается это редко, но попробовать – святой долг каждой невесты.
Проходит несколько часов и ошалевшие от жары, или одубевшие на морозе, или промокшие до трусов гости (а нормальной погоды на свадьбе быть просто не может), приезжают в рэсторант. По закону всех свадеб мира (а такой закон есть, можете быть уверенными), рэсторант находится в ДК «Буратино» или в столовой местного общежития. В лучшем случае – кафе-бар «Парус». Больше вариантов не дано.
Дальше у жениха всё быстро: хлеб-соль, выпить по поводу того, что откусил больше… ну, или меньше, разбить тарелку с женой на руках, уронить жену, выпить по этому поводу, поднять жену, снова выпить, выслушать ебанутую речь тамады о вечной любви, понять, что она явно ученица работницы ЗАГСа, выпить по поводу того, что дошёл до столь гениальной и остроумной идеи, и т.д. и т.п. Невеста тем временем чешет жопу, потому как, когда она усиленно сцала, в жопу налезли букашки и собрались колючки от того самого куста. Свидетель выискивает подсобку. Мужская часть гостей находится в состоянии Пизанской башни, женская представляет, как щас пожрёт деликатесов мясных да тварей морских. Наконец, тамада даёт добро. А если бы она его не дала – её бы отдали на растерзание деду-маразматику-фрезеровщику, а это страшно, поверьте мне.
Итак, банкет. Сели, выпили, закусили, выпили, закусили, вспомнили, по какому поводу пьянка, поорали «Горько», выпили, закусили. Далее пошли пьяные тосты с пожеланием вс
Если повезёт, то оператор может заснять это дело на камеру во время выкупа, за что отец невесты всенепременно потом получит пиздюлей от жены. Но это будет потом, через полгода, когда свадебный оператор (кстати, ахуенный, его ещё Светка из 45-ой посоветовала, недорого берёт), наконец соизволит отдать заветную запись. А пока всё только начинается. Далее наступает звёздный час свидетельницы. Она, гордо отдекольтировав место, гордо именуемое грудью минус первого размера, натянув колготки под летнее платье в совокупности с зимними сапогами, неизменными вавилонами на вишнёвого цвета волосах (а другими они у свидетельницы быть не могут по определению, парадокс прямо какой-то), прыщом на всю харю и голубыми тенями до бровей, выходит в подъезд, встаёт рядом с известной нам надписью и начинает громко, гордо и уверенно нести полную чушь, переполняемая чувством собственной значимости. Спускаясь, аккуратно переступает спящего бомжа, тушит бычок в причёске-букле мамы жениха и начинает свой концерт. Концерт длится долго – жених должен придумать 100 ласковых слов о своей жене на букву Ж, вспомнить все её родинки и прыщики, высыпавшие на её носатом лице с 12 лет, с закрытыми глазами потрогать за сиську добрый десяток подружек невесты, дабы определить, нет ли там его благоверной. Благоверной там, конечно, нет, но для многих подружек это единственный шанс быть ощупанной самцом, поэтому невеста не может отменить этот этап подъездной гонки. Нельзя забывать о том, что из всех дверей и щелей лезут нарочито добрые соседи на предмет поглазеть, пожрать и бухнуть нахаляву. А то, что вчера они орали, о том, что надпись на стене – чистая правда, они забывают намертво.
Свидетельница Светка, та самая, из 45-ой, в сапогах, изо всех сил таращит глаза на пиздливого свидетеля, того самого, томно вздыхает и поправляет колготки с начёсом, оголяя правую ногу по самые труселя. Свидетель явно нервничает, прокручивая в голове мысль о том, что выебет Светку только в том случае, если разум покинет его навсегда. Забегая вперёд, мы-то с вами понимаем, что разум его покинет, причём очень скоро, примерно в середине праздничного банкета, где-то в подсобке с тряпками, которые будут вонять, щётками, которые будут падать и больно пиздить Свету по вавилонам, вёдрами, в которые он, пиздливый свидетель, разумом покинутый, будет в темноте наступать и громко материться. Ну да ладно. Это всё потом, потом. А пока – свадьба.
Наконец, о, чудо, спустя добрых полчаса, жених добирается до квартиры суженой-ряженой, попутно споткнувшись о бомжа и плюнув одной из соседок в глазок. Чтобы неповадно было. Молодые целуются, жених ахуевает от красоты такой неземной, невеста от перегара, все счастливы. Такую семейную идиллию немного нарушает дед невесты. Дед-маразматик-фрезеровщик, трясущий медалями и орденами, снятыми с соседского Тузика за достижения на собачьей выставке. И, так как дед, по всем законам жанра, нарезался уже в 6 утра, вся семья его усиленно прячет за дверью, дабы «не упасть в грязь лицом» перед интеллигентной семьей жениха. Наивные. Буквально через несколько часов они вместе с этой самой интеллигенцией из Челябинска будут валяться лицом в грязи. В прямом смысле этого слова.
Следующий пункт этого свадебного вихря, не побоюсь этого слова, – дорога в ЗАГС. Как мы понимаем, дорога долгая, страшная и нервная. Потому что уже на подъезде к дворцу бракосочетания вдруг выясняется, что жених со свидетелем вчера благополучно пропили кольца, свидетельница проебала паспорт, а Зинка-проститутка вообще передумала выходить замуж, так как с этого момента на её профессиональной карьере можно поставить крест. Всё это решается ещё буквально полчаса, родители молодых быстро ориентируются на местности, ибо они тоже когда-то женились и у них тоже была такая хуйня.
Конечно, в ЗАГС опоздали. Проталкивая локтями остальных, жадно страждущих попасть в это страшное место, наша делегация, во главе с уже нарезанным свидетелем и с явно похорошевшей по этой причине Светкой из 45-ой, заваливается в зал. Всех подгоняет дотошная дородная баба, то и дело, дающая всем ценные указания (а такие есть на каждой свадьбе, верьте мне). И вот он, радостный момент. Играет торжественная музыка, молодым читают стихи, которые написал некто явно душевнобольной, женщина, весом килограмм 150, не меньше, в рюшечках и алой губной помаде, грузным голосом орёт «Дорогие брачующиеся!!!», и что-то про лодку любви и озеро семейного счастья. Родители-мамы рыдают в голос, родители-папы ждут, когда же эта вся хуйня закончится, и можно будет спокойно поваляться лицом в грязи, пуская забавные пузырьки ноздрями. Далее идут поздравления, поцелуи, гвоздики и ромашки, все дела. Тут можно закончить, потому как больше в ЗАГСе ничего стоящего не происходит. Вся процессия двигается к выходу, осыпая молодых рисом и монетками, которые они потом весь день будут выковыривать из самых неожиданных мест, перекуривает это дело, по 50 и пирожку со шпиком и по машинам. Предстоит один из интереснейших периодов свадьбы. Прогулка.
Прогулка – это последняя «инстанция» перед банкетом, а, так как по старинной русской традиции, на банкет трезвыми являться негоже, все усиленно нажирают сливу, развязывают галстуки, снимают каблуки, дабы прибыть к следующему памятнику при полном параде. Фотограф строит гениальные проекты, не забывая о классике свадебного фото – невеста на руке у жениха, жених подвешен за шкирку в руках невесты, ну и всё такое, сами понимаете – красотища, талантище, шедевры, блять. Заглядение, а не фотографии.
Возле каждого памятника надо оставить букет, благо, гости надарили столько веников и уже так накидались, что никто ничего и не заметит. Свидетель уже ходит, твёрдо придерживаясь за задний бампер Светки из 45-ой, прикидывая, чем ему обернётся секс в подсобке, и что дешевле – пачка гондонов или алименты и триппер.
Дальше, просто, блять, классика жанра. Невеста во всех своих кринолинах, бусах и боа хочет в туалет. И слава Богу, если этой, блять, принцессе, приспичит только пописать во всём этом великолепии. Подружки, доселе таскавшие её подол-ниибической-длины-хуй-знает-зачем-прибитый-к-говноплатью, начинают материться в голос, но тот факт, что их утром пощупали за сиськи, немного смягчает их реакцию и они соглашаются дотащить уже полупьяное и уже не очень белое тело поссать. Далее, как шаттл с МКС, жопа невесты предпринимает попытку состыковаться с унитазом где-нибудь в голубой кабинке био-туалета. Но, как мы с Вами знаем, этих био-туалетов у нас хрен да нихрена, чаще жопа пытается поссать где-то за кустами, чтобы не увидели гости и не намочить ажурные ахуительные чулки с туфлями. Получается это редко, но попробовать – святой долг каждой невесты.
Проходит несколько часов и ошалевшие от жары, или одубевшие на морозе, или промокшие до трусов гости (а нормальной погоды на свадьбе быть просто не может), приезжают в рэсторант. По закону всех свадеб мира (а такой закон есть, можете быть уверенными), рэсторант находится в ДК «Буратино» или в столовой местного общежития. В лучшем случае – кафе-бар «Парус». Больше вариантов не дано.
Дальше у жениха всё быстро: хлеб-соль, выпить по поводу того, что откусил больше… ну, или меньше, разбить тарелку с женой на руках, уронить жену, выпить по этому поводу, поднять жену, снова выпить, выслушать ебанутую речь тамады о вечной любви, понять, что она явно ученица работницы ЗАГСа, выпить по поводу того, что дошёл до столь гениальной и остроумной идеи, и т.д. и т.п. Невеста тем временем чешет жопу, потому как, когда она усиленно сцала, в жопу налезли букашки и собрались колючки от того самого куста. Свидетель выискивает подсобку. Мужская часть гостей находится в состоянии Пизанской башни, женская представляет, как щас пожрёт деликатесов мясных да тварей морских. Наконец, тамада даёт добро. А если бы она его не дала – её бы отдали на растерзание деду-маразматику-фрезеровщику, а это страшно, поверьте мне.
Итак, банкет. Сели, выпили, закусили, выпили, закусили, вспомнили, по какому поводу пьянка, поорали «Горько», выпили, закусили. Далее пошли пьяные тосты с пожеланием вс
И так тоже бывает.)
Лет 5 назад тусил в одном чате и часто ходил на сходки. Общались со мной нормально все, но вот вниманием женского пола я был обделен, по понятным причинам — кому нужен небритый неформал.
Через год закончил универ, поднял одно из отцовских предприятий (в 90е актуально было иметь 3-4 зарегистрированных фирмы из-за частых проверок), за неполных 2 года заработал себе на дом, 3 нормальные тачки и ни в чем себе не отказывал. И все время посещал сходки под видом обычного неформала… Все резко изменилось, когда от нечего делать я приехал на сходку на своем Х5, и все узнали как и сколько я зарабатываю. В других кругах я наверное не замечал перемен, так как все происходило постепенно, но здесь я просто охуел. Прыщи никуда не делись, манеры все те же дурацкие, внешне я не изменился — но мля ВСЕМ бабам я вдруг стал нереально инетерсен и привлекателен, еле успевал отмахиваться. И это те, кто в приватных беседах заявлял, что важны понимание и чувства, а не деньги или власть.
Через год закончил универ, поднял одно из отцовских предприятий (в 90е актуально было иметь 3-4 зарегистрированных фирмы из-за частых проверок), за неполных 2 года заработал себе на дом, 3 нормальные тачки и ни в чем себе не отказывал. И все время посещал сходки под видом обычного неформала… Все резко изменилось, когда от нечего делать я приехал на сходку на своем Х5, и все узнали как и сколько я зарабатываю. В других кругах я наверное не замечал перемен, так как все происходило постепенно, но здесь я просто охуел. Прыщи никуда не делись, манеры все те же дурацкие, внешне я не изменился — но мля ВСЕМ бабам я вдруг стал нереально инетерсен и привлекателен, еле успевал отмахиваться. И это те, кто в приватных беседах заявлял, что важны понимание и чувства, а не деньги или власть.
Черный плащ.
Каково это, быть героем? Сейчас я не отвечу однозначно. Криминалитет пачкал исподнее, едва завидев меня. Невидимый, несокрушимый и опасный как лезвие. Я был величайшим, черт возьми! Громкие победы и разоблачения, вытягивание этого города из самого ада, оставили свои следы. Я бы показал тебе бесчисленное множество рубцов, шрамов и полузаживших швов, но я немного занят, малыш. Ах, да, два пальца левой руки теперь навечно сжаты. Все из-за того любителя лампочек. До сих пор помню его противный смех. Особенно весело он хохотал, когда я познакомил его лицо с высоковольтным кабелем. Но судьба так непостоянна. Гордыня и настойчивость журналистов заставила меня раскрыться. Я зарвался. И что теперь? Мой дом дотлевает за спиной, а лучший и единственный друг умер на моих руках. Я не смог сдержаться и рыдал как ребенок, глядя в его широкое доброе лицо, залитое кровью. А он вцепился в мой плащ и шептал что-то о своем самолете. Последний добряк этой сраной дыры. Но главное в том, что они забрали мою девочку. И я собираюсь ее вернуть, малыш. Детали по пути, поехали.
Мотоцикл я бросил за два квартала. Говеное местечко, как и ожидалось. Зачем им марать моей кровью апартаменты, верно? А вот склад на окраине, это да. Старая-добрая классика. После выяснения деталей, парень проворно утекает за угол. Честно говоря, этот малец, друг моей дочери, здорово вымахал за последнее время. Вот только все так же гнусавит, ну да ладно. Если дело выгорит – то хоть в зятья, черт с тобой. Ну что же, старик, а у нас с тобой роль первого блюда. Распуши последние перья. В сырой подворотне – двое. Освещение скудное, но видно, что быки те еще. Бесшумный выстрел – и они в плотном облаке газа. Ближайший получает в кадык моей скрюченной левой (больно, сука, о чем ты думал). Второй до крови расчесывает лицо и тихо скулит, после чего я отправляю его в ад ударом кастета в висок. Аккуратно крадусь под окнами и сворачиваю за угол. Очередной громила самозабвенно ссыт на стену. Пар клубится в вечернем воздухе. Стилет входит в сердце без сопротивления, а он оседает на землю как есть, с «прибором» наружу. Вот и пожарная лестница. Поднимаюсь, стараясь не шуметь. Плащ предательски хлопает на ветру. Вот и крыша, чертовски скользкая. Ползи, старик, соберись и загляни в чертово окно. Но мне страшно. Я боюсь, что с девочкой все кончено, уж слишком легко все началось. Снимаю шляпу и высовываюсь. Она жива. Видны кровоподтеки, но взгляд твердый, маленькая рыжая чертовка. К горлу подкатывает тошнота. Я не имею права на ошибку. Достав рацию, подробно описываю ситуацию мальцу. Народу там полно, но черный ход почти без охраны. А главный, этот жирный петух в дорогом костюме, чванливо расхаживает посредине. Эти членососы ничему не учатся. Я почти готов. Приподнимаю створку, отдаю последний приказ пацану и швыряю дымовую шашку. «Я — ужас, летящий на крыльях ночи» - забегали, черти. Передергивают затворы. «Я – лопнувший сосуд в твоем мозгу» - малец проник в здание и, кажется, выбил челюсть охраннику. «Я – десница правосудия» — пацан вытащил дочь наружу, открывается стрельба. «Я.. Ох черт» — пуля пробила плечо. Я улыбаюсь. С малышкой все будет в порядке. Вторая пуля оставляет отверстие в шляпе, прямо над бровями. Недоноски. Давай, папаша, докажи, что твой хвост пока не облысел. Пара револьверов, как вам, ублюдки? Не дай им опомниться, старик. Крик «От винта!» рвет полотно ночи над Сент Канаром. Метры отделяют меня от жирного петуха. Ужинай без меня, родная. Папочка сегодня задержится.
Via Уютненькое Луркоморье | Lurkmore
Мотоцикл я бросил за два квартала. Говеное местечко, как и ожидалось. Зачем им марать моей кровью апартаменты, верно? А вот склад на окраине, это да. Старая-добрая классика. После выяснения деталей, парень проворно утекает за угол. Честно говоря, этот малец, друг моей дочери, здорово вымахал за последнее время. Вот только все так же гнусавит, ну да ладно. Если дело выгорит – то хоть в зятья, черт с тобой. Ну что же, старик, а у нас с тобой роль первого блюда. Распуши последние перья. В сырой подворотне – двое. Освещение скудное, но видно, что быки те еще. Бесшумный выстрел – и они в плотном облаке газа. Ближайший получает в кадык моей скрюченной левой (больно, сука, о чем ты думал). Второй до крови расчесывает лицо и тихо скулит, после чего я отправляю его в ад ударом кастета в висок. Аккуратно крадусь под окнами и сворачиваю за угол. Очередной громила самозабвенно ссыт на стену. Пар клубится в вечернем воздухе. Стилет входит в сердце без сопротивления, а он оседает на землю как есть, с «прибором» наружу. Вот и пожарная лестница. Поднимаюсь, стараясь не шуметь. Плащ предательски хлопает на ветру. Вот и крыша, чертовски скользкая. Ползи, старик, соберись и загляни в чертово окно. Но мне страшно. Я боюсь, что с девочкой все кончено, уж слишком легко все началось. Снимаю шляпу и высовываюсь. Она жива. Видны кровоподтеки, но взгляд твердый, маленькая рыжая чертовка. К горлу подкатывает тошнота. Я не имею права на ошибку. Достав рацию, подробно описываю ситуацию мальцу. Народу там полно, но черный ход почти без охраны. А главный, этот жирный петух в дорогом костюме, чванливо расхаживает посредине. Эти членососы ничему не учатся. Я почти готов. Приподнимаю створку, отдаю последний приказ пацану и швыряю дымовую шашку. «Я — ужас, летящий на крыльях ночи» - забегали, черти. Передергивают затворы. «Я – лопнувший сосуд в твоем мозгу» - малец проник в здание и, кажется, выбил челюсть охраннику. «Я – десница правосудия» — пацан вытащил дочь наружу, открывается стрельба. «Я.. Ох черт» — пуля пробила плечо. Я улыбаюсь. С малышкой все будет в порядке. Вторая пуля оставляет отверстие в шляпе, прямо над бровями. Недоноски. Давай, папаша, докажи, что твой хвост пока не облысел. Пара револьверов, как вам, ублюдки? Не дай им опомниться, старик. Крик «От винта!» рвет полотно ночи над Сент Канаром. Метры отделяют меня от жирного петуха. Ужинай без меня, родная. Папочка сегодня задержится.
Via Уютненькое Луркоморье | Lurkmore
USB.
Про кавказцев (не моё)
Я —чеченец. Сразу хочу сказать: Я не взрываю города, я не режу рюзькэ, не ебу овец, не ношу макасины и прочую атрибутику современной кавказской молодежи. Вот меня жутко бесят комменты типа:"Когда нибудь русские сорвутся и пизда хачам". Так вот, я бы хотел спросить, а почему тогда русские терпят? Вот всех задолбали хачи, скажи мне, обычный русский парень, какого ты хрена не пойдешь, соберешь компанию и не отхуришь тех же обидчиков?
Вот я, например, всю жизнь жил на Украине. В 7 классе поехал в Чечню и понял одну вещь, пока ты не заставишь пердак самого сильного из них пылать адским пламенем, с тобой считаться никто не будет. Куда бы я в интернете не зашел, везде поливание говном кавказских парней. Я бы хотел спросить, почему замечают только плохие поступки? Почему не говорят про подвиги Кавказцев во WW2? Почему не говорят что в Грозном есть множество русских, которые во время войны бежали сюда и остались жить? Почему не говорят о церквях которые для них построили? Почему для вас обсирание других наций стало модным? Те же зиги, сжечь всех евреев, смерть ветеранам это предел развития обычного, среднестатистического русского парня (без обид) Может быть, прежде чем в следующий раз написать хачи заебали, ты немного включишь мозг и подумаешь что ты же позоришь самого себя, показывая что сам не способен защититься?
Вот я, например, всю жизнь жил на Украине. В 7 классе поехал в Чечню и понял одну вещь, пока ты не заставишь пердак самого сильного из них пылать адским пламенем, с тобой считаться никто не будет. Куда бы я в интернете не зашел, везде поливание говном кавказских парней. Я бы хотел спросить, почему замечают только плохие поступки? Почему не говорят про подвиги Кавказцев во WW2? Почему не говорят что в Грозном есть множество русских, которые во время войны бежали сюда и остались жить? Почему не говорят о церквях которые для них построили? Почему для вас обсирание других наций стало модным? Те же зиги, сжечь всех евреев, смерть ветеранам это предел развития обычного, среднестатистического русского парня (без обид) Может быть, прежде чем в следующий раз написать хачи заебали, ты немного включишь мозг и подумаешь что ты же позоришь самого себя, показывая что сам не способен защититься?