Запретные земли (рассказ, часть вторая)⁠⁠

Первая часть

…Очнувшись, Антон понял, что не может пошевелиться. Его руки и ноги были прочно пристегнуты к креслу. Тесная комната была залита светом, а прямо перед лицом с потолка свисали несколько инструментов, напоминавших пилу с набором скальпелей и паяльников. Кто бы ни построил эту операционную, она была не похожа ни на одну иллюстрацию из научных журналов.

У оборудования перед креслом, спиной к нему, стоял киборг и что-то настраивал в парящем в воздухе интерфейсе. Антон начал вырываться, но тугие ремни отвечали лишь издевательским поскрипыванием. Наконец, киборг обернулся. Его голубые знакомые с детства глаза были окружены морщинами. Губы стали бледными, будто у мертвеца. Лицо осунулось, хотя тело по-прежнему оставалось крепким…

— Папа?… — С ужасом и удивлением Антон смотрел на своего отца, Тимофея Егорыча. Два года он думал, что тот сгинул в тайге. Возвращался в день, когда вместе с охотниками прочесывал лес, и не переставая корил себя за то, что не нашел ни следа, ни клочка одежды.

— Что с тобой случилось?

Не обращая внимания на сына, Тимофей подошел к креслу. Его глаза были открыты, но он будто бы спал наяву. Взгляд был подернут дымкой и лишен каких-либо чувств.

— Папа, очнись! Это же я, Антон! Когда мамы не стало, ты говорил, что всегда будешь рядом. Помнишь, как вечерами ты рассказывал про другие планеты?…

Диск пилы завертелся, и послышался пронзительный визг. Она подъезжала все ближе к виску. Антон не переставал ерзать в тщетных попытках освободиться, а его голос сорвался на крик:

— А как мы рыбачили помнишь? Как однажды мне воткнулся в палец крючок? Когда ты его вытащил, я орал, как безумный. Ты сказал, что мужчины не плачут, а у самого глаза были в слезах…

Тимофей заглянул в лицо сына и открыл рот. Вместо слов из него вырвалось только мычание, подобное тому, что издавал немой приемный отец. Глаза забегали, но движения тела оставались размеренными. Тем временем поток воздуха от зубьев пилы стал обдувать висок Антона.

— Не надо! — Его отчаянный вопль затих, когда он почувствовал, что руки и ноги свободны. Пила замолчала и отъехала в сторону.

Отец коснулся его лица. Одной щекой Антон почувствовал теплую ладонь, а другой — холодок металлического инструмента. Из глаз покатились слезы. Щеки Тимофея оставались сухими, но его взгляд был тем же, что сохранил Антон в своей памяти.

— Папа… — Обняв отца, Антон зажмурился. Он вдруг понял, как сильно скучал эти годы. В его фантазиях они оказались дома. Бункер исчез вместе с его обитателями, и страх растворился.

Услышав мычание Тимофея, Антон открыл глаза. Они стояли посреди операционной. Уютные видения, в которые он почти успел поверить, оказались иллюзией. Отстранившись, он посмотрел на отца. Тот взял его за руку и повел к выходу.

В проеме двери виднелась лишь кромешная тьма, но когда Тимофей подошел ближе, вспыхнул свет. Взгляду открылась пустая комната, напоминавшая мастерскую. На длинном столе рядами лежали инструменты, такие же, что были у киборгов.

— Все говорили, что тебя растерзали волки. А я все равно ждал, что ты однажды вернешься…

Отец отвечал только мычанием. Неспешной походкой они пересекли мастерскую.

— Нужно выбраться отсюда. А потом привести помощь. Спасти Игоря. — За дверью показался коридор бункера, и Антон замолчал, крепко вцепившись в ладонь отца.

Коробок на виске Тимофея зажужжал, и он остановился перед проемом. Антон тоже замер. По коридору перед ними медленно кто-то прошел. Шли минуты, которые казались часами.

Наконец, Тимофей повел его дальше. Рядом с ним даже это проклятое место не так пугало. Казалось, он вдруг воскрес. Случилось чудо, и все пережитое здесь было не зря. «Мне нужно столько тебе рассказать», — думал Антон, шагая за отцом по коридору.

Все вокруг было освещено. Секции бункера вспыхивали и угасали, следуя в ногу за Тимофеем. Трое киборгов возились с оборудованием позади. Антон старался на них не смотреть, но мимо одного им все-же предстояло пройти.

Дядя Коля склонился над прибором перед висящей в воздухе голограммой. На ней было нечто, напоминающее гладкий параллелепипед. «Космический корабль», — вдруг понял Антон, заметив на его фоне звезды и очертания неизвестной планеты. Коробок на виске тихо жужжал, а рядом с голограммой корабля тянулись ряды непонятных символов.

Стараясь не дышать и идти только на цыпочках, он вместе с отцом миновал дядю Колю. Впереди, уже был виден тупик, где открывался люк на свободу.

С каждым шагом сердце колотилось сильнее. Было трудно поверить, что кошмар вот-вот останется позади. Антон представлял, как вернется в родную деревню. Как будет жить вместе с отцом, и больше никогда не потеряет его. Но сперва они приведут помощь. Спасут всех, кого превратили в персонал дьявольской диспетчерской.

Внезапно вспыхнула секция в десятке метров, выхватив из полумрака раму. Спустя секунду из нее вышел киборг и повернул им навстречу. Тимофей свернул к ближайшему дверному проему, но было поздно. По бункеру снова пронесся рев, и все вокруг залил красный свет.

…Оказавшись в комнате, Антон отпустил руку отца. «Только не снова», — пронеслось в голове, и его взгляд стал беспомощно обшаривать помещение. По боковой стене тянулась труба. Через равные промежутки из нее торчала дюжина шлангов, насадки которых были закреплены на уровне лица. С надеждой Антон посмотрел на цилиндр в углу, способный вместить четырех человек. Хотелось втиснуться за него, но щель была слишком узкой. В нос ударил запах переваренного мяса.

— Нужно спрятаться! — Заметив на дальней стене широкие двойные двери, Антон направился к ним, но Тимофей коснулся его плеча. В красном свечении губы отца зашевелились, будто он что-то пытался сказать. Прежде чем Антон сумел разобрать слова, Тимофей схватился за коробок на своем виске. Вырвав блок с корнем из своей головы, он вложил его в руки сына.

— Папа!…

Глаза Тимофея потухли, и он рухнул на пол. Антон застыл, машинально сжимая блок с торчащими из него окровавленными электродами. Ядовито желтел диод, заставляя капельки крови переливаться подобно рубинам.

В комнату влетела оранжевая сфера. Она напоминала шаровую молнию из журналов. С электрическим треском она направилась прямо к Антону, который так и стоял у тела отца. Каждый его волосок зашевелился от близости переливающегося сгустка энергии. Он знал, что произойдет дальше. Бежать было бессмысленно. Молния все равно догонит. Последует удар жуткой силы, а дальше…

«Пусть лучше убьет», — взмолился в душе Антон, широко распахнув глаза.

Облетев его, молния издала писк, на который откликнулся тихим жужжанием блок у него в руках. Не обращая больше внимания на Антона, молния коснулась головы Тимофея, после чего ослепительно вспыхнула и исчезла. Лицо отца превратилось в кусок угля, а свет в комнате обрел изначальный оттенок.

Антон бросился к отцу и начал его трясти.

— Очнись! Пожалуйста! Мы должны вместе вернуться домой… — Он попытался приложить к обгорелому виску коробок, но Тимофей продолжал лежать без движения.

Иллюзии неумолимо отступали перед суровой реальностью. «Это несправедливо!», — рыдал Антон, проклиная дьявола, создавшего это место, а вместе с ним бога, который позволил им встретиться лишь затем, чтобы разлучить снова.

Услышав гул из дальнего конца комнаты, Антон вздрогнул. Двойные двери медленно разъехались в стороны. Повеяло холодом.

Готовый ко всему, Антон смотрел в темноту открывшегося взгляду проема. Спустя секунду послышался скрежет, будто кто-то тер лезвие ножа о железо. Изнутри показалась низенькая платформа, напоминающая парящую над землей металлическую тонкую дверь. Быть может, под платформой были колеса, но больше всего Антона пугал острый крюк, который и издавал пугающий скрежет, цепляя о пол. Отпустив Тимофея, он стал медленно отходить.

Платформа приблизилась к телу и подняла крюк на длинной складывающейся мачте, после чего с размаху вонзила его в отца. Не в силах вдохнуть, Антон наблюдал, как дьявольская машина протащила тело по полу и погрузила его на себя. С тихим гудением она покатилась обратно к дверям.

Вырвавшись из оцепенения, Антон помчался следом. Платформа скрылась внутри, но двери остались открыты, скорее всего, потому что он стоял перед ними. Еще один шаг — и свет внутри загорелся. Антона обожгло холодом. Из его горла вырвался тихий вскрик.

С потолка на крюке свисала освежеванная туша волка. По соседству болтался человек без головы. Грудь и живот были вскрыты. Одна рука отсутствовала вместе с куском плеча. Вторая безвольно свисала, и из запястья, лишенного кисти, торчал пучок проводов.

Антон был готов кричать от бессилия. Мысль о том, что с телом Тимофея сделают то же самое, впивалась раскаленными ножами под кожу. Но попадись он адским машинам, и жертва отца будет напрасна.

— Папа… — Не в силах смотреть на все, что ждало его дальше, Антон бросился к коридору. Хотелось бежать что есть мочи, но вдруг он понял, что должен идти. Той же размеренной неторопливой походкой, которой ходили киборги.

Прежде он старался закутаться поглубже во мрак, но теперь прятаться было негде. Он шел на виду у жутких существ, а свет следовал за ним по пятам. Без отца рядом ноги начали заплетаться. Будто в ночном кошмаре, где бегство от монстра сопровождалось невероятной слабостью. Вот только страх оказаться разорванным вклочья не мог сравниться с тем, чтобы превратиться в одного из обитателей бункера.

Киборг, возившийся с оборудованием впереди, отошел от приборов и двинулся по коридору навстречу Антону. В глазах стало темнеть. Шаркнув о пол, он едва не упал, но продолжал идти в неизменном ритме. Коробок на виске киборга обменялся жужжанием с блоком отца.

С расстояния десятка метров Антон узнал Игоря. Широко открытыми глазами он смотрел в лицо киборга и пытался отыскать хотя бы проблеск чего-то родного. Сражаясь с безумным ужасом, на задворках его сознания надрывался голос: «Игорь, это же я! Уходим со мной!». Но существо перед ним не было Игорем.

Они поравнялись. Казалось, киборг вцепится в него мертвой хваткой. Просверлит голову инструментом, отволочет в операционную или поднимет тревогу. Но тот прошагал мимо, даже не взглянув на беглеца.

Воображение рисовало кошмарные сцены, в которых киборг подкрадывался со спины. Оставалось только идти вперед не оборачиваясь. Люк был все ближе и ближе. На пути ждала рама с еще одним киборгом и, проходя мимо, Антон услышал неразборчивое мычание.

«Только бы получилось», — эта мысль снова и снова колола разум иглой. Антон твердо решил убраться так далеко, чтобы никогда больше не видеть жуткую тарелку. В большой мир. Такие размышления помогали ему не поддаваться панике и, шажок за шажком, идти к люку, не пытаясь бежать.

В груди больно екнуло. Истории о городах пошли от первых старейшин, которые поселились в тайге много поколений назад. Даже отец никогда не был там. Что если старейшины лгали, как и журналы, что он читал? Вдруг никакого внешнего мира не было? Эта мысль казалась безумием, но чем еще можно было назвать все, что творилось здесь?

Когда Антон приблизился к люку, тот начал медленно отползать в сторону, впуская внутрь яркий солнечный свет. Вместе с тем из стены выезжала лестница, ступенька за ступенькой поднимаясь к спасению.

— Ну давай! Скорее!… — Антон не замечал собственного бормотания. Его колени тряслись.

Услышав жужжание за спиной, он обернулся, и увидел киборга, лицо которого казалось знакомым. Внезапно он понял, что перед ним дед Аким. Тот самый, что любил собирать возле себя вечерами мальчишек и рассказывать им истории. Его глаза когда-то задорно блестели, но теперь в них не было ничего человеческого.

Люк замер на середине пути. Лестница остановилась. Взглянув на блок отца, который по-прежнему сжимал в руке, Антон увидел, что желтоватое свечение потухло. Дед Аким шел к нему размеренным шагом.

Раздался знакомый угрожающий рев. Все вокруг покраснело. С перекошенным лицом Антон застыл на месте. Но, увидев направленный в голову инструмент, рванул к лестнице. Он стоял на последней ступеньке, которая уезжала из под его ног. Поверхность была в каком-то метре над ним. Собравшись, будто пружина, Антон сделал мощный рывок, и в этот момент в глазах все померкло.

Он не мог вспомнить, что было дальше. Это напоминало кошмар. Казалось, вот-вот его настигнет шаровая молния или схватит кто-то из киборгов, чтобы швырнуть назад в преисподнюю.

Но ничего не случилось. Вокруг проносились деревья. Он бежал и бежал не разбирая дороги. Перед глазами он видел операционную, и знал, что одна единственная ошибка — и он снова окажется там.

…Показались очертания родной деревни. Три дюжины хижин встречали его взглядами пустых окон. Слышался нарастающий рокот мотора, который настраивал в гараже дядя Миша. У окраины, спрятавшись за забором, обжимались Машка с Тимуром. Меж домов со смехом носилась детвора. Жизнь била ключом. Будто и не было проклятого бункера.

Антон знал точно, он был. Знал, что гигантская тарелка грозно нависла над деревьями за его спиной. И он был единственным в этой деревне, кто знал, что происходит внутри. Добежав до домов, он начал звать приемных родителей:

— Тетя Лена! Дядя Витя!

Дверь открылась, и на порог вышла женщина средних лет в застиранном халате, что был натянут на плотную фигуру без талии:

— Ну, чего раскричался? Боже, да на тебе лица нет! — Посторонившись, мать Игоря впустила Антона в дом.

— Там… Внутри тарелки… В бункере… — Антон закашлялся и раскрыл кулак, в котором сжимал блок отца. Тетя Лена захлопнула дверь:

— Что ты сделал?!

Из комнат вышел дядя Витя, сухой мужчина с короткой седой бородой. Его голова как всегда была покрыта тряпичной шапочкой. Промычав что-то, он размеренной походкой направился навстречу Антону, которого вдруг накрыло холодной волной. Похожее мычание издавали киборги. В ужасе он посмотрел на руку приемного отца, и увидел обыкновенную человеческую кисть. Разум продолжал метаться будто загнанный зверь. Почему даже немым он сохранил место в совете старейшин?

— Где Игорь? — Тетя Лена подошла ближе. Ее губы дрожали. Антон отпрянул и оказался почти вплотную к дяде Вите. Тот протянул к нему руку, но Антон увернулся и одним движением сорвал с него шапку. Под ней на виске зловеще мерцал коробок.

С безумным отчаянным воплем Антон бросился к двери. Тетя Лена хотела остановить его, но он в панике ее оттолкнул. «Они здесь все заодно!», — кричал внутренний голос, пока он мчался по улице. Единственным шансом спастись было уехать как можно дальше. Угнать квадроцикл. Приемная мать семенила за ним, отстав на пару десятков метров и верещала:

— Кто-нибудь, остановите его! Он не в себе!

Наконец, он ворвался в гараж и под вопросительным взглядом дяди Миши оседлал один из квадроциклов. Двигатель предательски отказывался заводиться.

— Куда это ты собрался? — Дядя Миша остановился напротив и положил перепачканные в мазуте ладони на руль, нависнув над беглецом.

— Дядя Витя… — Только и смог пробормотать Антон, не оставляя попыток заставить мотор работать. Сквозь длинный узкий тоннель он видел пухлое жизнерадостное лицо, которое стало казаться маленьким.

— Ну если Витя послал, то езжай. Только горючее сильно не жги. Одни старейшины знают, когда подкинут хоть что-то с большой земли. — Понаблюдав за тем, как Антон судорожно пытается завестись, дядя Миша с усмешкой отпустил руль: — Да ты нежнее, нежнее с ним!

Внезапно двигатель заработал.

— Чего Ленка разголосилась? — Дядя Миша выглянул наружу, и тут же загородил собой путь. Но когда квадроцикл рванул с места, он в последний момент отскочил в сторону, позволяя беглецу вырваться на свободу.

С ревом квадроцикл несся по тайге. Антон гнал вперед, едва избегая столкновений с деревьями. Подпрыгивая на кочках и приземляясь, он боялся коснуться тормоза. Всякий раз оборачиваясь, он видел, как тарелка становится все меньше и меньше. В конце концов она целиком скрылась за кронами, и только тогда он остановился. Погони не было. Нужно было отдышаться. Оглядеться. И придумать хоть какой-то план.

— Главное — вырваться в большой мир… — Голос Антона затих, когда из-за облаков впереди выплыла верхушка гигантского диска, возвышающаяся над деревьями.