Военная кафедра МИФИ. Гл.6. Пробное занятие⁠⁠

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 4. Еще никогда Штирлиц...

А пока я начал готовиться к пробному занятию. Сходил на практические занятия к другим преподавателям, написал конспект. Потренировался в проведении пробного занятия дома. С хронометражем поначалу были небольшие проблемы, но вскоре я научился укладываться в два академических часа. К тому же, тема занятия была мне хорошо знакома с курсантских времен.

После проведения пробного занятия меня допустили к проведению занятий со студентами. А ещё через месяц и к чтению лекций. Занятия по общевоенной подготовке, которые я проводил, были, на мой взгляд, уровня сержантской учебки. Я почему-то думал, что студентам это не очень интересно. К тому же на войне, если такое случится, они будут не сержантами, а командирами. Но это совершенно иной уровень знаний, мышления и профессионализма, необходимый им не только для того, чтобы выжить, но и победить.

Здесь возникала дилемма. С одной стороны, по учебному плану я должен был рассказать студентам, к примеру, последовательность оборудования взводного опорного пункта. А они должны были научиться нарисовать его схему. Эти вопросы выносились на экзамены, неудовлетворительная оценка на которых, могла стоить студентам стипендии или даже привести к отчислению с кафедры.

Но оборудовать взводный опорный пункт в средней полосе России или на пляже в Калифорнии, в горах на Панджшере или в болотах Пантанала, как говорится, две большие разницы. И незнание или неумение это сделать в реальной жизни, иногда тоже оцениваются. По двухбалльной шкале: жизнь или смерть. Самое печальное: мы не знаем свою Книгу Судеб и какие знания нам понадобятся завтра. И то, кто и как нас будет оценивать.

Разумеется, едва ли нашим студентам пригодится информация о том, как на горной сторожевой заставе под Баграмом мы зауживали бойницы в долговременных огневых точках и в стрелково-пулеметных сооружениях по вертикали и горизонтали, чтобы вести эффективный огонь, не только днем, но и ночью (ночных прицелов у нас было мало). Как я использовал для этих целей колышки и верёвки (как говорится, голь на выдумку хитра), когда нам пришлось почти целый месяц работать на пакистанской границе под Алихейлем. Или, как работали боевые тройки при ведении огня (командир тройки вел прицельный огонь, его заместитель стрелял очередями в направлении цели, а самый молодой разведчик снаряжал им магазины) или при передвижении (один лежит и прикрывает, второй бежит, третий приподнимается для перебежки). И как использовался принцип Чаншаньской змеи при выполнении боевых задач.

В январе 1986 года я получил задачу на сопровождение колонны с боеприпасами для батареи «Ураган». От ракетчиков за боеприпасами шёл один БТР. Вместе с моими двумя БМП — прикрытие для колонны очень хиленькое. Когда я спросил у командира батареи позывные застав, прикрывающих дорогу и частоты на которых они работают, он непонимающе посмотрел в мою сторону.

― К чему так всё усложнять? Тут пути-то километров тридцать, не больше.

Для того чтобы нарваться на засаду, достаточно и меньшего пути. Тем более с таким слабым прикрытием сложно было не спровоцировать душманов на нападение. Мне пришлось выходить на связь с разведотделом, уточнять позывные и частоты придорожных застав, и обговаривать с ними взаимодействие. А ещё поинтересоваться, в какое время над дорогой в районе Чарикара будут пролетать наши вертушки. Для меня было важно спланировать марш так, чтобы, проезжая «узкие» (наиболее опасные) места, я слышал над головой гул вертолетов. У них свои полётные задания. Но ведь душманы об этом не знают. Они могут подумать, что это наше прикрытие с воздуха. Когда прикрытие колонны слишком слабое, иногда приходилось прикрывать себя воздухом. Другими словами, немного жульничать.

Особого выбора у меня не было.  Зато у меня всегда было много друзей, а дружба не только в кино, но и на войне дорогого стоит. Эта дружба называется взаимодействием с соседями, приданными и огневыми средствами (в том числе, с огневыми средствами старшего начальника). И была привычка, к любой задаче относиться, как к математической, используя не только те инструменты, которые были у меня под рукой, но и те, которые находились под руками моих товарищей. Правда, оценки за решение этих задач ставили не в дневник.

Так было в реальной жизни. На войне. Но в материалах лекций, которые мне предстояло читать, все было немного иначе. От слова совсем. Как писал Иоганн Вольфганг фон Гёте в «Фаусте»: «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет». Над этим надо было хорошенько подумать. Ведь то, что во все времена армия готовится к прошедшим войнам, ни для кого не секрет. Но есть вещи, которые никогда не устаревают: это опыт наших предков и творческий подход к решению поставленных задач, смекалка, высокий интеллект, взаимовыручка и умение работать в команде. Все это пригодится нашим ребятам не только на военной кафедре, но и в дальнейшей жизни. И это то, чему мы должны были их научить.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(продолжение следует)