Цитаты из фильма ДМБ
— Пациент, вы деньги принесли? Простите, а зачем вам столько галоперидола?
— Я его натурально съем, и меня повезут в дурдом.
— Но зачем?!
— Не плющит меня в солдаты идти.
Сложный был год: налоги, катастрофы, проституция, бандитизм и недобор в армию. С последним мириться было нельзя, и за дело принялся знающий человек — наш военком. Он собрал всех тунеядцев, дураков и калек в районе, даже глухих определил в погранотряд «Альпийские тетерева». Столько лет уже прошло, а они ещё где-то чудят!
— Есть такое слово: «Надо»!
— А я тогда присягу принимать не буду!
— Эх, дружок, молод ты… Не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя! Прапорщик, запишите эти простые, но в то же время великие слова.
— Мам, я не хочу идти в солдаты… Я боюсь.
— Ну, надо звать дядю Витю из Ерденева. Он зоотехник, он знает, как в армию не ходить.
Жизнь без армии — это всё равно, что любовь в резинке: движение есть, прогресса нет.
— Толя, что же ты всю нашу работу пожёг?
— Я не нарочно. Эксперимент это был. На предмет рационализаторского предложения.
— А нельзя было хотя бы бухгалтерию со столовой оставить?
— А чё это?
— Сегодня получка должна была быть.
— Я не подумал.
— Не подумал! Теперь думай, как с первым поездом в войска укатить — а то засадють в клетку, как жирафу.
В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее.
Зинаида! К маме, с чемоданами! А вы, молодой человек, наденьте брюки — и ко мне с зачёткой. Потом — в армию. Годы у вас подходящие.
Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жён своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые — ещё нет.
Понимаешь, Чебурашка-У-Которого-Нет-Друзей, я галоперидолу скушал, а меня в армию тянет всё больше и больше. Что же мне делать, Чебурашка-У-Которого-Нет-Друзей?
Природа — не храм, и уж тем более — не мастерская. Природа — тир, и огонь в нём надо вести на поражение.
— У нас убеждения.
— Какие такие убеждения?
— Мы веруем в Господа нашего, Говинду, а он нам в людей стрелять не велит.
— Всё, вы нам подходите. И говинда ваша ничего. Жидковата, но ничего. И стричь вас опять же не надо. И люди вы, видно, выносливые: 4 часа «Харе Кришну» орать — это не каждый сдюжит… Пойдёте в химвойска.
— Что, гражданин, не спится?
— Не искушай, орёл, без нужды. Мы хотим с Чебурашкой-Который-Ищет-Друзей служить в артиллерии!
— Нет препятствий патриотам!
Нет, военный — это не профессия. Это половая ориентация…
Да, жизнь — это колода карт. Мне было душно от мира. Мир ко мне симпатий тоже не испытывал. Надо было сделать выбор. В монастырях не давали курить, в тюрьмах — пить, оставалась армия. Армия — прекрасная страна свободы… и от мира, и от себя.
— Надо ему указательный палец отнимать. Без указательного пальца в солдаты не берут, потому как стрелять нечем. Предлагаю циркулярку. Но если на дому, то и кусачками можно.
— Как же я без указательного пальца, дядь Вить, жениться-то буду?
— Чё ты с женой указательным пальцем делать будешь?
— Ну, я точно не знаю, я человек ещё молодой…
Сынок, будь мужчиной, как твой пропавший без вести отец.
— Что, солдат, ссышься?!
— Так точно, ссусь!
— Ну это, солдат, не беда! Такая сегодня экологическая обстановка. Все ссутся… Я ссусь… И даже главком пысается, бывает, — но по ситуации! Что ж нам из-за этого, последний долг Родине не отдавать? Твой позорный недуг мы в подвиг определим: пошлём в десантники. Там ты ещё и сраться начнёшь.
Чао, Буратины! Можете даже писать мне письма «до востребования». Меня зовут «Себастьян Перейра, торговец чёрным деревом». Шутка!
В отличие от всех остальных в армию я пошёл по духовным соображениям.
— Мужики, а где тут берут в «морские котики»? В стройбат у меня нет никакого настроения — с детства не выношу бесплатного физического труда.
— А ты чё, «косить» не будешь?
— Смешные вы люди! Зачем же я тогда сюда приехал?! «Косить» дома надо… Хотя, это на любителя… Я вам советую: бутылку разбейте – и стекла нажритесь. Верное дело. А я лично е́ду в армию на халяву здоровья и знаний набираться.
— Э-ка тебя тыркнуло! Ну на, выпей, может отпустит.
Дежурный придёт — там разберёмся.
Шмалите, друзья, скоко хотите. У Чебурашки-Который-Ищет-Друзей парники.
Нет, Марина, к Баринову на день рождения не ходи. И к Толяну — не ходи. А к тёте Вере — ходи.
У меня сеструха рожает от завцеха.
— Внучки́, пуля — дура, штык — молодец!
— Не рви, дед, глотку, угости лучше.
— А как же! Только здесь бабка не достанет, не унизит гвардейца.
Молчать! У меня ваш маршал под Кёнигсбергом сортиры чистил, пока я тараном эсминец брал за чекушку! 8 машин положил, а на мне — ни царапины.
Даёшь Беломорканал! За родину! За победу! Хлебай, унучки́, ханку!
Лютый дед! Таким дедам надо памятники чугунные на вокзалах ставить, а не руки ремнями вязать и никак уж не в вытрезвитель сдавать.
За деда, чудо-богатыря.
Взятку предлагал… Но не дал. — Какой хитрый человек!
— Чё спрашивал-то?
— Я не понял…
— А-ааа, плохие у вас дела, товарищ призывник.
— А у кого они сейчас хорошие?
— У вас дела не просто плохие, а ещё хуже.
— Чем раньше?
— Гораздо.
— Кошмар!
— Кошмар.
— Что будем делать, товарищ контрразведчик?
— Будем помогать соответствующим органам выявлять неблагонадёжных элементов в армии.
— Я как раз одного такого знаю.
— Побожись.
— Чтоб мне пусто было! … У дежурного офицера — газы.
— Поподробнее: какие газы, маркировка, производные?
— Газы — сугубо удушливые. Производные: копчёная колбаса, сыр «Волна», лимонад «Колокольчик». Срок годности истёк! Как из туалета выйдет — полчаса зайти невозможно: глаза режет!
а сам, соответственно, употребил допинг.
Вами весь пункт провонял!
— Да, о чём разговор?! Пошлите меня куда-нибудь в горячую точку. Снайпером. Я очень усидчивый.
— Что-то такое мы вам и прописали. А заодно и вашему другу.
У меня после этих слов упало…
Максуд, как я восхищаюсь твоим умом и мужеством! К тебе доллары так и липнут.…
В который моментально включились все оставшиеся у меня на руках средства сирот Алиевых.
— Ты не гони на мой желудок. Я в детстве подшипник переварил.
— Он ещё и идиот…
— Нам так и не удалось выяснить, как то́рмоза зовут!
— Напишите в приписном: «Федя». У него морда толстая, ему пойдёт. — Тебя как, «Федя», зовут?
— Зовут меня Анатолий Васильевич Пестемеев. Я слесарь-инструментальщик… четвертого разряда.
— А чё ты им-то имя не назвал?
— А чё их баловать!? Сами документы потеряли. Пусть ищут.
Товарищи призывники! Надо понимать всю глубину наших глубин.
— Военный, а нам оружие дадут?
— Триста тридцать пять…Знаю я там по дороге одно место — с офигенными циркулями!..
— Что будем кушать, мальчики?
— Я — много. Оливье и майонеза побольше. У нас в столовке хорошую оливье давали много. Однажды я даже в обморок упал — накушался. Меня мастер домой нёс.
Труа́ бутель де водка́а, авэк плези́р[1].
— Мадемуазель, Вы прекрасны!
— Как Эдита Пьеха?
— Определённо! Можно я вас мягко потрогаю за талию?
— Но талия гораздо выше.
— Разве это сможет стать препятствием для наших чувств?
— Это не может, но вот тот мужчина в галстуке за третьим столиком — может.
— Почему?
— Потому что это мой муж, Григорий Саввич Топоров — серебряный призёр чемпионата Европы по метанию молота. А вас как зовут?
— Зовите меня просто: Элвис Пресли, поэт-песенник.
Я, конечно, не против, если вы этого гидроцефала спеленаете…
— Армии солдаты нужны. В армии без солдат абсурд и коррупция. Щас урегулируем.
С присущей всем армейцам смекалкой майор налил два стакана водки. Один он заставил выпить прапора, а другой стакан офицер употребил сам. Прапор выпил… и опал, как озимые.
— Мальчики, не желаете продажной любви?
— Я тебе сейчас лицо обглодаю.
— Хочу пи-пи…
— Ёлки-палки, военный! Тебя в спешке делали. Вся твоя жизнь — реклама безопасного секса.
— Командиры в кустах не слабятся!
— Давайте его на вокзал отведём. Чё ему страдать? Пусть поссыкает…
Он вошёл в кабинку и заперся там навсегда.
— Выходи, а?.. Может, ему плохо?
— Хорошо ему!
Смирна-а! Командир выходит! Сарынь на кичку!
Этот прапор глубоко невоспитанный тип. Да что там невоспитанный! Дикий прапор!
Пока я его за левую туфлю тащил, то отчего-то представлял, что в этот момент на другом конце города в моей съёмной квартире дико тоскуют по мне братья Улугбек и Максуд.
К гадалке не ходи!
Ладно, заноси. Но! В коридор героя не отпускать — у меня ковры.
С верхней полки пердел проказник-прапор, а мы мечтали о подвиге. — Будешь ты, «Федя», Бомбой…
— Почему Бомбой?
— Потому что вспыльчивый… Ты, Владик, будешь Штык — потому что стройный… А я буду Пуля — потому что в цель!
— Если в «горячую точку» пошлют — наградят звездой, квартира без очереди, и, конечно, везде без очереди.
— А если ногу оторвёт — то в собесе деревянную дадут, попугая-матершинника и чёрную метку.
— Жениться кого-то везут. С цыганами и кордебалетом.
— Обожаю кордебалет…
— А про этого «кого-то» в газете «Гудок» писали. Что он наркотиками торгует через ларьки «Союзпечати».
— Красиво жить не запретишь…
Наш священный долг — защищать Родину и соблюдать правила личной гигиены! Иначе всё у нас пойдёт через жопу. Поэтому для более эффективного следования в часть мы должны сесть в автобус… и проследовать в часть.
Пьяница-мать — горе в семье.
— А вы помните, что вчера товарища генерала за погон укусили?
— Не согласен. Что погулять мог — да. Цыгане, тем более. Мы должны иметь некоторый гражданский отдых. Но чтобы генерала, да еще за такое место? Нет! Отставить! У нас субординация и выслуга лет! За мной!
Это не овощная база, товарищ призывник. Это то место, где вы интересно и чрезвычайно увлекательно проведёте ближайшие два года.
А это чувак с плаката «Не хватайся за оголённый провод».
Здесь нам кушать не дадут...
Я сказал проще: «Полное говно!»
Без свадьбы только мухи женятся.
— Это вам не это!
— Понятно!
Пришивайте подворотничок к воротничку.
— А мы не умеем.
— Никто не умеет… Дело не в умении, не в желании, и вообще ни в чём. Дело в самом пришивании подворотничка.
— Тому, кто это придумал, надо в голову гвоздь забить.
— Я его презираю…
Армия — не просто доброе слово, а очень быстрое дело. Так мы выигрывали все войны. Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, причём вручную. Когда приходит время атаки, противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную небоеготовность. В этом смысл, в этом наша стратегия.
— Ещё немного, и я сойду с ума.
— Я уже сошёл, у меня глаз дёргается.
— А я себе палец пришил!
После бани прапор, в качестве первичного ознакомления с местом несения службы, показал нам установку запуска межконтинентальной ракеты.
— Это, бойцы, секретный объект.
И Бомба тут же наступил в собачью какашку.
— Отсюда, ребятки, наша Родина диктует свою непреклонную волю остальному мировому сообществу.
— Может, бахнем?
— Обязательно бахнем! И не раз! Весь мир в труху!… Но потом.
— Как там, на гражданке? Бабы есть?
— Практически нет, сами удивляемся.
— Скажите, военный, а где у вас здесь буфет?
— Вопросов нет. Дайте меню.
— Я сам меню. Булка с маком, баба с ромом, эклеры, сигареты «Прима», вода «Колокольчик».
— А кофе?
— Кофе только офицерам. От кофе нервы. Приказ генерала.
Видите этих прекрасных парней во главе
со старшим сержантом Лавровым? Им ноги мыть по сроку службы не положено, а чистоту они любят. Будете им портянки стирать с детским мылом: дембеля микробов боятся.
Порву, как тузик грелку.
Прикольно… Могло быть и хуже.
— Ну чё, ду́хи поганые?! Будем служить как положено или будем глазки строить?
— Будем!
Дух рано или поздно становится дембелем, а перед дембелем лежат все мечты! Потому что любят его очень — и здесь, и там. В пожарные берут, и в милицию. Там курорты от профсоюза, бесплатный проезд на автобусе. Девки с дойками так и плачут по дембелю… Потому что дембеля больше в армию не берут.
— Джигит, иди сюда!
— Чего?
— Ты маму любишь?
— Маму люблю. И тётю Таню люблю. И Олю Крымову люблю, она у нас на заводе в ОТК работает.
— А деньги любишь?
— Очень.
— Тётя, а «Наука и жизнь» есть?
— Наука есть, а жизни нет. У меня мужик прошлой зимой застудился на рыбалке. Теперь так — не супруг, а сувенир. Только усы стоят. Если бы не вы, солдатики, хоть плачь. Пойдём, щекастик, ко мне в подсобное помещение, я тебе барбарысок насыплю.
— Нет, вы уж лучше дайте «Технику — молодёжи».
— Гера, ты здесь?
(Гера, в прострации) — Я здесь, я там, я всегда…
— Кто ж так с каптёром разговаривает? Смотри, как надо: чужое! халява! взять-взять!
(Гера по-грызунски клацает зубами и резко открывает глаза) — Что будем пить, девочки?
Для хороших людей армия — родная мать, а для плохих — тёща.
Тут Улугбек сделал трагический промах: вытащил деньги наружу, от чего потерял сознание и передние зубы.
— Слышь, а у тя много долгов на гражданке?
— Где-то на пароход…
— И чё, типа, они все сюда приедут?
— К гадалке не ходи.
— Ты, дух, правильный военный…
— Мы с тобой в портянках от Версаче домой уедем…
Тут в лазарет заходила медсестра. Я её потрогал и лишился покоя. Такая сладенькая: ушки красненькие, носик в угрях, жопа толстая и шершавая, как ананас… Валькирия!
— А кормят здесь как?
— Сухари и вода.
— Вот те на! Товарищ дембель, а когда нам кушать дадут?
— Никогда, товарищ дух — это армия…
Есть ещё волшебная русская традиция: оставлять на могилах усопших разного рода свежие продукты и напитки.
— Мне всегда задают три вопроса: почему я в армии, сколько мне лет и отчего у меня волосы на груди окрасились. Начну с последнего: волосы у меня на груди окрасились, потому что я пролил на них ракетный окислитель. Лет мне двадцать девять, скоро юбилей. А в армии я потому, что меня жена с тёщей хотели в сумасшедший дом отдать — за убеждения.
— …Видишь суслика?
— Нет.
— И я не вижу. А он есть!
— Здесь такие замечательные склепы. Прошлый век, чугунное литьё.
— Обожаю склепы. Обожаю чугунное литьё.
Какой Вы ненасытный, гардемарин.
Надышаться можно только ветром…
Бывайте, ихтиандры хуевы!
Я — чёрный дембель, твою мать!
Такая вот армейская драма — Шекспир и племянники. Тут хоть вывернись, а всё идет по накатанному сюжету: и жизнь, и слёзы, и любовь. Не ко сну сказано.
В воздухе носился страшный дух праздника.
Мать моя женщина! Кого же батя тиранить будет?
Деньги — брызги!
— Беркут! К тебе можно в бане спиной поворачиваться! Повторим?
— Говно вопрос!
— Авиационный, без осадка…
— Ракетный. Лучшее — детям!
— Американским!
— Как с йети быть?
— Ети? Надо чаще мыть.
— Да нет, я про снежного человека.
— А-а! А это надо с контр-адмиралом посоветоваться, он Атлантиду видел.
— Талалаев! Ты здесь прекращай всякие испытания… Свинёнок твой мутантом оказался. Глаз мне подбил и кортик отобрал!
— Учтём!
Солдаты! Вы знаете, что я вам могу сказать, и я знаю, что вы мне можете ответить. Короче, служите!
Генерал раздал всем автоматы. А кому не хватило — сапёрные лопатки.
Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, твоё здоровье, но ещё прикольней — если жизнь. Можно давать в прикуп.
Вот взять меня — кем я был? А кем я стал? Мягко говоря, всем! А почему? Да потому что я — русский солдат! А русский солдат никогда не сдаётся. Один хрен ему терять нечего. Это и есть наша главная военная тайна.