Цифры Часть вторая⁠⁠

Цифры Часть первая

–

– Все равно чувствую себя виноватой, – Настя подперла лоб ладонями.

– С чего? – спросил Антон, поставив перед собой две стопки и взяв початую бутылку коньяка.

– Она увидела эту железную штуку и сразу шагнула туда. Что это было

– Что тут вообще происходит? – он поставил перед Настей стопку. – Но, согласись, что уж лучше пускай каждый решает сам за себя. – Он залпом выпил коньяк, подозрительно оглядев всех присутствующих мужчин. – Пей, давай.

Настя опрокинула стопку и поморщилась.

– Не бери в голову. Ты точно ни в чем не виновата.

Что-то намечалось, в воздухе висело напряжение. Почти все сидели кучками вокруг дальнего от котла стола.

Настя покосилась на близнецов, перевела взгляд на Владимира, на Вику, чуть ли не прижавшуюся к Юле.

–

Время шло

Новая смерть не вызвала каких-то новых переживаний. Владимир просто отметил про себя, что решение проблемы приблизилось на одну восьмую. Сейчас его заботили куда более насущные вещи.

Например, жена и пасынок.

Он совершенно забыл о них, поглощенный происходящим. Его невольно укололо, когда, увидев обоих перед собой, он вновь подумал, что они станут обузой. В глазах Светы искрилась мольба и непроизнесенные вслух слова, прозвучавшие, впрочем, в голове: «Не бросай нас».

Он опустил взгляд и увидел, что Света держит подростка за руку.

– Отпусти его! – прошипел он. – Что ты из него бабу делаешь?

– Что мы будем делать? – Света стыдливо спрятала взгляд и убрала руку. Лицо Захара оставалось отстраненным, словно он и сейчас летал в облаках, думал о проклятых видеоиграх и о том, на что будет дрочить сегодня ночью.

– Я что-нибудь придумаю. Держитесь подальше от черты. И Юльку держи. Она не в себе.

– Ты защитишь нас?

Четыре.

Владимир сжал зубы. Если он станет защищать Светку, Захара и Юльку, то их будет уже четверо вместе с ним. Это против двух близнецов, которые друг за друга глотки порвут; Антона – этот встанет на защиту своей девки. В придачу ко всему, он в дружеских отношениях с близнецами. Нет, против них идти не стоит. Слава с женой наверняка также встанут в их строй. Твою мать! Их уже набиралось столько, что Владимиру нельзя было и думать противостоять им.

Другое дело Юлька! Вот она, спасительная соломинка. Она – жена Вадима. Никто и не подумает толкнуть ее в «котел».

И кого же можно пустить в расход? Бабку – раз. Толстуху? За подружку Юли некому вступиться. Интеллигентишку Артема?

– Не приближайтесь к «котлу», – сказал он жене. – Я этих людей не знаю, но постараюсь что-то придумать. Не дай кому-то из них сесть Юле на уши. Это понятно?

– Что ты собираешься делать?

Владимир вместо ответа сморщился, будто разговаривал с надоедливым ребенком, и направился к кухне.

Его перехватил Слава

– На пару слов.

Владимир мысленно ухмыльнулся: его считают тут неким лидером. Он прошел за Славой и остановился у окна.

– Люди шепчутся, – сказал парень. – Нужно что-то делать. Глядишь, и вправду начнем убивать друг друга.

Владимир посмотрел на дугу, которая действительно расползлась в стороны так, что занимала значительную часть перед входом. Сама полоса будто приобрела объем, покрылась плесенью или чем-то в этом роде.

Он смерил Славу пронзительным взглядом. Интересно, какого ответа он ждет? Что ищет – справедливого дядьку, которому под силу успокоить гостей или же поддержку на тот случай, если им действительно придется… Странное слово – еще пару часов назад такое далекое и… чужое, что ли, – не желало быть озвученным даже мысленно.

– А ты думаешь, что не начнем? – спросил он, наконец, достав пачку из кармана и с блаженством закурив.

Пришло время Славы изучать лицо Владимира.

– Ты серьезно? – сухо сглотнув, он огляделся.

– Надеюсь, что нет, но нельзя исключать.

– И кто?

– Что «кто»? – вопрос повис в воздухе, отчего тот стал тяжелым, будто облако ядовитого газа.

– Дай сигарету.

--

Он чувствовал, что по спине его ползают недоверчивые взгляды. Ему не было плевать. Отнюдь. Он искренне хотел, чтобы проблема разрешилась как-то иначе. Но проклятый круг с цифрами расползался будто раковая опухоль, пронизывая метастазами атмосферу.

Жена Славы о чем-то шепталась с мужем.

Жаль Захара. Подросток хоть и раздражал, все же был совсем ребенком. Однако за годы сожительства Владимир так и не проникся отцовскими чувствами. Если он встанет на защиту мальчишки, то и сам подставится под удар.

Кажется, первая волна паники отступила. Каждый пытался приноровиться, свыкнуться с новыми правилами. Симпатичная мамаша что-то шептала усталому ребенку в ухо. Близнецы сидели за столом. Один из них, как ни в чем не бывало, уплетал салат и время от времени опрокидывал стопку за стопкой.

Пора.

Владимир вдавил окурок в кирпичную стену, бросил на пол и растер подошвой. Он приблизился к столу с близнецами. Отвернувшись к стене, сидела Юлька. Не стоит при ней. Со Светкой ее отношения нельзя было назвать теплыми, но кто знает, что она ляпнет мамаше.

Указал на кухню одному из близнецов, кивнув подбородком и на второго, сидящего к нему спиной.

Он опасался, что подсобка и кухня будут заняты, а секретные совещания вызовут лишние толки среди остальных. Однако он ошибся. В кухне оказалось пусто.

Неожиданно яркий свет после полутьмы зала резал глаза. Они закрыли дверь, и от накатившей тишины в ушах загудело.

– Что делать будем? – спросил Владимир без прелюдий

– А что ты делать собрался? – резкий переход на «ты» почему-то резанул ухо.

– Ну, вы ведь понимаете, что происходит? – Владимир внимательно изучал лица близнецов, но не заметил какой-то реакции.

– А ты понимаешь?

– Эта штука… – он прочистил горло. – Она нас не выпустит. А еще она растет

– И что? – пьяно протянул близнец.

Владимир стиснул зубы.

– Хватит бухать, – прошипел он. – Если не хочешь оказаться там. Хотите подохнуть?

Пьяный брат сжал кулаки. Второй покачал головой, успокаивая.

– Что ты предлагаешь? – в глазах его мелькнула едва ли скрываемая насмешка.

Эти двое уж точно не считают его лидером, что бы Владимир себе ни вообразил. Он хотел уже отступиться, сказать что-то вроде «нужно следить за порядком», но внезапная вспышка ярости затмила все.

– А что, мать твою, я должен тебе предлагать? Ты думаешь отсидеться? Считаешь, что все само пройдет? Я предлагаю трезво взглянуть на происходящее. В стороне остаться не получится. Нам придется решать. Думаешь, это какая-то шутка? Иди, спроси Вадима, шутка ли это.

Пьяный брат-близнец неожиданно резко даже для Владимира, ожидавшего подвоха, выбросил руку вперед. Удар пришелся в скулу, но боль пронзила шею, которую Владимир неудачно вывернул, пытаясь уклониться. Он едва не упал, но успел зацепиться за столешницу. Трезвый брат встал между ними.

– Успокойся, – сквозь зубы выдавил он. – Все.

– Я тебя, сука, первого туда отправлю, – улыбаясь, пьяный брат указывал на него пальцем. – Решать он собрался, ага!

– Пойдем, – трезвый открыл дверь и стал выталкивать брата в зал.

Напоследок он повернулся к Владимиру и сказал:

– Я поговорю с ним. Ты прав.

В кухне вновь стало тихо. Сердце колотило по грудной клетке. Владимир разминал шею. Он выдвинул полку для приборов, но не обнаружил ничего кроме пустых ячеек. Он стал лихорадочно открывать навесные полки.

Нож оказался чересчур большим и для защиты никуда не годился, но за неимением ничего другого, Владимир сунул его в карман. Подумав, проделал дыру в подкладке и протолкнул холодное лезвие дальше.

– Твою мать, – он снова закурил, отметив, что сигарет почти не осталось. – Семь. Семь. Бабка, толстуха, Светка… Еще четверо.

–

На стороне близнецов прибыло. На одном из братьев висела молодая мамаша. Ее отпрыск, кажется, немного успокоился и лавировал между стульями. Рядом приютились Слава с женой, погруженная в свой личный кошмар Юлька, Антоха со своей девкой. Он что-то спрашивал, то и дело переводя взгляд с собеседника на, судя по всему, предмет разговора – Владимира. Тот же машинально с неким злорадством отметил, что в этой компашке их уже больше, чем следует. А тут еще интеллигентишка и толстуха. Интересно, их тоже примут?

Он только сейчас сообразил, что после разговора на кухне стал очередной цифрой. Одним из семи оставшихся ключей к загадочному замку. До сих пор все происходящее казалось, если не игрой, то хотя бы чем-то вроде напряженного фильма, где он был зрителем или же важным звеном, но никак не статистом.

Рука механически потянулась к карману с ножом. Интересно, если человек умрет за пределами котла, засчитается ли это? Плевать! Он выпустит кишки любому, кто попытается принести его в жертву!

Он прочистил горло. Пересекся взглядом с женой и кивком указал на место рядом с собой. Сработает? Политики, за которыми стоит семья, выглядят куда выгодней одиночек. Так почему же тут должно быть иначе?

– Народ! – громко и четко сказал он.

Несколько голов повернулись к нему, но основная масса не обратила на призыв внимания.

– Эй! Люди!

Стало тише. Светка подошла, и Владимир вдруг почувствовал себя глупо. Он снова прочистил горло, поняв, что на него смотрят все без исключения.

– Эта штука, – он указал подбородком на котел, – растет. Прошло часа полтора, а она выросла на добрых два метра.

– Что это значит? – спросила молодая мамаша.

– Это значит, что к рассвету мы будем стоять как в автобусе в час пик. И с этим нужно что-то делать.

– Тут оргстекло, – сказал Артем. – Какое-то чрезвычайно прочное. Его не разбить просто так. Окна – не вариант.

– Ну да, – кивнул Владимир. – А если и разобьешь, то снаружи еще один сюрприз – решетка. Так что если у тебя нет с собой помимо кувалды ножовки по металлу, то и говорить не о чем.

– И к чему ты ведешь? – спросил Антон.

– К тому, что отсюда есть только один выход. Ребята, построившие это, не думали о пожарной безопасности. Что бы это ни было, они решили, что отсюда выйдет определенное количество людей.

– Я полагаю, ты хочешь предложить тянуть жребий, – девка Антона скорее утверждала, а не спрашивала. – И с чего ты уверен, что отсюда вообще кто-то выйдет?

– Но для чего-то же нужна эта цифра. Мы в ловушке. Тут нет связи. Окна из очень прочного стекла. Тот, кто построил этот дом, сделал это с определенной целью.

– И какой же? – тихо спросила Света.

– Они хотят, чтобы мы сами решали, кто выйдет. Хотят, чтобы мы убивали друг друга

– Да ты издеваешься, – выдавила сквозь зубы Юля

– Ну, может, нам не стоит идти у них на поводу? – спросил Антон.

– Кажется, они не оставили нам выбора

– А ты уверен, что цифра исчезнет, когда… все случится?

– Господи, да как я могу быть уверен? Я что, по-твоему, каждый день встречаюсь с подобным?

– Юля, скажи, что это какая-то глупая шутка, – сказала пухлая девица.

Юля даже не повернулась к подруге.

– Вы больные, – толстуха вскочила. – Если кто-то приблизится ко мне хоть на метр, я за себя не отвечаю. Я вообще сюда ехать не хотела!

– И все же ты тут. Как и мы все. Володя прав: мы должны что-то делать, – спокойно ответил один из близнецов, и Владимир заликовал.

– В жопу вас. Я никому ничего не должна, – девица двинулась к дальней стене, устремив нос к потолку. Присаживаясь у стены, она порвала платье. Она сочно выругалась и разревелась в голос. Достала телефон. – Гребаные психи. Идите вы к черту все! – Ее лицо блестело от слез.

– Я не стану этого делать, – покачал головой Артем.

– Никто не станет, – подтвердил Слава, сжав руку жены.

– А ты за всех не решай, – прошипел один из близнецов, если Владимир не ошибался, – тот, что ударил его. – Хочешь чистеньким на чужом горбу выехать?

– Чистеньким выйти не получится, – кивнул Владимир. – Всех, кто собрался остаться не при делах, прошу сразу туда, – он указал на огненную цифру. – Это единственный способ не измазаться в крови.

– А ты вообще кто такой, чтобы решать за всех? – взорвался Артем.

– Решение за нас приняли, – Владимир на всякий случай сжал кулаки. Нужно было поставить щенка на место. – Это не я придумал. Хватит целку из себя корчить.

Артем стал оглядываться по сторонам в поисках защиты, но никто и не подумал вступиться за него. Не получив отпора, Владимир добавил:

– Поэтому просто закрой рот. Давайте уже решать, что будем делать.

Какое-то время в зале стояла такая тишина, что Владимиру показалось, что он слышит мерное гудение цифры.

– Вадим погиб, – вдруг глухо проговорила Юля. – Вся его семья погибла. Мой муж. Мой отец. Эта хрень сожрала их всех. А вы собрались и дальше кормить ее? – она перевела взгляд на Владимира. – Я всегда знала, что ты жалок. Но никогда не думала, что до такой степени.

– Юля, прекрати, – взвизгнула Света.

– И ты ничем не лучше.

– Все! – тяжелая рука Антона хлопнула по крышке стола. – Хватит! Пока мы не наговорили друг другу лишнего, давайте закроем тему. Никто никого не убьет. Мы найдем выход.

Никто не ответил.

Котел рос. Опухоль откусывала по кусочку, забирая с собой предметы мебели, и занимала уже добрую треть помещения. Граница теперь походила больше на веревку. Черта потолстела и щетинилась ошметками жирной пыли.

Даже самые упертые признали, что времени в обрез. Через час котел займет половину, а через три часа сожрет все остальное.

Люди стали шептаться. Недоверчивые взгляды сверлили спины тех, кто на минуту отошел. Все разбились по парам, тройкам, четверкам. Зерно раздора принесло первые плоды.

Под окном возле входа в туалет сидела толстуха. Давясь слезами, она пыталась улыбаться и отрешенно перебрасывалась с длинноволосым мальчуганом шариком для пинг-понга, в то время, как его мамаша уже едва не раздевала одного из братьев у всех на виду. Ребенок хотел спать и то и дело ныл по поводу и без.

Интеллигентишка пытался приткнуться хотя бы куда-то, но, судя по всему, тщетно. На бабку в коляске, источающую из своего угла густой смрад свежего дерьма, все чаще искоса поглядывали. Антоха сидел со своей девкой. Кажется, он тоже напивался. Радоваться этому или нет, Владимир не знал. Однако не мешал ему. С пьяным справиться куда легче.

Захар молчал. Кажется, он опять злился. Владимиру казалось, пригласи его кто-нибудь в компанию молодых, он бы бросил мать, не говоря уже об отчиме. На вопросы он не отвечал, полностью погрузившись в себя. Света выла.

Владимир же ждал. Когда-нибудь до этих остолопов все-таки должно дойти, что другого выхода нет. Прикасаясь время от времени к рукояти ножа, он оглядывался. Он был готов, что и за ним придут

О бабушке совсем позабыли. Коляска стояла в одиночестве возле окна, на безопасном расстоянии от котла. Настя то и дело смотрела на старческое лицо цвета цемента и молилась, чтобы бабушка не чувствовала, как желудочные соки разъедают кожу.

– Я сейчас, – шепнула Настя Антону и встала.

Голова закружилась, и она вдруг поняла насколько устала. Или все же пьяна? Настя налила в пластиковый стакан минеральной воды и пошла к бабушке.

Она сгорала от стыда, приближаясь к коляске. Постаралась изобразить усталую улыбку.

– Вы голодны? – спросила тихо она, протянув стакан. Сообразив, что старушка неподвижна, поднесла к сухим губам.

– Оставила бы ты меня, доченька. Все равно кровью моей умоетесь, если вы правы.

Настя не ответила. Не знала, что ответить.

– Если можно без газов, – сказала бабушка. – У меня жуткие колики от газировки.

– Да, конечно, – Настя кивнула.

– Спасибо, – донеслось хрипло из-за спины.

В кухне было оглушительно тихо. Настя посмотрела на дверь и отметила, что внутри можно закрыться. Тут же представила себе, как обезумевшая толпа ломится в тесное помещение, чтобы скрутить ее, а возможно еще кого-нибудь – того, кто еще не свихнулся, – чтобы отвести к пожирающей все живое цифре.

Долго выбирать между ножом для масла и вилкой не пришлось: вилкой можно нанести хоть какое-нибудь увечье, чего не скажешь о ноже. Взвесила чугунную сковороду. Если попасть такой по голове, то черепно-мозговой не избежать.

Она набрала воды из-под крана и направилась к двери.

Внезапно до нее донесся приглушенный голосок мальчишки. Ребенок плакал.

– Я домой хочу!

– Не плачь. Ты ведь мальчик, – послышался уже вкрадчивый женский голос. Настя замерла прислушиваясь.

– Когда мы уйдем отсюда? – хныкал мальчишка.

– Ты можешь выйти на улицу, дверь же открыта.

Челюсть Насти отползла вниз от услышанного. Голос принадлежал Вике – толстушке.

– Мама говорит нельзя, – ответил ребенок.

– Мама врет, потому что не хочет везти тебя домой, ей тут весело. А если ты выйдешь на улицу, то она пойдет за тобой.

– Но мама плачет. Все плачут, – мальчик снова захныкал.

– Это такая игра. Просто игра. Ты можешь выйти.

– Правда?

Настя решительно открыла дверь и увидела, как мальчишка рванул в сторону входа.

– Стой! – крикнула она.

Ребенок не обратил внимания на крик. Взвизгнула мамаша. Вскочила и бросилась наперерез.

Но было поздно. У самой черты мальчугана подбросило как пушинку и затянуло в центр котла. Настя отвернулась, не в силах смотреть на это. Внутри все оборвалось. Дыхание скрало. Возникшую на мгновение тишину разорвал в клочья отчаянный вопль матери.

Настя не повернулась, даже услышав глухой стук, с которым тельце мальчика упало на пол. Она сжала зубы в бессилии. Заскрипели стулья. Кто-то оттаскивал мать подальше от котла.

Стаканчик упал на пол, и ноги обдало холодным.

Настя медленно повернулась к полной девушке. Та пыталась пятится, упершись спиной в стену. Лицо ее стало бледным как известка.

– Ах ты дрянь, – выдавила Настя.

Она бросилась вперед и схватила тварь за волосы. Та взвизгнула. Настя стала бить ее по лицу, по голове, рукам, груди. Она расцарапала пухлую щеку до крови, вырвала клок русых напомаженных волос. Она остановилась лишь тогда, когда сильные мужские руки оттянули ее.

Вокруг гремели голоса. Тысячи голосов. Миллионы слов и криков. Ни одного из них Настя не понимала. Перед ней билась в истерике толстуха. Ее о чем-то спрашивали. Кто-то – кажется, Антон – тряс Настю за плечи.

Внезапно мысль, состоящая из осколков, сформировалась. Она была прозрачной, понятной и оттого еще более ужасающей. Настя озвучила ее:

– Она убила ребенка

Цифры Часть третья