Тихое Место⁠⁠

До цели моего путешествия оставалось около двадцати километров, когда плохой асфальт сменился не менее плохой грунтовой дорогой. Скорость движения упала до 30 км/ч, а за машиной оставался огромный шлейф песчаной пыли. Пейзаж вокруг был вполне характерен для сельской местности России 21 века – заросшие поля, пустующие деревни… Пенье, Бабцы, Дубравищи – одно за другим сменялись надписи на белых табличках у дороги. Казалось, кроме названия, эти деревеньки ничем друг от друга и не отличаются – несколько покосившихся домиков, редкие пенсионеры, работающие в огороде или проезжающие мимо на велосипеде, пара собак, бегущих какое – то время за машиной.
Внезапно по обеим сторонам дороги расстелились засеянные поля, на одном из которых работал трактор, грунтовка сменилась ровным асфальтом – и уже через несколько минут я парковал машину у красивого бревенчатого домика. Здесь мне и предстоит ближайшее время жить и работать.

Село Старобрядово разительно отличалось от той картины, что я видел во время пути. Кроме хорошего асфальта удивляло количество живущих тут людей всех возрастов, а так же ровные, чистые деревенские домики, у многих из которых были припаркованы вполне приличные машины. Отличие было настолько явным, что я даже назвал бы его аномальным. Не зря наших аналитиков что-то насторожило. Задача моя была как обычно четкой – разобраться в происходящем и на свое усмотрение решить проблему. Вводные данные были как всегда исчерпывающими – «происходит что-то странное, едь туда и разберись». Ну чтож, приступим…

Первым делом – разобрать машину. Ноутбук, одежда, запас продуктов на неделю. Всё остальное уже было на месте – в последнее время село стало очень популярным у жителей Москвы, которые приезжали сюда на летний отдых. Местные жители, отбывая на заработки в столицу, сдавали свои дома туристам, что было весьма удобно для обеих сторон.

Закончив разбирать вещи и плотно пообедав, я незамедлительно приступил к выполнению рабочих обязанностей – а именно вышел за забор своего участка и огляделся. Мой домик находился ближе к краю длинной асфальтовой улицы, с обеих сторон которой смыкали свои заборчики другие деревенские домики, разного цвета, размера и состояния. Слева от меня, на соседнем участке в палисаднике играл машинками мальчуган примерно пяти лет, судя по качеству одежды и игрушек – явно не местный. За ним в пол глаза приглядывала ухоженная женщина лет сорока. Вторые её пол глаза приглядывали в телефон.

Хм, а вот это уже интереснее. Моё внимание привлек дом на противоположной стороне улицы, несколько наискосок. Шикарные резные наличники, петушок на крыше, палисад со столбами, увенчанными фигурками зверей – домик будто сошел со страниц книги о русских промыслах. На скамейке перед забором, не менее шикарной, сидел крепкий мужчина лет 70 и задумчиво курил. Голыми руками такого не взять… пришлось вернуться в дом и достать из холодильника 0,7 качественной водки и кое- что из закуси. Вот теперь можно и на разведку. Поздоровавшись и представившись городским туристом, живо интересующимся историей родной страны, я смог разговорить Михаила Ивановича на весьма ценную мне информацию. Правда в процессе мне пришлось сбегать в дом за второй 0,7, которую мы так же совместно и приговорили.

С первого взгляда в его рассказе не было ничего интересного – Старобрядово - обычное помещичье село, война, революция и интервенция начала 20 века затронули его слабо – погибли несколько рекрутов, но само село не было тронуто ни продразверсткой, ни раскулачиванием, ни бандитизмом. Коллективизация тоже прошла спокойно. Во времена Великой Отечественной здесь была зона немецкой оккупации, но нацисты долго не задержались, ушли, практически не оставшись в памяти местных жителей. Единственным выбивающимся из линии повествования эпизодом было жестокое убийство красноармейцами в 1925 году настоятеля местной церкви Отца Иллариона. Со слов Михаила Ивановича Илларион был настоящим священником – прихожане как один чувствовали от него ауру благодати и спокойствия, он никому не отказывал в помощи, словом и делом помогал своей пастве. Но прибывший отряд от советской власти, состоявший большей частью из местных, жестоко заколол настоятеля штыками, а церковь была превращена сначала в пекарню, а затем, с 92 года, заброшена.

Именно с того момента, с девяностых, у местных жителей появилась традиция – несколько раз в год, по одному, ходить на поклон к порогу церкви. Михаил Иванович не был исключением – с его слов после этого паломничества он чувствовал себя значительно бодрее, появлялось вдохновение в его любимом деле – столярном ремесле. Сама церковь стояла несколько в отдалении от села, в лесу, что было несколько странно. Мне явно стоит туда наведаться, но позже. Я сел в машину, повернул ключ в замке зажигания – нужно проехаться кругом по деревне, осмотреться, возможно проехать по дороге мимо церкви, а вечером наведаться в клуб – со слов Михаила Ивановича там собирались жители деревни для того чтобы пообщаться и пропустить по стаканчику после трудового дня в колхозе, пилораме, огородах. Автомобиль взыркул двигателем и выехал на асфальт. С этого момента события стали развиваться стремительно….

Пятилетний Никита проводил взглядом уезжающий соседский автомобиль и продолжил свой путь. Ему надоели машинки и он, взяв игрушечный автомат, направился в заросли кустарника - поиграть в партизан. Дом, в который его привезла мать, чтобы ребенок летом подышал свежим деревенским воздухом, стоял на краю деревни, в сотне метров протекал заросший ивняком ручеек, впадавший далее в небольшую речку. Никите обычно не разрешали гулять одному, но в последнее время мама все чаще переписывалась в телефоне, порой теряя счет времени и не замечая происходящее вокруг.

Спустя полчаса стрельбы из автомата по невидимым врагам и прыжков через ручей он вдруг заметил двух других детей. Высокая ярко рыжая девочка лет 6 и маленький мальчик лет 4 подошли к Никите.
– Мы идем на речку, давай с нами? – спросила девочка – Или ты боишься?
Говорить, что мама не разрешает отходить от дома не хотелось – ему и у то ручья находиться по сути было нельзя, да и играть одному уже порядком надоело, поэтому Никита молча пошел за детьми. Спустя пять минут плутания по густым кустам троица вышла на берег небольшой речки. Городской мальчик заворожено смотрел на стремительный водный поток, изобилующий большими и малыми водоворотами, чувствуя нарастающий в груди страх.
- А слабо тебе переплыть на другой берег? – Спросила девочка, улыбнувшись. – Да он же боится! У нас все ребята переплывали эту речку, даже Колька – взглянула она на другого мальчика, не проронившего до этого момента ни слова. Словно повинуясь её взгляду, ребенок на одной ноте заканючил – Трус-беларус на войну собрался, как увидел пулемет, сразу обоссался, трус-беларус на войну собрался, как увидел пулемет, сразу обоссался…

Никита хотел что-то сказать в ответ, что-то про маму, что ему пора домой, что он не умеет плавать, но тело будто бы перестало его слушаться. Ноги сами сделали сначала один, потом другой шаг к обрыву, к воде. Еще миг – и маленькое тельце упало в речку, закрутилось в водовороте – и было унесено течением. Рыжеволосая девочка, постояв минуту, повернулась и ушла обратно. Её маленький спутник послушной тенью побрел за ней. На берегу остался лежать лишь новенький игрушечный автомат.

До клуба я добрался лишь в сумерках. Объезд деревни никакой новой информации не принес, все та же тишь да мирь, к церкви я пока не приближался, проехал мимо – видел только утоптанную тропинку, отходящую от дороги в лес, да ленточки на деревьях, её окружавших.
Центр деревенской культурной жизни больше всего напоминал обычный городской бар, коим он по сути и являлся – барная стойка, за которой стояла женщина лет 50 и протирала стаканы, довольно неплохой выбор напитков, в том числе живое пиво из кег, кое – что из закуски и нехитрой кулинарии. Зал представлял собой полукруг из крепких деревянных столов с лавками, со свободным пространством посередине, предназначенным видимо для танцев. Как мне потом рассказали – из соседнего села по выходным приезжает дискотека.
Людей было немного – поздновато для буднего дня, но мое внимание привлекли два столика. За одним сидела красивая блондинка лет 30 в компании бокала пива, большой тарелки салата и телефона, за другим – четверо мужиков. Один из них, худой парень неопределенного возраста, встал, и, провожаемый суровыми взглядами остальных, направился к выходу. Чем не преминул воспользоваться я, купив четыре бокала пива и подсев на освободившееся место. На сей пенной, а потом и сорокоградусной ноте, сдобренной обильными по местным меркам закусками, разговор пошел как по маслу.

- Лопата - представился крепкий бородатый мужик, похожий на фэнтезийного дворфа, протянув мне ладонь размером с небольшой экскаваторный ковшик. Я охотно ответил на рукопожатие, в котором мне явно хотели раздавить руку, и, дождавшись пока кости оппонента тихонько не хрустнут, отпустил. Переборщить тут не стоит.
- Мотыга - сказал второй, явно счастливо сосуществующий со своим грудным кифозом неизвестной степени
- Грабли – представился третий, и, предвосхищая мой вопрос – улыбнулся. Нда, производители зубной нити на тебе не заработают…
- Вячеслав Снегирёв, турист, недавно приехал, вот, знакомлюсь с местными достопримечательностями и людьми – отрапортовал я, ставя на стол вслед за пивом тарелки с закусками. С деньгами у меня, естественно, проблем не было, для дела мог и весь этот бар купить. Чутье подсказывало, что с этими ребятами лучше поговорить по душам.

Мужики оказались не так просты, как на первый взгляд. Знакомые с детства, половину года зарабатывали звонкую монету на разных вахтах по всей необъятной России, четверть проводили в родном селе, а оставшееся время посвящали любимому делу. Мотыга оказался заядлым путешественником – был и в горах и в море, и на севере и на югах, в Европе и Африке. Грабли увлекался экстримом – лыжные спуски по самым крутым склонам, прыжки на тарзанке с мостов, с парашютом, погружение на морские глубины, и так далее. Больше всех удивил Лопата – оказавшись ценителем искусства – от оперы и театра до выставок картин как классических, так и современных, подчас абсурдных стилей. Как их зовут на самом деле - я так и не узнал – Это ж в паспорт заглядывать надо, а он дома лежит, ржали те.

Выяснились и интересные детали – во - первых мужики, как и все остальные, ходили на поклон к церкви, причем сразу после приезда – с вахты или из путешествия. Чувство приходит, что надо сходить – они и шли. Во – вторых стало понятно, что жители села очень к нему привязаны – какую бы карьеру в городе - Москве или другом - они ни сделали, какой бы пост ни занимали – они хотя бы часть года проводили на родине и по возможности помогали административным ресурсом. С дорогами. Инфраструктурой и так далее. Да и в самом селе было много рабочих мест – за счет колхоза, лесопилки, а так же множества магазинов, живших за счет большого количества покупателей.

Уже заполночь, когда я встал, и, старательно пошатываясь, собрался идти домой, мой взгляд внезапно остановился на том худом пареньке, который в данный момент сидел рядом с блондинкой и о чем – то с ней говорил. Обратили на него внимание и мои собут…седники. Заметив такое внимание к своей персоне, тот быстро встал и вышел, на этот раз окончательно.
- Славка, сказал на мой вопросительный взгляд Лопата. – До девок охочий больно. Не по - хорошему. Были инциденты, в городе, вот, недавно вернулся. Мы с ним разъяснительную беседу провели, чтобы наших не трогал, а то худо будет. Ты иди домой, вон, на ногах плохо стоишь. А девушку мы проводим, не переживай. Руку для прощания он мне, однако, не протянул.

Я вышел на улицу и быстрым шагом пошел домой. Клуб находился не так далеко от моей избушки – пройти мимо футбольного поля, за которым был центр, мимо темного парка со зловещей стеной ёлок, повернуть направо у школы – и по прямой метров пятьсот. Нужно было многое осмыслить и с утра сходить в центр, к магазинам. Там, у закупающихся пенсионерок, можно в беседе узнать еще чего – нибудь важного. Пройдя школу и пару домов, я вдруг периферийным зрением увидел какое - то движение слева. Огромный мужик с бородой шел вдоль заборов параллельно дороге, держа в руках топор. Я прибавил шаг.

Семилетняя Юля лежала в своей кровати около окна и пыталась заснуть. Её мама с маленьким братиком ночевали в дальней комнате, и для еще одной кровати там места не было. Отец работал, отправив жену и детей на свежий воздух из пыльной Москвы. Несмотря на то, что Юля была уже взрослой и скоро должна была пойти в школу – ей было страшно в темном деревенском доме. Пугали тени на стенах, редкие скрипы деревянных конструкций, вой ветра на чердаке.
Она уже почти заснула, когда вдруг услышала низкий шепот
- Девочка, я знаю, ты слышишь. Выйди на крыльцо, на улицу. Выйди, иначе твой брат и мама умрут.
Голос звучал будто не снаружи, а у нее в голове, и она понимала, что тот не врет, что он убьет и её и брата и маму, если она не выйдет.
- Ну же, выходи скорее, я теряю терпение. Ты же не хочешь чтобы твои мама и братик умерли? Чтобы их изрубили топором на куски у тебя на глазах? Выйди, и я не трону их, обещаю!
Юля села на кровати, нашарила в темноте ногами тапочки. И будто во сне, тихо, пошла к входной двери.
- Молодец, ты все правильно сделала, ты герой, ты спасла своих маму и брата, ты очень смелая, хорошая девочка – голос подобрел, стал мягче, и от этого еще более жутким

Девочка подошла к двери, и вышла в одной пижаме на крыльцо, во тьму. Было тихо, спокойно, стрекотали сверчки, а небо было полным от звезд. На крыльце включился фонарь. Внезапно она увидела огромную темную фигуру, стоящую на границе света и тьмы. Увидела большую бороду и занесенный над головой топор.
Монстр стал приближаться к ней, голос в голове торжествующе вскрикнул, и вдруг за широкой спиной ночного гостя вспыхнули два желтых глаза, а из его груди, где сердце, выскочил блестящий шип, покрытый алеющей в свете фонаря кровью. Бородач с хрипом упал на спину, и что - то поволокло его прочь, во тьму. Голос в голове Юли затих. Постояв еще пару минут на крыльце, она тихо вошла в дом и легла в свою кровать. Короткий ночной дождь смыл все следы, а утром маме девочка ничего о ночном происшествии не рассказала.

Утро начинается не с кофе, подумал я, глядя на пронесшуюся мимо меня по дороге полицейскую машину с мигалками. Она поехала за край деревни, туда, где течет местная речка. Я недавно проснулся, позавтракал и как раз вышел на улицу. Естественно я последовал в том же направлении. Долго идти не пришлось – господа полицейские нашлись около моста через реку. Рядом с ними стояло несколько местных жителей и заплаканная женщина, в которой я узнал свою соседку. На берегу лежало что-то маленькое, накрытое брезентом, и я быстро понял что это, а точнее кто. Соваться к представителям закона мне пока что было не с руки, рано раскрывать все карты, пусть они у меня и краплёные. Вместо этого я вернулся в село и перехватил идущую с места события женщину. Она - то мне и рассказала, что под мостом нашли утонувшего соседского мальчика, Никиту, мать которого на минуту отвлеклась на телефон, и он убежал играть на речку. Его тельце унесло течением, оно зацепилось под мостом за арматурину бетонного блока, где его и нашли местные рыбаки еще до того, как мать хватилась сына. Полицейские были родом из этой же деревни, женщина их хорошо знала и была жуткой сплетницей, поэтому вскоре я имел полный расклад по делу. Следов насилия на теле обнаружено не было. Вердикт – мальчик утонул сам, по неосторожности. Хм, ну допустим…

Беседуя с женщиной, которую звали Наталья, я дошел практически до парка. Здесь наши пути разошлись, и я направился, как и планировал – в центр села, к магазинам. Проходя вдоль футбольного поля, я увидел большую и красивую детскую площадку. Среди множества играющей там малышни внимание привлекала высокая рыжеволосая девочка, она будто бы находилась в центре всей детской компании, и остальные дети, как младшее, так и с виду чуть старше, слушались её в играх. Чуть поодаль, на скамейке, сидели две молодые женщины, и, беседуя, приглядывали за детьми.

- Здравствуйте, девушки, улыбнулся я. – Вы слышали, что произошло? Мальчик утонул на реке, я только что видел тело и полицию. Бедная его мать, не уследила, теперь наверное всю жизнь корить себя будет. А ваши дети на реке бывают, отпускаете?
Женщины поохали, а потом одна из них повернулась к площадке и крикнула – Настенька!
К нам, чуть помедлив, подбежала та самая рыжая девочка.
- Настенька, скажи дяде, ты ходишь на речку?
- Нееет, мамуль – улыбнулась та – на речке быстрое течение, водовороты, а еще там бьют эти….ключи, и поэтому вода холодная даже летом, очень опасно туда ходить!
- Видите, сказала мне женщина – все местные дети знают – на реку ходить нельзя. Иди, Настенька, играй дальше.
Я улыбнулся Настеньке, попрощался с женщинами и пошел к магазинам. Ветер донес мне в спину обрывки разговора …..Славик то….опять…блондинки….постоянно….не к добру….

Центр не оправдал моих ожиданий. Поговорив с закупающимися женщинами о том - о сем, я ничего интересного не узнал, и в итоге решил просто побродить по магазинам. Купил себе пару шоколадок, чипсов, 0,7 местной сыворотки правды – в её полезности я убедился неоднократно, и отправился домой, пройдя мимо смутно знакомой блондинки, что покупала красивую корзину у местной продавщицы. А может сделать еще круг по селу?

Ирина любовалась корзиной. Несмотря на немалую цену – твердо решила купить! – По грибы идете? – спросила её улыбчивая продавщица?
– Нет, за черникой) Мне молодой человек подсказал отличное место, где её можно набрать – и на природе прогуляюсь, и дочку угощу!
– Удачи вам, ответила работница, отсчитывая сдачу, - Аккуратнее только, наши леса красивые, но бдительность терять не стоит, говорят прошлой осенью тут два беглых заключенных пропали, так и не нашли никого.
- Хорошо, постараюсь аккуратнее

В страшилки Ирина не поверила. Она вовсю отдыхала от городской жизни, сидела в баре до полуночи, общалась с местными, днем гуляла с дочерью вокруг дома. Хорошо что сюда она приехала со своей матерью – посидит с внучкой, пока она в лес сходит. Сразу вспомнился тот тихий и внимательный молодой человек, с которым она общалась в баре. Он и подсказал ей заветную полянку недалеко от ЛЭП – не промахнешься и не потеряешься, опоры ЛЭП далеко видно, не страшно и не местной в лес сходить. Правда в тот вечер к ней прицепились трое местных выпивох. Она уж было испугалась – но они просто проводили её до дома и попрощались.

С этими мыслями она свернула у обозначенной опоры и углубилась в лес. Пройдя по узкой колее, оставленной видимо много лет назад трактором, она действительно вышла на поляну, поросшую густым черничником. Около часа активного сбора ягод утомили Ирину, она встала выпрямить спину – и вдруг спиной почувствовала чей - то взгляд. Небо к тому моменту затянули тучи, начал накрапывать дождь – и в лесу стало сумрачно, неуютно. Вдруг за её спиной зашуршали кусты. Резко обернувшись, Ирина на мгновение увидела два вспыхнувших желтых глаза, а кроме них – что - то еще, будто упавшее тело. Или показалось? Раздавшийся треск веток еще сильнее напугал женщину – она поняла, что все это происходит около тропинки, по которой она должна была возвращаться назад. Не в силах сдвинуться с места от страха Ирина стояла под набирающим силу дождем и всматривалась, вслушивалась в темнеющую чащу леса. Ни звука, ни желтизны глаз. Наконец решившись, стремглав она бросилась к тропинке, чудом не запнувшись пробежала до просеки ЛЭП, и, едва живая от усталости и страха, побрела домой. Её никто не преследовал.

Что – то я совсем загулялся. Опять возвращаюсь домой в сумерках, хорошо жены дома нет, а то получил бы скалкой по голове, ха-ха-ха. Мой закадровый смех прервал внезапный гул мотора и удар по левой ноге. Меня развернуло и бросило в канаву, прямо на ствол растущей там яблони. Знатно, с хрустом, приложившись левым же плечом - вот жеж невезучая половина тела – я с руганью встал и вылез на дорогу. Никакой машины конечно уже не было. Дальнейший путь до дома я проделал в смешанном настроении – с одной стороны ясности в деле еще нет, с другой – я начал кому то явно мешать, а значит на правильном пути. В случайность наезда не верилось. Не бывает таких случайностей. А значит что? Нужно добавить провокационности ситуации. А случай явно скоро представится – или я создам его сам.

А вот и случай! - воскликнул я следующим утром. Позавтракав и наколов немного дров – физический труд очень помогает мыслить – я вышел из дома и направился в сторону клуба. Проходя мимо парка увидел уже знакомую полицейскую машину и ту же самую пару ментов, а около них – тело здоровенного мужика с бородой и окровавленной грудью. Почему – то не накрытое. Улыбнувшись, я направился прямо к стражам закона, на ходу извлекая из кармана корочку. – Майор ФСБ Снегирёв – сказал я протянув им удостоверение, расследую случаи пропажи и убийства людей в данном селе, доложите ситуацию. Оценив моё удостоверение, выглядящее точь в точь как настоящее, ибо таковым по сути и являющееся, полицейские стали неспешно рассказывать обстоятельства обнаружения трупа, не вдаваясь в детали. А я особо в рассказ и не вникал, цель моего появления, я бы даже сказа ПРОявления была совсем другой…
- Благодарю, сержант, я вас понял, завтра же утром я выеду к своему начальству и доложу им о ситуации.

Ну вот и все. Ставки сделаны, ставок больше нет. А ведь целый день по сути свободен. Погулять по селу, сходить на рыбалку, поспать? Все же по селу, это будет более правдоподобно. Заодно поесть в баре можно, надоело дома питаться. Спустя несколько часов я возвращался домой. Посветлу и часто оглядываясь. Во избежание.

Утром следующего дня я, погрузив вещи и сев в машину, отъехал от ставшего ненадолго моим домика. Пока я собирался подошел сосед, и сказал, что старую дорогу сильно размыло ночными дождями, и если я хочу уехать – мне придется сделать круг. Как раз по той дороге, что мимо церкви идет. Ну кто бы сомневался.
Машина спокойно катила по асфальтовой дороге, вскоре сменившейся грунтовой, промелькнула тропинка к церкви…

Я сделал вид что сильно удивился, когда перед машиной оказалось толстое рухнувшее дерево, когда такое же дерево рухнуло сзади, когда из леса выбежали двое покрытых наколками мужика и наставили на меня охотничьи ружья. – Вышел из машины – неживым голосом, как робот сказал один из них. – Быстрее, мля, не менее бесцветно прогудел второй.
Нда, если из такого в голову выстрелить – меня и убить может. Открыв дверь и оказавшись на улице я тут же получил сильнейший удар прикладом в лицо. Ну хоть самому идти не придется – промелькнула у меня последняя мысль.

Капа и Стылый молча подхватили обмякшее тело подмышки и потащили к воротам церкви, не забыв ружья. Они даже не обыскали машину, не забрали дорогой ноутбук с переднего сиденья, что было немыслимо для их прошлой жизни воров - рецидивистов. Но это все осталось там, промозглой осенью прошлого года, когда двое беглецов решили укрыться от осеннего холода внутри заброшенной церкви. С того дня они совсем другие люди. И люди ли?

Кукловод. Мастер. Хозяин. А может Бог? Как называть ему себя? Он все реже помнит прошлое, все реже помнит свое имя, данное матерью. Сколько лет уже минуло? Когда он стал совершеннолетним, когда осознал свою силу – царем был Александр 3, а он был рожден – крепостным. Точный год? – Не помнит. Как понял он, что не просто обладает даром убеждения, а может управлять людьми? Что делал в ранние годы первой войны? Ясно лишь то, что к началу революции вернулся он в своё село, стал старостой, и целью своей поставил защиту родной земли. Ни отряды продразверстки, ни банды белых ли, красных, ни впоследствии немцы не делали зла его родине, подчинявшись хмурому взгляду уходили, а кто уходить не хотел – убивали себя, своих товарищей, сходили с ума. Лишь священник, отец Илларион, не поддавался его влиянию. Обладая некой аурой, спокойно глядел в глаза Кукловода, да еще и паству свою на время делал нечувствительной, своевольной. Не хотел понять, что для блага односельчан все делается, не признавал ограничение их свободы силами не Господа, а смертного (смертного ли?). Двух Цезарей в Риме быть не может. Против штыков красноармейских не сдюжил Илларион. А церковь его Кукловод под жилище свое обустроил, но позже, когда пал союз и заброшенной она стала.

И все бы ничего. Но скука, смертная скука овладела им. Пока однажды не открыл он в себе способность проживать воспоминания других людей. Живо ум его взялся за решение. Быстро односельчане стали периодически приходить к церкви, на молебен. А некоторые односельчанки и, хе-хе, заходить внутрь. И чувствовал Кукловод как это – съехать на лыжах с горы, опуститься на дно океана, прыгнуть с парашютом, наслаждаться оперой с первых рядов. Но ему захотелось почувствовать большее. Каково это – взять женщину силой? Каково зарезать незнакомца в подворотне? Изрубить топором маленькую девочку? А что потом? Может хватит сидеть в своей норе? Может стоит избраться в город, в Думу? А ведь можно и выше, можно управлять не селом, но страной, миром! Но это потом. Пока что у него была одна, конкретная проблема, которую он и собирается сейчас решить. И кое - кто в этом поможет – на этой мысли Кукловод взглянул в угол, где прикованной наручниками к крюку сидела двенадцатилетняя девочка, а рядом с ней – блондинка по имени Ирина.

Когда двое невольных помощников – на удивление удобное его приобретение – затащили в подвал церкви парня, представившегося полиции капитаном ФСБ, тот уже начал потихоньку приходить в себя. Кукловод немедленно взял его под свой контроль, запретив двигаться.

– Ты помолчи, а пока буду говорить я. Мне нужно знать - кто ты, и зачем сюда явился. Кто послал тебя и для чего? Я могу вырвать эту информацию прямо из твоего мозга, но тогда ты станешь абсолютно непригоден для моих дальнейших планов, станешь как они – махнул он на зеков, безмозглой куклой. А я хочу, чтобы ты рассказал мне всё, и более того – рассказывал и дальше. Скажешь своему начальству что я прикажу, будешь тайно ездить ко мне на доклад. Регулярно. Взамен я не убью вот их – в этот момент зомби наставили ружья на испуганно вжавшихся в стену девушек, а кроме того – по возможности награжу тебя. Ну так что скажешь? Сейчас я позволю тебе пользоваться речью, смотри, не разочаруй меня.

Что-то было не так. Что-то сильно было не так. Все было под полным контролем, но Кукловод с каждой секундой своего монолога ощущал нарастающую тревогу, чувство, забытое около сотни лет назад. Он еще раз взглянул на спокойное лицо парня. Что-то с ним не так. Лицо, лицо…лицо? ЛИЦО! Один из зеков со всей силы врезал ему по лицу прикладом, но на нем сейчас никаких следов…
Никаких следов, медленно нарастающая хитрая улыбка…и два горящих желтизной глаза!

Хм. Как проняло - то, сердешного! Ну да, кто впервые мои глазки в боевом режиме видит – со стула падает. Однако своим промедлением я добился чего хотел – зомби отвернули ружья от пленниц и направили на меня. Хозяина защищают. Медленно! Оттолкнув мозгоправа в стену, чтобы не мешался, метнулся к ним, на ходу выпуская клинки из предплечий. Выстрел из четырех стволов и мой прыжок в сторону произошли одновременно. Часть дроби попала в левую руку, плечо, сбила мне скорость – но это уже было неважно, перезарядиться никто им времени не даст. Подскочив к противникам я встал между ними, скрестил руки на груди и резким движением развел в стороны. Два безголовых тела зомби – зеков синхронно упали на пол, одна из голов подкатилась к пленницам. Поднялся крик. Ойййй… таким макаром меня заставят накладные на амнестетики заполнять.

Пнув беспокоящий дам предмет подальше я направился к поднимающемуся с земли Кукловоду, который. Собравшись с силами, посмотрел прямо на меня.
Буммм! Будто кувалдой по черепу ударили! Походу эта пси-волна должна была просто выжечь мне мозг на физическом уровне. Слабовато! Меня это даже не замедлило, я подошел к пытающемуся что-то сказать нелюдю, и одним движением снес голову. Меня каждый раз забавляет то, каким испуганным взглядом они смотрят на тебя .когда не могут взять под контроль.

Так, девушек на воздух, в машину, ими скоро будет кому заняться. Голову в пакет, научникам, будут конечно опять возникать, что убил псионика, но пока они не научатся их правильно содержать – живых не получат. Прошлый раз чуть всю базу не потеряли, а я получил очередь из калаша в грудь. Мельком смотрю на свою многострадальную левую руку – как из нее медленно выпадают шарики дроби, как желтые жгуты симбионта переплетаются над ранками, затягивая их. Больно, чешется и хочется жрать. Все как обычно при ранениях…
Теперь отчет. Достаю телефон, звоню начальству

– Ало, Николаич, я справился, живой, полный доклад завтра.
– Да не ругайтесь вы. Есть отчет по форме – особый полевой агент Российского филиала Комитета Паранормальной Безопасности Вячеслав Дроздов задание выполнил. За всем стоял очередной псионик – контролер, был уничтожен при попытке меня убить.
– Да, про научников догадываюсь, вы знаете куда они у меня пойдут и почему. Да, именно туда. До связи.
Фух. Все. Теперь ждать специалистов – и можно домой. Где там мой запас Сникерсов и термос с чаем?

Эпилог.

Настю разбудил голос мамы и вкусный запах из кухни. Потянувшись, рыжая девочка встала с кроватки, заплела непослушные волосы в косичку и, зевая, пошла завтракать. Увидев перед собой в тарелке два сырника, Настя скривилась. По запаху она рассчитывала на оладьи, которые любила значительно сильнее. Вдруг взгляд девочки упал на большую коробку Несквика, купленную вчера. Их семья жила небогато, отца у Насти не было, со слов мамы она просто родилась – и все. Поэтому девочка сильно завидовала «упакованным» городским детям. Но вот Несквик стоит перед ней. А на тарелке лежат сырники. Неприятная ситуация. Что должна предпринять шестилетняя девочка?