СланНина⁠⁠

Вы знаете, а я в школе с 5 до 10 класса не рос практически. Не помогали ни турник, ни спортивные секции, ни витамины - организм вдруг наотрез отказался принимать статус растущего. Хотел бы я сказать, что был в маленьком росте один определённый плюс, но не скажу: если отсутствуют серьёзные проблемы со здоровьем, то нет ничего хуже для пацана, особенно сельского, чем быть низкорослым.

С одноклассниками в году так 94-м и на выпускном в 97-м. Я Рафаэль=)

К 9 классу я уже бегал по 8 км в день, крутил на турнике по 40 подъёмов-переворотов и (разумеется, в своей весовой) даже стал призёром региона по, я извиняюсь, сётокан каратэ-до. При этом меня можно было, как Электроника, уложить в чемодан и увезти за границу. Но, к сожалению, никто не увозил, зато однажды утром меня посетила спонтанная, как эрекция в этом возрасте, мысль: я пришёл в класс в божью утреннюю срань и решил пранкануть девчонок, спрятавшись в антресоль. "Никто из ныне здравствущих людей в этом классе туда залезть не сможет, а я смогу" - подумал я почти вслух.

Сказано - сделано: тарантулом взобравшись по трудам Толстого и Достоевского (мы базировались в классе русского языка и литературы), я без труда втиснулся в ящик с каким-то барахлом на классном шкафу, на полпальца приоткрыл створки и принялся выжидать, о чём пожалел уже через пять минут, когда стало душно, потно и скучно. Я, было, попрощался с идеей стать свидетелем какого-нибудь бабского сакрального мистического действа и едва уже не подался на волю, как в помещение зашла классная.

СланНина, наш классный руководитель, уже пожилая учитель русского и литературы, деловито что-то напевая, оглядела класс и пошла к шкафам. То есть, ко мне. Я поразмышлял - ну что может понадобиться ей в шкафу - книги, наверное. Ну или что там ещё - в ящиках посередине тряпки и мел. И продолжил вести наблюдение.

Однако училка взяла стул, поднесла его прямо под шкаф со спрятанным мной и полезла меня открывать. Тут я кожей почуял перспективу вызвать в своей дорогой учительнице воспаление инфаркта микарда, поэтому тихонько так захрипел в щель:

- СланНина, не бойтесь! Тут я!

Учитель побледнела, замерла и, сняв очки, потрескавшимися помидорами вместо глаз уставилась в щель со мной.

- Да не пугайтесь, же, это я в шкафу, я - Сергей! - гремучей змеёй продолжил шипеть я. А потом подумал и осторожно просунул одну руку между дверок и помахал перед её лицом.

- О господи моё Боже, что же это? - еле слышно пробормотала классная и тут я понял, что сейчас ничего уже не останется, кроме непрямого массажа сердца и дыхания изо рта-в-рот пожилому учителю, а потом здравствуйте, психическая травма и импотенция на всю жизнь. Я распахнул дверцы, едва не сбив заслуженную работницу образования со стула и ухватил её за руки.

* * *

- Ведь помните же, помните антресоль в девятом классе? - в который раз, спросил я её.

- Помню, конечно, Сережёнька, разве уж забудешь, как я за сапогами своими туда полезла! - смеялась учительница. - Каждый год вспоминаем с тобой! Спасибо за поздравление с днём учителя, хорошо, что не забываешь, хорошо, что звонишь! А ты помнишь, что в следующем году у вас 25 лет выпуска?

- Конечно, помню! Ну уж тогда вы не отвертитесь! Мы обязательно Вас найдём и поедем в лучший ресторан!

Учительница помолчала в трубку.

- Как же здорово было бы увидеть всех вас снова, - сказала она. - Не знаю, как ресторан, наверное, мне будет нельзя.

Учитель, по голосу, уже совсем бабушка, ещё долго расспрашивала меня о дочери, о родителях, о новой семье. Я снова ей рассказывал о работе, о трендах в журналистике, про севера, про то, какие разные белые ночи на Чукотке и в Санкт-Петербурге, а потом она поведала мне о проблемах со здоровьем.

- А меня только вот из больницы выписали, Серёжа. Много крови откачали из желудка, зашили. Сейчас всё нормально. Вы не переживайте, держитесь вместе - вы у меня самый любимый класс, знаешь, Серёжа? Потому что вы - самые дружные!

В прошлом году нашей учительницы не стало и наши совместные 25 мы отпраздновали порознь. В чате одноклассников фотографии пузатых седых дядек и солидных накрашенных тёток с до боли знакомыми глазами снова сменили вялые поздравления с религиозными праздниками и предложениями как-нибудь собраться.

- Народ, а вы же не знаете, как я однажды в антресоли сидел и хотел вас с утра напугать, - написал я сегодня в чате. - Щас расскажу.

Я не стал там писать о великом труде наших учителей в какой-то миллионный раз. Этим воспоминанием я  только хотел сказать, что наши учителя хранят самые разные истории о каждом из нас. Некоторыми из них даже наверняка делятся. А вот про одну из таких учительница рассказывать не стала, наверняка понимая, что к подколкам по поводу роста тогда не хватало только какого-то весёлого анекдота про шкаф.

С Днём учителя, дорогие, мудрые наши наставники. Вы навсегда в наших сердцах и, может статься, даже в наших головах что-то останется.

- - -

Светлой памяти прекрасного учителя и человека, ветерана педагогического труда Халушевой Светланы Эрдниевны.