Шлем⁠⁠

Продавала когда-то страна Россия стране Бразилии вертолеты.

Еще до покупки, пока контракты не были подписаны, бразильцы приехали в Россию, внимательно посмотрели на вертолеты, поползали по ним, немного полетали. Сказали что-то там про “муйто бон”. Согласились их покупать.

Но, естественно, нарезали они множество условий, на которых готовы были покупать. Что-то наша сторона замылила, на что-то согласилась. Что-то подвисло на неопределенный срок. Завод вертолеты уже вовсю делал, а где-то в высоких кабинетах всё согласовывали формулировки и цены. Как-то порешали почти всё. Оставалась мелочь — шлемофоны.

Бразильцы согласились покупать вертолеты как есть, но одно из их условий было — российские шлемофоны их категорически не устраивали. Они хотели американские. У нас в “штатной комплектации” были ЗШ, родные и надежные, как гвоздь двести пятидесятый. Но бразильцы в своей авиации привыкли к американским.

Ладно, хрен с вами, будет вам “мэйд ин ЮэСЭй”. Только есть нюанс — покупка рискует затянуться на очень и очень долго. У Америки России покупать что-то, что имеет хоть отдаленное отношение к армии (пусть это и всего лишь шлем) — это история на долгие годы. Или план на вечность вперед — учитывая все пиндосские тараканы по этому поводу.

Поэтому бразильцам выкатили предложение: Россия поставляет им вертолеты со штатными ЗШ, Бразилия сама покупает у Америки шлемы, а гарантийная бригада уже на месте им эти шлемофоны поменяет. Бразильцы с таким предложением согласились.

Перегнали первую партию вертолетов в Бразилию. Собрали, проверили, облетали, сдали. Американских шлемов еще не было — у Бразилии хоть отношения с США получше будут, чем у России, но миллион американских юристов не могут не влезть в каждый контракт. А то еще будет казаться, что большая часть этих юристов не слишком и нужна. А если еще некоторую часть этих юристов закопать гуртом где-нибудь в прериях Канзаса, то промышленность только мощный импульс к развитию получит. Так что покупка шлемов затягивалась. А бразильцы тем временем летали с русскими ЗШ.

Прошло несколько месяцев со дня приемки первой партии. В Бразилию прислали вторую партию вертолетов из России — 3 новых борта.

Немного про сдачу инозаказчику вертолетов. По миру вертушки везут в недрах “Руслана”. В слегка подразобранном виде. С вертолетами летят сборщики и летный экипаж. На месте, в стране инозаказчика еще к работе подключается отечественная гарантийная бригада.

Вертушки собирают в кучу. Проверяют, что всё нормально. Облетывают русским экипажем. И когда убеждаются, что всё всему соответствуют, то зовут на приёмку местное ответственное за это дело лицо.

Вертолеты принимает не войсковая часть, не авиабаза. Условный Серёжа из русской бригады не может эти вертолеты передать условному сержанту Гомезу. Приезжает специально обученный человек из бразильского ГенШтаба и проводит приемку. А с русской стороны приезжает не менее специально обученный человек — в данном случае из РосОборонЭкспорта, который привозит все соответствующие документы. И вот когда встречаются эти два специально обученных человека, то ими и подписывается акт приема-передачи военной техники. При условии, что бразильского человека в вертолетах всё устраивает.

А сама приемка идёт так — сначала проверяют всё, что можно, на земле, а затем полёты. На сдаче пилотирует русский летчик. Плюс еще бортинженер из русских. А на место оператора вооружения сажают генштабовского аборигена.

Проводят несколько полетов. Проверяют, что борт в принципе может летать. Проверяют все функции всех систем вертолета. (Кроме применения — это оставлено на потом, до специального полигона.) Периодически пилот передаёт управление бортом оператору. Ну, и так далее.

Сдача второй партии началась через жопу. За это отдельное спасибо русским начальникам. Тем, что обитали в России и носа в Бразилию не казали. Потому что эти упыри прислали партию в Бразилию ближе к декабрю месяцу. Напоминаю, Бразилия — это католическая страна. Ну, в смысле, там у них тысяча разных сект, а чисто католиков среди них не слишком большой процент составляет, но Рождество они во всех своих сектах празднуют в декабре. И Рождество — это для бразильцев святое. С двадцать-какого-то числа они уходят на каникулы и празднуют. И только после Нового года (который празднуется уже по остаточному принципу) бразильцы возвращаются к работе.

Ну, то есть где-то в середине декабря местным военным становится глубоко пофиг на эти вертолеты, на эту приемку, на этих русских и на все эти контракты. А в неблагодарные уши бригады в это же время щедро льются истерики с другой стороны океана — от отечественных начальников. Потому что сдать партию вертолетов надо обязательно в этом году. Потому что, если этап контракта не будет закрыт этим годом, то у уважаемых людей накроются тазами щедрые новогодние премии.

Кстати, да — бригаде в другой стране премии не положены. Там все работают за суточные и за щедрое начальственное “какие вы там молодцы”. Это если повезет. Обычно начальники в сторону бригады говорят совсем другие тезисы.

Короче, в том декабре бригада пахала, как рабы на строительстве пирамиды Хеопса. Почти круглосуточно и на износ. А начальству всё одно казалось, что “и гранитных каменюк за сегодня маловато притащили, и вот тот известняк не шибко ровно положили на верхнем ярусе”.

Уложились. Сделали. Родили много замысловатых проклятий в сторону начальников, но сделали. Собрали. Проверили. Облетали. Вызвали приемщика.

Приехал этот дядька из Рио. Постучал пальцем по календарю. Мол, времени у него впритык. И что задерживаться здесь он не будет. У него там в Рио Иисус скоро родится и он будет при этом присутствовать, независимо от того, что тут будет происходить с вертолетами.

В общем, времени в обрез. Строго под расчет на все виды приемки. И на все полёты строго по одной попытке. И принимается партия только целиком — если хоть с одним бортом что-то будет не так, то приемщик разворачивается и уезжает домой. А приемка переносится на следующий год. Неохота было уважаемым людям сидеть на праздники в дремучей провинции, в которой базировались вертолеты.

Русская бригада пожала плечами. Мы в своей технике уверены. А если будет какой форс-мажор в процессе — что же поделать, на всё воля того, кто собрался у местных рождаться на днях. К тому же зарплата бригады от этой приемки никак не зависела — так что плакать от того, что всё сорвется, никто не будет.

И тут судьба подкинула свой очередной подарок. США поставили Бразилии эти чертовы шлемы. Вот именно в этот момент. И приемщик немедля выкатил тезис о том, что принимать он будет партию только с этими шлемами, а не с русскими ЗШ. Твою бразильскую мать, подумала бригада.

Но делать нечего — надо переделывать. Как обычно — в ночь перед полётами. Покурили схему, прикинули, что и как. Шлемофон ведь что такое? Шапка с гарнитурой. С примерно одинаковыми сигналами что в русских шлемофонах, что в американских.

Отпаяли на вертолетах наши разъемы, запаяли вместо них американские из КМЧ. Подключили этот импорт. Не работает. Поколдовали, поматерились, нарисовали под вертолетами по пентаграмме. Вроде заработало. Но с оговорками.

С наземной станцией связь есть. С внутренней связью сложнее. Пилот и бортач нормально друг друга слышат. Оператор тоже всех слышит. А оператора слышит бортач, но не слышит пилот. И так на всех новых бортах. (А до доработки старых вертолетов в тот момент руки вообще не дошли.)

Попробовали поменять шлемы меж собой. Попробовали отключать бортача. Попробовали… Да там много чего попробовали. Ничего не получилось. Осциллограф упрямо показывал, что сигналы на всех шлемных разъемах одинаковые, а от оператора звук упорно не идёт. Какая-то особенность американской продукции, какая-то мелочь и пустяк, о котором русская бригада не знала. Или, возможно, злонамеренная закладка, призванная послужить поводом для вызова специалиста от американского производителя, который за чемодан денег легко всё поправит и сопряжет американскую каску и русский блок связи.

Методом проб и ошибок было выяснено, что пилот оператора слышит, но звук настолько тихий, что его практически и нет. Был бы день-другой в запасе, то что-нибудь придумали бы с этим. Но ночь уже кончалась, и до полета оставалось совсем немного времени.

На базу приехал русский экипаж. Бригадир объяснил им идею. Его послали лесом. Летуны — сложный контингент. Голубая кровь, ребристая кость, повышенная говнистость и так далее. Пришлось потратить какое-то время на убеждение. Время, которого и так уже ни хрена не было.

Убедили, сходили на борт, отработали методику. Стали ждать приемщика.

Дождались его, начали сдавать. Предполетная, полёт, разбор, повторить. И всё идёт нормально.

Фокус был в том, что пилот на протяжении всех полётов на всех бортах крутил регулятор громкости внутренней связи. Он у него на пульте под рукой — общий для всего экипажа. При нормальной работе регулятор находится где-то в среднем положении. Пока в полете говорил пилот, то регулятор находился в этом положении. Затем он его выкручивал до упора на максимум — чтобы хоть что-то слышать от оператора.

Бортачу были даны указания говорить только тогда, когда к нему обратятся — и с небольшой задержкой, чтобы пилот успел вернуть громкость в номинал. Это чтобы импортно говорящий оператор не оглох, если к нему кто-нибудь обратится при максимальной громкости. А бортач при максимальной громкости слегка стягивал с ушей шлемофон — чтобы самому не оглохнуть.

И вот в таком режиме выполнили все полёты на всех бортах. Русский экипаж ни разу не сбился при исполнении этого радио-онанизма во время полётов. Приемщик так и не заподозрил никакого подвоха. Ближе к завершению полётов приехал дядька с РосОборона. В последний, дедлайновский день бумаги были подписаны. Вертолеты официально стали собственностью бразильских ВВС. Все всем ударили по рукам и разбежались праздновать.

Во время приемки бригада еще пыталась выкроить время и наладить работу этих шлемофонов. Но не судьба — там такой экшн творился (шлем не был единственной проблемой на вертолетах), что не до того было. А ближе к концу приемки и вовсе на это рукой махнули — последние полёты выполнить и всё это перестанет быть проблемами бригады. Как минимум, на остаток этого года.

Пролетели праздники. 3 января бригада выползла на работу. С новыми вертолетами уже вовсю возились местные военные. Еще через несколько дней бригаде выкатили замечание, что на всех бортах творится какая-то ерунда со связью — пилот не слышит оператора.

Не может быть, искренне удивилась бригада. Во время приемки же всё работало! Ну, мы посмотрим, что там не так. Даже для вида что-то посмотрели. Но недолго — потому что в России еще вовсю шли каникулы и работать вот вообще никак не хотелось. Да и за подставу с заменой шлемов в последний момент, бригада еще не сказала “спасибо” бразильцам.

Так что бригада развела руками перед бразильцами и сказала, что это не мы. В смысле, не вертолеты. Можем осциллографом показать уровни всех сигналов и вы, граждане бразильцы, убедитесь, что у нас всё соответствует заявленным характеристикам. Так что это косяк американского шлема и вы, многоуважаемая эксплуатация, сами с американцами разбирайтесь. Что там у них в шлеме не работает и почему — нам сие неведомо.

Бразильцы понимали, что в этой ситуации их налюбили, но предъявить было нечего. Стали они слать запросы производителю шлемов. Что-то там решали меж собой. Решение проблемы затягивалось. Они временно вернулись к ЗШ.

Затем какое-то решение нашлось. Все эти шлемы как-то наладили. На всех вертолетах перешли на американские шлемофоны. И вот то ли обида на русских за эти шлемы у бразильцев сильная была, то ли производитель шлема “попросил”, но способ решения проблемы со звуком от оператора русской бригаде так и не рассказали.

Сборник историй о буднях авиаремонтника в Латинской Америке живет на AuthorToday по этому адресу.