Ответ на пост «Такой тупой измены я ещё не видел»⁠⁠68

Читал я эти истории, в которых люди изменяли собственному рассудку с отборной тупостью. Думал при этом: "Как же славно, что сам в такое не влипал!" А потом вспомнил. И так стыдно стало...

Лето, дача, мне около двадцати. Штатное прозвище — "Человек-магнитофон". То есть, без гитары никуда. Особенно к пожарному водоёму, на берегу которого (oh, the irony) местная мОлодежь регулярно палит костры и яростно тусит под горячительные.

И вот меня в один из дивных августовских вечеров выносит аккурат на пламя, будто мотылька. Здороваюсь с завсегдатаями, расчехляю гитару, беру пару аккордов. Краем глаза замечаю новеньких: блондиночка с кудряшками и ласкающими взгляд формами, тощий очкарик (мне можно, сам "четырёхглазый"), буквально обвивший блондиночку, словно боа-констриктор. Целуются так, что аж кожа рвётся и зубы хрустят. Ну да ладно, пусть: дело молодое.

По просьбам почтеннейшей публики изображаю что-то из "Кино", потом из "Чайфа", потом, ясное дело, "Наутилус". Употребляю в меру, потому что ещё же на родню дышать. А вот новая парочка ни в чём себе не отказывает. И через полчаса пропадает в примыкающем лесу...

...Когда они вернулись, на парня было жалко смотреть. Настолько виноватое лицо я видел только в зеркале, когда в школьные годы репетировал объяснения, откуда "двойка" по русскому. Блондиночка же сверкала свежим румянцем, поправляла топик, в котором приятно колыхалось, и кидала вокруг томные взгляды. Один из которых угодил и в меня.

Я как раз доиграл, отложил гитару и встал размять спину. Между мной и костром выросла невысокая фигурка. Нежные, но цепкие пальцы ухватили за МПХ прямо сквозь зимний камуфляж (ну модно тогда было среди ниферья). Тоненький голосок пропел:

— Гитарист, а гитарист. А пойдём трахаться?

Глаза у меня, похоже, стали круглые, словно донышко пивной бутылки. По крайней мере, у виноватого очкарика, пялившегося на эту сцену, были именно такие. Народ вокруг резко замолчал и врубил режим предельного внимания. И как на духу: не представляю, каким маслом пришлось бы отмазываться, если бы в тот момент на берег с лесной дороги не вырулил местный байкер на звучно кряхтящем "Урале".

Фокус народного интереса сместился, в том числе у блондиночки. Я тут же отсел подальше, в тенёк. Остаток вечера пришлось провести, прикидываясь сосновым выворотнем — естественно, без песен.

Когда я уже собирался уходить, подошёл очкарик. Он постоял передо мной, молча покачиваясь с пятки на носок. Потом протянул руку для пожатия и печально сказал:

— Вот сука...

Развернулся и растворился в ночной темени. Больше я ни его, ни блондиночки не видел. И слава Джа, право слово.