Обида и месть⁠⁠

Часть 1

Сразу оговорюсь, рассказ – не мой. Принадлежит он перу, а точнее, шариковой ручке одного простого, скромного человека. Настолько скромного, что имя автора разглашать не буду.
Тетрадку с рукописью он дал мне только для прочтения, а я не удержалась и без его ведома решила напечатать.
Я – не филолог, но если попытаться определить жанр произведения, то это, скорее всего, мистико-психологический рассказ, история о том, как пустяшное враньё молодых людей обернулось трагедией целой семьи. Много слов и выражений заимствованы из непонятного деревенского диалекта, но без «кажись» и «ежели чё» не обойтись. Именно этот «неудобный» деревенский язык помогает передать всю глубину происходящего.
Итак, начну…
Кое-как маневрируя меж берез и сосен, старенький ПАЗ неспеша выбирался из леса. Так неспеша, что пыль из-под колес обгоняла его самого. Устало раскачиваясь на корнях и ухабах, буксуя в песке и глубокой колее, измученный автобус, наконец-то, достиг прямой проселочной дороги. Угоревшие от духоты пассажиры оживились и стали открывать окна, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
Впереди показалось небольшое село, которое было последним тупиковым населенным пунктом Угловского района и конечной остановкой маршрута. За селом простиралось озеро Белое, а за озером начинался Волчихинский район.
Автобус скрипнул тормозами напротив деревянной автостанции и затих. Злой от усталости водитель, молча открыл пассажирские двери, выпрыгнул из кабины и отправился в диспетчерскую.
Пропустив вперед себя бабушек и женщин с узелками, ведрами, сумками и мешками, а также мужчину с чемоданом-балеткой, обклеенной переводными «фотками» симпатичных девушек, Ромка Корягин накинул сумку на плечо и не торопясь вышел из автобуса. А куда торопиться? Рейсовый автобус до Волчихи пойдет только завтра утром. Пойдет, правда, из села Беленькое, что с другой стороны озера, но до утра это озеро легко можно обогнуть.
Пройдя в брод ручей, мост через который снесло паводком, Ромка растерял свой изначальный пыл и задор путешественника. Шесть километров пути вокруг озера уже не казались ему такими легкими. В такую-то жару и после такой дороги Ромке идти не хотелось. Недалеко от ручья на зеленом бережку загорала после купания местная детвора. Молодежь веселилась, играя в карты. Рядом на пригорке, как на постаменте, стоял мотоцикл.
- Ты куда? В Беленькое? —спросил проходившего мимо Ромку смуглый паренек. – Так подожди чуток. Я окунусь и на своем «Восходе» махом тебя подброшу. Рубль только приготовь.
Шумная детвора временно притихла, ожидая ответную реакцию незнакомца.
В кармане у Ромки оставалось полтора рубля – в аккурат на автобус до дома.
В селе Беленьком жили Воронины. Их старший сын Мишка снимал комнату у Корягиных, когда учился в Волчихинском СПТУ.  Вместе с Ромкой они ходили в клуб, иногда тайком от старичков Корягиных попивали винцо. Поразмыслив немного, Роман согласился.  - Воронины без билета на автобус всё равно его не оставят, займут рубль.
- Если в Волчиху едешь, то тогда можешь у нас переночевать, но это ещё рубль!
Ромка хотел было уже послать этого барыгу подальше, но сдержавшись, ответил:
- Нет. Я у друга Мишки переночую. Покажешь, где Воронины живут?
Парень сник. Затем подошел и похлопал Корягина по плечу:
- Повезло тебе, друг! А я вот с рублём пролетел. Я – младший брат Мишки, Васька!
Ромка улыбнулся:
- И впрямь повезло! Но чтоб не было никому обидно, мы этот рубль на троих потратим.
Завязав шнурки на кедах и закатав штанины, Корягин умостился сзади Васьки на старенький потрепанный мотоцикл. Выпустив облако выхлопных газов, мотоцикл с ревом понесся по берегу озера. Рёва было много, да толку мало. Через пять минут железный конь на всём ходу заскочил в ручей и заглох. Вытолкав его на другой бережок ручья, парни наклонили свой транспорт на березу, сняли карбюратор и свечу, усердно протерли детали и разложили их на просушку.
Прямой дороги от города до Волчихи не было, и волчихинцы добирались с Рубцовска, в основном, по воздуху на АН-2, прозванном в народе «кукурузником». Если не получалось сесть на самолет, то сельчане ехали на перекладных через поселки. Вот и у Ромки Корягина на этот раз не получилось, оказался лишним на двенадцатиместном самолете. Можно было бы всего полчаса посидеть на корточках в кукурузнике, и ты - дома, но лётчики – народ суеверный, тринадцатого не взяли. Теперь вот, вместо тридцати минут придётся Роману добираться до дома более суток.
- Но ничего, - размышлял Корягин. – Зато с другом встречусь! Считай, год прошел, как Мишка окончил училище. С тех пор и не виделись.
- Как Миха-то живёт? Чем занимается? Поди уже женился? – Перешел от размышлений к беседе Ромка.
- Да нормально. Трактор новый получил. В колхозе вместе с отцом работает. Жениться пока не думает, девчонок нормальных нету. – Деловито пояснил Васька, устанавливая детали мотоцикла на место.
Пришлось парню немало попотеть, прежде чем запустить двигатель.
На подступах к селу, объезжая озерные разливы, мотоцикл снова заглох.
- Бензин кончился!- констатировал Васька. - Потратил на промывку карбюратора. Но ничего! Дом-то уже рядом. – Успокаивал он себя и пассажира. – Во-о-о-н наш дом. Первый, крайний справа.  Тот, который слева, — это дом теть Тани. Её наш Тимка «Т-4» прозвал.
- Как это? – спросил Роман.
- Татьяна Тимофеевна Тарасова.  Это три буквы «т»! А четвертая «т» за то, что она толстая! – рассмеялся Васька. Белозубая улыбка пацана на скуластом загорелом лице с черной полосой мазуты под носом была обворожительна.
- Не. Ну, это. Теть Таня и работает, как трактор тоже. Миха по весне огороды пахал. Говорит ей, мол: «Давай, теть Тань, и тебе вспашу». Так ведь, она - ни в какую! «Нет» - говорит! И сама весь огород за день вскопала. Живёт одна, но хозяйство держит.
Ромка помогал Ваське толкать мотоцикл на пригорок, а тот продолжал рассказывать про соседку:
- Мужик у неё заснул, а утром не проснулся. Вроде бы, и не злоупотреблял сильно. Тётка после этого какая-то странная стала. Сама с собой разговаривает, а ежели, что не так сделает, то сама на себя кричит и даже лупит себя по рукам. С мамкой нашей – подруги «не разлей вода». Вместе всегда ходят то по грибы, то по ягоды. Мать говорит, что они с теть Таней в школе за одной партой сидели. Ну, вот, кажись, пришли. Видишь, какой у тётки огород? – Парень кивнул на соседскую усадьбу. – У неё всё дуром растёт. Самые первые огурцы и помидоры – у неё!

Действительно, с соседнего плетня свисали массивные плети тыквы с огромными ярко-жёлтыми цветами, что было диковинно рано для начала сибирского лета.
Вскоре парни закатили свой «Восход» в ограду.
- Смотри, что батя неделю назад приобрёл!
Васька с гордостью откинул полог палатки, под которой оказался новый мотоцикл с люлькой.
- «Днепр»! Даже задняя передача есть! Вездеход, одним словом! – Васька бережно погладил черное блестящее крыло мотоцикла. – Если отец завтра из запоя выйдет, то гараж начнем ставить. Семь дней уже обмывает. Отпуск взял за свой счёт.
На пороге показалась хозяйка дома. Она признала Романа и неподдельно обрадовалась:
- Ну вот, а мы недавно только Корягиных вспоминали. В гости к вам на новой технике собирались ехать. – Женщина пригладила волосы рукой и посмотрела на небо, - Вечереет. Скоро и дружок твой с работы приедет. Он трактор у дома ставит. Пехом до колхозного гаража далековато, так председатель дал добро ставить его у дома. Рома, ты небось голодный? Вася, проводи гостя до летней кухни, я там вам сейчас ужин накрою.
Ромка начал отнекиваться:
- Теть Валь, не суетись. Мы всё равно Миху ждать будем.
- Ну, как знаете. Ежели что, то сами найдете, чем перекусить. Там же на летней кухне и переночуете, домой приглашать не буду. Хозяин отсыпается.
- Мам, да я уже Ромку предупредил. Будем вести себя тихо. – Перебил Васька.
Мишка не заставил себя долго ждать. Вскоре его трактор, распугав стаю гусей, остановился у ворот. Друзья по-мужски пожали друг другу руки. От тракториста пахло соляркой и потом, поэтому Миха предложил сначала искупаться на озере, а потом уже и отужинать. Так и сделали. Прохладная мягкая вода, лыковые мочалки и кусок дегтярного мыла отмыли пацанов до бело-розовых пяток.
Возвращались домой затемно. В окошках деревенских домов за тюлевыми занавесками уже засветились лампочки. Горела лампочка на летней кухне Ворониных тоже. Тимка, самый младший брат Мишки и Васьки, жарил карасей на газовой плите.
По характеру Тимка был самый спокойный из братьев. Всегда безотказно помогал матери: готовил, полол, скотину кормил, даже умел корову доить. С его домовитостью из него б неплохая девка могла получиться! Васёк же – наоборот, шкода. С утра норовил куда-нибудь удрать, чтобы ничего не делать по дому. Хвастун, каких ещё свет не видывал!
Деловито отодвинув банку с молоком на край стола, Васька со свойственной ему выпендрежностью сказал:
- Молоко – для Тимки. Для взрослых есть, что покрепше. – Достал из кармана куртки бутылку портвейна и поставил на стол. Опередив вопрос Михи, которого Васька побаивался и уважал, пояснил – Это Ромка проставляется.
Включили катушечный магнитофон и под песни Высоцкого выпили на троих вино. Как всегда, показалось мало. Мишка послал Ваську на крышу, где тайком от родителей хранил банку медовухи. После выпитого парней потянуло на подвиги. Ребята, изрядно пошатываясь, вышли на улицу, оставив «мелкого» прибирать со стола.
Было темно и тихо, только изредка доносился лай собаки с противоположного края деревни.
- Все спят, – пробубнил Миха. – Даже поматериться не с кем!
- Дак вон с собакой и поматерись! – ответил брату Васька.
- А у Т-4 свет горит. Чем она там занимается? – поинтересовался Ромка.
- Сейчас узнаем. – Мишка стал искать лазейку в ограде соседки. Вскоре все трое перелезли через самое низкое место плетня и стали пробираться через огород к светящемуся окну. По пути Ромка нашарил на огуречной грядке огурцы, не удержался и сорвал парочку, предложив их позже друзьям.
Окно тётки Тани было задернуто белой полупрозрачной занавеской, через которую можно было рассмотреть комнату хозяйки. Тётка сидела за столом в одной ночнушке и расчесывала волосы перед зеркалом. Ничего странного в этом не было, и пацаны уже собрались лезть обратно по огороду к плетню, как вдруг женщина громко засмеялась не своим голосом.
- Ничего себе! – Выразил Мишка всеобщее удивление. – Может быть там ещё кто-то есть? – Продолжал шептать Миха. – Баба-то – не старая!
Ребята снова прильнули к окну, рассматривая комнату и тётку. Внезапно та громко заплакала, запричитала и стала руками водить по зеркалу. От её проделок пацанам становилось жутко. А после того, как тётка заругалась мужским голосом и стала плевать в зеркало, пацаны, окончательно испугавшись, бросились на прямик по грядкам к своему дому.