No fate
Тоненькие наманикюренные пальчики прицепили мне микрофон к лацкану пиджака. Девочка явно нервничала. Я ободряюще улыбнулся. По лицу девочки пробежала гримаса, словно она вот-вот расплачется.
Я и забыл, какое впечатление производит моя улыбка на людей.
Режиссер – огненно-рыжая девица в красном пиджаке – подбежала к нам и настойчиво попросила пройти, наконец-то, в студию. Было видно, что обычно она не стесняется в выражениях, звезд через ее эфир прошло достаточно, но сегодня она была предельно вежлива. Я кивнул и зашагал по коридору.
Студия была ярко освещена. Гости программы сидели на своих местах, боясь даже перешептываться. Мой оппоненты – сутулый старикашка и какой-то монах (мне даже называли его сан, но я стараюсь не запоминать такую ерунду) – сидели рядом на кожаном диване и напряженно молчали. Напротив них пустовало отдельное кресло. Для меня.
Я присел, изобразив подобие вежливого кивка. Оппоненты сглотнули и синхронно склонили головы.
- У нас прямой эфир. Вести вы себя, разумеется, можете, как вам заблагорассудится, но имейте в виду, что сейчас вас смотрят миллиарды человек по всему миру! – было видно, что режиссер тоже на взводе и держится на чистом профессионализме.
Нам проверили микрофоны, чуть повернули прожектор. Режиссер отошла в сторону и громко отсчитала от трех до одного.
- Эфир!
- Итак, у нас в гостях находятся…
Я развалился на кресле и насмешливо посмотрел на людей в зале. Те моментально уставились в пол. Еще бы.
Ведущий хорошо поставленным голосом рассказывал о том, как появилось мое движение. Многие называют его сектой или церковью, но мне не нравятся такие определения. Я не религиозен. Я просто могу видеть будущее людей. И исправлять его. Да, возможно, мои методы кажутся жестокими, но, поверьте, результат того стоит. Одно то, что мое движение насчитывает в данный момент примерно полтора миллиона последователей, говорит о том, что конечный результат важен не только для меня. Цель оправдывает средства. Не помню, чьи это слова, но, черт побери, парень знал, о чем говорит.
- Итак, перейдем к дебатам. Вы – ведущий повернулся ко мне – утверждаете, что можете каким-то магическим образом узнавать, что произойдет с человеком в будущем. Вы же понимаете, что такое утверждение весьма спорно и не может быть подтверждено никакими научными исследованиями?
- Научными, возможно. Но вы знаете, я ведь действительно могу это делать. Хотите я спасу вам жизнь?
Ведущий натужно рассмеялся.
- Ну, попробуйте.
- Пожалуйста!
Я встал и нарочито медленно подошел к нему. Картинно протянул к нему открытую ладонь.
На самом деле, ничего такого не требовалось – я и так прекрасно видел, как меняется судьба этого человека – но мне вдруг захотелось театральщины.
А затем я вытащил из кармана пишущее перо. Ведущий удивленно затрепетал ресницами. Обернулся к зрительному залу, как бы приглашая его недоумевать тоже.
И в этот момент я воткнул перо ему в шею.
Мужчина взвизгнул и схватился за торчащее перо. Рубашка его быстро окрашивалась кармином. Я вернулся на свое место.
- Не благодарите.
Судя по лицу ведущего – он и не собирался.
Съемки естественно были сорваны. Весь зал словно взорвался. Люди повскакивали с мест, не зная, куда бежать. Тут же, как по волшебству, возникли какие-то служащие в масках. Они бросились к потерпевшему, воющему на противной высокой ноте.
Мои оппоненты поспешно ретировались куда-то вглубь паникующей толпы.
Над всем этим бардаком раздался звенящий голос режиссера:
- Звоните в полицию! И в скорую!
Глупцы. Полтора миллиона сподвижников. В полиции я пробуду полчаса, пока не прибудет один генерал-майор. И я поеду домой.
А этого придурка-ведущего отвезут в больницу. И он там проведет полторы недели. Потом получит премию от руководства канала и грамоту «За хладнокровие». Премия будет настолько внушительной, что он одуреет от радости, поедет отмечать это в сауну и привезет оттуда домой букет неинтересных заболеваний. Жена психанет и подаст на развод. Он пробарахтается еще год, а потом начнет уверенно спиваться. Спустя пять лет я встречу его на улице, он бросится на меня сначала с кулаками, а потом с мольбами о помощи. Я дам ему немного денег и пристрою на работу. Он оставит алкоголь и начнет трудиться на совесть. Идейно начнет трудиться. Быстро вернет себе человеческий облик. Вскоре я сделаю его своим помощником. Потом отдам под его командование пиар-отдел (которого еще нет). И вот через пятнадцать лет он закроет меня своей грудью, когда на одном из моих выступлений в меня выстрелит безумный фанатик. Фанатика разорвут на части, а начальник пиар-отдела умрет со спокойной и умиротворенной улыбкой.
Иначе он бы поехал после выступления домой, и на мосту в него влетела бы потерявшая управление фура. Двигатель его автомобиля вминается в салон, ломая ведущему обе ноги, и тот заживо сгорает в клетке покореженного металла.
Я знаю, что ждет каждого. Я знаю наше будущее. И делаю его лучше. Счастье тем, кто меня поддерживает.
И горе всем остальным.