Мой брат⁠⁠

Я в семье одна. Мама с папой после того, как очередная попытка завести ребенка неожиданно увенчалась успехом, решили более не испытывать судьбу и сосредоточиться на мне. Но отсутствие родных братьев и сестер с лихвой компенсировалось количеством двоюродных, с которыми мы росли большую часть времени вместе: 4 сестры и младший брат, 1 штука.

С братом мы общались довольно часто. Из развлечений у меня были нитки, иголки, спицы, соседская кукла Барби, которой я шила одежды, и чёрно-белый телевизор. У брата была кассета с Русалочкой, Дэнди и огромный набор цветных фломастеров. Я никогда ему не завидовала, может быть, потому что он мальчик, и я себя с ним в принципе не сравнивала, или по другим причинам - не важно. Время, проведенное вместе, для меня было праздником. Ну, по крайней мере, пока мы не начинали драться. Тогда нас, ревущих, разводили по разным комнатам, и очень скоро мы уже ревели от того, что хотели назад и обещали вести себя прилично.

Мы спорили всегда: я хотела смотреть Русалочку, в то время как он хотел танцевать под Рики Мартина, я ходила на каратэ, а он на бокс, он хотел рисовать динозавров, а я принцесс; я хотела Марио, он Контру, а если соглашался на Марио, то всегда играл красненьким. Я ненавидела этого второго, белого утырка, и мечтала, что вырасту, куплю себе свою собственную приставку и буду играть красненьким Марио до кровавых соплей.

Моя мечта сбылась гораздо раньше, но без него играть оказалось не интересно.

Затем мы повзрослели и вступили в тот возраст, когда полтора года разницы стало огромной пропастью: у нас стали совершенно разными друзья, интересы, музыка. Приставка пылилась в углу, фломастеры высохли, а каратэ я бросила месяца через два - после того, как с разворота случайно попала тренеру в пах - так что даже подраться было абсолютно бесперспективным занятием. Вскоре я и вовсе уехала. Он мой единственный брат, но тогда я осознавала, что совершенно теперь его не знаю.

Так сложилось, что я рано улетела из семейного гнезда прямиком в почти супружеский котёл. С братом мы по прежнему поздравляли друг друга с днём рождения и перекидывались парой фраз раз в году, и казалось бы, были совершенно посторонними людьми.

В бытность его студенческую я приглашала его в гости и кормила борщом. Готовила я тогда не очень от слова совсем, яичницу жарила под чутким маминым инструктажем по телефону, а котлеты, как мне казалось, были по силам только сверхженщинам. Но когда мой брат, который как и все голодные студенты, молча съел бы и варёную тряпку, стал нахваливать сию амброзию - я готова была улететь без трусов на луну. Но я же старшая сестра, потому приходилось соответствовать и вести себя крайне сдержанно.

Когда я полтора месяца не включала телефон и боялась выйти на улицу, он переехал ко мне жить. У меня были синяки от плеча до локтей, он подшучивал надо мной, а отвернувшись, зло скрипел зубами. Разливал воду в душе, открывал окна настежь и ворчал по утрам. Мой малой был давно уже не малой. Он упрекал меня в излишней болтливости, выключал мою музыку и дразнил моего кота. Но он всегда был за меня. Даже когда не был. Даже когда не понимал.

Он. Всегда. Молча. Меня. Поддерживал.

Я знала, что он всегда меня защитит. Даже если не согласен. Он может сам назвать меня дурой, но не позволит этого больше никому. Он может меня осуждать, но всегда примет мою сторону. Он всегда находит нужные и правильные слова. Он вредный, упрямый, ворчливый и переменчивый, и бывает огромной занозой в жопе. Он не идеальный. Но я горжусь им. Так, как не гордилась ни одним мужчиной после папы. Он достойный, рассудительный и мудрый. Что бы ни случилось, я отдам ему последнее, если нужно. Он мой младший и старший брат одновременно. И я бы очень хотела связать свою жизнь именно с таким человеком.

Люблю тебя, братик.